Часть -1
Ударяясь босой ногой о гладкий камень на бегу, Джон огибает угол разрушающейся стены перед ним. Споткнувшись, он ударяется о стену, выбивая оставшийся воздух из своих легких. Он пытается отдышаться, используя полуразрушенное сооружение, чтобы спрятаться от преследователей. Но шаги не отстают, они могут найти его в любую секунду. Джон задыхается, оглядываясь в поисках места, куда можно было бы спрятаться. Строение, в котором он находится, едва ли можно так назвать. Одна стена и несколько плит остались от того, что было раньше, и, хотя Джону интересно узнать, чем это было, у него нет времени. Он прикасается к камням вокруг себя, надеясь найти большой валун или скрытое отверстие. Но это бесполезно. Нет ничего, и он загнан в угол. — Черт, — бормочет он. Движение приближается, и Джон пытается задержать дыхание, чтобы не издать ни звука. Он крадется в самый дальний угол и ждет. Внезапно шаги прекращаются, и вокруг него наступает жуткая тишина. Джон хмурится, решая осмотреть стену. Демоны, преследующие его, ушли. Нахмурившись, он делает несколько шагов вперед, осматривая другую сторону стены. Пусто. В поле зрения никого нет, демонического присутствия тоже нет. Как только он делает еще один нерешительный шаг, позади него раздается рычание. Он разворачивается и оказывается в окружении демонических существ, выползающих из-под земли со всех сторон. — Ты думал, что сможешь ускользнуть от нассссссс, — шипит один из них. Можно сказать, что когда-то он был человеком. У него определенно есть человеческие черты, но годы в аду превратили его в гротескного монстра. Выпуклые, красные глаза, чешуйчатая кожа и раздвоенный язык показывают характер его смертельных грехов. Джон ухмыляется. — Вам некого винить, кроме самих себя. Пытаться убедить меня, что я иду правильным путем, хотя это было не так. Так что нельзя обижаться за попытку ускользнуть от вас, — говорит он. — Ты слишком долго сбегал от нас. Ты убил наших братьев. Ты никогда не должен был заходить так далеко. Ты не пройдешь дальше. Просто подожди, мы приготовили кое-что для тебя. Раздается тихий стук камней над ним, и Джон поднимает взгляд с легкой улыбкой. — Приятель, если ты думаешь, что я плохой парень, — говорит он, оглядываясь на демона. — Тебе следует познакомиться с этой леди. Ты взводишь дробовик и прыгаешь со стены, приземляясь рядом с лидером демонов. Его голова взрывается, когда ты стреляешь в нее, оставляя окровавленный обрубок шеи и трясущееся тело. Он падает на землю, как мешок с картошкой, а затем расплывается массой пузырящейся кислоты и мякоти. Спасибо зачарованным патронам. Ты прыгаешь в сторону Джона, чтобы тебя не зацепило кислотой, снова взводишь дробовик и наводишь его на других демонов. Теперь, когда их лидер мертв, те, кто были с ним, визжат и убегают прочь, пытаясь избежать его участи. Они не уйдут далеко, ты и Джон ударите их ледяной магией. Замораживание — единственный способ убить их, не пострадав из-за их ядовитой крови. Демоны воют от боли. — Вы хотели прикончить нас, — говоришь ты им. — Так что не будьте тряпками, попробуйте. Подстрекательство демонов должно быть твоим особым навыком, потому что у тебя определенно есть талант в этом. Демоны шипят и снова бросаются к тебе. Ты бьешь ближайшего из них прикладом дробовика, а Джон одним ударом сбивает другого с ног. Требуется всего несколько секунд физической борьбы, чтобы, понять, что нужно бить чем-то посильнее. Ты перекидываешь дробовик через плечо и прижимаешься спиной к спине Джона. Инстинктивно он соединяет свои руки с твоими. Джон начинает читать заклинание, и ты немедленно присоединяешься к нему. Демоны слышат слова и знают, что произойдет, за секунду до того, как это произойдет. Они пытаются остановить вас, пытаются достать вас и злобно кричат. Однако ты и Джон быстрее. Вы заканчиваете заклинание и позволяете магии свободно вытекать из вас, поражая демонов ледяным шквалом. Их конечности начинают превращаться в сосульки, замедляя их, когда они пытаются уползти. Они снова пытаются вцепиться в лед, но уже слишком поздно. Заклинание полностью покрывает их льдом, и через несколько секунд все пятеро застывают на месте. Руки Джона выскальзывают из твоих, и он подходит к ближайшему демону, пинает его. Он разбивается, оставляя после себя замороженные куски плоти. Кислотная кровь также заморожена, поэтому она не растекается. Вернее, не будет растекаться, пока они не растают, но к тому времени вы будете уже далеко. — В следующий раз, — говорит Джон, глядя на тебя, — Ты будешь приманкой. — Но из тебя получается такая прекрасная приманка, — говоришь ты ему с ухмылкой. Джон смотрит на тебя, пытаясь скрыть ухмылку. — Как бы то ни было, теперь твоя очередь, — говорит он. Он устал, и ты не удивлена. Эти ублюдки гонялись за вами почти два месяца. Сначала они притворились, будто указывают вам дорогу, но, конечно, вы оба знали лучше. Как только стало ясно, что вы не попадаетесь на их уловки, они рассердились, и с тех пор, вам пришлось убегать от них. Приятно, наконец, получить момент, чтобы перевести дыхание. По крайней мере, до того, как на вашем пути появится следующая волна ужасов. Прямо история твоей жизни. Быстрый осмотр местности показывает, что вы с Джоном одни. Вы должны находиться в одном из этих переходов между уровнями; области, куда монстры и демоны редко заходят. — Пойдем, — говоришь ты, протягивая руку Джону. — Устроимся на ночевку пораньше. Мы, черт возьми, это заслужили. Немного дальше отсюда есть пещера, где я спрятала твою сумку. Хорошее место для лагеря. Джон берет тебя за руку. — Хорошо, — говорит он. — Показывай дорогу. Ты сцепляешь пальцы с его пальцами и начинаешь идти по неровной, наклонной дорожке. Твои босые ноги практически немеют от твердой земли. Обувь пришлось снять, как только вы поняли, что демоны слышат шаги. Твои джинсы давно были разорваны и превратились в шорты, а плащ и куртка хранились в сумке Джона, потому что жара оказалась невыносимой. Галстук Джона сейчас завязан вокруг твоего плеча, предотвращая кровотечение из свежей раны. Джон идет в ногу с тобой, его плечо время от времени натыкается на твое. Ты можешь почувствовать, что вы оба истощены. В данный момент Джон истощен сильнее, поэтому ты передаешь ему часть своей энергии, пытаясь создать баланс. Его шаги становятся более уверенными, и он бросает на тебя благодарный взгляд. Прошел год. Год с тех пор, как вы оказались в ловушке ада. Единственный способ узнать это — по часам Джона. Джон заколдовал их вскоре после того как вы оказались здесь, теперь они отслеживают дни. Заклинание все еще остается сильным. Если бы не это устройство, у вас не было бы понятия о времени. Нет неба, что означает отсутствие солнца или луны; ни легкого бриза, ни прохладных ночей тоже. Просто тонны камней, окружающие вас, и невыносимая, гнетущая жара. Когда вы были ближе к поверхности, ты ненавидела смотреть вверх и видеть камень. Но сейчас вы слишком глубоко внизу, чтобы увидеть это. Все равно это вызывает клаустрофобию, знание, что выхода нет. Что бы ты не отдала, чтобы взглянуть на звезды. — Ты снова исчезаешь в своей голове, — говорит Джон. — Да, я знаю, — говоришь ты. — Прости. — Не извиняйся, любимая, — говорит Джон, взмахнув рукой. — Просто поделись тем, что у тебя на уме. — Я скучаю по небу, — признаешься ты. Джон понимающе кивает. — Я скучаю по сигаретам, — говорит он, заставляя тебя усмехнуться. — И я скучаю по виски. Сигареты у него кончились довольно быстро, и это стало кошмаром. Все было плохо, ты застряла в аду и имела дело с человеком, у кого никотиновая абстиненция проходила мучительно. Постепенно ему становится лучше, но бывают дни, когда ему приходится бороться с собой. — Я скучаю по нормальной еде, — добавляешь ты. — Боже, даже приготовленная тобой яичница была бы замечательной сейчас. Ты скучаешь по пробуждению после ночи энергичного секса от запаха готовящегося завтрака. Ну, точнее, ты скучаешь по обыденности. — Если ты фантазируешь о моей кулинарии, у нас все хуже, чем я думал. Ты смеешься. — Я люблю тебя. Грудь Джона слегка надувается от гордости, а его улыбка становится шире. — И я тебя, любимая. Вы продолжаете идти по тропинке молча. Строение, в котором спрятался Джон, похоже, является частью большой стены. Вы идете вдоль него какое-то время, прежде чем придете к месту, где тропа переходит в крутой склон. Вместо того, чтобы следовать по нему, ты ведешь Джона вправо через скопление засохших кустов. Пещера спрятана, скрыта от тропы. Тебе понадобилась целая вечность, чтобы найти ее, но ты рада, что нашла. Ты не знаешь, почему она там. Похоже, это могло быть логово какого-то существа в прошлом, но, насколько ты можешь судить, какое-то время оно пустовало. Это не очень глубокая пещера, хотя она достаточно высока, чтобы вы могли в ней стоять. Пещера скроет вас от блуждающих демонов, тебе и Джону не придется спать по очереди. Оказавшись внутри, Джон ставит у входа охранные заклинания. Ты достаешь покрывало из его сумки и расстилаешь его на земле, прежде чем рухнуть на него. — Я скучаю по нашей кровати, — сетуешь ты. Джон улыбается и подходит, чтобы лечь рядом с тобой. — То же самое, — говорит он, целуя тебя в плечо. — Я скучаю по тебе обнаженной, растянувшейся на ней. — Ты и сейчас часто видишь меня голой, — напоминаешь ты ему. — Да, но не сжимающей наши простыни, пока ты извиваешься подо мной, — мурлычет Джон, утыкаясь в тебя лбом. — Это точно. Я тоже скучаю по этому. Джон улыбается и прижимает тебя к своей груди. Ты закрываешь глаза и греешься в его объятиях, прежде чем боль в ребре дает о себе знать. Ты вздрагиваешь и неловко ерзаешь, не желая покидать объятия Джона, но отчаянно нуждаясь в том, чтобы уменьшить