***
— Пушкарева, чего такая невеселая? — Коля усмехнулся. — После качественного секса ты выглядишь куда оптимистичнее. Или Андрюха облажался? — Не было ничего, — буркнула обиженно Катя. — То есть, ты мне под столом померещилась? — веселье друга не остановила бы, наверное, даже хорошая затрещина. — Да, блять, — Пушкарева поджала губы, — лучше бы ты померещился. Все испортил мне, Коля! — Я?! — удивленно вскинул брови Зорькин. — Ну, знаешь, Пушкарева… — Уволю к чертовой матери, — злобно пробубнила Катерина, размешивая ложечкой кофе уже добрых пять минут. — Кого? Меня? У тебя рука не поднимется! — Андрея! — А что, не удовлетворяет? — Зорькин фыркнул. Катя промолчала, в ее взгляде читался укор. — Пушкарева, я все понимаю, но вытаскивать меня в субботу утром, чтобы пожаловаться на не удовлетворившего твою ненасытную натуру мужика — это уже слишком! — Он для работы! — поспешно отговорилась госпожа президент. Коля хотел было спросить, над чем таким работала подруга у Жданова под столом, но не стал. — Так в работе он тебя вроде бы полностью устраивал, — Коля усмехнулся, — но если тебе Андрюша больше не нужен, то я заберу его к себе. Мне талантливый финансист в отделе пригодится! — У него совершенно невыносимый характер! — пожаловалась Катя. — А с тобой кто-то еще способен сработаться? — Друга защищаешь, да? — Просто не понимаю, почему твои претензии к Жданову выслушиваю я. У вас там какие-то непонятки, а все шишки летят на мою невинную светлую голову! — Да если б тебя черти не принесли, то все было бы нормально! — Радуйся, что меня, а не твоего благоверного, — Коля усмехнулся. — Ты в следующий раз хотя бы закрывай кабинет, подруга. — Не будет следующего раза, — тихо прошипела Пушкарева. — Я за ним бегать не собираюсь! Мужиков, что ли, мало?! Пожалуй, неистовый ржач Зорькина после этих слов не остановило бы даже прямое попадание ракеты с ядерной боеголовкой в их столик. Катя терпеливо ждала, пока веселье друга поутихнет, а сама мучилась от мрачных мыслей. Ну что этому Андрюше не так, черт возьми?! Да если не это пари, она в жизни бы не взглянула в его сторону! Она ему отсосала, хоть бы спасибо сказал! И Коля тоже молодец, нашел время, когда зайти. — А ты за ним бегаешь? — поинтересовался Зорькин, когда перестал ржать в голос. — Хотя… Чего я спрашиваю… — Да ну тебя, — Пушкарева разобиделась окончательно и отвернулась к окну. Пари, кажется, она проиграла, а, значит, замужество неизбежно. К этой оскорбленной невинности она кроме, как по работе, больше не подойдет!***
Двух выходных было катастрофически мало, чтобы успокоиться. Как себя вести с начальницей Андрей не имел ни малейшего представления. Лучше всего было бы не попадаться ей на глаза хотя бы в первой половине дня, но ему все равно придётся выходить из своей каморки в кабинет. Разве что приехать пораньше, чтобы успокоиться, попытаться уйти с головой в работу и не высовываться, пока не позовут? А вот когда Катерина его вызовет, то как держаться? Как будто бы ничего не произошло? Что говорить? Ведь, как пить дать, снова начнёт заикаться и краснеть при одном взгляде на госпожу Пушкареву. А если уволит? Тогда они больше никогда не увидятся, она спокойно выйдет замуж и думать о нем забудет. Голова буквально разрывалась от вопросов без ответа, но у Андрея даже не было сил, чтобы хоть что-то написать в дневнике. Неизвестность настолько его пугала, что в воскресенье он уснул с трудом, долго ворочаясь с боку на бок и, разумеется, утром проспал. Хуже не придумаешь! Оказалось, что хуже может быть, в этом Андрей убедился утром в понедельник. Во-первых, он опоздал на двадцать минут, как ни старался успеть вовремя. Во-вторых, ему пришлось невежливо отмахнуться от Вики, потому что Клочкова сегодня, как ни странно, была на рабочем месте и попыталась поскандалить с ним, едва он сунул нос в приемную. И, в-третьих, попытка прошмыгнуть незамеченным мимо начальницы оказалась провальной. Только он открыл дверь в президентский кабинет, как нарвался на злой взгляд Катерины. — Доброе утро, Андрей, — сочащимся ядом голосом поздоровалась госпожа президент, — уже и не надеялась вас увидеть этим прекрасным утром. — Проспал, — виновато ответил Андрей, отведя взгляд в сторону. — Так заводите будильник! — рыкнула Катя. — И будете появляться на работе вовремя! — Я заводил, — искренне ответил Жданов, но тут же стыдливо опустил взгляд в пол. Вот как теперь с ней общаться? Она ж у него… а он… — Идите, — недовольно буркнула начальница и снова зарылась в бумаги. День определенно не удался. Время до обеда прошло в душевных метаниях Андрея. Сначала он хотел извиниться, но потом все-таки передумал. Голос разума тембром Малиновского вещал в голове: «Извиниться за минет — это дно, братан». Невозможно было с ним не согласиться. Женсовет же, заметив уныние своего