***
Мимо женсовета Андрей пролетел на сверхзвуковой скорости — чтобы не остановили и не начали пытать. Казалось, что если он сейчас хоть с кем-то заговорит, то все тут же поймут, чем Жданов занимался прошлым вечером. Обнародовать свой недороман с начальницей перед вездесущими секретарями он, конечно, не собирался. Однако удача в это утро была явно не на стороне Жданова, потому что, влетев в кабинет Катерины, он почти врезался в спину Александра. Жених Екатерины Валерьевны стоял почти у самых дверей, а вице-президент Зималетто аккуратно поправляла ему лацканы дорогого пиджака. Юлиана никак не отреагировала, когда поняла, что они не одни. Только окинула помощника своей подруги оценивающим плотоядным взглядом. — У меня болит голова от этого ужасного цветка! — с нотками обиды в голосе вещал Воропаев. — И зачем он ей понадобился вообще? — Кто именно, Сашенька? — пропела Виноградова, прожигая взглядом Андрея. Тот невольно поежился и сделал шаг в сторону своего «кабинета». Интересно, Юлиана уже знает про их с Катей вчерашний вечер? — Ну, этот… цветок! Как его? — Герань, — тут же подсказала пиарщица, выпустив пиджак Александра из цепких коготков. — Андрюша, вы не знаете? — Д-доброе утро, — слова дались Жданову очень тяжело. Не дай бог, она как-то скомпрометирует Катю перед женихом! Опасения захватили Андрея с головой, ибо Юлиана Филипповна — это даже не женсовет. Она по сравнению с ними как акула против плотвы, и надо быть еще более осторожным. Но к счастью, ответа у него никто требовать не стал, поэтому получилось молча проскользнуть в свою каморку и спрятаться за монитором. Правда, гости никуда уходить не собирались, видимо, намереваясь дождаться хозяйку кабинета. — А ты попробуй пожевать ее, — послышался ироничный женский голос, — должно отпустить. — Пожевать? Герань?! — Я слышала, это очень помогает. Полезнейший цветок! Возможно, Александр опробовал совет, потому что некоторое время молчал. — Я не узнаю Катю в последнее время, — посетовал он, прерывая тишину. — Ее будто подменили! В кабинете раздался стук каблучков и снова замер. — А зачем тебе ее узнавать? — томным голосом ответила Юлиана. — Главное, что она скажет тебе «да» в ЗАГСе и сделает тебя еще богаче. Разве не этого ты хотел, милый? Воропаев глухо зарычал, и Андрей уже было хотел посмотреть, что у них там происходит, как услышал любимый голос, по которому успел соскучиться за недолгую ночь: — Юляш, ты решила протянуть коготочки к моему… цветку? — Екатерина Валерьевна была явно в прекраснейшем настроении. — Доброе утро, котики! Что нового? Услышать ответ начальства Жданов не успел, так как на столе зазвенел рабочий телефон. Он даже подпрыгнул от неожиданности, и тут же схватил трубку, плюхаясь на стул. — Андрей! Андрюша! Срочно «911» для Шурочки! — проверещала трубка взволнованным голосом Пончевой. — Бегом в туалет! И отключилась. Андрей на автомате выгреб из нижнего ящика стратегический запас: колготки, тушь, пластырь, салфетки и шоколадку «Аленка» — единственное, что он купил сам из этого набора — и кинулся к выходу. Затормозил он уже в дверях под недоуменным взглядом президента Зималетто — то, как на него посмотрят остальные, было уже глубоко наплевать. — Ты куда? — пробормотала Катя, разглядывая упаковку бежевых Omsa. — В туалет, — без раздумий отозвался Жданов. — Я быстро! — Он что у тебя, метросексуал? — искренне удивился Воропаев. — А Милко уже обрадовали? Он интересовался, кажется. — Да какого… — продолжила Катя, но так и не придумала, что хотела сказать. — Это девочкам! — выкрикнул Андрей, и, чуть не сбив с ног взъерошенную Клочкову, вылетел за дверь. — Уволю! К чертовой матери уволю весь женсовет!!! — прорычала ему вслед Пушкарева. От ее хорошего настроения не осталось и следа, но Жданов только улыбнулся — он-то уж точно знал, как вернуть его обратно.***