давление на грудь. — Нужно позаботиться об этом, — говорит Джон. — И твоя рука. — Нет, я в порядке. Нужно беречь нашу энергию, — говоришь ты. — Не нужно тратить ее на исцеление. — Любимая, тебе больно, — говорит Джон. — Это совершенно веская причина. С тех пор, как ты и Джон научились контролировать свои исцеляющие способности, вы приберегаете их для ужасных ситуаций. Постоянная работа с ними отнимала у вас больше энергии, чем вы думали. При отсутствии полноценного сна и питания энергия была ценным товаром. Джону удалось призвать питьевую воду, но с едой было плохо. Приходилось питаться корнями, а иногда и дохлой адской гончей. Тем не менее, вы оба находитесь в относительно нормальном психологическом состоянии. По крайней мере, у одного из вас еще не было полного нервного срыва. Хотя ты была близка к нему несколько раз. Ты задаешься вопросом, связано ли это с тем, что вы вместе. Ты не можешь себе представить, в каком состоянии была бы ты или Джон, если бы оказались здесь в одиночку. Ваша магическая связь была вашим спасением. Физически, магически и эмоционально это укрепляет вас обоих до такой степени, что вы уже редко блокируете друг друга. На самом деле нет причин для этого, и вы поняли, что блокировка мешает магии. Открытость друг другу означала, что ваша магия находится в полной силе. — Не сегодня вечером, — говоришь ты. — Мы должны закончить твою руну, а это значит, что нам понадобится исцеление. — Ух, тебе обязательно было об этом мне напоминать? — Да, — говоришь ты ему. — Вообще-то, давай, покончим с этим и сделаем сейчас. Сними рубашку. Джон корчит гримасу, но садится, чтобы сделать то, что ты говоришь. — Когда женщина говорит снять рубашку таким подавленным тоном, это подрывает уверенность в себе. Посмеиваясь, ты тоже садишься, подтягивая его сумку и вытаскивая нож. Наряду с парой новых шрамов у Джона также есть несколько рун. Это одни из наиболее мощных способов защиты и защиты от слежения, которые спасали тебя на протяжении многих лет. Если ты защищена, было бы справедливо и с Джоном поступить так же. Особенно учитывая вашу текущую ситуацию. Однако, поскольку в аду нет тату-салонов, вам пришлось импровизировать. — Сделай это быстро, — говорит Джон, разминая шею и пытаясь снять напряжение со своего тела. Джон ухмыляется, глядя на тебя через плечо. — Обычно не… ой! — он прерывается и шипит от боли, когда кончик твоего ножа вонзается в его кожу. Ты морщишься. — Мне очень жаль, — говоришь ты, продолжая вырезать руны на верхней части спины Джона. Через несколько мгновений ты добавляешь — Ты задерживаешь дыхание. Не надо. Джон делает, как ты говоришь, его плечи дрожат от боли. Он инстинктивно продолжает отстраняться от лезвия, поэтому ты резко вдыхаешь, прежде чем отвлечь его от боли, а потом принять часть ее на себя. Дрожь утихает, и Джон начинает нормально дышать. Теперь тебе кажется, что кто-то проводит кончиком ножа по твоей лопатке. Ты стискиваешь зубы и продолжаешь резать, работая в тишине в течение нескольких долгих мгновений. Головокружение заставляет тебя сделать паузу пока ты не преодолеешь его. — Поговори со мной, любимая, — говорит Джон. — Ты слишком тихая. Тебе лучше продолжать говорить. Когда ты не отвечаешь, он спрашивает. — Напомни мне еще раз, что ты хочешь сделать, когда мы вернемся? Ты делаешь несколько успокаивающих вдохов. — Нам нужно будет взять отпуск, — заставляешь себя сказать ты, сужая глаза, когда пытаешься сосредоточиться на руне, а не на боли. — Карибский курорт. — Ммм, да, — мечтательно вздыхает Джон. — Мне нравится, как это звучит. Прохладный бриз, яркое солнце, голубой океан, бесплатные напитки, нудистские пляжи… Ты хихикаешь. — Совершенно верно, — соглашаешься ты. — Мне очень нравится мысль о тебе в плавках. — Может быть, но только после ресторана, — говорит Джон. — Ты там как? — Почти готово, — говоришь ты. Ты заканчиваешь вырезать и кладешь нож, прежде чем большим пальцем обводишь порезы его кровью. Ты произносишь заклинание, и руна на мгновение светится, прежде чем его кровь растворяется в коже. — Готово. Ты кладешь обе руки ему на талию и позволяешь связи исцелить новые порезы, пока все, что останется, это несколько шрамов в форме рун. Выглядит грубо, но сойдет. Ты позволяешь его боли медленно возвращаться к нему, прежде чем почувствуешь, как уменьшается твоя энергия. Ты неожиданно падаешь вперед, упираясь лбом в него. Джон кладет свои руки на твои, прежде чем полностью обернуться, чтобы посмотреть на тебя. Ты заползаешь к нему на колени, уткнувшись лицом в изгиб его шеи. — Лола, ты слишком усердствуешь, — говорит Джон. — И я говорю это совершенно серьезно. — Я в порядке. — Нет, не в порядке, — вздыхает Джон. — Я чувствую, что ты не в порядке. Не нужно притворяться. Не со мной. Ни один из нас не в порядке. Мне не стыдно сказать, что я чертовски измотан. — Но если ты устал, я не могу, — говоришь ты. — Что хорошего в том, что мы оба устали? — Лапа, — говорит Джон, убирая волосы с твоего лица и заставляя тебя смотреть на него. — Откуда, черт возьми, ты это взяла? Конечно, мы можем быть оба измотаны. Мы занимаемся этим год. Никакого полноценного сна и еды. Я не жду, что ты останешься сильной. Никто не сможет. — Я смогу, — вздыхаешь ты, наклоняясь к его прикосновению. Джон тяжело выдыхает, прежде чем поцеловать тебя в лоб. — Я организую нам ванну, а? — говорит он, меняя тему. Предыдущая приведет только к спорам, и последнее, что вам нужно, — это драться прямо сейчас. Не тогда, когда у тебя, наконец есть шанс перевести дух. — Есть неглубокая яма, будет идеально. Немного хорошей прохладной воды. Вымоемся. Может, побалуемся немного. Ты улыбаешься. — Ты имеешь в виду секс. Джон усмехается в ответ. — Если ты готова. А пока ложись. Я займусь этим. Ты киваешь и растягиваешься на покрывале, избавляясь от галстука на руке. Ты осматриваешь свой порез, и кажется, что на данный момент он уже не кровоточит. Джон создает большой кусок льда и кладет его рядом с тобой. Прохлада ощущается великолепно, и ты тянешься к ней, пока он движется в угол пещеры. Ты смотришь, как он работает со своим заклинанием, обеспокоенная тем, насколько худым и изможденным он выглядит. От напоминая о голоде, желудок скручивает, и ты борешься с рвотными позывами. Джон обеспокоенно смотрит на тебя, но ты отмахиваешься от него. Ты снова садишься и перетаскиваешь его сумку, копаясь в ней, пока не вытащишь небольшую сумку с корнями. Ты жуешь один, когда Джон заканчивает с ванной. Теперь, когда у тебя есть свободная секунда, ты можешь проверить, что у тебя с боеприпасами. Два патрона для дробовика. Это все, что у тебя осталось. Тебе не следовало использовать его против этого демона. Но он так тебя разозлил. Ты кладешь патроны обратно, и рука находит одну из раскрошенных визиток Джона. Ты хихикаешь. — Что тут смешного? — спрашивает Джон, бросая на тебя быстрый взгляд. — Мастер темных искусств, — читаешь ты. — Тебе действительно нужно это изменить. — Знаю, знаю, — раздраженно говорит Джон. — Я так понимаю, у тебя есть предложения? Ты думаешь мгновение. — Как насчет… Джон Константин, бисексуальная человеческая катастрофа? — Ой, — Джон указывает на тебя. — Я не какая-то человеческая катастрофа. — Ой, извини, КОНКРЕТНАЯ бисексуальная человеческая катастрофа. — …лучше. Ты смеешься над его реакцией и качаешь головой. Джон заканчивает заполнять яму и становится на колени рядом с тобой, чтобы подать тебе руку. Он помогает тебе избавиться от рваной одежды и опуститься в яму. Вода быстро нагревается, но первоначальная прохлада кажется прекрасной. Джон снимает рваные брюки и рубашку, прежде чем проскользнуть рядом с тобой. Ты двигаешься в воде в его объятия, опираясь спиной на его грудь. Джон прижимает тебя к себе, наслаждаясь интимностью спокойного момента. Они настолько редки, что вы должны использовать их, когда можете. Боль в ребре утихает, и ты понимаешь, что Джон исцеляет тебя. -Черт побери, Константин, — ругаешься ты, наблюдая, как порез на руке срастается. — Что я говорила? — Я прослушал, — с ухмылкой говорит Джон. — Ты придурок. — Лола, я не могу позволить тебе сидеть здесь и испытывать боль, когда знаю, что могу заставить ее уйти, — говорит тебе Джон. Он проводит рукой по твоему зажившему ребру. — Разве тебе не лучше? — Лучше, — раздраженно ворчишь ты. — Чувствую себя намного лучше. Ты не можешь винить его, так как ты несколько раз подлым образом исцеляла его. — Просто расслабься, — мурлычет он тебе в ухо, прежде чем нежно поцеловать свои инициалы. — Позволь Джонни позаботится о тебе. Он начинает массировать твои плечи, подушечки больших пальцев впиваются в узлы у основания шеи. Ты стонешь от облегчения, твоя голова падает вперед, пока он снимает напряжение. Тело медленно расслабляется при каждом растирании и прикосновении. Руки Джона опускаются вниз по рукам, затем к бедрам. Но они не останавливаются на достигнутом. Они скользят под водой по твоим бедрам, показывая его истинные намерения. Не то чтобы ты не знала, к чему все это приведет. Прошло некоторое время с тех пор, как вы в последний раз касались друг друга с сексуальным подтекстом. Он благодарно сжимает твои бедра, а затем легко проводит ногтями по мягкой коже. Несмотря на дрожь желания, ты кладешь руку на его. — Не прямо сейчас, — говоришь ты. — Давай просто отдохнем немного. Джон еще раз сжимает твои бедра. — Как скажешь, любимая. Тишина между вами двумя комфортная. Не занятые ничем кроме выживания, вы обсудили практически все темы, которые могли придумать. Так что большинство ночей вы проводите, просто отдыхая, и наслаждаясь присутствием друг друга Несмотря на то, что ты должна расслабиться, ты не можешь не позволить своему разуму обдумывать ситуацию