Цена радужных крыльев

Не так-то просто было внушить страх обитателям места, подобного Долине Призраков, но у Кэсина всегда был особенный талант. Чтобы выжить, он даже смог напугать до смерти бывшего Хозяина Долины (это далось нелегко, но того стоило). Страх позволял Кэсину годами сохранять свое место на вершине. Он проследил, чтобы так все и оставалось, устроив этим несчастным представление, заставившее их дрожать у его ног, умоляя о пощаде, которую он и не думал им даровать. Наконец покончив с запланированным, Кэсин нашел в себе силы взглянуть на Чжоу Цзышу, который ожидал в боковом ряду, наблюдая. Кэсин гадал — не перестарался ли он? Не слишком ли пугающим он был, не слишком ли собой? Определенно, это не должно было его беспокоить — Чжоу Цзышу, (бывший?) глава Тянь Чуан, уже видел эту его сторону. И все же, пару раз Кэсин был разочарован впечатлен собой — так просто далась ему роль злодея в истории о призраках. На лице Чжоу Цзышу читалась ярость, и все-таки, когда на обратном пути Кэсин споткнулся, почти у дверей их своей комнаты, он тут же подставил плечо, не дав ему упасть.. Какое облегчение. Проблемой меньше. Войдя в комнату на нетвердых ногах, Кэсин ощутил, как рад на самом деле тому, что Чжоу Цзышу так и не отлип от его бока — в противном случае он просто свалился бы лицом вниз. Не прогорело и пол палочки за то время, пока он перемежал ничем не прикрытые угрозы моментами зловещего молчания, и завершил все это несколькими хорошо просчитанными убийствами — Кэсин и предположить не мог, что настолько вымотается. Веер опять нужно было чистить, но Кэсин чувствовал, что готов отрубиться на месте. Интересно, Чжоу Цзышу на руках отнес бы его в постель? Кэсин фыркнул. — Что смешного? — спросил тот раздраженно, и Кэсин, не удержавшись, расхохотался в голос. Дотащив его до кровати, Чжоу Цзышу принялся срывать с Кэсина верхнее платье с таким остервенением, словно оно нанесло ему личное оскорбление. — Это правда было необходимо? Теперь ты доволен? Кэсин послушно поднял руки, позволяя раздевать себя. — На что ты злишься? Подумай, как это удобно, Призрак Света в ночи*. Теперь ты можешь ходить, где тебе вздумается. Мелкие призраки будут прятаться, едва завидев тебя, а тем, кто посильнее, придется с тобой сотрудничать. Кроме того, я решил проблему борьбы за власть, которую создал нам Призрак Висельника своей безвременной кончиной. — Можно подумать, ты оказал мне услугу, — прорычал Чжоу Цзышу, проницательный, как всегда. — Конечно, — улыбнулся Кэсин. — Ты разве не знаешь, как меня называют? Благодетель Вэнь! Чжоу Цзышу внезапно отпустил его одежды, словно они обожгли ему руки. На лице у него появилось престранное выражение. — Что? — поддразнил Кэсин. — Не веришь? Чжоу Цзышу выдохнул и на мгновение прикрыл глаза. Когда он вновь распахнул их, взглянув на Кэсина, в его глазах читалась… Нежность. Кэсин посмотрел на него удивленно. — Вот что, Благодетель Вэнь, — сказал наконец Чжоу Цзышу, вновь потянувшись к нему. Он снял с Кэсина верхнее платье, и, свернув, отложил его в сторону. Быть может, оно все-таки не жгло ему руки, а может и жгло, но он решил, что справится с этим. — Сделай-ка мне еще одно одолжение — отправляйся спать без лишних разговоров. Кэсин вздернул