В женском туалете в этот раз оказалось людно. Слишком. — О, еще одна жертва матриархата, — понимающе вздохнул Зорькин, чем поверг Андрея в полнейший ступор. Финансовый директор явно был недоволен сложившейся ситуацией и своим местонахождением, о чем красноречиво говорили сложенные на груди руки и нахмуренные брови. Николай выглядел как никогда внушительно. На пуфе сидела взъерошенная и воинственно настроенная Кривенцова, а девочки все одновременно причитали о чем-то и ругались попеременно, не давая ей встать. Полнейший бедлам! — Слушай, у тебя пирожков нет, а? — с надеждой спросил он Жданова. — Нет, только колготки. — Ага, добро еще разбазаривать! Давай сюда, — возмутилась Амура и забрала из рук Андрея достижение итальянской легкой промышленности. — А давайте мужиками куда-нибудь сходим, а? — скривился Коля, не реагируя на происходящий вокруг дурдом. — Федю позовем. Еще кого-нибудь, я не знаю… после такого стресса, мне нужна первая помощь. — Потапкина, — добавил Жданов, вспоминая, что так и не проставился перед охранником. — Потапкина, — с готовностью повторил финансовый директор. — Эти женщины мне вот уже где, — он постучал ребром ладони по горлу. — Сил нет! То одна, то другая, то все сразу! Все сразу — это вообще, — он кивнул на шумную толпу, — смерть. Пошли отсюда поскорее. Андрей убедился, что девочки уже успешно приводят Шурочку в порядок и пошел вслед за Зорькиным в его кабинет. — А что случилось-то? — Подрались, — буркнул Коля. — С Клочковой, естественно. Как же она меня уже достала, ты бы знал! Если бы не Катька, я бы давно уже свалил из этой богадельни. Андрей понимающе кивнул: в женском коллективе и правда была своя специфика. Женсовет невзлюбил Вику с потрясающим единодушием. — Я последний раз разнимал женскую драку еще в школе, когда Пушкарева одной оторве волосы повыдергивала. Думал, уже больше не повторится, а тут нате! — За что? — Что за что? — не понял Зорькин, замерев над двумя бокалами с бутылкой виски. — За что повыдергивала? — А ни за что. С Валерием Сергеичем повздорила, вот и полезла на рожон — обычное дело. — Обычное? — не понял Андрей. — Она все всегда делала ему наперекор. Трудный подросток, показывала характер, а потом вот втянулась, и… А не важно! Давай выпьем, что ли? — Ты ж не пьешь, вроде, — удивленно поднял брови Жданов. — С этим серпентарием не только пить начнешь, — горестно вздохнул финансовый директор и подвинул Андрею стакан с виски. Отказ Зорькин категорически не принял, но и на большем настаивать не стал.***
Совещание в конференц-зале проходило как-то вяло. Милко пытался заинтересовать окружающих эскизами новой коллекции, но Кате было не до него. Всеми своими мыслями она находилась в каморке своего кабинета с Андреем, в то же время с унынием осознавая, что у нее накопилось такое количество работы, что вряд ли ей светит продолжительное уединение с помощником. С другого конца стола с нее не сводила взгляда Елена Александровна, по обыкновению присутствовавшая на отборе эскизов — значит, допроса не избежать. Ее мать была достаточно чуткой с дочерью, видела, когда что-то не так, но всегда трактовала это по-своему. Катя всегда боялась помощи матери — извращенное семейное счастье. — Доченька, ты сама на себя не похожа сегодня. Что-то стряслось? — Пушкарева-старшая, конечно, направилась за Катей в кабинет, когда все разошлись. — Нет, мам, просто устала. Возможно, перепады погоды, голова болит. — Хммм… — задумчиво протянула Елена Александровна. — Ты знаешь, я была на днях на открытии галереи Румянцева, и встретила там Дмитрия Синицкого… Катя внутренне напряглась, услышав имя бывшего любовника, но