и то, к чему вы движетесь. За последний год вы видели некоторое дерьмо, достаточное, чтобы снились кошмары всю оставшуюся жизнь. Это делает вашу конечную цель еще более устрашающей. — Как ты думаешь, что нас там ждет? — спрашиваешь ты. Джон пожимает плечами. — Что бы это ни было, едва ли это что-то хорошее, — говорит Джон. — Очевидно, какой-то демон. Наверное, то, с чего все это началось. Последний круг ада зарезервирован для худшего из худших. И если нам понадобится его помощь, чтобы вернуться, он попытается заключить какую-то сделку. — Конечно, — говоришь ты с тяжелым вздохом. — Боже, я так устала от всего этого, детка. Итак, я очень устала. — Я знаю любовь моя. Я тоже. Ты думаешь о всей ситуации еще несколько минут, прежде чем рот Джона опускается на твое плечо. Он проводит губами по твоей коже, руки поднимаются по талии, чтобы обхватить твою грудь. Ты тихо стонешь, разум сосредотачивается на Джоне, а не на тьме вокруг вас. Ты растворяешься в его прикосновениях, когда он нежно мнет твои груди своими грубыми руками. — Я никогда не думала, что скажу это, — бормочешь ты. — Ты слишком добр ко мне. Джон хихикает. — Я чувствую, что должен обидеться на это, — говорит он. — Но, оглядываясь назад, я тебя не виню. Ты улыбаешься, когда чувствуешь, как его член начинает вставать у твоей поясницы. Он возвращается к движению, покачивая бедрами и сильно сжимая твои сиськи. — Легче, — ты задыхаешься, когда его большие пальцы слишком сильно теребят твои соски. — Думал, тебе нравится грубость, — поддразнивает Джон. — Кажется, я припоминаю один особенно интересный вечер, когда сломался каркас твоей кровати. Он отпускает твою грудь, чтобы убрать волосы с шеи. Ты тихонько смеешься над воспоминанием. — О да, я забыла об этом, — говоришь ты. — Ммм, хорошие времена были. — У нас было много хороших вечеров, — говорит Джон. — Это так. Но возвращаясь к грубости, — говоришь ты ему. — Я в настроении провести вечер в медленном темпе. — Ну, это впервые, — его рот легонько прижимается к твоей шее, заставляя тебя дрожать. Ты отодвигаешься, чтобы повернуться к нему лицом, оседлав его талию. — Не думай, что у меня хватит сил на многое, — признаешься ты. — Я только подразнил тебя, лапа, — говорит Джон, обнимая тебя одной рукой. Он проводит большим пальцем по твоей нижней губе. — Скажи Джонни, чего ты хочешь. — Тебя внутри меня. — Это можно устроить, — ухмыляется Джон. Ты наклоняешься, чтобы поцеловать его, но он останавливает тебя. — Дай мне сначала взглянуть на тебя. Ты хмуришься. — Зачем? Джон мгновение восхищается тобой, его губы растягиваются в легкой улыбке. — Потому что у тебя красивые глаза, — говорит он. — И потому что мне нравится смотреть на тебя, когда я это делаю… Его рука неожиданно скользит между твоими ногами, заставляя тебя задыхаться. Опуская глаза, ты сосредотачиваешься на том, чтобы насладиться ощущением, когда его палец скользит в тебе. Ты ожидаешь, что Джон тебя поцелует, ты знаешь, что он хочет. Однако вместо этого он прислоняется к камню, его рука обвивается вокруг твоей талии, удерживая тебя на месте. Его пальцы задают устойчивый ритм, в то время как его большой палец рисует круги вокруг клитора, прикладывая ровно столько давления, чтобы заставить тебя извиваться перед ним. Ты не можешь не стонать, тихо побуждая его поцеловать тебя. Когда он все еще этого не делает, ты открываешь глаза и видишь, что он широко ухмыляется. Ты ухмыляешься в ответ. — Поцелуй меня Его глубокий смех сразу же заглушается, когда ты вовлекаешь его в поцелуй. Он скользит в тебе в том же медленном темпе, с которого он начал, когда ты стараешься глубже насадиться на его пальцы. Ты кладешь руки ему на плечи, грубо сжимаешь их и одобрительно стонешь. Его член снова дергается между твоими ногами, и когда Джон убирает руку, ты трешься о него своей киской. — В моем списке мест, где можно заняться сексом, — выдыхает Джон. — Ада не было. — И все же, — говоришь ты, опускаясь на его член и заставляя его стонать. — Когда мы трахались здесь в первый раз, ты был в восторге. Руки Джона опускаются к твоим бедрам, и он удерживает тебя на месте, входя в тебя небольшими толчками. — Честно говоря, ты тоже была, — говорит он. — Заставила меня отвести тебя на скалу прямо у выхода со второго уровня. — Это потому, что… — фыркаешь ты, когда оказываешься сидящей у него на коленях, а он полностью входит в тебя. -… Было забавно трахаться перед этими засранцами. — Ты действительно чертовски изумительна, — стонет Джон, когда ты начинаешь двигаться вверх и вниз. — Ты и сам не так уж плох. — Спасибо. Со временем вы прекращаете разговор, когда на смену приходит плотское желание. Темп стабильный и осторожный, как ты и просила. Под углом, под которым ты находишься, ты можешь почувствовать каждый дюйм его члена и использовать это чувство, чтобы забыть о ситуации, в которой вы оказались. Поцелуи Джона опьяняют. Когда он отстраняется, чтобы отдышаться, у тебя кружится голова. Но ты хочешь большего. Его губы изгибаются в улыбке. Вода вокруг вас плавно плещется, и ты чувствуешь себя почти невесомой. Чем дольше вы занимаетесь сексом, тем сильнее чувствуешь возвращение магической энергии. Тело начинает покалывать от ощущения, добавляя еще больше удовольствия. Джону становится трудно дышать, поэтому он прерывает поцелуй, легко проводя зубами по твоей скуле. Он притягивает тебя как можно ближе к себе, слегка ускоряя свои толчки. — Скажи мне еще раз, — шепчет он, прижимаясь лбом к твоему. — Я люблю тебя, — мгновенно говоришь ты с улыбкой. — Уже год прошел… и это все еще заставляет тебя… трахать меня сильнее. Это правда. Каждый толчок сейчас настолько глубок, насколько это возможно, но он сохраняет медленный темп. — Я люблю тебя, — говорит он в ответ. Ты не можешь не сжиматься вокруг него и не стонать. — И ты все еще цепляешься за меня, когда слышишь слова. Ты снова сжимаешься вокруг него, и теперь его очередь стонать. Поцелуи снова становятся необходимостью, особенно когда ты чувствуешь, как близок оргазм. Ты кладешь руки на камень позади Джона. Твоя магия почти полностью восстановлена. Ты можешь почувствовать, как она течет через тебя, затем через Джона, а затем обратно к тебе. Как будто вы идете по бесконечному пути и, в конце концов, теряете из виду, где чья магия. Все это превращается в туман удовольствия и энергии. — Спой для меня, милая птичка, — говорит Джон, прежде чем поцеловать тебя. Ты откидываешь голову назад, чтобы дать ему доступ к шее и отдаться своему оргазму. — Джон! Вскоре после этого он кончает, твое имя вырывается из его рта среди набора ругательств. Ты резко падаешь вперед полностью удовлетворенной. Джон гладит твои волосы, позволяя пальцам другой руки рисовать узоры вверх и вниз по твоему позвоночнику. Магическая энергия восстановлена, ты наслаждаешься кайфом с ленивой улыбкой. Пока судорога в ноге не возвращает тебя к реальности. — Ой! Дерьмо! Ты отстраняешься от него, чтобы вытянуться. К сожалению, судорога усиливается, когда ты начинаешь вытягивать ногу, пытаясь ее остановить. Джон помогает снять боль в икре. — Правильная пища поможет избавиться от судорог, когда мы вернемся, — говорит он. Его слова не могут не раздражать. — Мы не обманываем себя, Джон? — спрашиваешь ты. — Мы все время говорим о том, что будем делать, когда вернемся. Но что, если мы не вернемся? Что, если мы застряли здесь навсегда? — Мы вернемся, — заверяет тебя Джон. — Как ты можешь быть так уверен? — Потому что это мы, — говорит Джон. — Мы разберемся с этим. И нам еще многое предстоит сделать. — Что на пример. — Наконец-то прожить эту гребаную жизнь. Спазм со временем утихает, но в икре остается боль. Джон позволяет твоей ноге выскользнуть из его хватки. Ты улыбаешься и скользишь к нему, пока практически не оказываешься у него на коленях. Ты наклоняешься ближе, нежно целуя его, прежде чем отстраниться, чтобы полностью погрузиться в воду. Умыв лицо и вымыв большую часть грязи из волос, ты вылезаешь из ванны. Джон остается на месте, одобрительно напевая, глядя на твое тело. Он протягивает руку, чтобы схватиться за любой кусочек кожи, какой только может. Это твоя задница. Он громко шлепает по ней. Ты игриво наклоняешь голову в сторону, прежде чем встать прямо и потянуться. Ты чувствуешь себя намного лучше, чем раньше, но все еще уставшая. Восстанавливаемая магическая энергия необязательно превращалась в физическую. Но если немного поспать, должно стать лучше. По крайней мере, ты надеешься. Независимо от того, сколько ты спишь, этого никогда не бывает достаточно. Ты не вытираешься, пока подходишь к покрывалу. Жара быстро высушит тебя сама. Ты становишься на колени, чтобы коснуться ткани. Щелчок, и покрывало утолщается, напоминая матрац. Это не так удобно, как настоящий матрас, но лучше, чем лежать на земле. Ты слышишь плеск воды, сигнализирующий, что Джон выходит. Ты уже лежишь, когда он ложится позади тебя. Он убирает твои мокрые волосы со своего лица, прежде чем попытаться устроиться поудобнее. Его рука опускается на твою талию, притягивая тебя как можно ближе. — Ты хочешь услышать о ней снова, не так ли? Джон напрягается. — Если тебе не сложно. Ты улыбаешься, поднося его руку к подбородку. Для тебя никогда не составит большого труда поговорить с ним о его матери. После многих лет попыток найти ее, он теперь знает, что никогда не найдет. По крайней мере, не с помощью магии. Ты не уверена, утешает ли его этот факт или обескураживает. Он рассказал тебе, как Зед познакомилась с ней много лет назад, когда они впервые начали работать вместе и до того, как она стала ангелом. Но он не стал подробно останавливаться на том, как он отреагировал на эту информацию. Ему потребовалось много времени, чтобы