Как две капли воды

Вы когда-нибудь видели как угасает человек? Как пропадает в нём тяга к жизни, горе разрывает изнутри, а слёзы душат каждый день. И этот человек – твоя мать. Пусть таковой она является всего лишь пару месяцев, сути это не меняет. К Мебуки я почему-то привязалась очень быстро. Может, дело в том, что эта женщина является биологической матерью данного тела, а может, потому что на протяжении нескольких месяцев заботилась о своих чадах, невзирая на личные проблемы. Как бы то ни было, видеть боль Мебуки было невыносимо. Известие о смерти мужа сломило её, эту сильную и независимую женщину. Но заставляло восхищаться то, что даже после этого, она осознавала ответственность, лежащую на хрупких плечах. Ответственность за нас с сестричкой. Каждый день Мебуки вставала ровно в семь, невыспавшаяся из-за ночных криков своих детей, делала уборку, кормила нас, купала... но почти перестала есть сама. Апатия всё больше накрывала Харуно-старшую и выйти из неё, увы, не получалось. Вначале, были слёзы, затем - простая угрюмось и красные глаза. Под этими глазами вскоре начали появляться мешки. Пришёл ещё и недосып... На этом её состояние не остановилось и пошло дальше. Через пару недель я заметила, что Мебуки почти ничего не ест. Максимум, перехватит пару бутербродов в середине дня и на этом всё. Пришедшая через какое-то время неестественная бледность добавляла большего ужаса. Мебуки почти не выходила из дома и это сделало её ещё больше похожей на мертвеца. Иногда заходившая Ёшина в ужасе всплёскивала руками и заставляла подругу хотя бы поесть. О прогулках по Конохе не могло быть и речи. Но и от этого Мебуки становилось хоть чуточку лучше. От разговоров по душам, от принятой пищи, от мысли, что ты ещё кому-то нужен, в конце концов... Правда, Ёшина не могла слишком часто бывать в гостях у семьи Харуно из-за того, что шёл уже четвёртый месяц её беременности. А Мебуки всё больше и больше погружалась в собственную печаль и уныние. Даже Сакура чувствовала перемены в поведении матери и старалась не беспокоить ту без надобности. Девочка почти перестала плакать. И пошутила бы про то, что дети слишком быстро не растут, да, чёрт, не смешно же ни капли. Сейчас хочется повеситься от уныния. Спустя месяц я заметила, что Мебуки стала менее активной и предпочитала сидеть на диване в гостинной вместе с дочерьми. Нет, она всё ещё исправно выполняла все хозяйственные дела, но потом спешила поскорее присесть, а в движениях появилась некая скованность. Этим она начали напоминать старушку не только мне, но и окружающим, редко приходящим проведать женщину. Мебуки вообще сейчас выглядит куда старше положенного: волосы стали сухими, глаза потускнели, а между бровей и в уголках губ залегли глубокие морщины. Её состояние пугало меня всё больше и больше, но будучи только младeнцем, ничего не могла поделать. Только беспокоить поменьше. И наблюдать, как единственный мой родитель медленно, но верно убивает сам себя. Ёшина исправно навещала нас с матерью и пару раз даже появлялась с подругoй – Яманака Ютой* (как я позже узнала, матерью Ино). Но этих визитов было недостаточно, чтобы вывести из депрессии убитую горем Харуно-старшую. И нельзя её за это винить. Настоящая паника пришла, когда Мебуки слегла. Тогда я готова была биться в истерике, но отлично понимала, что сделаю только хуже. К счастью, Сакура тоже это понимала. По-моему, котелок у сестры варит сильнее, чем у многих детей её возраста. Если два месяца можно считать возрастом. Но факт остаётся фактом: Саку почти не плакала, а лишь с любопытством разглядывала всё вокруг. Её глаза уже имели осмысленное выражение и походили на взрослые. Я не удивлюсь, если окажется, что она УЖЕ умнее меня. Но мозги сестрички не помогут матери. Кажется, медик, которого в панике на днях притащили к нам домой Нара и Яманака, сказал, что надежды почти не осталось. Как я поняла, Мебуки нужен не врач, а хороший такой психолог. Чтоб помог расставить приоритеты и вернул тягу к жизни. Вот только, в Конохе таких отродясь не водилось. Ну только Наруто. Правда, тот ещё не родился. И, боюсь, мать уже не доживёт до сеанса Нарутотерапии... Если учесть, что она уже предпочитала отлёживаться, я боюсь, что будет дальше. В этот месяц к нам всё чаще заходили Ёшина и Юта. Удивительно, пару раз на пороги появлялась и Кушина, по-видимому, узнавшая от других женщин о горе Мебуки и решившая поддержать. Кстати, выходило это у неё не плохо. Но этот день всё же настал.

***

Утро выдалось просто отвратительным. Промозглый мелкий додждь, негромко барабанящий в окно и сильный ветер, завывающий во всех щелях только подтверждали это. Б-р-p, как же вставать не хочется! А следовало бы уже. Я немного поёрзала в ложбинке дивана, на котором сегодня спала вместе с мамой и сестрой (вчера у Мебуки не хватило сил занести нас в спальню). Впрочем, такое происходит уже на протяжении недели, если не больше. Пора бы уже привыкнуть! Но этим утром меня что-то насторожило и пришлось всё-таки разлепить глаза. Неяркий свет попал на лицо и заставил поморщиться. Я дёрнула рукой и задела чьё-то тело. Табун мурашек моментально побежал по спине. Почему-то тот, до кого я дотронулась, был холодным и ... неживым. Но кто может оказаться на диване в доме семьи Харуно? Только кто-то из жильцов. "Хех, вернее уже из умерших". Я резко распахнула глаза, от удивления дёрнув рукой. Эта мысль была просто ужасной, но правдоподобной. Скользнув взглядом по телу Мебуки, я с ужасом убедилась в том, что она не дышит. А мертвенно-бледный оттенок кожи лишь подтверждал худшие мои опасения. С другой стороны дивана что-то завозилось. Я хотела было вскрикнуть, но вовремя вспомнила, что это Сакура, которую сейчас будить не следовало. Вместо этого, я прижалась к уже холодному боку Мебуки. Осознание того, что её больше нет, больно били по неокрепшей детской психике и хрупкому сознанию. Первая слеза скатилась по детской щеке... И вот я уже плачу, захлёбываясь в собственных соплях и чувствуя, как дрожат плечи от беззвучных всхлипов. А в голове лишь одна мысль: "Только бы не разбудить сестру"...