внешне не показала, что хоть как-то отреагировала. — И? — И он мне намекнул на вашу с ним связь. Интимную. Катя тяжело вздохнула и подняла усталый взгляд на мать. Какой же он скотина, этот Синицкий. Как ему вообще могло в голову прийти втягивать ее мать? Это же просто немыслимо! — Хватит слушать всякую чушь, мам. У меня очень много завистников. — Ты действительно думаешь, что я ничего не знаю, Катерина? — повысила голос Елена Александровна. — Ты позоришь Сашеньку на всю Москву! Я уж не говорю о том, что такая «слава» может отразиться и на успехе бизнеса. И мы с Валерой закрываем глаза на твои похождения, потому что мы твои родители. Но это отнюдь не значит, что мы одобряем такое… распутство. Вся ее тирада проходила словно сквозь Катерину, которая сидела с абсолютно каменным лицом. Ее не впервые отчитывают, но почему-то сейчас стало мерзко. Да, она сама дура. Да, сама виновата. Но ей ведь уже не шестнадцать? С какой стати ее полощут как щенка? И сколько еще нужно выслушать от родителей, чтобы они наконец-то отстали? Ведь не она настаивала на свадьбе. Или до тех пор, пока она работает в «их Зималетто», никто не будет с ней считаться? Впрочем, зачем еще любящей родительнице сюда приходить? Не предстоящий же день рождения обсудить, однозначно. Обидно… — Это все? — безучастно спросила она, когда мать замолчала. — Тогда выйди, и закрой за собой дверь. У меня много работы.***
Андрей слышал весь разговор Кати с матерью, сам того не желая. Он бы многое отдал, чтобы не присутствовать в этот момент за хлипкой дверью. Единственное, чего он не ожидал, так это увидеть расстроенную начальницу у себя на пороге. Действительно, сама на себя не похожа. Такую Катеньку хотелось успокоить и утешить. Она как девчонка забралась к нему на колени, уткнулась носом в плечо, притягивая к себе за расстегнутый ворот рубашки, и заплакала. Андрей растерялся: одно дело, когда у тебя на плече по очереди рыдает весь женсовет, другое — непробиваемая президент компании, женщина с железным характером и выдержкой. Но, обнял все-таки, одной рукой, погладил по спине и поцеловал в висок. Что сказать в утешение, он так и не придумал. — Ты слышал, да? — всхлипнув, спросила Катя и уткнулась носом в воротник его рубашки. Андрей молча кивнул. — Отчитывают, как дуру малолетнюю. — Кать… ну, чего ты… в самом деле… — попытался урезонить начальницу Андрей. — Ерунда же… — Синицкий — мудак! — тихо проскулила она, вытирая слезы. — Это… это из-за него? — серьезно спросил Жданов. Последний раз «мудаком» был какой-то Машкин парень, в которого она влюбилась без памяти, а он ее бросил. — Угу, — всхлипнула Катя. — Ты его любишь, да? — чуть скривившись, спросил Андрей. Мысль о том, что Катя может быть влюблена в какого-то придурка, была ему неприятна. — Кого? Синицкого? — усмехнулась Катя сквозь слезы. — Нет, конечно! Мы расстались давно. Он был… для здоровья. Андрея кольнул неприятный вопрос, а для чего Кате он. Для пари? — Я с тобой совсем размякла, — невесело улыбнулась она, когда приступ рыданий подошел к концу. — Никогда раньше себе не позволяла такого, а теперь вот… На это Андрей совсем не знал, что говорить, поэтому просто обнял Катю покрепче. Она всхлипнула еще раз и замерла в его руках, доверчиво прижавшись к нему, и прикрыла глаза. — Ладно, у нас работы навалом, — через пару минут к Пушкаревой вернулось ее обычное, «рабочее», настроение. Она неохотно выбралась из уютных объятий Андрея. — Спасибо тебе. — Да не за что, — Жданов смущенно отвел взгляд. — За поддержку. За то, что ты у меня есть, — Катя быстро мазнула губы блеском, подправила макияж и твердым шагом вылетела прочь из каморки. Андрей с мечтательным видом уставился в монитор, совершенно не соображая, что там написано.