простить тебя за то, что ты скрывала от него такую информацию. Ему потребовалось еще больше времени, чтобы попросить тебя рассказать о вашем времени вместе. — Она очень напомнила мне тебя, — говоришь ты. — По крайней мере, то, как она говорила. Еще у нее был ужасный акцент. Она приходила время от времени, приносила нам небольшие подарки или еду. Когда она приходила, мы с ней разговаривали часами. Хотя сейчас я не могу вспомнить ничего, о чем мы говорили. В основном о тебе. Она всегда говорила мне, что ее смерть не твоя вина. Что были осложнения… — Со мной и моим братом. Пересказ запомнившихся разговоров был сложным процессом, особенно с учетом того, что разговоров было так много. О его мертвом близнеце было трудно разговаривать, но ты чувствовала, что он должен знать. Конечно, Джон чувствовал ответственность за убийство еще одного человека. Он плохо воспринял эту новость и, как ты знаешь, до сих пор думает об этом. Но цель разговора не в этом. Он заставил тебя чувствовать себя хорошо, поэтому ты хочешь, чтобы и он чувствовал себя хорошо. — Ты заставлял ее смеяться. Не думаю, что когда-либо говорил тебе об этом, — говоришь ты — Я? — спрашивает Джон, довольный информацией. Ты хихикаешь. — Да, — говоришь ты. — И у нее хорошее чувство юмора, хочешь, верь, хочешь, нет. — Они были… они были близки? — он редко спрашивает о вашей дочери, поэтому вопрос немного удивляет. — Очень, — говоришь ты ему. — Знаешь, странно, что даже на Небесах, даже когда тебя там не было, ты все еще был со мной. Я не осознавала этого до сих пор. Печаль окутывает тебя, когда ты представляешь дочь. Ты не думал о ней несколько недель, но теперь ты можешь думать только о ней. Иногда трудно вспомнить ее черты лица, и ты ненавидишь себя за это. Ты закрываешь глаза и пытаешься вспомнить ее лицо, но в лучшем случае оно нечеткое. В аду легче расплакаться, а может быть, ты слишком устала, чтобы сдерживать слезы. Почувствовав твою душевную боль, Джон начинает тихонько напевать. Звук успокаивает, и ты нетерпеливо вытираешь слезы, пытаясь сосредоточиться на мелодии. Это заставляет тебя улыбаться, даже если ты не узнаешь песню. Он довольно часто тебе напевает. Фактически, большинство ночей ты не можешь заснуть, если он этого не сделает. Но название именно этой мелодии ускользает от тебя. — Откуда это? — спрашиваешь ты зевая. — Я всегда засыпаю, прежде чем спросить. — Это я сочинил, — говорит Джон. — Разве я не упомянул дни панк-рока? Сначала ты думаешь, что он шутит, пока не оглядываешься на него вопросительно и не поймешь, что он совершенно серьезен. Четыре года в жизни друг друга, а ты все еще узнаешь о нем что-то новое. Конечно, приятно хоть раз узнать что-то хорошее. — Подожди… — ты поворачиваешься в его руках к нему лицом. — Ты серьезно? Как ты не сказал мне об этом раньше? Ты был в группе? — Это что-нибудь значит для тебя? — спрашивает Джон, шевеля бровями. Ты закатываешь глаза. — Отвечай на вопрос. — Да, я был в группе. Слизистая оболочка. Мы были отстойными, — говорит Джон. — Была только одна запись. В основном мы занимались сексом, а не музыкой. Ты не можешь не смеяться. — Я чувствую, что не должна удивляться, — говоришь ты ему. — Это… это что-то, Джон. — Заткнись, — ругает Джон. — Что? Почему? Я ничего не сказала. — У тебя был осуждающий тон. — Я всегда осуждаю тебя, — поддразниваешь ты. — Я знаю. Вот почему я так знаком с этим тоном, — невозмутимо говорит Джон. — Пока мы открываемся друг перед другом, ты не хочешь наконец поговорить со мной о том, как ты приставал к Чэсу — ты дразнишь. — Нет, черт возьми, я не хочу говорить о том, как я был пьян и приставал к своему лучшему другу, — фыркает Джон. — Давай, мне нужны подробности по… — Послушай, если ты хочешь немного помечтать обо мне и Чэсе — пожалуйста. Я не собираюсь тебя останавливать. Но я не собираюсь тебе в этом помогать, — говорит Джон. — Ты не веселый, — говорите ты ему. — Я очень веселый! — говорит Джон обиженно. Ты получаешь удовольствие от его тона. — А теперь отстань от меня и поспи. Поговорим еще утром. Только не обо мне и Чэсе. О чем-то другом. Ты прижимаешься к его груди, все еще хихикая. Он непреклонен. Ты даже не стала дразнить его по поводу названия его группы. Тем не менее, ты устала, и тебя клонит в сон. Ты готова сдаться, даже если тебя ждут кошмары. Сейчас они почти всегда тебе снятся. И все же ты хихикаешь в последний раз. — Ты в панк-группе. — О да, — говорит Джон. Ты можешь почувствовать улыбку на своем виске. — Были кожаные штаны, торчащие волосы и все такое. — У тебя… у тебя все еще есть эти штаны? Сонный смешок отвечает на твой вопрос. — Да, у меня они еще есть. Сохранил их для особых случаев. И я уже знаю, о чем ты думаешь. Да, я одену их для тебя, когда мы вернемся. Я одену весь прикид. — Наконец-то реальная причина выбраться отсюда живыми. Чтобы увидеть тебя в черных кожаных штанах. — Только если ты ответишь услугой на услугу — возражает Джон. — Договорились. Джон целует тебя в лоб. Он снова начинает напевать, и ты снова улыбаешься, обхватив его руками. Его грудь постоянно поднимается и опускается возле твоей щеки, а его рука поднимается, чтобы взять твою, ты чувствуешь себя в безопасности. Несмотря на то, что вы находитесь в пещере недалеко от центра ада. Джон неожиданно начинает кашлять, заставляя тебя сесть. Пыль и жара убивают легкие. Джону с этим приходится хуже, чем тебе, учитывая, сколько лет он курил. В конце концов, он останавливается, и вы снова ложитесь. Джон продолжает с того места, где он остановился, но на этот раз он добавляет слова к мелодии. — Любовь, приключения, смерть и слава, — тихо поет он. — Короткое прощание, рассказ, рассказанный шепотом… Ты засыпаешь раньше, чем он допевает все остальное. Ты снова в той камере. Заперта в сознании Джона, когда он исчезает прямо перед тобой. Повернувшись к нападающему позади, ты поднимаешь дробовик, готовая убить демона и освободить душу Джона. Но на этот раз, когда ты нажимаешь на курок, ничего не происходит. Ты пытаешься снова, но дробовик все равно не стреляет. Демон хватает тебя за ногу, и ты пытаешься снова. Но когда ты это делаешь, тьма взрывается и окутывает тебя, унося воздух из легких, затуманивая чувства и утаскивая вниз… Все, что ты видишь, это тьма. Ты не можешь говорить. Ты не можешь кричать. Ты больше не можешь двигаться. Как только наступает тьма, она сменяется ослепляющим белым светом, и ты попадаешь в комнату. Ты можешь снова двигаться, но это бесполезно. Ты слишком медлительна и слаба, чтобы что-то делать. Стены кажутся смыкающимися вокруг, и единственный выход находится на другой стороне комнаты. Ты пытаешься бежать к нему, но ноги сделаны из свинца, и как бы сильно ты себя ни заставляла, ты не можешь бежать. Твои легкие горят, когда ты начинаешь кашлять, отплевываясь. Нет, не слюна. Кровь. Ты кашляешь кровью и кусочками плоти, тонешь и задыхаешься одновременно. Дверь начинает закрываться. Но это не обычная дверь. Это огромная металлическая дверь хранилища, и она захлопывается, когда ты к ней подходишь. Ты бьешь по ней кулаками в надежде, что кто-то тебе поможет, кровь льется из твоего рта, когда ты кричишь. Кто-то должен тебя слышать. Кто-нибудь… — Лола? Лола! Просыпайся, лапа! Ты не понимаешь, что в ушах звенит, когда ты кричишь, пока твои глаза не распахнутся, и ты не узнаешь окружающий мир. Ты сидишь, задыхаясь, мир кружится, когда ты пытаешься понять, спишь ты все еще или нет. Желудок неприятно дергается, и Джон переворачивает тебя как раз вовремя, ты переваливаешься через край импровизированной кровати. Желудок скручивает, и это повторяется снова и снова, пока тело в конце концов не почувствует, что желудок уже пуст. Рука Джона успокаивающе поглаживает твою спину, убирая волосы с твоего лица. — Все в порядке, любимая, — мягко говорит он. — Это был просто сон. Я здесь. Твой желудок успокаивается, ты можешь схватить Джона за руку и обернуть ее вокруг себя, заставляя его крепко обнять тебя. Он продолжает движение, прижимая тебя к себе. Горло в огне, слезы текут по твоему лицу, ты пытаешься не забыть сделать глубокий вдох. — Снова кошмары? Ты киваешь в ответ на его вопрос, движения судорожны от прилива адреналина. Волна спокойствия накатывает на тебя, когда Джон заставляет тебя лечь с ним. Однако, когда он пытается встать, ты с хныканьем цепляешься за него. — Все в порядке, любимая, — заверяет он, поглаживая твою руку. — Я просто принесу тебе воды. Нехотя ты отпускаешь его. Он достает из сумки чашу и шепчет заклинание. Когда ты тянешься за чашей, твои руки дрожат, но Джон помогает пить. Вода кажется ледяной, и ты сразу чувствуешь, как тело расслабляется. Она смывает ужасный привкус во рту и останавливает дрожь. Как только вода заканчивается, ты ставишь чашу на землю. Джон раскрывает руки, и ты практически залазишь к нему на колени, крепко обвиваясь вокруг него. Джон гладит тебя по волосам, позволяя прийти в себя. Ты делаешь несколько глубоких вдохов, прежде чем, наконец, можешь говорить. — Они случаются все чаще, — хрипишь ты. — Сейчас это почти каждый день, — говорит Джон. Ты тронута, что он отслеживает это. — Это так достало, — говоришь ты ему. — Я нахожусь в той камере, а потом я где-то совсем в другом месте. Иногда, если ты меня вовремя не разбудишь, меня даже бросают обратно в камеру. Снова и снова. Я даже не могу понять, что все это значит. — Ты уверена, что не хочешь, чтобы я сделал для тебя амулет отгоняющий кошмары? — спрашивает Джон. — Я знаю, что ты до сих пор сопротивлялась, но лучше не становится. — Может быть, сегодня вечером, — говоришь ты ему. — Я не думаю, что смогу выдержать еще один раунд этого. Как тебе не снятся кошмары? Я чувствую, что ты тоже должен