***
Ещё около недели мы пробыли в больнице среди других детей и раненных шиноби. Только потом, убедившись, что желтуха, характерная для многих новорождённых, сошла, нас с наилучшими пожеланиями вышвырнули из госпиталя. Пока нас несли по улицам Конохи, я ничего подозрительного не заметила. Скалу Хокаге, конечно, заценила, но не более. Впервые смогла рассмотреть дом семьи Харуно. Небольшой, двухэтажный и, главное, с балкончиком. Вообщем, миленький такой. Здорово было то, что нам даже сделали собственную комнату, куда и поселили. Правда, ничего почти я разглядеть не успела, потому что не могу встать. К тому же, меня постоянно клонит в сон. Мебуки от нас почти не отходила, делая для своих чад всё, что только может. Сразу видно – желанные дети... Правда, Кизаши я так и не заметила. Он не появился за всё время, что мы провели в больнице. Дома его тоже не было. Из подслушанного недавно разговора стало понятно, что Харуно-старший имеет звание чунина и сейчас на какой-то долгосрочной миссии. Подробностей я, разумеется, не услышала.***
Уже целый месяц мы втроём живём в доме семьи Харуно. Сегодня был день из разряда "сыро и промозгло", что активно сказывалось на настроении окружающих. Сестрёнка недовольно морщилась и жалась поближе ко мне, Мебуки ходила мрачная и, как я поняла, обеспокоенная тем, что Кизаши с миссии всё не возвращается. Ёшина Нара, заскочившая на чай (в своё время, она с Мебуки вместе била мужей по головам сковородками, тем самым отучая одного по-глупому шутить, а другого - спать всегда и везде. Правда, попытки успехом не увенчались и были прекращены, хотя иногда возобновляются и до сих пор), тоже была мрачноватой, хоть и восхищалась нашими очаровательными мордашками минут десять, а потом увлечённо щебетала о чём-то с Мебуки на кухне несколько часов подряд. Наконец распрощавшись и пригласив к себе в гости, Нара упорхала из нашего дома, оставив вновь нахмурившуюся мать заниматься Сакуриным подгузником. Насколько это было возможно, я повернула голову в сторону, вглядываясь в незашторенное окно. Может, на облачка посмотрю, а то от скуки повесится можно. Вот только за окном не облачка, а огромная свинцовая туча, нависшая над Конохой. Я поморщилась, вспоминая, что в прошлой жизни от дождя у меня болела голова и поспать нормально в такое время не выходило. Скользнув взглядом по пробегавшим мимо шиноби, поняла, что ни у одной меня настроение на нуле. Кому-то ой как не охота было тащиться на новую миссию по такой отвратной погоде, особенно если эта миссия – очередная поимка сбежавшей кошки или очистка реки. " Ха, лохи". Бандитская ухмылка появилась на губах. Всё-таки злорадство над окружающими доставляет нейкое садистское удовольствие. Когда ты младенец и все вокруг тебя холят и лилеят, чувствуешь нейкое превосходство над другими. Ну вот правда. Лежала я долго, но в конце концов отрубилась. Думала, это никогда не произойдёт!***
После сытного обеда того же дня, я всё-таки нарушила закон Архимеда и не спала, а лишь смирно лежала на руках у Мебуки. Сакура привычке изменять не стала и тихонько посапывала рядышком. Всё же младенцы ну oчень (я бы даже сказала непозволительно) много спят. Кстати, я тоже дрыхну как сурок на протяжении большей части суток. Просто, в один момент отрубаюсь и ничего поделать не могу. Аж бесить начинает. А в прошлой жизни я мечтала о такой "суперспособности", как засыпать в любом месте и при любых обстоятельствах. Считала, что таким образом компенсирую недосып, образовавшийся во время подъёмов в шесть утра пять раз на неделе. Правда, быстро осознала, что уснуть могу ТОЛЬКО ночью и ТОЛЬКО в кровати. Даже в поезде у меня не получалось провернуть этот трюк. А хотелось бы. В засыпании я явно проигрываю своему дедушке. Вот уж кто точно сможет уснуть за минуту, находясь в вертикальном положении! Не стоит отметать и мою подругу, с которой на протяжении нескольких лет мы сидели за одной партой. Дело было в росте. В то время, мы возвышались почти над всеми своими сверстниками и чтобы не загораживать никому доску, нас отправляли на Камчатку. Но я никогда против не была и с удовольствием маялась дурью вместе с подругой. Она умудрялась уснуть даже на физкультуре, но как - секрет фокуса, который, по-видимому, она собирается унести в могилу. Очередное напоминание о смерти. Я сжала руку в кулак. Прошлое приходилось ворошить, как бы я этого не избегала. Я правда очень жалею, что ушла ничего не сказав, даже не попрощавшись... А сейчас я не могла ограничить себя в мыслях, которые бегали из угла в угол в моей бренной головушке. Если я переродилась, то происходит ли это со всеми умершими? И помнит ли кто-то из них свою прошлую жизнь? Если да, то с окружающими мы видимся всего-ничего. Только одну жизнь. И это ужасно мало. Например, кто-то умрёт в тридцать, кто-то в двадцать восемь, а кто-то, как и я – в шестнадцать. И те, кто доживают до преклонного возраста –настоящие счастливчики. А вот наступит твой конец и окажешься ты в другом мире, возможно позабыв своё прошлое. И встретиться с ним врятли получится. Строить жалкое подобие теории я могла ещё долго, но неожиданно в дверь постучали. Причём, очень настойчиво. Мебуки аккуратно положила меня на диван рядом с сестричкой и направилась к двери, натягивая на лицо подобие улыбки и принимая беззаботный вид. – Уже иду, – крикнула она, чтобы нашу дверь оставили в покое и скрылась в коридоре. Негромкие шаги, щелчок замка и приглушённые голоса – всё, что я смогла услышать. Вроде, собеседники обменялись традиционными приветствиями и банальными вопросами о самочувствии и о погоде. Далее, собеседник, который точно был мужчиной среднего возраста, огорошил вестью прямо-таки всех: –Мебуки-сан, пару часов назад ваш муж был найден мёртвым недалеко от границ деревни. Я замерла на несколько секунд. Какие-то обрывки фраз долетали до меня из коридора, но прислушиваться не было желания. Мысль о смерти, не важно чьей, больно резала душу. Одинокая слеза скатилась по щеке... Хлопок двери вывел из некого транса, в котором я прибывала несколько минут. В гостиную вошла Мебуки. Я никогда не видела её такой бледной. Присмотревшись, я разглядела пустоту в глубоких зелёных глазах. Казалось, от некогда доброй и жизнерадостной женщины осталась одна оболочка... Она осела на пол и принялась судоржно всхлипывать, потом рыдать. Женщина билась в истерике, лёжа на полу и никто не мог её утешить. В такие моменты чувствуешь себя по-настоящему одиноким...