Цена радужных крыльев

Дзынь. — Говорят, вино может избавить от суеты бренного мира. — Хозяин… — Полагаю, несложно поверить и в то, что оно может отмыть кровь — лучшее напоминание о том, что мы смертны. Дзынь. — Кто говорит? — Цзы Ша выглядела расстроенной. — Хозяин! — повторила она. Бутылка раскололась на части. Ее голос никак не мог прорваться сквозь лед, сковавший его мысли. Затылок пощипывало, как от мороза. Это напомнило ему о том, что когда он убил ублюдка из Ордена Меча Нежного ветра, вместо ожидаемого удовлетворения, его затопил злой холод, пробравший до самых костей. Он думал, что жажда крови растопит этот лед привычной жаркой волной. Почему вместо этого он решил залить его вином? Кэсин посмотрел с отвращением на бутылку в руке. Сделал глоток, но жидкость не обжигала, как того хотелось. — Ты пьешь. Много. Призрак Радостных проводов сказала, что ее запасы скоро иссякнут. Может тебе…. — Значит пусть достанет еще. — В конце концов, пока они его не предали — все они его верные последователи. Он не ждал, что Призрак Радостных проводов предаст его в обозримом будущем. — Почему ты убил сегодня Висельника? Почему? Потому что Призрак Висельника сравнил его с прежним Хозяином Долины, и если бы Кэсин не убил его, чтобы запугать остальных, то мог бы содрать с него кожу живьем. Потому что увидеть реакцию Чжоу Цзышу на то, как Висельник попытался убить Кэсина, а потом умер за это, было важнее всего, что Кэсин планировал для Висельника. Потому что Кэсин хотел этого, и все же он не чувствовал, что получил то, что хотел. — Цзы Ша, уйди. — Он швырнул очередную бутылку — на этот раз недопитое вино расплескалось, и серые камни у подножия трона почернели, как уголь, под пасмурным ночным небом. Цзы Ша не отошла, напротив сделала шаг к нему. — Убирайся! — прорычал он. Она вздрогнула от резкого тона, остановившись на полпути. Закусила губу и покачала головой. — Братик, пожалуйста, — прошептала она умоляюще, — не… не будь таким. — Я говорил тебе не называть меня так, — в его низком голосе была угроза. Цзы Ша выглядела обеспокоенной. И это — это было слишком похоже на то, как смотрел на него Чжоу Цзышу. Они смотрели на него так, словно видели его душу. Вот только там не на что было смотреть. Цзы Ша должна была отвернуться (и он хотел, чтобы она отвернулась). Чжоу Цзышу уже это сделал. Сегодня он посмотрел на него и решил, что ему не нравится то, что он видит — и так было лучше, лучше, чем, когда он смотрел на Кэсина, думая, что тот достоин его взгляда. Ведь лучше же? Все так и было. Вот почему Цзы Ша тоже должна была перестать смотреть — ее взгляд напоминал ему о том дне, когда он понял, что не может найти своего А-Сюя — тогда она смотрела на него с тем же сожалением. Да как она посмела! — Боишься меня? — Как же он хотел убраться отсюда, но здесь был его трон, вся эта долина была его владением — он не был тем, кто был волен уйти ему некуда было идти. — Здесь никого нет... — Ее глаза блестели, она готова была расплакаться.— Не говори со мной так, братик… Ты меня пугаешь. А-Сян тебя расстроила? Кэсин взглянул на нее в ярости, а затем перед глазами вспыхнуло красным — гнев затопил его, поднимаясь все выше бурлящим потоком, пока голова не начала пульсировать от боли. “...