Цена радужных крыльев

— Я здесь, чтобы увидеть тебя. — Ты же понимаешь, Чжоу Цзышу, что твой ответ не мог быть более неопределенным? — Кэсин держал в руке меч Цзышу, блестящий и темный от крови. Играючи, он перевернул его, протягивая рукоять собеседнику. Их разговор казался легким и ничего не значащим, но Цзышу был уверен: мысли Кэсина были далеки от этой легкости. Цзышу лишь моргнул. Кэсин ухмыльнулся в ответ и кивнул, разрешая. Цзышу подошел ближе, принимая меч. Их пальцы мимолетно соприкоснулись. "Как просто было бы сейчас проткнуть Кэсина мечом, видимо на это тот и рассчитывал", подумал Цзышу, убирая меч в ножны под мягким взглядом улыбающегося Кэсина. (Быть может, я и дал неопределенный ответ, но когда-то, тебе было бы достаточно его, чтобы объяснить все, что происходит между нами). — Дай мне сперва взглянуть на твою рану. За это время ты сможешь придумать что-нибудь поумнее. — Я знаю свое тело — рана не опасна. — Какая уверенность. Ты что, потомок врачевателей из Долины лекарей? Цзышу лишь покачал головой. В этом был весь Кэсин: брал то, что ранит сильнее всего и превращал в шутку. Он так легко мог отстраниться, притворясь, что его собственные слова никак его не задевают. — Зачем ты порезал себя? — спросил Цзышу в ответ. — Рука соскользнула. Ничего не напоминает? — Кэсин выгнул бровь. — Лицемерие тебе не идет. Цзышу показалось, что Кэсин понял — он не хотел навредить ему и поэтому сдался. Кэсин расхохотался. — Ну не смотри так виновато. Я не смог устоять перед возможностью испытать на себе легендарный меч Белых одежд, меняющий судьбы. Раз уж ты отказался сражаться — пришлось мне самому оказать себе эту честь — Идиот. — Пробормотал Цзышу, — Кто смотрит виновато? Кэсин нахмурился: — Кто идиот? Цзышу подумал, что если он сейчас не покажет свою руку — Кэсин будет беспокоиться о ней целый месяц. Он закатал рукав и обнажил предплечье. Кэсин с любопытством посмотрел на рану. Он выглядел так, словно пытался скрыть, насколько ему на самом деле было не все равно. — Видишь? Просто царапина. — Цзышу почувствовал удовлетворение. В кои-то веки его травма и вправду была не опасна. Он ухмыльнулся Кэсину, который смотрел на него с недоверием. — Да… выглядит несерьезно. Большая удача, что ты не носишь яд на своем клинке. Цзышу вспомнил о Жун Сюане. Вполне вероятно, Кэсин всегда подозревал, что тот был отравлен. Он гадал, почему Кэсин все еще не сидит на троне? Что это было — неосознанное желание дистанцироваться от своего титула или очередной хорошо просчитанный шаг? Кэсин был хорош в расчетах, но когда эмоции захлестывали его — он не мог видеть ясно и допускал ошибки, такие, как с главой Ордена Юэян Гао Чуном. Он начинал отрицать правду, как обиженный ребенок, и из-за этого гибли люди. Пока Цзышу размышлял, бросая взгляды на трон позади Кэсина, тот, кажется, уловил ход его мыслей. Он отошел назад и опустился на это единственное в зале богато украшенное черное сидение. Откинулся назад, лениво шурша веером, но Цзышу заметил побелевшие костяшки пальцев — Кэсину нужен был контроль, ему нужна была дистанция. — Ну что, придумал подходящее объяснение, зачем ты здесь, Чжоу Цзышу? — продолжил Кэсин свой допрос. — Это долгая история. — То, как Кэсин постоянно звал его полным именем, сбивало с толку. Как вечное напоминание о том, что все иначе теперь. — А, я понял. Ты беспокоишься, что нас могут подслушать? — Кэсин пренебрежительно махнул рукой — кровоточащей, той, что держала веер. — Не беспокойся, я выколю им глаза, если они посмеют. Цзышу не боялся, просто… ему больно было видеть Кэсина таким. Это выбивало из колеи. “Я настоящий благодетель, А-Сюй. Я бы никогда и мухи не обидел”. Слушая его шутки, Цзышу думал тогда, что Кэсин