сына полка, немедленно поняли в чем дело: — Ты влюбился, сынок, — тепло улыбнулась ему Ольга Вячеславовна и похлопала по плечу. — Надеюсь, не в модель нашу какую-нибудь? — Нет-нет, что вы! Это… одноклассница. Бывшая. — А чего ты страдаешь? — тут же откликнулась Тропинкина, бодро зажевав пирожок. — Бери ее в оборот. — Негоже пропадать такому красавчику, Андрей, — авторитетно добавила Света. — Я никогда никого не звал на свидания… Шесть пар глаз с нескрываемым удивлением уставились на него. — Совсем-совсем никогда? — опешила Таня, а Шурочка потыкала его вилкой в плечо: — Уникальный экземпляр! — Вымирающий вид, — подтвердила Амура. — Точно! — подскочила Тропинкина. — А знаешь, почему вымирающий? Потому что ты такими темпами и потомства не оставишь на этой Земле. — А если она не согласится? — с сомнением в голосе спросил Жданов. — Мы с ней, вроде как, повздорили. — Ничего, Андрюш. Если любит, согласится. Заодно и помиритесь, — ответила Ольга Вячеславовна, и сразу на душе стало как-то легче. Утром Андрей сломал себе всю голову, что делать с цветами. Слишком уж очевидным было бы тащить их в кабинет начальницы через весь офис. Да и — чего скрывать — накладно. Все заработанные им средства уходили на лекарства отцу и кредиты. Жданов попросту не смог бы выделить тысячу с лишним на роскошный букет, к каким наверняка привыкла Екатерина Валерьевна. Что ж… он может предложить ей только себя, таким, какой он есть, поэтому выбор за ней. Ее пари с Юлианой Филипповной в данном случае играло только на руку Андрею. Если Катя хочет выиграть, то согласится на что угодно. Андрей победно ухмыльнулся. Он, конечно, любит Екатерину Валерьевну, но когда еще выпадет шанс воспользоваться ситуацией и немного поиграть? В конце концов, прав Ромка — в накладе он сам не останется. Осталось только пригласить начальницу на свидание. И, пожалуй, это самое трудное. Впрочем, кое-чему Андрей научился за время работы в Зималетто…***
— Вы издеваетесь, Андрей? — Катя фыркнула и скривилась, когда помощник поставил ей на стол тяжёлый горшок с яркой розовой геранью. — Это что за кактус? — Это цветы, Екатерина Валерьевна, — Андрей усмехнулся и, расправив плечи — а внутри стремительно нарастал приступ паники — высыпал на стол перед начальницей леденцы «Дюшес». — А это конфеты. — Зачем? — непонимающе хлопнула глазами Пушкарева. Не убьет же она его, в конце концов? В крайнем случае, наорет и решит, что он невменяемый. Зато перестанет домогаться — тоже неплохо. — Я зову вас на свидание, — стараясь казаться максимально серьезным, ответил Жданов. — Сегодня вечером. Вы согласны? Катя выдохнула и замерла с открытым ртом. Несмотря на свою бурную половую жизнь, Катя всегда слыла одной из самых недоступных женщин в Москве. Чтобы добиться ее заинтересованности, кандидатам приходилось знатно потрудиться и раскошелиться. И все равно поток желающих не иссякал. Да, мужчины часто ее звали на свидания. Все, как один, тащили роскошные букеты и бельгийский шоколад ручной работы, золото и бриллианты, они заглядывали в глаза и нервно переминались с ноги на ногу в ожидании ее вердикта. Несмотря ни на что, Пушкарева частенько им отказывала, предпочитая только самых привлекательных на свой вкус. А тут… Андрей тоже не сводил с нее решительного взгляда, словно принял любую свою участь. Странно, на положительный ответ он явно даже не рассчитывал. Прикалывается над ней, что ли? Урод. Но какой красивый! — А в качестве ресторана, — мягким голосом пропела Катерина, — я полагаю, будет поездка на Казанский вокзал за шаурмой? Несмотря на кажущееся спокойствие, ее тон не предвещал ничего хорошего, но Жданов предвидел что-то такое, а потому, не моргнув глазом, ответил: — Я слишком… себя люблю, чтобы так легкомысленно рисковать здоровьем. Макдональдс, подойдёт? Знаете, там очень строго с контролем качества. Нет, он точно издевается! — Ну, не хотите — как хотите, — Андрей уже повернулся, собираясь скрыться в каморке, но его задержал ехидный голос Пушкаревой: — Только поедем на моей машине. Жданов нервно хихикнул. — Не ожидали, Андрей Павлович? — еще более злобно прошипела начальница. Парень закрыл лицо руками и безудержно рассмеялся. Скорее всего, это было нервное. Но кто бы всерьез поставил на такой исход? Катя сморщила носик и фыркнула. Старалась не рассмеяться вслед за помощником, но не удержалась: все равно улыбнулась. Такой он дурак, слов нет. Откуда только взялся на ее голову? — И веник свой поставьте на тумбу к окну. Не оставлять же на рабочем столе. Поливать сами будете! — попыталась сделать голос как можно строже, но тут же замерла от его искренне счастливого взгляда. — Буду, Катерина Валерьевна! Все, что скажете! — Тогда идите, работайте. Совершенно несносный у нее помощник. И она словно девчонка восемнадцатилетняя. Куда катится мир?