видеть их, учитывая все, через что тебе пришлось пройти. — Я позаботился об этом еще раньше, — говорит Джон. — Ты использовал то самое заклинание? Когда Джон кивает, ты хмуришься. — Сны — это способ подсознания понять, что происходит в твоей жизни. Они не могут просто уйти. Заклинание их только подавляет. Это неправильно. Джон пожимает плечами. — Похоже, у меня нет проблем с этим. Ты сдерживаешь фырканье. Это спорно. — Когда ты наложил заклинание? — Вскоре после того, как ты умерла, — говорит Джон. Ты не упускаешь из виду его слова. Тем не менее, это дает тебе некоторое представление происходящего. — Почему ты спрашиваешь? Ты тяжело вздыхаешь, раздражение и гнев всплывают на поверхность с угрожающей скоростью. — Ты идиот! — рявкаешь ты. — Ты когда-нибудь задумывался, что чары искажены из-за нашей связи? Что мне могут сниться твои кошмары? Как мой собственный? — Нет, это невозможно, — сразу же отрицает Джон. Ты борешься с желанием ударить его. Конечно, он не думает, что это возможно. Потому что как может заклинание великого Джона Константина испортиться? — Все возможно, — говоришь ты ему. — Раньше ты входил в мои сны перед круизом. Мы разделяем каждую эмоцию и чувство. Мы можем даже представить себе, где находится другой, когда достаточно сильно сконцентрируемся. Твое подсознание, вероятно, подавляло сны в течение нескольких месяцев, прежде чем я вернулся. Я тогда тоже страдала от кошмаров, помнишь? Наверное, поэтому ты не сходишь с ума. Я все обрабатываю! На лице Джона появляется шок и осознание. — Черт побери, — ругается он, проводя рукой по своим длинным волосам. — Черт возьми, — говоришь ты. — Ты тот, кто научил меня, что всякая магия имеет свою цену. Ты должны снять чары и разобраться со своими собственными снами. Прежде чем мой разум взорвется или еще какое-то дерьмо произойдет. Джон не хочет. Ты точно можешь сказать. Ему не нужны кошмары, но он также любит тебя. Теперь, когда он знает, что его маленькое заклятие напрямую доставляет тебе неприятности, он не сможет позволить этому продолжаться. После нескольких минут внутренних дебатов он тяжело вздыхает. — Да, хорошо, — ворчит он. Он садится и тянется за сумкой. Он копается мгновение, прежде чем вытащить небольшой кристалл. Быстрый удар чашей, и он разлетится на мелкие кусочки. Ты чувствуешь, как волосы на твоих руках встают дыбом, и ты чувствуешь, как поднимается воздух, сигнализируя об освобождении заклинания. Это похоже на то, как будто с твоей груди сняли тяжесть, и ты впервые за долгое время можешь дышать немного легче. — Вот, — говорит Джон. — Это должно помочь. Ты не можешь сдержать вздох облегчения, когда он снова усаживается рядом с тобой и прижимает тебя к себе. Ты пытаешься развеять его опасения несколькими нежными поцелуями. — Спасибо, — шепчешь ты, глядя на него с легкой улыбкой. Его непослушные волосы упали ему на глаза, и ты протягиваешь руку, чтобы отодвинуть несколько прядей. Он поворачивается лицом, чтобы прижаться к твоей руке, нежно целуя твою ладонь. Он не расстроен из-за того, что ты заставила его разрушить чары, а беспокоится только о кошмарах. — Не благодари, любимая.Часть -2
Ты пытаешься снова заснуть, но не можешь. Этот сон в значительной степени заставил тебя нервничать. Через некоторое время ты сдаешься. Вместо этого ты лежишь, свернувшись клубком, позволяя тревогам и страхам взять верх. Джон без улыбки смотрит в потолок пещеры. Ты уже знаешь, о чем он думает, даже не спрашивая. Ты практически можешь слышать имена, которые плывут в его голове. Лола, Чэс, Рене, Джеральдин, Шерил, Джемма, Энн Мари, Ричи, Джудит, Джим… Снова и снова он произносит имена про себя. Каждого из них ты знаешь по разным историям, которые он рассказывал. — Почему ты повторяешь эти конкретные имена? — спрашиваешь ты тихим голосом. Между вами было негласное правило: никогда не спрашивать о том, о чем вы думаете друг друга. Вы слышите друг друга в голове нечасто. Иногда это слово или фраза. Обычно в большинстве ситуаций вы притворялись, будто этого не произошло. Но теперь, твое любопытство достигло пика, ты слышала его список достаточно раз. — Каждое утро, прежде чем встать, — говорит он. — Я думаю обо всех людях, которые мне небезразличны, … а потом представляю их мертвыми. Так что, когда это неизбежно произойдет, я буду готов. Печальное осознание, и ты пытаешься сдержать чувство жалости, но не можешь. Джон это чувствует. Ты чувствуешь его раздражение и гнев в ответ. Обняв его за талию, ты подставляешь голову ему под подбородок и прижимаешься к нему ближе. — Когда ты добавил меня в список? — спрашиваешь ты. Он прячет лицо в твоих волосах. — Когда ты бросила меня четыре года назад, — отвечает он. — И когда я попала в верхнюю часть списка? — Когда я увидел тебя в круизе. Напряжение в воздухе на твой вкус слишком велико. Ты должна это сломать. — Это было из-за купальника, не так ли? –спрашиваешь ты. Джон хихикает. — И из-за купальника тоже. Он все еще в напряжении, ты пытаешься сделать то, что, как ты знаешь, выведет его из этого состояния. — Ты перестанешь раздражаться, если я позволю тебе потрогать мою грудь? Смех вырывается из него неожиданно, когда его грудь трясется. — Черт возьми, женщина, — выдыхает он между смехом. Ты улыбаешься и смотришь на него. -Я не слышу ответа, — говоришь ты. Джон смеется громче, в конце концов, смех переходит в кашель, когда в его легких заканчивается воздух. Ты тоже смеешься, отстраняясь, чтобы схватить чашу, наполняя ее заклинанием, которому тебя научил Джон. Он садится и принимает чашу, все еще то ли смеясь, то ли кашляя. — Который сейчас час? Нам нужно вставать? Джон смотрит на часы. — Уже больше семи, — говорит он, ставя чашу. Он наклоняется к тебе, рука трогает твою грудь, его пальцы скользят по твоей коже. — Мы можем побыть здесь еще немного. Мы почти в центре, и я не тороплюсь узнать, какие ужасы нас ждут. — Мы должны встать, — говоришь ты, несмотря на то, что оставаться в постели с Джоном кажется тебе прекрасной идеей. — Сомневаюсь, что смогу снова заснуть. — Но, я пока не хочу вставать, — говорит Джон. — Давай, любимая. Ложись. Может быть, поцелуешь меня. Ты закатываешь глаза и игриво хлопаешь его по щеке, а он крепко обнимает тебя и заставляет снова лечь. Ты пытаешься освоиться, но не можешь почувствовать себя комфортно. Любой небольшой шум заставляет вздрагивать и хочется сесть. — Я так нервничаю, — говоришь ты. — Каждый раз, когда мне снится этот кошмар, мне кажется, что у меня кипит кровь. — Что ж, давай посмотрим, сможем ли мы заставить эту кровь закипеть по более приятной причине, а? — Джон мурлычет, соприкасаясь носом с твоим, и наклоняется ближе. — Ты думаешь, ты готова к этому? — Кто-то явно готов, — хихикаешь ты, чувствуя, как что-то упирается тебе в живот. — На самом деле это моя рука, — ухмыляется Джон. Его пальцы скользят по твоей коже, пока он проводит по твоему бедру. Он облизывает пересохшие губы языком. Не задумываясь, ты наклоняешься для поцелуя. Джон продолжает движение. Его рука отрывается от твоего бедра, чтобы прижаться к твоей щеке. Он нежно касается твоего лица, как будто оно стеклянное, и ты понимаешь, что он намеренно ведет себя с тобой нежно. Его язык извивается, чтобы исследовать твой, и ты позволяешь ему, удовлетворенно вздыхая. Ты пытаешься погрузиться в чувства, которые он вызывает, а не в ад, который тебя окружает. Это легко, когда он целует тебя, как будто это необходимость, как будто ему нужны твои поцелуи, чтобы дышать. Джон убирает волосы с твоего лица, запутываясь пальцами в прядях. — Лола, — вздыхает он, когда твои губы ненадолго приоткрываются. Ты ухмыляешься, позволяя зубам скользнуть по его нижней губе, уговаривая его двигаться вперед. Джон стонет, практически нападая на твой рот. Ты протягиваешь руку, чтобы прикоснуться к его щеке. Несколько дней назад он побрился одним из твоих ножей, и щетина получилась шероховатой и неровной. Но ты уже привыкла к этому и не возражаешь против того, чтобы поцарапать руки о его лицо. Он практически обвивается вокруг тебя, перекидывая ногу через твою талию и крепче сжимая твои волосы. — Обнимаешь меня крепко, не так ли? — хихикаешь ты. Джон проводит своим греховным языком по твоей шее. — Я могу обнять тебя крепче. Кончик его языка обводит твою мочку уха, прежде чем осторожно прикусить. Ты стонешь, когда тянешься к нему. — Поцелуй меня сильнее, — приказываешь ты, уткнувшись носом в его шею. — Я хочу, чтобы ты продолжал целовать меня, пока мы оба не сможем дышать. Мне нравится, как ты меня целуешь. Как будто тебе мало. Он смеется, отпуская твою мочку уха, чтобы поцеловать твою скулу. — Да, я могу это сделать. Твой рот пьянящий, — говорит он, поднимая вторую руку вверх, чтобы коснуться твоей нижней губы. — Такой талантливый, такой восхитительный. Он стонет и снова целует тебя, язык скользит по твоим губам. Между его руками, сжимающими твое лицо, и его ногой, обнимающей тебя, ты находишься в его власти. Бессильная сделать что-то еще, кроме как позволить Джону ласкать тебя. Твои пальцы прочесывают его спутанные волосы, крепко сжимая их и резко дергая. Его член дергается у твоего бедра, и он целует тебя сильнее. Твоя грудь прижимается к нему, позволяя тебе почувствовать его сердце. — Когда мы вернемся…- Джон задыхается между поцелуями. — Шшш, просто поцелуй меня. Ты перебиваешь его, когда он пытается сказать что-то еще. Ты слышала это все раньше и уже устала от этого. Ты не хочешь, чтобы он обещал тебе то, что он, возможно, не сможет выполнить. — Лола… — Нет, — ты не хочешь говорить. Но, Джон снова делает это, потому что он отстраняется. — Да, — говорит он. Он гладит тебя по щеке. — Лола, мы не умрем здесь. Я не позволю этому случиться. — Джон, — с