подбородок, позабавленный его словами. Как у Чжоу Цзышу получалось всякий раз так веселить его? — Я дарую эту милость. Чжоу Цзышу проследил внимательным взглядом, как он уронил окровавленный веер, сбросил туфли и заполз под одеяло. Кэсин подумал, что ему стоило бы тревожиться чуть больше, засыпая под взглядом убийцы из Тянь Чуан. Каким-то странным образом, он не ощущал тревоги вовсе. Он вспомнил, как точно так же сидел у постели Чжоу Цзышу, и тот, проснувшись, улыбнулся ему без тени страха. Ну разве не были они и в самом деле прекрасной парой? Наверняка в Подземном мире Яньло-ван отправит их обоих жариться в одном котле.** Засыпая, Кэсин подумал, что в этом случае он хотя бы будет в хорошей компании. Он успел еще помечтать о том, что, быть может, в этот раз ему снова приснится тот прекрасный сон… Уютный и утешительный, в котором он… — Так вот, насчет супа Мэн По… Голос Чжоу Цзышу выдернул его из полудремы. — ...Что? — Ты упоминал, что как-то уже пытался найти противоядие. Удалось тебе выяснить, из чего он состоит? Ты мне так и не сказал. Кэсин зевнул. — Я уже не помню. Я устал. Наверняка, там были какие-то травы. Не знаю точно. Так много лет прошло. — Этого будет недостаточно. Мне нужна точная формула. Последовала пауза, словно Чжоу Цзышу чего-то ждал. — Тогда я должен уйти, чтобы встретиться с Призраком Радостных проводов, — сказал он наконец, однако не тронувшись с места. А… вот значит, какой у него был план… Кэсин подумал, что шансов, на то, что он сработает, не было. Секрет Призрака Радостных проводов был ее страховкой здесь, в Долине, она никому бы его не раскрыла без прямого указания Кэсина. Чжоу Цзышу ждал этого? Его одобрения? Его осведомленность в который раз вызвала улыбку у Кэсина. Он собирался отослать Чжоу Цзышу с пустыми руками. Если бы тот вернулся с ответами на свои вопросы — ну что ж, это стало бы интересным развитием событий. Если же нет — ничего страшного, у Кэсина было бы время выспаться до того, как выслушать то, в чем бы ни собирался его убеждать Чжоу Цзышу. Просто… У Кэсина были основания полагать, что Призрак Радостных проводов была совсем не в восторге от Чжоу Цзышу. Он внутренне усмехнулся этим мыслям. Он что, на самом деле беспокоился, что опытный наемник пострадает от действий его тетушки? Если она и сделает с ним что-то — он определенно это заслужил. И все же… — Будь осторожен. — Чжоу Цзышу удивленно приподнял брови, услышав эти слова. — Если ты будешь убит на первом же задании — не сможешь сдержать свое обещание. Ты хотел доказать мне чистоту своих намерений, не думай, что я позабыл о твоих словах. Ожидаемо, на лице Чжоу Цзышу вновь проступило раздражение. Кэсин находил его невероятно забавным. Как он вообще мог заниматься шпионажем, если каждая его мысль отражалась на лице ясно, как белый день? “Быть может, он таков только с тобой?” прошептал предательский голос в голове у Кэсина. Он помедлил, прежде чем отогнать эту мысль. — Не беспокойся, — ответил ему Чжоу Цзышу. Уголки его рта дрогнули, как если бы раздражение было не вполне искренним. — Я помню о своем обещании. Кэсин смотрел, как он уходит, до странности растроганный. Головная боль усилилась, но его это не беспокоило — он закрыл глаза и оставил ее за порогом сна.