А!” — Прости меня, — прошептал он. — Ты правда меня боишься? — Нет. — Она улыбнулась ласково сквозь слезы. Покачала головой. — Я не боюсь, — добавила она и голос ее дрогнул. Кэсин прижал руку к груди, там, где внезапно ощутил приступ тошноты. — Прости, — повторил он с болезненной улыбкой, потому что А-Сян совсем не умела врать. Чжоу Цзышу тоже не умел врать. Почему Кэсин был окружен такими ужасными лжецами? Неужели он просил слишком многого? Или — внезапная мысль заставила его подавится смехом — он сам был таким хорошим лжецом, что в его жизни просто не осталось места для новой лжи? Он услышал шорох. Покопавшись в своем кошельке, А-Сян вынула из него что-то. Сложенный из бумаги цветок. — Глупышка, ты не сделала ничего плохого. Тебе не за что извиняться. — Погоди. Я хочу спросить кое-что. — А-Сян настойчиво протягивала его — глупый детский подарок, извинение, от которого Кэсин не нашел смелости отказаться в первый раз, когда она принесла его ему. Он вопросительно поднял бровь, позволяя уронить цветок ему на ладонь. Она глубоко вдохнула. — Что ты будешь делать с ним? — она спросила так, как будто это было важно для нее. ”А”, теперь Кэсин понял, почему она решила извиниться заранее. Вопрос заставил его похолодеть, лед расползался вниз от головы, холодные пальцы впились в позвоночник, ощупывали грудную клетку, пытаясь взломать ее, мешая дышать. Он отложил бумажный цветок в сторону, едва касаясь, — боясь сломать, если его боль прорвется наружу. — Думаешь, кто он? Взгляд А-Сян засветился. — Он волк из сказок, которые ты мне рассказывал! “Рассказывал”. До того, как он забыл их все и вынужден был по капле выдавливать информацию из шестилетней девочки, отчаянно пытаясь собрать воедино те крохи, что остались ему. Он до сих пор не мог понять, почему должен был рассказывать ей об А-Сюе лишь в сказках, а теперь оставалось лишь винить самого себя за эту скрытность. Кэсин горько усмехнулся. — Потерявшийся лис и его свет — его возлюбленный волк. Нет, А-Сян. Чжоу Цзышу не тот, за кого ты его принимаешь. — Нет? — спросила она недоверчиво. — Он сказал мне, что его зовут Чжоу Цзышу так, словно это имя не просто было дано ему его родителями, но уже выбито на его могильном камне. — Кэсин лениво протянул руку к луне, наблюдая, как слабый лунный свет струится между пальцев, подобно призрачному шелку. — Кто мог бы усомниться в подобной честности? Она открыла рот, потом нахмурилась. — Ладно… Но! Что если он лгал? Кэсин сжал руку в кулак, уронив ее, и уставился на А-Сян. — Зачем ему лгать? Если ему нужен был контроль над Долиной Призраков, над Кэсином — тот, не задумавшись, положил бы все к ногам А-Сюя. Зачем ему было лгать, если он был А-Сюем? А если это было проверкой Чжоу Цзышу, тогда, Кэсин боялся, у него не было желания проходить ее. Потому что Чжоу Цзышу не был А-Сюем. Кэсин не мог не узнать своего А-Сюя. — Нет — не намеренно, — добавила она быстро, замахав руками перед собой. — Что если… Кэсин рассмеялся, глотнув еще вина. Он еще ничего не сделал. Он пока еще ничего не сделал. Он собирался сжечь этот мир дотла однажды, и вот тогда, думал он, он почувствовал бы себя лучше. — Быть может, он тоже не помнит, — сделала попытку А-Сян. — Как это возможно, А-Сян? Хочешь сказать, он тоже пил суп Мэн По? — Кэсин отвел взгляд — меньше всего ему хотелось, чтобы она заметила эту вспышку надежды в его взгляде, смешавшуюся со тьмой отчаяния. — Уверена, у него есть на то причины, братик. — Почему ты так говоришь? Ее взгляд метнулся в сторону прежде чем она вновь посмотрела ему в глаза. — Ты не видел выражение его лица, когда он бросился на Висельника чтобы защитить тебя. Он нахмурился, склонив голову на бок. — Тебе хотелось бы, чтобы он оказался А-Сюем? Она застыла и отмерла так быстро, что кто-то другой мог бы подумать, что вопрос застал ее врасплох. Но Кэсин не был “кем-то”. В его глазах, она не могла выдать себя очевиднее, даже если бы постаралась. Кэсин со вздохом опустился на свой трон, растирая виски там, где пульсировала боль. А-Сян сжала кулаки и уставилась в пол. Когда она наконец раскрыла рот, из него не вырвалось ни звука. Все это… это было слишком для него, сейчас. — Цзы Ша, — предупредил он ее. Его голос заставил ее вскинуть