раздражением говоришь ты. — Мы уже проходили это. Пожалуйста, не давай обещаний, которые ты не сможешь сдержать. — И я сказал тебе, что не буду, — говорит он. — Я просто хочу, чтобы ты знала, что когда мы вернемся, я отведу тебя в самый громкий бар, закажу тебе самый большой бургер с самым огромным напитком, а затем сниму номер в самом хорошем отеле, где мы будем часами наслаждаться друг другом. Пока нас не настигнет изнеможение. Ты улыбаешься вопреки себе. — Да на счет бургера, — говоришь ты. — И отель. Но нет о баре. Последнее, что я хочу сделать, когда вернусь, — это быть в компании шумных, пьяных людей. — Хорошо, любимая, — говорит Джон с кривой улыбкой и кивком. — Это будет свидание. — Бля, — говоришь ты. — Эта гребаная ухмылка. Однако земля сильно трясется, и вы с Джоном отстраняетесь друг от друга с двумя озабоченными взглядами. Дрожь повторяется снова, и на этот раз вы оба пытаетесь встать с постели. Вы с Джоном выбегаете из пещеры, обнаженные. К счастью, вы не встречаете ни монстров, ни демонов. Вы слишком сосредоточены на грохоте под ногами. Ты заглядываешь через край стены в центр ада. Открываются двери черного замка. Джон хватает тебя за руку, когда особенно резкая дрожь чуть не сбивает тебя с ног. — Нам пора идти, — говорит Джон, таща тебя обратно к пещере, чтобы вы могли собрать свои вещи. — Не знаю, как долго эти двери будут оставаться открытыми. Возможно, это наш единственный шанс. — Разве ты не хочешь знать, почему они открываются? — спрашиваешь ты, следуя за ним. — Я менее озабочен вопросом» почему «, — говорит Джон. Вы оба входите в пещеру, и он сразу же направляется за своей одеждой. — Больше озабочен тем, как мы собираемся преодолеть эту стену. — Мы все обошли, и нет ни лестницы, ни ступенек, — говоришь ты. — Придется карабкаться по скалам. — Это будет опасно, — говорит Джон, натягивая штаны. Ты тоже начинаешь одеваться. — Что ж, опаснее, чем мы привыкли. Как только твоя одежда надета и вещи упакованы в сумку Джона, ты перекидываешь дробовик на спину, и вы вдвоем снова отправляетесь в путь. Джон вытаскивает пояс из сумки, чтобы продеть его через ручку и закрепить на талии. — Как ты хочешь сделать это, любимая? — спрашивает он. Ты касаешься самой нижней части стены, проверяя ее на прочность. — По всей стене дыры. Мы должны использовать их, чтобы спуститься. Ты взбираешься на стену, оглядываясь на Джона, когда чувствуешь его опасения. — Что? — Я должен пойти первым, — говорит Джон, взбираясь на стену рядом с тобой. — Почему? — Я буду проверять камни на прочность, — говорит он. — Я могу делать то же самое, — говоришь ты ему. — Кроме того… Ты обнимаешь его за талию, подходя достаточно близко, чтобы прикусить его нижнюю губу. Ты скользишь одной рукой вниз, чтобы обхватить его задницу, заставляя его ухмыльнуться. — Я люблю смотреть на твою задницу так же сильно, как ты любишь смотреть на мою. Он целует тебя еще раз, лишь один раз проводя языком по твоему, прежде чем ты отстранишься. — Будь осторожна, — предупреждает он. — Я всегда осторожна. Ты становишься на колени, и Джон помогает тебе перебраться через край, пока ты ищешь твердое место для ноги. Когда ты его находишь, ты сжимаешь руку Джона и медленно начинаешь маневрировать по стене. Джон заглядывает через край, пристально наблюдая за тобой. Когда ты опускаешься на несколько футов, он начинает следовать за тобой. Нет язвительных комментариев или кокетливых словечек. Фактически, вы говорите только тогда, когда Джон почти наступает не на тот камень. Главное, что ты замечаешь, это то, что чем ниже вы спускаетесь, тем холоднее становится воздух. Хотя ты рада наконец избавиться от удушающей жары, ты не можешь избавиться от дрожи, охватывающей тело. Несколько раз это затрудняет спуск, и тебе приходится делать остановку, чтобы собраться с мыслями. К тому времени, когда вы достигнете дна, твои руки дрожат, а ноги слабые. Когда ты касаешься твердой земли, мир внезапно вращается и ты падаешь. — Лола! Раздается громкий стук и ругань, и ты понимаешь, что Джон прыгнул вниз, чтобы добраться до тебя. — Я в порядке, — говоришь ты ему, пытаясь сесть. — Просто голова закружилась. — Подожди минутку, просто отдохни, — говорит Джон, не давая тебе встать. — Похоже, что мы в безопасности. Он сидит рядом с тобой, обнимая за плечи. Вы оба смотрите на огромное замерзшее озеро перед собой. Замок зловеще вырисовывается вдалеке, хотя, подойдя ближе, ты понимаешь, что он не похож ни на один из замков, которые ты когда-либо видела. Ты не уверена, что твой разум не обманывает тебя, но ты осмеливаешься сказать, что похоже, что замок движется. Немного, ровно так, чтобы заставить тебя быстро моргнуть и покачать головой. Ты закрываешь глаза, зарываешь нос в шею Джона и вдыхаешь его запах. Это успокаивает и помогает избавиться от шума в голове. — Какой план? — С этого момента активируем руны невидимости, — говорит Джон. — Мы не можем позволить себе промедления. Если эти двери закроются, мы не знаем, когда они снова откроются. И мы не будем ждать здесь еще год — Это нас истощит, — говоришь ты ему. — Нам нужно будет подзарядиться, как только мы найдем укрытие внутри. — Перепихнемся по-быстрому в центре ада, — с ухмылкой говорит Джон. — Вот, к чему ты клонишь, Лола. Ты хихикаешь. — Ты ведешь себя так, как будто шутишь, но сейчас прав как никогда, — говоришь ты. — Мысль о сексе с тобой всегда делает свое дело, — говорит Джон. — Ты как? Головокружение прошло, и ты позволяешь себе открыть глаза. — Мне лучше, но сейчас я одену куртку, — говоришь ты. Ты встаешь на ноги. Джон изо всех сил пытается сделать тоже самое. Когда ему удается выпрямиться, он вытаскивает из сумки твою куртку вместе со своим плащом. Приятно видеть его в плаще. Его образ выглядит завершенным. Он замечает, как ты смотришь, и ухмыляется, шевеля бровями, глядя на тебя. Ты по-детски показываешь ему язык, прежде чем активировать руну на ладони. — Взгляни еще раз, — ухмыльнулся Джон, активируя свою собственную. — Прежде чем это красивое личико исчезнет на какое-то время из-за заклинания. — Ты тоже, — говоришь ты ему. Чтобы подразнить его, ты медленно расстегиваешь рубашку и смотришь, как глаза Джона прослеживают путь вниз по твоей шее к груди. Однако ты исчезаешь, прежде чем он сможет взглянуть на твои сиськи. — О, ты такая жестокая, любимая. Он тянется к тебе, и ты берешь его за руку, он тоже начинает исчезать. Теперь вы, по крайней мере, визуально замаскированы от врагов. Вы колеблетесь на мгновение, прежде чем ступить на замерзшее озеро. Лед под тобой не трескается, и ты слышишь, как Джон делает несколько осторожных шагов, прежде чем он начнет тянуть тебя за собой. Попытка сосредоточить взгляд оказывается сложной задачей, поскольку ты начинаешь замечать тела, торчащие из озера. Некоторые обнимают себя руками, а другие выглядят так, будто замерзли, цепляясь за лед. Все они с широко открытыми глазами и ртами застряли в безмолвном крике навечно. Никто из них не двигается. Чем ближе вы подходите к дверям замка, тем больше во льду тел. Дрожь в твоем теле усиливается с каждым шагом, и даже успокаивающего сжатия руки Джона недостаточно, чтобы подавить страх. Двери открываются быстрее, чем вы ожидаете, и, когда вы собираетесь вздохнуть с облегчением, раздается внезапный треск. Рука Джона отрывается от твоей. Ты дико оглядываешься и замечаешь, что одно из тел движется. Его рука сжимается вокруг лодыжки Джона, и, как ты думаешь, пытается затащить его под лед. Не задумываясь, ты стреляешь в монстра. Невидимость Джона на мгновение мерцает, ровно настолько, чтобы ты могла видеть, как он тянется к тебе. Ты можешь поднять его на ноги, пока мертвое тело отступает обратно под лед. — Черт возьми, — говорит Джон. — Напомни мне следить за тем как я ступаю. Вокруг вас раздается треск льда. Все больше тел начинают двигаться и вытягивать конечности. Страх, который ты пыталась сдержать, вырывается на поверхность. — Любимый, — говоришь ты. — Я думаю, нам обоим придется следить за тем, как мы ступаем — Бежим? — Да!!! Крепко сцепив руки вместе, вы с Джоном бежите в сторону замка. Лед под ногами внезапно становится рваным и шатким. Становится хуже, поскольку существа вокруг вас все больше и больше осознают ваше присутствие. Ты спотыкаешься о большой кусок льда, чуть не падая. К сожалению, при этом ты подворачиваешь лодыжку и врезаешься в Джона, пытаясь удержаться на ногах. Фигура Джона начинает мигать, и ты понимаешь, что твоя энергия быстро заканчивается. Что еще хуже, двери начинают закрываться. — Нет! — сетует Джон Руна быстро затухает, и к этому времени за вами следуют все новые тела. Джон обнимает тебя за плечи, пытаясь помочь тебе как можно быстрее добраться до двери. — Беги вперед, — говоришь ты ему. — Посмотри, сможешь ли ты держать их открытым. Я замедляю нас обоих. Тебе не приходится повторять дважды. Он выскакивает из-под твоей руки и устремляется к дверям. Ты спешишь изо всех сил, борясь со слезами, поскольку тебе приходится наступать на поврежденную лодыжку. Липкие костлявые руки хватают тебя за ногу, и ты тяжело падаешь на колено. Ты отчаянно пытаешься встать на ноги. Твоя босая стопа упирается в застывший череп, из-за чего пятка взрывается от боли. Они начинают вас утаскивать. — ЛОЛА! — кричит Джон. Он держит двери открытыми, как может, но они все еще закрываются. — Джон! Твоя рука! Джону удается закатать правый рукав там, где грубая вырезанная цепь обвивает его бицепс. Он тянется к тебе, когда вы тянешься к нему, призывая то, что осталось от вашей объединенной магии, чтобы вытащить из него зачарованную цепь. Джону чертовски больно. Ты обнаруживаешь, что плачешь, когда боль отражается на тебе. Тем не менее, тебе удается