хочет, чтобы Цзышу считал его подобным человеком. Но, может быть, вдруг осознал он, именно таким человеком Кэсин хотел быть. Цзышу не любил кровь, а еще он знал, как неприятна была кровь Кэсину. Веер Кэсина тоже был в крови — края были вымазаны красным. С руки до сих пор капало. Кэсин должно быть ненавидел себя. Цзышу узнал это самобичевание, сейчас оно казалось незначительным, но оно будет расти, истерзывая душу. — Быть может, тебе стоит спросить меня о том, что ты хочешь знать? — Цзышу решил, что будет лучше, если он расскажет Кэсину побольше о себе — возможно, тогда тот станет доверять ему чуть больше. — А разве это не твоя специальность — рассказывать истории? — Может, у меня и нет твоего драматического таланта, но и лгать тебе я не стану. Кэсин смотрел на него невинным взглядом широко распахнутых глаз. — Правда? Но, Чжоу Цзышу, разве рассказывать истории и лгать — это не одно и тоже? Красиво лгать, согревая ложью сердце. — Кэсин улыбнулся. — У меня есть глаза и я вижу, что ты красив. Сердца у меня, быть может, и нет, но если бы было — не сомневаюсь, ты сумел бы его согреть. — Как я и сказал: любитель драмы. — Цзышу никак не мог решить, хмуриться ему или улыбаться, и из-за этого постоянно переводил взгляд с Кэсина на долину вокруг них. Его переполняло тепло его чувств к Кэсину: каждый миг они лавой угрожали выплеснуться на поверхность. Цзышу подавлял их, но они тлели внутри, обжигая грудь, их невозможно было не замечать. Кэсин казалось провоцировал его ответить колкостью, и Цзышу прикусил язык от того, насколько все это было знакомо. — Я вижу, ты не завершил нашу схватку. Твои слова все так же ранят. — Определенно нет. А ты уклоняешься от слов также легко, как от ударов. Цзышу на мгновение прикрыл глаза. Затем открыл их вновь и взглянул на Кэсина. — Спроси меня о чем угодно, Вэнь Кэсин. Я никогда тебе не солгу. — Перед твоими клятвами невозможно устоять. — Кэсин наклонил голову. — Как вышло, что ты до сих пор жив, Чжоу Цзышу? Не ты ли был тем, кто уничтожил поместье Четырех Сезонов? Не поместье. Не своими руками. — Нет. Я забрал своих людей и повел на Север. Это было ошибкой, — растерянно проговорил Цзышу. — Все думали, что ты и твои родители погибли. Я бы пришел за тобой раньше, если бы знал, что ты жив. — О нет, Чжоу Цзышу, я умер тогда, — в голосе Кэсина послышалась угроза. — Я не Чжэнь Ян из твоих воспоминаний. Цзышу вздохнул: Кэсин хотел быть увереным в том, что он понимает, что тот изменился. Этот Кэсин не хотел притворства между ними, потому что момент был упущен. Цзышу задумался о том, что, может стоило подождать год. Прийти к тому мосту и сидеть там в надежде вновь привлечь внимание Кэсина. Он судорожно втянул воздух. Его желание не носить больше масок было эгоистичным. Придя в Долину Призраков, он не оставил Кэсину выбора. И если тому нужно было притворство, чтобы чувствовать себя в безопасности, то сейчас он, должно быть, ощущал себя максимально обнаженным. А Кэсин никогда не умел быть уязвимым. Смотря на Хозяина Долины Призраков, Цзышу начал понимать, что он тут был единственным, кто носил и снимал маски. Кэсин же просто разбил свою жизнь на куски. Ни одна из его личностей не была целой — но каждая была смертельно искренней. (Прости меня, Лао Вэнь). Сделав вдох, Цзышу улыбнулся Кэсину, не злясь и не обвиняя. Он решил быть мягким, быть нежным и прощающим. Ему так хотелось, чтобы Кэсин почувствовал себя в безопасности. — Я знаю. И я уже не тот Чжоу Цзышу. Это не проблема. Я просто пытался удержать тебя, чтобы ты не убил меня на месте. Вэнь Кэсин оставался Вэнь Кэсином. План Цзышу не поменялся: его безмерную преданность и веру в Кэсина ничто не могло поколебать. — Убить тебя? Я бы не смог. Какой