голову, как если бы он потянул за ниточку. — А что, если так! — выкрикнула она, разочарованная им, всем этим миром. Это чувство было так знакомо, что Кэсин ощутил, как у него в груди вновь поднимается волна гнева. Он подавил ее. Она смотрела на него с вызовом — подбородок задран, брови нахмурены, всем своим обликом сейчас она походила на ту У Синь Цзы Шу, которой, Кэсин надеялся, она станет однажды, чтобы пережить его в Долине Призраков. Но затем ее губы задрожали, и Кэсин почувствовал, как его сердце ухнуло вниз. Они оба злились на этот мир, единственным отличием между ними было то, что он вырос и стал тем, кто тянет за ниточки. — Не… — вскинулся он, встревоженный, но ее самообладание уже рухнуло. Ее плечи опустились так, словно еще немного, и она готова была обхватить себя руками, укачивая, как маленькая девочка, которую бросали так много раз. Петля затянулась вокруг горла Кэсина, и он знал — он был тем, кто вложил ее в руку. Они ходили кругами. Это был затянувшийся, сложный танец, в котором Кэсин не хотел участвовать, но все кончилось тем, что он выучил шаги. Ему это не нравилось, он не хотел этого, сейчас даже больше, чем когда-либо. Они были уязвимыми местами друг друга, которые он пытался стереть раз за разом, а она продолжала подрисовывать обратно. И, как каждый раз до этого, он гадал: быть может сейчас он зашел слишком далеко, и она не сможет догнать его? Быть может, сегодня наконец настал тот день, когда он увидит, как она сломается и ничего не почувствует при этом? — Когда ты вернешь его, я ведь тоже смогу вернуть тебя? — спросила она потерянно. Он оказался рядом еще до того, как успел подумать. В зале никого не было, но он все равно схватил ее за руку, утягивая в угол, защищенный троном. Она шла за ним, спотыкаясь, с неподвижным лицом, молчаливая, как кукла. Ему хотелось расцарапать себе лицо, перерезать собственную глотку. Вернуться назад во времени и увести ее отсюда, подальше от Долины, от этого обиталища призраков, обратно в мир живых. Он должен был найти ей новых родителей, лучших братьев и сестер, должен был оставить ее в покое. Он должен был прогнать ее, когда она забиралась к нему в постель в поисках утешения, обнимая его со спины своими крошечными ручонками. Он не должен был оборачиваться и успокаивать ее, вытирать ее слезы. Не должен был кормить ее, когда, болея, она отказывалась от еды, не должен был позволять ей вытягивать из него сказку за сказкой, когда она не могла уснуть. И если не это, то, по крайней мере, он должен был остаться ее хозяином, не ее братом. Он знал, как убивать, как сражаться — он разговаривал на языке выживания и жестокости. Но снова и снова, его бесполезные руки тянулись к ней, как сейчас, прижимая ее, обнимая, пока он сам не переставал понимать, кто из них кого утешает. А-Сян тут же обхватила его руками, стиснув так, словно никогда не собиралась отпускать. — Братик, — выдохнула она и, наконец, заплакала. В ящике его стола, за деревянной панелью, была надежно укрыта резная шкатулка. В Долине Призраков не было места этим маленьким “ты-все-еще-меня-любишь?” посланиям. Позднее, он собирался взять новый бумажный цветок, который она дала ему, и спрятать среди его собратьев. — Глупышка, — прошептал он, борясь с комком в горле и целуя ее волосы. — Ты уже вернула меня. Ты всегда будешь моей сестренкой, найду я его или нет. Как вообще эта мысль пробралась в твою глупую голову? — От его слов она лишь заплакала сильнее. Кэсин сморгнул слезы, прижимая ее к себе. Все, что он планировал относительно Чжоу Цзышу — ничто из этого не имело значения, когда речь шла о ее жизни. Он должен был защитить свою сестренку. Все эти годы он видел лишь как она нуждалась в нем, но он — он нуждался в ней тоже. Если он и