***

Проснувшись, Кэсин все еще ощущал усталость, но хотя бы не изнеможение. Он сел в кровати, потягиваясь. Взглянув на стол, он заметил там еду. Еще больше еды, строго говоря. Та, что принес для себя ранее Чжоу Цзышу, также была здесь, нетронутая — позабытая в спешке. А-Сян, должно быть, подкинула новые миски, пока он спал. Кэсин застонал. Ну что за девчонка… Да, конечно, он не отдавал прямого приказа, освобождающего ее от обязанности прислуживать ему, но “оставайся у Призрака Радостных проводов, пока я не пошлю за тобой”, как ему казалось, довольно четко выражало его волю. Он даже не слышал, как она заходила — крепко же он спал. И без сновидений. Это был самый спокойный из снов, доступных обитателям Долины Призраков. Кэсин не знал, сколько точно было времени, но мог предположить, что Чжоу Цзышу пора бы уже было вернуться. Как по команде, тот появился в дверях. Однако Кэсин заметил его лишь потому что сверлил взглядом вход в комнату — так тихо он вошел. Но его бесстрастное выражение лица мгновенно потеплело, стоило ему увидеть Кэсина. — Удалось отдохнуть? — улыбнулся он, присаживаясь в кресло у кровати. Кэсин помимо своей воли улыбнулся в ответ. — Удалось развлечься? — спросил он в свою очередь. — О да. Мы с Призраком Радостных проводов стали добрыми друзьями, — в голосе Чжоу Цзышу послышался сарказм. — Вообще-то нет. Она поздравила меня с новым титулом Призрака Света в ночи, но от чего-то мне показалось, что теперь я нравлюсь ей даже меньше, чем прежде. — Она полагает, что ты не так прост. И она права. Чжоу Цзышу наклонил голову. — Быть может, это она не так проста. Все время, что я провел у нее, она умело избегала ответа на любой из моих вопросов, но если бы я не стал отвечать на ее — это сказало бы ей больше, чем если бы я солгал. — Так ты солгал ей? — Кэсину стало любопытно. Чжоу Цзышу помотал головой. — Рассказал то, что мог. — Слишком многих ей приходится защищать. Ты спросил ее про суп Мэн По? Чжоу Цзышу моргнул. — Стоило мне задать этот вопрос, как она сказала мне приходить завтра, потому что сейчас у нее есть дела. Кэсин задумчиво кивнул, гадая, скажет ли она ему в итоге о том, что Чжоу Цзышу интересовался супом Мэн По? Чжоу Цзышу посмотрел на него спокойно и вздохнул. — Но, как я подозреваю, я не сообщил тебе ничего нового. Кого ты проверял на этот раз — меня или ее? Кэсин улыбнулся, слегка заинтригованный. — С чего ты взял? — Ты здесь явно не для того, чтобы украшать собой трон. Как могла она раскрыть нечто столь секретное, не спросив твоего позволения? Улыбка Кэсина стала шире. Поистине, ум Чжоу Цзышу был так же остер, как и его меч. Кто должен был стать следующим, попавшим на его острие? — Зачем же ты пошел к ней? Цзоу Цзышу криво улыбнулся. — Я, быть может, больше не глава Тянь Чуан, но в расследованиях кое-что понимаю. Они и в самом деле были родственными душами. Сложно было разучиться лгать и не доверять людям, если однажды ты усвоил этот урок. — Теперь ты понимаешь, почему мне так непросто поверить тебе? Тот улыбнулся уже мягче. — Да, я понимаю. Сердце Кэсина на мгновение замерло. — Но ты все еще хочешь попытаться? — спросил он, ощущая странную жадность. Он осознал вдруг, что несмотря на все выученные им уроки недоверия и лжи, сейчас, даже если “да”, которое произнес бы Чжоу Цзышу, оказалось очередным обманом — он все равно хотел его услышать. — Я на многое готов ради тебя, — ответил Чжоу Цзышу, переходя все границы. — Конечно, я попытаюсь. Кэсин хмыкнул и отвел взгляд. Он получил желаемое, но отчего вдруг он ощутил себя так, словно это ему здесь больше всех было нужно — разве это было справедливо? Конечно, я попытаюсь. Чжоу Цзышу произнес это так просто. Как если бы реки текли, а ветра дули, а