еретик может навредить тебе, с твоими бесподобными лопатками, подобными крыльям бабочки, — казалось ласково проговорил Кэсин. Его слова заставили Цзышу задуматься о том, действительно ли Кэсина настолько беспокоит, что Цзышу пострадал из-за него, пусть и косвенно. Он вспомнил кристальные ноты поющей в ночи флейты. Кэсин тогда ни на миг не сомкнул глаз. “Теперь мы в расчете, А-Сюй. Прости, что решил проверить тебя”. Цзышу выдохнул с нежным раздражением: — Знаешь что? Дай-ка сюда веер. — Быть может, Кэсин почувствует себя лучше, оказав Цзышу немного доверия в качестве компенсации. — Как интересно, — протянул Кэсин, озадаченный сменой темы, но, очевидно, готовый развлечь Цзышу. — В поместье Четырех сезонов начали учить сражаться веером после того, как я покинул его? — Ты знаешь, шифу предпочитал меч. Но, я уверен, он бы гордился тобой, если бы увидел, как ты хорош в схватке. Кэсин не ответил и, спустя мгновение, со сдержанным любопытством протянул свой веер. Цзышу порылся в карманах одежд, вынимая флягу, откупорил ее и щедро плеснул вином на окровавленную руку Кэсина. Кэсин слегка поморщился, но не выглядел оскорбленным, скорее просто любопытным. — Думал взять воду из бассейна, который тут у вас, — прошептал Цзышу. — Но что-то она не слишком похожа на воду. — Он видел, как пристально наблюдает Кэсин за каждым его движением, пока он смывал кровь, очищая рану, а затем и веер. — Это не вода. Слишком голубая, чтобы быть водой, и слишком едкая. Цзышу поднял бровь, но не стал переспрашивать. Кровь засохла, и Цзышу сосредоточился на том, чтобы нежно растирая, смыть пятна. Рука Кэсина была такой мягкой и такой смертоносной. Этими руками он готовил Цзышу еду. Сердце сжалось от боли, и Цзышу в который раз подумал о том, перестанет ли он когда-нибудь горевать. Он должен был быть уверен, что здесь, в этом времени, у них будет будущее. Он тоже хотел готовить для Кэсина. Внезапно, его настиг иррациональный страх, что если он отпустит это руку, то та упадет, слабая и безжизненная. — Если ты хотел подержать меня за руку — нужно было просто попросить. — Кэсин поднял брови. — Я подумал, что тебе может быть неприятна кровь. — Цзышу отпустил руку — ничего плохого не случилось. — Я к ней привык. — Кэсин улыбнулся, но тон его был холодным. Цзышу встряхнул флягу и допил последние капли — теперь она была пуста, как птичья кость. — Лучше бы у тебя тут нашлось доброе вино. Кэсин поднес руку к носу и принюхался. — Хорошо пахнет, у тебя изысканный вкус. — Это было семилетнее Синьфэн. Кэсин поднял на него взгляд. — Даже вино Ду Кана* не смоет кровь с моих рук. Даже воды Желтой реки. Ты знаешь — я пробовал суп Мэн По, но и он не смог очистить меня. Цзышу нахмурился. И правда, Кэсин забыл, о том, что за всем стоял Чжао Цзинь, выпив супа Мэн По. Если Цзышу его не остановит — на руках Кэсина вновь окажется кровь невиновных. — Что ушло — не вернуть. Лишь зря потратил хорошее вино. — Кэсин словно вбил последний гвоздь эти словами. — Мне все равно. — Цзышу и правда было все равно. — Что значит вино, если рядом нет чжицзи**, чтобы разделить его? Кэсин бросил на него странный взгляд. — Подозреваю, ты отправился на Север не в снежки играть, — сказал он внезапно. Цзышу мог поспорить — Кэсин знал про Тянь Чуан. Знал же он про Короля Скорпионов. Сговорился с ним. Он горько улыбнулся. — Я был в Тянь Чуан. Вот почему не мне судить тебя. — Тянь Чуан, — повторил за ним Кэсин, сведя брови. — Я сразу решил, что ты похож на убийцу. А ты уверен, что был, а не остаешься? — Взгляд Кэсина вспыхнул. Он выглядел так, словно у него заболела голова. Должно быть, надеялся, что Цзышу пришел сюда не в качестве наемного убийцы. Это могло бы объяснить интерес Кэсина к тому, не