дальше собирался продолжать играть с Чжоу Цзышу в эти игры разума — она могла пострадать. Что было бы, если бы сегодня А-Сян прыгнула между ним и Призраком Висельника? Или даже хуже — если бы она не попала случайно под удар, а была его целью? Чжоу Цзышу был умен, он знал о Кэсине больше, чем должен был знать, несмотря на все его просчеты — он при первой же встрече сказал Кэсину, что Цзы Ша особенная и, очевидно, она пытается защитить его. Как же глуп был Кэсин, когда позволил А-Сян общаться с наемником из Тянь Чуан. Он практически сам пригласил беду в дом, позволил ей спать в его постели, думая лишь о том, как будет забавно поиграть с ней. Как он мог не понимать, что это может стать угрозой для А-Сян? А-Сян надеялась, что если Чжоу Цзышу окажется А-Сюем, если он — его любимый волк, с которым Кэсин путешествовал в сказках, — все станет как прежде. Кэсин не понимал до сих пор, как сильно его отчаянные поиски А-Сюя повлияли на нее. Завтра Кэсин собирался пойти и увидеться с ним. Он больше не хотел никаких игр, никакого притворства, он собирался избавиться от этого страха, что если он скажет Чжоу Цзышу напрямую, что не верит ему, то отчаянная, зародившаяся в нем надежда, что тот может оказаться его А-Сюем, увянет. (Как бы ни было больно от этих мыслей, он напомнил себе, что все еще оставалась возможность того, что Чжоу Цзышу схватил А-Сюя и держит его где-то, притворяясь им сейчас. Это могло бы объяснить те абсурдные вещи, которые говорил Чжоу Цзышу, и в которые он, казалось, верил. Это могло бы объяснить то, почему А-Сюй так никогда и не вернулся к нему). — Пойди к Призраку Радостных проводов и скажи ей, что я заплачу за все вино, которое выпил. Останься у нее сегодня. И А-Сян… держись подальше от этого человека, — приказал он ей. Казалось, она была расстроена уже немного меньше. — Со мной все будет в порядке, братик. Не беспокойся, — мягко сказала она. — Пойду скажу тетушке Ло. Пожалуйста, не пей так много на пустой желудок. Посмотрев, как она вышла из зала, Кэсин вернулся на свой трон и уставился в темное небо, затянутое тучами. Его костяшки побелели от того, как он вцепился в подлокотник. А-Сян неспроста задала вопрос о том, зачем он убил Висельника. Он месяцами унижал призрака перед всем двором, давая ему многочисленные причины для ненависти, побуждая к предательству. Но до сих пор он никогда не показывал слабости. Если бы не его внезапная потребность испытать Чжоу Цзышу, убедиться, что тот каким-то немыслимым образом, несмотря на все несостыковки, все же был его А-Сюем, — Кэсин никогда не стал бы притворяться, что оставил спину незащищенной, перед Призраком Висельника. Лишь по этой причине призрак напал на него сегодня. Все это не имело значения. Когда придет время, он собирался отправить призраков из Долины под любым другим предлогом. Те, в чьих сердцах были лишь жадность и себялюбие, в любом случае должны были заплатить за это. Кэсин прикрыл глаза, чувствуя головокружение. Похоже, вино наконец подействовало, и он не спал нормально последние пару дней. Он рассмеялся так, что его затрясло. Внезапно, он ударил кулаком по подлокотнику. Трон не раскололся, как бутылки с вином, но Кэсин ощутил, как разбилось что-то внутри него самого. Он и в самом деле не думал ни о ком, кроме себя. Даже сейчас, когда А-Сян была напугана, она все равно хотела, чтобы Чжоу Цзышу оказался А-Сюем. Она сомневалась в нем, но в итоге сама находила ему оправдания. Так или иначе, Чжоу Цзышу должен был уйти. Он не смог одурачить Кэсина. Завтра Кэсин собирался найти его и выяснить его истинные намерения. Он собирался дать ему ясно понять, что между ними не было никакого растущего доверия. Он собирался сжечь этот иллюзорный мост, а затем избавиться от Чжоу Цзышу.