Чжоу Цзышу всегда приходил бы к нему. — Ну что ж, удачи, — Кэсин обнаружил, что произнес это от чистого сердца. — Спасибо, — ответил Чжоу Цзышу. — Скажи мне сперва: что именно стало причиной твоей внутренней травмы три дня назад? Кэсин наклонил голову, удивленный внезапным требованием. Ему казалось, что Чжоу Цзышу был не в том положении. — И еще, — продолжил тот, нимало не смущенный собственной бесцеремонностью, — какого плана воспоминания стирает суп Мэн По? Кэсин расхохотался. — Прости. Мне казалось, это я делаю тебе одолжение, согласившись потратить свое время, чтобы выслушать тебя. Я не прав? Чжоу Цзышу склонил голову. — Ты прав, и я благодарен тебе. И все же, я не смогу рассказать тебе ничего, если не буду знать, что может причинить тебе вред, и как этого избежать. — А если я откажусь..? Чжоу Цзышу выпрямился. — Тогда я ничего не скажу. Я просидел у твоей постели три дня, выпаивая тебе бульон, чтобы ты не умер от жажды. Я бы сказал, что заслужил право на некоторые причуды, пожалуйста, будь ко мне снисходителен. … он все лицо тебе залил слезами. “Ну ладно”, подумал Кэсин. Он вздохнул. — А я бы сказал, что ты слишком беспокоишься. Пусть будет по-твоему. Не хочу, чтобы из-за меня это хорошенькое личико покрылось морщинами. Суп стирает самые болезненные воспоминания, большую или меньшую их часть. Большую — в моем случае. Чжоу Цзышу кивнул. — Но, опять же, мне казалось, тебе это уже известно, — съязвил, не удержавшись, Кэсин. — Призрак Непостоянства упоминал об этом, но я не стал бы верить ему на слово. Кэсин напрягся. — Ты спрашивал его про суп Мэн По? — Нет, он сам заговорил об этом, когда подходил ко мне — я тебе уже об этом рассказывал, помнишь? Он сказал, что каждый, вошедший в Долину, должен выпить этот суп. Затем он попытался запугать меня, предложив свою защиту, если меня будут принуждать пить. Я… вежливо отказался от его помощи. Кэсин прищурил глаза и рассмеялся. Как будто Чжоу Цзышу и вправду могла понадобится помощь Призрака Непостоянства. И все же, слышать о том, что его пытались запугать, было странно неприятно. Что еще Призрак Непостоянства сказал Чжоу Цзышу? Когда вообще он успел стать таким дерзким? Кэсин по-прежнему нуждался в нем, чтобы вести торговлю ядами с близлежащими поселениями, но он задумался о том, не стоило ли убить одного из его подручных в качестве предупреждения. — Возможно, мне все-таки стоит пообщаться с ним, — задумчиво протянул Кэсин. Не похоже было, чтобы Чжоу Цзышу интересовали его намерения касательно этой ситуации. — Так что насчет твоей травмы? — спросил тот опять. Кэсин вздохнул. — Если ты попытаешься удержать воспоминания, которые однажды забрал у тебя суп Мэн По — ты будешь страдать. В детстве, только войдя в Долину, я часто болел из-за этого. И я думаю, что эффект супа еще более выражен, когда дело касается уже потерянных воспоминаний. Он многозначительно взглянул на Чжоу Цзышу. — Так что, если предположить, что то, что я увидел, было моими настоящими воспоминаниями, и я попытался ухватиться за них — это могло привести к некоторым внутренним повреждениям. — Ухмыльнувшись, Кэсин добавил: — Либо ты просто отравил меня, что было бы самым простым объяснением моей болезни. Он ожидал, что Чжоу Цзышу решительно опровергнет подобные инсинуации, но тот лишь устало покачал головой. — Так значит, тебе становится хуже, когда ты пытаешься ухватиться за воспоминания? Ясно. Я расскажу тебе как можно меньше деталей, а ты должен будешь дать мне обещание: не пытайся удержать воспоминания, неважно, что именно ты вспомнишь. Кроме того, я вынужден буду воззвать к твоему терпению: сначала тебе может показаться, что то, о чем я говорю, не имеет смысла, но постепенно мы подойдем к моменту, когда тебе станет понятно. Пожалуйста, выслушай меня внимательно, даже если все это сперва покажется тебе… странным. Кэсин удивленно приподнял брови. Какая-то часть его жаждала услышать объяснения Чжоу Цзышу. Другая, меньшая, была полна беспокойства: что если бы он так и не смог поверить ему? — Да, да, я обещаю, — сказал он. — Но я не могу обещать, что поверю тебе. Чжоу Цзышу помотал головой. — Я не прошу об этом. — Хорошо. — Кэсин поднялся.