поймать конец и обернуть им руку. Следующее, что ты знаешь, тебя выдергивают из лап тел и ты летишь к Джону. Он отпускает двери, чтобы поймать тебя. Не в силах остановить себя, ты врезаешься в него, толкая его назад через двери как раз перед тем, как они закрываются. Вы оба лежите на земле, пытаясь отдышаться и оправиться от боли. — Ну, это было что-то, — выдыхает Джон. — Ага, — выдыхаешь ты, пытаясь удержаться от рвоты. — Нам нужно подзарядиться и исцелиться. — Да, но не могла бы ты слезть с меня, лапа? Ты можешь поломать наши семейные драгоценности. Со слабым смешком ты скатываешься с Джона и мгновение просто лежишь на грязной земле. Однако странность дверей перед тобой заставляет прищуриться и присмотреться. — Это… ребра? — Да, — подтверждает Джон поднимаясь. Он протягивая руку, чтобы помочь тебе. — Лучше не думать об этом. — Это ведь не замок? — Лола, нам нужно двигаться дальше. Ты вздрагиваешь, вставая на ноги. Мир снова вращается, но на этот раз не останавливается. — Лола, Лола?! — Голос Джона затихает, и все становится черным. Когда ты приходишь в себя, Джон прижимает тебя к груди, гладя по щеке. — С возвращением, — говорит он. — У тебя все нормально? — Ух, что случилось? — спрашиваешь ты. — Ты потеряла сознание, — говорит Джон. — Слишком много магии, мало сна. Ты пытаешься сесть, но Джон держит тебя крепче. — Эй, ты полегче, любовь моя. Все нормально. Похоже, нас ничего не поджидает, так что я думаю, что пока мы в безопасности. Кто бы ни спроектировал это место, очевидно, здесь не так много посетителей. Ты сворачиваешься у него на руках. — Будем надеяться, что есть способ вернуться домой, — бормочешь ты. Джон пробегает пальцами по твоим спутанным волосам, прежде чем приподнять подбородок, чтобы ты могла посмотреть на него. — Мы сделали все это не зря, — говорит он. — Я верну нас. Ты тянешься для поцелуя. Он почти мгновенно усиливает его, и ты чувствуешь, как магия исцеляет твою лодыжку. Но все выходит из строя и магия не работает как должна. — Ебать, — бормочет Джон. — Кажется, это единственный способ вылечить меня, — поддразниваешь его ты. — Лола, ты не в состоянии резвиться, — говорит Джон. Что очень точно. Ты еле двигаешься. Джон роется в сумке, которая, к счастью, все еще закреплена на его талии. — У меня осталось достаточно энергии, чтобы зачаровать эти корни. Должны немного подзарядить тебя. Требуется несколько попыток, прежде чем он может сотворить заклинание. Но он справляется. Ты заставляешь себя есть корни, отчаянно пытаясь их не вырвать. Что бы ты не отдала за полноценную еду. Твоя лодыжка начинает чувствовать себя лучше, и ты чувствуешь, что магия перезаряжается. Медленно, но это лучше, чем ничего. Как только ты можешь нормально двигаться, ты садишься на колени Джона. Он растирает успокаивающие круги на твоей пояснице. Частично исцеленные и перезарядившиеся, ты и Джон слабо улыбаетесь друг другу. — Я люблю тебя, — говорит он. — Я тоже тебя люблю, — отвечаешь ты. — Спасибо за это. Я считаю, что с ногой все в порядке. Готов двигаться дальше? — Пойдем, посмотрим, дома ли кто-нибудь, — он неохотно кивает. Вы с Джоном встаете на ноги. Ты думаешь о зарядке дробовика, но знаешь, что это не поможет против того, с чем вы собираетесь столкнуться, поэтому решаешь воздержаться от этого. Ты действительно ничего не можешь сделать, кроме глубокого вдоха. И вы начинаете идти в единственном доступном направлении. — У меня плохое предчувствие по этому поводу, — бормочешь ты. — Мы находимся в самом центре ада, — говорит Джон, внимательно осматривая пространство перед вами в поисках каких-либо признаков неприятностей. Он готов колдовать, если что-то на вас выпрыгнет. — Не знаю, — говоришь ты. — Если у тебя нет плохого предчувствия, это означает, что либо ты настолько лишен чувствительности к тому, что нас окружает, и что тебя это вообще нисколько не ебет. Или, что у тебя есть какое-то представление, с каким именно демоном мы собираемся столкнуться. Зная тебя довольно хорошо, я выберу второй вариант. — Я догадываюсь, кто это может быть, — говорит Джон. — Я просто надеюсь, что ошибаюсь. Потому что, если мы собираемся найти того, кого я думаю, он меня ненавидит. — А что сейчас во всех вселенных можно найти того, кто не ненавидит тебя? — ты раздраженно огрызаешься. — Ты не ненавидишь. — Что ж, я работаю над этим, особенно если ты продолжишь скрывать от меня информацию, — говоришь ты. — Знаешь, вчера вечером, когда я спросила, что, по твоему мнению, мы можем здесь найти, это было идеальное время, чтобы рассказать то, что ты знаешь. — Не хотел беспокоить тебя раньше времени, — говорит Джон. — Что оставляет меня совершенно неподготовленной к тому, с чем мы сталкиваемся. — Вы двое препираетесь, как старая супружеская пара. Голос доносится из комнаты перед вами и мгновенно заставляет кровь замерзать в жилах. Джон чувствует твой страх и снова кладет руку тебе на поясницу. Это не помогает. Слишком нервные для слов, никто из вас не отвечает сначала. Проходит несколько мгновений, прежде чем голос снова говорит. — Я знаю, что вы здесь. Не нужно стесняться. Особенно тебе, Джон Константин. Вы двое переглядываетесь. Джон ободряюще кивает, затем расправляет плечи и осторожно ведет в комнату. Мужчина сидит на стуле с высокой спинкой, поставленном посреди комнаты. Кажется, что стены комнаты пульсируют. Достаточно, чтобы напомнить вам, где именно вы находитесь. Не то чтобы тебе нужно напоминание. Мужчина одет полностью в черное, что еще больше выделяет его светлую кожу. Он бросает презрительный взгляд, когда вы останавливаетесь в нескольких шагах от его трона. Не нужно спрашивать, кто он. Первый из падших. — Я вижу, вы приняли мое приглашение, — протягивает Первый. На твой вопросительный взгляд он добавляет. — Двери. Я открыл их, когда почувствовал, что вы близко. Хотел узнать, действительно ли вы собирались навестить меня. Кажется, я был прав. — Я не знаю, действительно ли мы должны благодарить тебя, — говорит Джон. — Учитывая все обстоятельства. — Было бы грубо, если бы вы этого не сделали, — говорит Первый скучающим тоном. — Однако я знаю, с кем имею дело, поэтому я не удивлюсь… так сказать. Я был удивлен, увидев тебя, Константин. Мне было интересно, кто вызывает разрушения в моем королевстве. — Оно не совсем твое, правда, приятель? — спрашивает Джон. — Кстати, где твои лучшие половинки? Ты посылаешь ему сигнал предупреждения. Это тот демон, над которым, по вашему мнению, не стоит насмехаться. Джон посылает тебе волну заверений. — Заняты, — резко говорит Первый. — Но это не имеет значения. Им не обязательно быть здесь, чтобы я собрал ваши души. — Эй, — говоришь ты, обретая голос. — Что это за сбор душ? — Полагаю, именно поэтому вы здесь, — говорит Первый. — Ты ошибаешься, — говоришь ты ему, прежде чем успеваешь остановиться. Рука Джона на твоей спине предупреждающе сгибается. Он хочет, чтобы ты позволила ему говорить. Обычно ты сказала бы ему идти на хер. Но сейчас тебе не к чему спорить, поэтому хоть раз в жизни ты прекращаешь говорить. — Мы просто хотим вернуться домой, — говорит Джон. — И мы знаем, что у тебя есть силы, чтобы это сделать. — Понятно, — возбужденно говорит Первый. — Вы хотите заключить сделку. Ваши жизни в обмен на ваши души. — Приятель, никто не откажется от своей души, — говоришь ты ему. — И мы живы, — объясняет Джон. — Только застряли здесь. Это большая разница. — Незначительная формальность, — говорит Первый, махая рукой. — Это больше, чем ты заслуживаешь за свой проделанный трюк. Теперь на смену страху приходит раздражение. Ты бросаешь на Джона сердитый взгляд. «Что ты сделал?» Он ухмыляется, слишком довольный собой. — Перехитрил его, — говорит он. — С моим превосходным остроумием… и алкоголем. — Ты украл у меня душу этого человека! — Первый рычит, поднимаясь на ноги. — Пункты в договоре могут быть сложной задачей, — говорит Джон, пожимая плечами. — Я не виноват, что тебе не удалось забрать его душу ровно в полночь. Теперь он танцует в облаках. Стыд и позор. Первый мрачно смотрит. — Ты также украл у меня душу Жасмин Фелл, если мы уже говорим об этом, — рычит он сквозь зубы. — Энтони тебе тогда сказал, не так ли? — бормочет Джон. — Тоже обидно. Надо было позволить Чэсу убить злодея, когда у нас был шанс. Первый насмехается над упоминанием своего соратника. — С Энтони разобрались. Никто не разрывает сделки со мной. Ни один. Никто. Я удивлен, что ты не узнал его, когда входил, — говорит он. — Ты действительно взбудоражили его и его друзей. Ты сдерживаешь дрожь, которая захватывает тебя. — Мы просто хотим домой, — говоришь ты ровным голосом. Первый внимательно тебя изучает. Как будто он действительно видит тебя впервые, и тебе это не нравится. Однако ты гордишься тем, что не сгибаешься под его взглядом. Он делает несколько шагов в твоем направлении, но Джон встает между вами обоими. Если Первому был любопытен характер ваших отношений, одно это движение проясняет все. — О, понятно, — говорит он через мгновение. — Хм, интересно. — Что? — спрашиваешь ты, выходя из-за спины Джона. Он хватает тебя за куртку, чтобы ты не отошла слишком далеко от него. — Ничего, — отвечает Первый, его глаза блестят от веселья. — Нет, нет, закончи свою мысль, — говоришь ты. — Лола… — предупреждает Джон. — Ты сделал интересный выбор, Константин, — говорит ему Первый, снова игнорируя тебя. — Мы здесь не для того, чтобы обсуждать мою личную жизнь, — отвечает Джон, заставляя тебя встать рядом с ним. — Но пока мы здесь, давайте сделаем это, — предлагает Первый. Он начинает расхаживать, почти как адвокат, допрашивающий свидетеля. — Как долго ты пробыл в моем королевстве? — Год, — отвечает Джон. — Целый ебаный год. Что-то вроде