***

Ближе к обеду, пришедшая в гости Ёшина застала меня и Сакуру, которую я всё-таки разбудила, плачущими рядом с безжизненным телом матери. Сказать, что у Нара был шок – ничего не сказать. Женщина вначале не осознала всю ситуацию и застыла в ступоре посередине гостинной. Растерянно посмотрев на тело, быстро проморгавшись и заметив, что Мебуки не дышит, Ёшина не смогла сдержать эмоций. Она опустилась на пол, прижимая руки к большому животу. Плечи начали подрагивать от рыданий. Послышался первый всхлип...

***

Уже через пару часов наш дом превратился в самый настоящий балаган. Ёшина, зашедшая к нам в гости самой первой, рыдала возле Мебуки добрых пол часа и только потом смогла более-менее успокоиться. Но выглядела она всё равно разбитой. Шикаку, которого сюда привела Ёшина сразу же как успокоилась, что-то обсуждал то ли с друзьями семьи Харуно, то ли со своими товарищами. А может, просто подчинёнными. Несколько женщин, в том числе и Юта с Кушиной, сидели на коленях возле мёртвого тела, уже обёрнутого в ткань. Кто-то из окружающих плакал. Я с сестрёнкой сейчас находилась на руках будующей матери Шикамару. Та с нежностью прижимала нас к своей груди, будто мы её дети. Я недовольно дёрнула головой. Эта обстановка заставила напрячься моего внутреннего интроверта. Не хотелось пока появляться в людных местах. Боюсь представить, что нас ждёт впереди.

***

На похоронах, вопреки всему, мы почему-то присутствовали. Не знаю, традиция это такая или нас не с кем оставить было, но тем не менее, меня и Саку, закутанных в тёмные пелёнки, сейчас крепко прижимала к себе чета Нара. В положенную очередь, мы вчетвером положили цветы на могилу. Глядя на плачущих вокруг людей, я поняла, что слёз не осталось. Внутри были лишь безысходность и... пустота. Немного похожая на ту, что я чувствовала, когда родилась. Но это было более тяжёлое и болезненное ощущение. Будто плечи сдавливает огромный камень. Депрессия в ноль лет, что тут скажешь. Но почему-то, именно сейчас я осознала, что в этом огромном мире, где полно безжалостных убийц, готовых в любой момент всадить нож в спину, мы с Сакурой остались одни. И если я имела шестнадцатилетний опыт жизни из другого мира и местную закалку, то сестричка пока была только ребёнком со своими страхами и переживаниями, приходящими к нам в юности. Саку была необходима какая-никакая защита, поддержка и опора. Ей нужен тот, человек, который всегда выслушает и поможет. Тот, кто никогда не предаст. Я в таком тоже нуждалась. А потому, посмотрев на сесрёнку, оглядывающую кладбище своими огромными глазами с ноткой грусти, будто понимала всё, я приняла единственное правильное в данной ситуации решение. Крепко зажмурив глаза, я поклялась так, как никогда до этого о том, что стану для Сакуры тем самым человеком и ни за какие коврижки не предам свою сестру-близняшку.

***

Пару дней мы жили в доме семейства Нара и все эти пару дней Шикаку (а иногда и Ёшина) пытались выбить из Хокаге разрешение на наше с Саку удочерение. Правда, попытки оказались тщетными. Глава нашей деревни настоял на помещении нас в приют (как животных каких-то, честное слово). После этого он ещё несколько часов убеждал Ёшину, что там о нас будут заботиться, кормить, поить и в баньке парить. Та врятли поверила, но напор убавила, а потом и вовсе отступилась. Эх, Хокаге-сама, что вы сказали этой бой-бабе? Тем не менее, расстроилась она жутко и ходила, как в воду опущенная. Шикаку разделял настроение жены, пусть и не так ярко это показывал. Главный стратег деревни ничего не мог с этим поделать и, похоже, смирился. Я тоже смирилась. Смирилась с перспективой жить на Кудыкиной горе непойми с кем, питаться похуже, чем в школьной столовой, иногда драться из-за игрушек (надеюсь, до мальчиков дело не дойдёт) и иметь всегда пару ссадин на коленках. Потрясающе! Именно к такому меня судьба готовила!.. Одним солнечным утречком к нам заявились аж трое АНБУ и объявили, что сами доставят нас в детский дом. Перспективе покататься на ручках я была только рада, но всему остальному ... нет. Пока мою крохотную тушку тащили по недавно проснувшимся улицам города, лично мне представился отличный шанс напридумывать различных ужасов, поверить в них, а потом ещё и посмеяться со всего происходящего. Весело время провожу, ничего не скажешь. Нёсший меня шиноби резко остановился. Наверное, уже пришли. "Так какой же ты, приют?" Видимо, ответ на вопрос появится скоро, потому что наша маленькая процессия уже заходит внутрь какого-то странного здания... Чувствую, местечко это то ещё!