Он не собирался продолжать этот разговор, сидя на кровати рядом с Чжоу Цзышу. Устроившись на полу, он подал тому знак присоединиться к нему. — Приступай. Чжоу Цзышу посмотрел на него раздраженно, однако сел напротив и начал свой рассказ. Кэсин узнал о серьезном мальчике, который мечтал заслужить похвалу учителя и уважение сверстников, об увлеченном ученике, которому было даровано время делать то, что ему нравилось. Кэсин не вполне мог понять эту потребность Чжоу Цзышу соответствовать ожиданиям других людей. Он кивнул. — Разумное начало. Каждой истории нужен достойный пролог. Чжоу Цзышу посмотрел на него испытующе. — Так ты хочешь услышать то, что я собираюсь рассказать, или нет? Кэсин жестом предложил ему продолжить. — Прошу. — Он почти ничего не знал о Чжоу Цзышу. Ему было любопытно, чем тот готов был поделиться — или о чем был готов солгать. Окинув его критическим взглядом, как если бы прикидывая, насколько он серьезен, Чжоу Цзышу наконец продолжил. Уверенность, внушенная похвалой, ответственность, возложенная на плечи слишком рано… Чжоу Цзышу рассказывал свою историю сбивчиво, останавливаясь на непонятных поворотах и делая странные паузы. У Кэсина заняло смущающе много времени осознание того, что тот говорил так потому, что был смущен. Кэсин нахмурился. Зачем тогда Чжоу Цзышу вообще ему это рассказывал? Когда их взгляды вновь пересеклись, между ними на мгновение как будто установилась связь, но мелькнув, тут же исчезла. Кэсин посмотрел на Чжоу Цзышу так, словно тот отрастил вторую голову. — Настал момент, когда я больше не смог выносить, как мои братья один за другим теряют жизни из-за моей некомпетентности. Но вместо того, чтобы передать лидерство кому-то еще, я сбежал, как трус, прямо в руки моего двоюродного брата, принца Цзиня, который попросил моей помощи, чтобы укрепить свой трон. Слова Чжоу Цзышу застигли Кэсина врасплох: он понятия не имел о связи поместья Четырех сезонов с императорской семьей. — Он нарисовал мне картину закона и порядка, а я был рад встретить того, кто, как мне казалось, мечтал сделать мир лучше и умел принимать сложные решения во имя великого будущего. В юности, думается, я страдал манией величия, но после пары лет непрерывных потерь и поражений решил, что вообще ничего не знаю, так что я сдался и решил не думать совсем, а только действовать. — ...что, как ты уже выяснил, получалось у тебя лучше. — Именно. Я слепо следовал приказам принца Цзиня, позволив ему руководить каждым моим шагом, как если бы я был не больше, чем псом, оружием в его руках. Я даже завербовал своих оставшихся братьев, сделав их частью созданного мною механизма. — Чжоу Цзышу горько усмехнулся. — “Небесное окно” — ну что за нелепое имя для того, что давало возможность лишь заглянуть в ад. — Постой, так это ты основал Тянь Чуан? — Кэсин рассмеялся. — Чжоу Цзышу, Чжоу Цзышу... да ты себя недооцениваешь! Чтобы годами управлять подобным монстром, нужно обладать поистине выдающимися способностями. — Как я и говорил, — прорычал тот, — я хорошо умею убивать. Собственными руками или косвенно. К моменту, когда закрывать глаза на то, что моего кузена интересовала одна лишь власть, стало невозможно — я уже привык ничего не чувствовать. Я уже стал, так или иначе, причиной гибели