оставался ли Цзышу до сих пор частью ордена. — Я здесь не для того, чтобы убить тебя, — просто ответил Цзышу. Кэсин медленно моргнул. — Именно так ответил бы убийца. А я было решил, что принц Цзинь решил заполучить Хозяина Долины в союзники. Увы. — Я здесь не для того, чтобы причинить тебе вред. — Цзышу разозлился. — Думай, что хочешь. — Он подошел к уступу скалы и уставился на долину. Там были лишь тьма и пустота. Разрывающие сердце одиночество и отчаяние — они словно отражали внутренний мир Цзышу до того, как он встретил Кэсина. Вдалеке клубился туман, сквозь который он прошел, чтобы добраться сюда. Его точка невозврата. Погодите-ка. От внезапной мысли дыхание Цзышу сбилось на миг. Разве он упоминал, что Тянь Чуан работает на принца Цзиня? Цзышу нахмурился в недоумении. Это был один из самых их охраняемых секретов. Все, кто мог проболтаться, были убиты. Как глава ордена, Цзышу знал каждый шаг и каждую мысль принца, он был хранителем Черной Книги. И он был уверен — принц Цзинь не был знаком с Хозяином Долины. Это было странно. Как оказалось, Вэнь Кэсин был более осведомлен, чем помнил Цзышу. — Ну не волнуйся. Зачем мне присоединяться к Тянь Чуан, если ты их покинул? Кроме того, как Хозяин Долины, я правлю всеми призраками. Что мне за дело до мира людей? Цзышу не знал, что на это ответить. — Ты здесь надолго? — поинтересовался Кэсин. — Если ты хотел посмотреть достопримечательности — меня ты уже увидел. Цзышу обернулся и обнаружил, что Кэсин прохаживается рядом с ним, заложив руку за спину, в то время, как сам он смотрит на Долину Призраков. Взглянув на него, Кэсин обворожительно улыбнулся. — Что скажешь — хорошая я достопримечательность? Цзышу улыбнулся тоже, — Самая лучшая, — ответил он от всего сердца, но что Кэсин только моргнул. — Вэнь Кэсин, я решил остаться в Долине Призраков, — добавил Цзышу, поймав на себе ошарашенный взгляд Кэсина. — Что? — Уверен, у тебя найдется лишняя койка где-нибудь неподалеку. — Цзышу махнул рукой в направлении скалистых гор и бесконечных деревьев. — А если нет? Цзышу пожал плечами. — Придется мне найти себе дерево. Тут уж ты не сможешь сказать, что их не хватает. Кэсин расхохотался, он выглядел одновременно польщенным и сомневающимся. — Чжоу Цзышу. Это Долина Призраков. Даже если ты можешь сразить тысячу монстров, даже если ты можешь победить меня и занять мой трон — оставшись здесь, ты неминуемо станешь одним из них. — Либо я превращу тебя в человека, либо ты превратишь меня в призрака. — Цзышу улыбнулся. — Мне все равно. — Он не удержал смешка, рассмотрев ошеломленное выражение лица Кэсина. — Могу лишь сказать, что ты уже на шаг ближе к тому, чтобы стать призраком, — объявил Кэсин. — Ты же уже безумен! Ты хоть понимаешь, что даже если я не представляю для тебя опасности, то остаются другие призраки? Их ты тоже будешь молить о пощаде? Цзышу усмехнулся. — Конечно, нет. Не забивай этим голову. Кэсин посмотрел на него тяжелым взглядом. В нем плескалась тьма, которая, казалось, готова была поглотить Цзышу. В нем было желание, которое Цзышу видел и раньше. — Чжоу Цзышу. — Голос Кэсина был тих и мягок. — Итак, — бодро произнес Цзышу до того, как его сердце успело расколоться на части, — мне отправляться выбирать себе дерево или Хозяин Долины сам пожалует мне его? Кэсин рассмеялся. Смехом больше похожим на тот, что Цзышу привык слышать, когда они были наедине. Он по прежнему звучал странно — слишком резко, с нотками горечи, которые Цзышу почти мог ощутить на языке. Но все же теплее, и Цзышу вновь начал надеяться, что, может, в этот раз их история не обернется душераздирающей трагедией. — Я предложу тебе место получше. Цзы Ша станет ревновать, когда узнает, как я забочусь о тебе.