Топи

Чжулю крался бесшумно, огибая уже выученные за долгие годы половицы, что своим скрипом могут выдать его присутствие. Даже дыхание затаил, как зверь. А пальцы все сильнее сжимались на рукояти, что неметь уже начинали, словно их и вовсе нет. И сердце. Сердце стучало как бешеное, отдавая пульсацией в висках, будто там, в груди, взбушевавшаяся вольная птица, пойманная в ненавистью костяную клетку. "Слишком громко". С каждым осторожным шагом, в голове вырисовывались образы жуткой, до ужаса безобразной твари, что почуяв присутствие хозяина дома, бросается на него, целясь массивными когтями прямо в шею. Ведь в том, что это нечто опасное и дикое сомнений быть не может. Пакостная нечисть себя так не ведёт. Они шумят, гремят посудой, спутывают девицам волосы и кусаются, а когда человек просыпается, то стихают, затаясь и с ненасытной жаждой наблюдают за жертвой. Наслаждаются страхом, сладко смакуя из какого нибудь темного угла за печью. Это другое...совсем другое. "Может упырь пролез?" Пару недель назад на этой улице умер старик. Мерзким был до ужаса, цеплялся ко всем без разбора, а как появляется повод поскандалить, то он его никогда не упустит. Соседи поговаривали, что колдун, и причём сильный падла, но неожиданные обыски царских псов эти слухи так и не подтвердили. Но ведь же не обязательно хранить дома разные травы, да книги теней, чтобы колдовать? Приоткрыв дверь покоев, мужчина отчетливее услышал возню и кряхтение уже в самой комнате, словно тварь забыла об какой либо осторожности и больше не пыталась скрываться, ведь самое сложное уже сделано. Осталось только полакомиться. — И чего ты замер как истукан? Свечу зажги, а то я нихрена не вижу. Ну давай, быстрее, и железку эту дрянную брось, нахрен она тебе вообще? Знакомый, хамоватый голос, который сокольничий узнает из тысячи, ведь после той ночи запомнил его навсегда. Страх, радость и тревога смешались в один огромный ком, не давая мужчине разобраться в своих чувствах в этот миг. Чжулю был рад, что вновь смог встретить этого заносчивого анчутку, но ведь если там, на болотах, сытая тварь не убила его, то что помешает сделать это сейчас? — Эй, ты там ото сна ещё не отошёл? "Только повернусь спиной и ведь прыгнет..." Все это лишь небольшая заминка, а незваный гость уже сам в наглую побежал к сундуку с утварью, начав вываливать все на пол и бурчать себе под нос, что хозяин из Чжулю ужасный, безответственный и вообще таких только в болотах топить. Выдохнув, кладя саблю на ближайшую лавку, сокольничий взял со стола свечу и протянул анчутке, который благополучно не увидел её на самом видном месте. — Сам зажгёшь. ◊◊◊ — Это ведь ты этих псов на меня натравил? Признавайся! Миловидное личико скривилось, угрожающе скаля небольшие клычки, что в отличии от когтей не представляли никакой опасности. В тусклом свете трепыхающихся огоньков, анчутка выглядел чудаковатым, словно вылез из старинной сказки, что так любят рассказывать старухи, укачивая дитя в люльке. А густая копна темных волос, стекала водопадом по тонкой шее и женственным плечам, почти скрывая их от взгляда Чжулю. Воистину дивное создание. — Я не стал бы. — Да, а с чего бы этим псам лезть на мою территорию? Ещё и с этими мерзкими ярчуками! Тьфу, мерзость лохматая, чуть лешего не задрали, а он, между прочим мне ещё должен, — на эмоциях рогатый слегка приподнялся, уперевшись руками в стол. Его бесило то, что в его владения опять вторглись и на этот раз он оказался бессилен. Бесил и Чжулю, что и вовсе в лице не менялся, словно каменное изваяние сидит, да смотрит только, изредка сухо отвечая. — Это из-за тумана. Люди жалуются, что болотный морок все ближе подбирается к городу, ещё и пропажа тех опричников теперь не кажется особо странной. Анчутка хоть и называл себя хозяином поганых топей, но этот туман контролировать не мог, и теперь, не зная что сказать в ответ, притих, лишь раздраженно мотая хвостом из стороны в сторону. По недовольному лицу было видно, что он хотел злиться, возникать, крушить мебель и возможно дать хорошего, прям смачного леща сокольничему, что наконец-то хотя бы нахмурился для приличия, тут же погрузившись в какие-то свои, никому не ясные мысли. Вот только на кого злиться? Они оба понимали, что никто из них не виноват в сложившейся ситуации, кроме самого тумана, что был подобен живому организму и до ужаса ненасытному. Уничтожь небольшой болотистый лесок и он сгинет в кострище вместе с ним. Да, небольшой. Поганые топи действительно не были чем-то большим, поражающих разум размеров, все дело лишь в мороке и местных тварях, что путали тропки, водили путников кругами и всяким способами дурачили, пока те не исчезнут под густой порослью ряски. — Раз так, то я у тебя теперь жить буду! Ты все таки мне обязан жизнью! Анчутка первым нарушил тишину. Громко, резко и совсем невпопад мыслям Чжулю, от чего чужой голос словно вытащил его из под толщи воды. Встав из-за стола, нечистый внаглую направился в сторону опочивальни, запомнив, что именно оттуда вышел заспанный Чжулю. Все так же сидя на месте, мужчина лишь спросил в след: — Тебя хоть зовут как, чудо рогатое? Но вопрос был благополучно проигнорирован. ◊◊◊ После ночного происшествия, спать Чжулю уже не хотел, позволив незваному гостю немного понаглеть и проспаться на хозяйской кровати, тем более, что гостевой комнаты в небольшом доме не было. Но это все уже потом, утром, как и другие вопросы о дальнейшем сожительстве. Мужчина действительно чувствовал себя должным, и вместе с этим любопытство, и...симпатию? Он совершенно не знал как объяснить этот интерес, но сам факт того, что с ним под одной крышей будет жить такое, уже пробуждал какой-то наивный, детский интерес. Вместе с которым дружно по руку шли и риски, ведь не дай боже до царских псов дойдут слухи... Помассировав переносицу, Чжулю вышел на улицу, тихо прикрыв за собой дверь. Сейчас ему нужно все хорошенько обдумать всё и проветрить голову, хотя последнее малоосуществимо. Этой ночью воздух был тяжелым из-за духоты и влаги, что с каждым вдохом словно оседала в легких. Дурманил и терпкий запах трав.