восьмидесяти одного моего соратника. Я уже заставил людей, доверявших мне — хороших, смелых и верных людей, таких как Хань Ин, — пойти той же кровавой тропой, притом никогда никому из них полностью не доверяя. Я вынудил их жить той же проклятой ложью, которой жил сам. — И, полный раскаяния, ты покинул Тянь Чуан. — По непонятным ему причинам, Кэсин был очарован этим откровением. — Безбрежно море страданий, и лишь раскаявшийся пристанет к берегу? — Да, как-то так. Сбежал от проблем, снова. Кэсин прищурился, глядя на него. — Не то чтобы у меня был подобный опыт, но, я подозреваю, нельзя просто взять и покинуть орден убийц? — Нельзя. — Чжоу Цзышу вновь мог смотреть ему в глаза. — У всего есть своя цена, и я, понимая ясно, что натворил, был готов заплатить эту цену.. “Что за цену ты заплатил?”, гадал Кэсин. “Все еще платишь? Чего ты пытаешься добиться, выставляя себя в нелестном свете?” — Так значит, в этой истории ты герой, которого ввели в заблуждение? — попытался он. Глаза Чжоу Цзышу вспыхнули гневом. — Я не герой, — словно выплюнул он. — Я просто облажался. Он не оставлял места для возражений. Этого было интересно. — Ну да. Похоже, так и есть, — согласился с ним Кэсин. И тут же выражение лица Чжоу Цзышу поменялось с сердитого на удивленное, а затем на — благодарное? Сбитый с толку Кэсин был вынужден признать, что у него больше не было идей, зачем Чжоу Цзышу могло это понадобится. Тот улыбнулся ему. — Спасибо! Кожа Кэсина покрылась мурашками. — Проклятье, за что ты меня благодаришь? — За то, что принял это всерьез и не стал преуменьшать мои грехи. — Так далеко не зашел бы даже я. Насколько я могу судить, исходя из твоих слов, ты хочешь, чтобы я считал тебя достойным презрения. И все же, с момента, как ты вошел в Долину, ты не сделал ничего, что могло бы ужаснуть меня — если это был твой способ заслужить мое доверие, то он не сработал. Чжоу Цзышу явно вывели из себя его слова. — Я лишь хотел дать тебе понять, с кем ты имеешь дело. Хотя бы для того, чтобы ты перестал пытаться оттолкнуть меня, демонстрируя, каким жутким ты можешь быть. Прекращай саботировать сам себя — я и без того знаю, что ты не святой. ... И так лис был загнан в угол, а все остальные животные рычали и тявкали и требовали наказать его. — Сдавайся, — кричали они. — Тебе не убить нас всех. Когда мы нападем одновременно — мы разорвем тебя на части. Лис усмехнулся и предложил им попробовать. — Убьем его! — кричали они, — убьем того, кто всех нас провел. Но когда они уже хотели двинуться на него, раздался голос, громкий и ясный: — Меня он не обманывал. Лис поднял взгляд и увидел, как, словно свет посреди тьмы, с небес спустился волк. Однако, увидев его, лис не мог не отчаяться: сердца зверей были переменчивы — сейчас они ненавидели его одного, но если бы волк встал рядом с ним, их ненависть тут же обратилась бы и против него. Так что лис выкрикнул: — Тебя я тоже обманул! Свет и тьма не могут существовать вместе! Но волк подбежал к нему, посмотрел ему в глаза и улыбнулся. — Я тебя знаю, — сказал он. А потом обернулся к их врагам и оскалил зубы. Кэсин поспешил изобразить худшую из ухмылок, в то время, как сердце его стучало, как бешеное. — А ты, похоже решил, что хорошо меня знаешь, Чжоу Цзышу. Буквально только что Чжоу Цзышу сказал, что привык ничего не чувствовать. Кэсин подумал о том, как это было нелепо. То, как его глаза становились мягче, когда он грустил, как уголки рта приподнимались в самой нежной из улыбок — Кэсину хотелось слизать ее с его лица отвернуться. — Я знал тебя как самого себя, — Чжоу Цзышу мог с той же уверенностью сказать, что зимой холодно, а летом жарко. — Мне хотелось бы думать, что я все еще тебя знаю, но только тебе судить об