удивления мелькает на лице Первого, и он выглядит раздраженным этим откровением. — Ты не знал, что мы здесь, — вслух догадываешься ты. Слышен тихий смешок. — Все это время, ты понятия не имел, что мы здесь. Пока мы не подошли ближе. Джон согласно кивает. Первый не выглядит впечатленным твоими детективными навыками. — Год в аду, только вы двое, — продолжает он. — Это дало вам двоим много времени, чтобы сблизиться. Я уверен, что вы, должно быть, много чего обсуждали. Скажи мне, Константин, ты рассказал ей, что случилось в Равенскаре? Или ты прибережешь это на медовый месяц? Равенскар. Лечебница. Ты знала, что Джон провел там некоторое время после ситуации с Астрой. Джон никогда не говорит об этом, а ты любишь его и не хочешь давить на него. У него есть свое прошлое, а у тебя — свое. Есть вещи, о которых ты просто не хочешь говорить, и он не настаивает на этом. — Я не спрашивала, — говоришь ты. — Ах, но ты задумалась, — говорит Первый. — Тебе было любопытно. Хорошо, да, тебе любопытно. Но, честно говоря, не лучшее время рассказывать тебе, что случилось с Джоном. Если Джон захочет тебе это рассказать, он сам это сделает. Твоя решимость непоколебима. Ты можешь почувствовать признательность Джона. — Хватит этого, — говорит Джон. — Так как насчет выхода? — Ты никогда не рассказывал ей, через что прошел, пока находился взаперти? Что персонал делал с человеком, который, по их мнению, убил ту невинную девочку? — говорит Первый. — И они говорят, что любовь освободит тебя. Люди. Вы держите все взаперти внутри, а затем удивляетесь, почему вас любят. Как они могут любить настоящего тебя, если ты им этого не показываешь? Внутри Джона вспыхивает тревога, и ты случайно видишь его лицо. Его рот сжат прямой линией. Что бы ни имел в виду Первый, Джон отчаянно пытается не думать об этом. — Я думаю, джентльмен задал тебе вопрос, — говоришь ты Первому. — Укажи нам выход. — Нет, не покажу, — рявкает Первый. — А что насчет тебя, Лола. Или я должен называть тебя настоящим именем? Может быть, один из других твоих псевдонимов? Я полагаю, ты была Марджери, не так ли, до того, как встретила Джона. Твои руны и татуировки здесь не помогут. О-о-о, в твоем шкафу много скелетов, которые просто умоляют об освобождении. — Иди на хуй, — рычишь ты. Твой гнев берет верх, и тебе трудно сдержать его. Ты голодна, устала, тело болит, избито и в синяках. Ты закончила играть в игры. Ты просто хочешь получить нужную информацию. Джон использует связь, чтобы успокоить тебя. Однако, когда он это делает, Первый немного дергается, склоняя голову набок, как будто прислушиваясь к чему-то. Он пристально смотрит на вас обоих, и на его лице появляется понимание. — О, откуда это взялось? — бормочет он себе под нос. Связь. Он, должно быть, говорит о связи. Он это чувствует. Ты не удивлена, учитывая, с кем вы имеете дело. — Магия, — отвечает Джон. — Мощная магия. — Магия, которая так долго помогала тебе выжить в моем королевстве, — говорит Первый. — Магия, на которую вы оба сильно полагаетесь. Ты на целебные свойства, а она на энергию. И что забавно, никто из вас даже не осознает этого. Теперь ты запуталась. Джон тоже. Однако он не показывает этого. — Смотри, приятель, — прерывает он размышления Первого. — Мы можем стоять здесь и ходить взад и вперед весь день, но, честно говоря, я чертовски измотан. А ты тянешь время. Тебе никогда не приходило в голову, что он это делает. Он первый из павших. Зачем ему тянуть время? Если только он действительно не в силах удержать вас здесь. Тогда он может задерживать вас, ожидая подкрепления. — Ждешь, пока к нам присоединится еще кто-то? — спрашиваешь ты, следя за ходом мыслей Джона. Первый не выглядит впечатленным. Он преодолевает расстояние между вами. Джон отталкивает тебе прежде, чем Первый хватает его за шею. Ты делаешь полшага вперед, прежде чем Джон поднимает руку, чтобы остановить тебя. — Я мог бы убить вас прямо сейчас и забрать ваши души, — усмехается Первый. — И ты ничего не сможешь сделать, чтобы остановить меня. — Напротив, — говорит Джон. — У тебя нет права на ее душу. Она тронута Небом. Заберешь ее душу без сделки и обрушишь на себя гнев Всевышнего быстрее, чем успеваешь сказать «упс». Что ж, хорошо это знать. Эта мысль никогда не приходила тебе в голову. Ты никогда не задумывались о том, что твоя душа, находящаяся на Небесах, на самом деле что-то значила. Кроме того, было действительно дерьмово иметь дело с реальным миром сохранив память о Небесах. — Ты также не можешь забрать душу Джона без сделки, — добавляешь ты. — Это не совсем правда, не так ли, Джон? — спрашивает Первый. — Видишь ли, ты отобрал у меня две души. И хотя я не могу взять ее, я определенно могу взять твою. Дерьмо. Черт возьми, Джон. Твой мозг стремительно работает, когда ты пытаешься придумать другое решение. Кажется, Джон уже подумал об одном. Ты чувствуешь, как внутри все переворачивается, когда магия Джона приближается к тебе. Он хочет что-то сделать. Что-то темное. Но он сдерживается. Ты сказала ему не использовать на тебе темную магию, и он проявил поразительное уважение к твоей просьбе. Кроме того, существует проблема того, что ему самому не хватает энергии. Однако отчаянные времена, правда? Кроме того, ты никогда не говорила, что не будешь применять к нему темную магию. К счастью, у тебя достаточно энергии. Ты берешь его заклинание и без колебаний выполняешь его, вытаскивая из головы Джона латинские слова. Так ты попадаешь в тело Джона, пока Джон переходит в твое. Это, конечно, означает, что Первый сейчас держит за шею тебя. Первый чувствует магию, и его хватка болезненно сжимается. — Что ты сделал, Константин? — спрашивает он у тебя. — Я сейчас здесь, — говорит Джон, поднимая руку. Фирменная ухмылка Джона выглядит странно на твоем лице. Странно слышать твой голос, когда ты ничего не говоришь. Еще более странно смотреть на себя с другой стороны. Ты знаешь, что это ты, но с трудом узнаешь себя. Ты выглядишь уставшей и болезненной. Хотя не такой исхудавшей, как ты думала. Уж точно не такой исхудавшей, как Джон. — Вернись обратно! — Первый грубо трясет тебя — Нет, — успеваешь сказать ты. — И ты ничего не можешь с этим поделать. — Вот в чем дело, — говорит Джон. — Она в моем теле, и, поскольку ты не можешь прикоснуться к ее душе, ты не можешь убить мое тело. Она его защищает. С другой стороны, я в ее теле, правда, не таким образом, как я привык… Как-то тебе все же удается закатить глаза. — Ты не можешь убить ее тело, потому что к ней прикоснулись Небеса. Первый зол. С криком он бросает тебя, и ты летишь через комнату, ударяясь о пульсирующую стену. Ты задыхаешься, когда удар выбивает из легких воздух. Кажется, что легкие готовы взорваться, но ты не можешь отдышаться. Что ж, легкие Джона. Ему действительно нужно бросить курить. — Лола! — Джон подбегает к тебе В нескольких футах от тебя стоит Первый. С болезненной радостью понимаешь, что он не знает, что делать. — Ты не можешь забрать наши души, — тяжело дыша, преодолевая боль, ты поднимаешься на ноги, вздрогнув и с помощью Джона. — И мы не мертвы. Ты можешь либо отправить нас домой, либо мы можем выйти прямо на улицу и еще немного попортить твое королевство, на твой выбор. Ты можешь увидеть момент, когда Первый принимает свое решение. Вы с Джоном нанесли большой ущерб за последний год. Повреждения придется убрать. Он не может забрать твою душу, и по простой формальности он не может забрать душу Джона. — Я отправлю вас обратно домой, — наконец сердито заявляет он, глаза полны ненависти. — Но запомни мои слова, Джон Константин. Твоя душа и жизнь будут моими. Жуткая улыбка появляется на его лице. Джон касается твоей руки, и ты снова оказываешься в своем теле, когда заклинание обращается вспять. Ты стараешься не реагировать, чтобы Первый не заметил изменения. Земля под вашими ногами дрожит, и внезапно черная энергия окутывает твои ступни, раздвигая ноги. Хватка Джона на твоей руке ускользает, но с ним происходит тоже самое. Но ты не рада. Потому что ты не совсем уверена, куда на самом деле он вас отправит. Ты борешься с заклинанием, но это бесполезно. Ты не можешь двигаться. Итак, ты останавливаешься и смиряешься с судьбой, какой бы она не была. Ты задерживаешь дыхание. Первый поворачивается спиной к вам обоим, возвращаясь к своему трону. Однако через несколько секунд он останавливается и поворачивается обратно. — О, еще кое-что, — говорит он. — Я возьму это. Он протягивает к тебе руку, прежде чем сжать ее в кулак. Твое сердце внезапно взрывается от боли, заставляя кричать. Тоже происходит с Джоном. Ты можешь почувствовать это вдвойне, и если бы ты могла использовать свои руки, ты, вероятно, попыталась бы выцарапать себе сердце, чтобы оно не болело так сильно. От криков Джона у тебя стынет кровь, а по щекам текут слезы. Мучительная боль нарастает. Черная энергия начинает ползать по твоей груди, а затем внезапно как будто что-то щелкает внутри тебя. В одно мгновение боль уходит, и ты задыхаешься и плачешь. — Что ты сделал? — успеваешь спросить ты. — Отдай это обратно! — Джон кричит, чем удивляет тебя. Ты этого не ожидала. Обычно ты чувствуешь его гнев до того, как он взорвется. Стоп. Ты его не чувствуешь. Вообще. Ничего. Ни одной эмоции или мысли. Связь исчезла, и все, что осталось, — это ощущение, что ты только что потеряла половину себя. — Это было приятно, Лола, — говорит Первый, исчезая из вашего поля зрения, когда черная энергия начинает покрывать твое лицо. — Будем надеяться, что ты доверилась правильному человеку. Твои глаза встречаются с испуганными глазами Джона, которые едва видны в окутывающей его тьме. Его рот шевелится, но ты тонешь в темноте, прежде чем слышишь, что он пытался сказать.