этом. Ты скажешь мне? Кэсин сглотнул, в равной мере ощущая жадность и какой-то непонятный ему страх. — Продолжай, — сказал он. — Я не стану подробно рассказывать, как мы встретились. Важно то, что наши пути пересеклись вскоре после того, как я, скрыв свое истинное лицо, покинул Тянь Чуан. Ты пристал ко мне и докучал всю дорогу, а я не мог понять, что тебе было нужно. Лишь позже я выяснил, что ты узнал во мне детского товарища, заметив Стремительные шаги поместья Четырех сезонов. Сперва я не доверял тебе, но ты был... крайне настойчив. Преследовал меня, как тень. В силу обстоятельств, мы продолжили путешествие вместе. Конечно, волк, будучи волком, мог в любой момент избавиться от надоедливого лиса. И лис, будучи лисом, конечно же, знал об этом. Поэтому то, что волк не прогнал его, могло означать только одно: тот в свою очередь привязался к лису. Если бы лис ушел, волку стало бы грустно и одиноко. Поэтому волк только и делал, что закатывал свои волчьи глаза и показывал острые зубы, не в силах отделаться от лиса. — Докучал тебе! — воскликнул Кэсин в притворном негодовании, спрятавшись за привычным дразнящим тоном. — Вот уж это совсем на меня не похоже! Я человек воспитанный и образованный…. Чжоу Цзышу снисходительно улыбнулся ему. — Ты был рожден докучать мне, судя по тому, как настойчиво ты это делал. — Ну и как — удалось мне добиться успеха? — спросил Кэсин, заинтригованный возможностью, потрясенный ею. Чжоу Цзышу усмехнулся. — Как если бы можно было не зацепиться заусенцем. — Чжоу Цзышу! — воскликнул Кэсин, обрадованный и польщенный. — Ты что, только что признал, что перед моей красотой невозможно устоять? К удивлению Кэсина, тот в свою очередь расхохотался над ним. Пораженный, Кэсин наблюдал, как глаза Чжоу Цзышу превратились в два полумесяца и наполнились влагой, как если бы тот не мог решить, смеяться ему или плакать. И то, как он смотрел на Кэсина… Кэсин хотел, чтобы он перестал, чтобы он никогда не переставал смотреть на него так. — Да, — сказал Чжоу Цзышу, и голос его прозвучал слишком искренне, непереносимо. — Ты добился большого успеха, когда сбросил маску и показал мне себя настоящего. — Что? — Кэсин наклонился к нему, пытаясь удержать волнение, вспыхивавшее искрами у него в животе. — Мне казалось, что в этой истории о нас, ты должен был быть тем, кто скрывал свою личность? — Полагаю, у нас обоих были причины скрываться. Я рад, что мы вовремя сбросили маски. — Чжоу Цзышу продолжал наблюдать за ним слишком проницательным, на вкус Кэсина, взглядом. Он даже не пытался отодвинуться. Кэсин почувствовал, как во рту у него внезапно стало сухо. — Так мы поняли, что мы птицы одного полета. Что между нами есть нечто большее, чем кровь на наших руках. Ощутив внезапную дрожь, Кэсин откинулся назад и улыбнулся. — Как романтично. Ты собрался рассказать мне историю любви, Чжоу Цзышу? — Не историю, — тот откровенно уклонился от ответа. — Лишь ее канву. Как я уже сказал, я не могу рассказать тебе подробно. — А если бы мог? — не удержался Кэсин Чжоу Цзышу отвел взгляд, его бровь дрогнула. — То, прежде всего, это была бы трагедия. — Трагедия тоже может быть историей любви, — не дыша, произнес Кэсин. ...между нами есть нечто большее, чем кровь на наших руках. “Насколько большее?” Чжоу Цзышу не отшатнулся. Он не закатил глаза и не оскалил зубы в усмешке, хотя мог бы. Вместо этого, он замер в нерешительности, прежде чем, казалось, принять решение. Когда он вновь встретился взглядом с Кэсином, тому показалось, что Чжоу Цзышу словно сбросил с себя броню неопределенности. Он посмотрел ему прямо в глаза. А затем он улыбнулся — так мягко, так нежно, что Кэсин едва не пропустил печаль в его голосе. — Да, — сказал Чжоу Цзышу. — Может.