Лунный свет

Братство покидало гостеприимный Лориэн. Госпожа галадримов одарила каждого из нас. «Не точи свое сердце тоской и тревогой, Леголас сын Трандуила. Многого ты еще не ведаешь, многое тебе еще предстоит. Храни в своем сердце свет нашей звезды — Эарендиля; даже если тьма будет вокруг, смотри на её свет, он всегда горит ровно» — звучал у меня в голове голос Галадриэли. Однако с тяжелым сердцем я покидал Лотлориэн. По водам Келебранта мы отплыли к Великому Андуину. Гимли был совершенно потрясен красотой Галадриэль, в чем он с гномьей прямотой ей признался. И сейчас любовно укладывал в медный медальон три локона ее золотых волос. — Я попросил у нее один локон. Она дала мне три, — загорелое и обветренное лицо Гимли расплылось в блаженной улыбке. Влюбленный гном — это забавное зрелище. — Скажи, Гимли, ты влюблен? — Эмм, чего это ты, остроухий? Перегрелся? Что за вопросы? — Я просто хочу знать, что если ты влюблен, то как ты это понял? И если влюблен действительно, то как будешь с этим жить? Ведь она — Госпожа галадримов, у нее есть супруг и у тебя никаких шансов быть с ней. — Ты прав, у меня никаких шансов на успех. Однако, она показала мне свое доверие и симпатию, а, поверь мне, гномы очень ценят такие дары. Они редки и ценнее любых адамантов. Она не поставила меня ниже себя, она оказала мне честь, одарив меня. И мой долг теперь служить ей, пока смерть не освободить меня от этого долга. Но даже когда я явлюсь перед грозными очами Махала, я буду молить его о ее благополучии и счастливой доле. В этом я вижу теперь смысл моей жизни. Каждый мерзкий орк теперь будет убит мною во имя Белой Девы галадримов и ничто более я не назову прекрасным, кроме нее. — Ты очень благороден, Гимли. Твое сердце не знает ревности и печали. Не желает того, чем никогда не сможет обладать. Полно готовности к служению предмету твоей любви просто потому, что он существует. Я думал раньше, что на такое способны только эльфы, — сказал я задумчиво. Гимли обернулся на меня. — Эээ, парень, да ты часом не поражен ли любовным недугом? — Не стану скрывать от друга: поражен и очень глубоко. — Кто она? И что тебе мешает быть с ней? Или она уже имеет супруга, как моя госпожа Галадриэль? — Кто она — не спрашивай, мой друг. А супруга у нее пока нет, но она связана клятвой. — Вот вы, эльфы, любители церемониться! Был бы я на твоем месте, я бы смел к Морготу соперника и доказал, что я достойнее. Чтобы дева узрела и отринула прежние клятвы. А ты что же, предпочтешь страдать в стороне? Я слыхал, что вы, эльфы, мрете от разбитого сердца! Ты давай мне там, не придумывай! Не вздумай окочурится, у нас еще работенка не окончена! — гном весело и скрипуче захохотал. — Увы, мой веселый друг, я не могу убрать противника с дороги, ибо я тоже связан с ним клятвой…дружбы. — Ндааа, — протянул Гимли и поскреб бороду, — Ну и влип же ты, приятель! Друзьям переходить дорогу неправильно. И вдруг он замер, глаза его округлились и он вытаращился на меня, как будто увидел призрака перед собой. — Постой-ка, это что…? — он указал большим пальцем на лодку, что следовала перед нами. Ею правил Арагорн. Я ничего не ответил и просто смотрел вперед. Гимли пробурчал «Охохохох…» и задумался. Какое-то время он рассматривал свой медальон, поглаживая его пальцами, а потом снова повернулся ко мне. — Она знает ли о твоих чувствах? — Да, — сказал я тихо и опустил голову. — Скверно…. Но знаешь, если это та леди, о которой я думаю, и ее жених тот, о котором я думаю, и если ты хочешь моего мнения, то… — Нет, Гимли, не стоит. Ты верно думаешь, но в этой ситуации не может быть никаких иных мнений… — Нет уж, ты меня всё-таки послушай. Если всё так, как я думаю, то вот тебе мой совет — будь с ней рядом. Будь ее опорой всегда. Муж (а он однажды обязательно им станет) не всегда сможет быть с ней. А всех мерзавцев на свете не перевешаешь. Поэтому храни ее. Пусть она знает, что всегда есть ты и с ней ничего не случится. Так твоя любовь не принесет ей горя, а тебе лиха. — Ты действительно очень мудр, мой друг. Я благодарен тебе за совет. Но мое сердце объято тревогой еще вот почему. Она следует за нами. Для чего я не знаю, но я чувствую, что она стремиться нас настигнуть. Я никак не могу на это повлиять и это страшно меня беспокоить. Больше всего на свете я не хочу, чтобы с ней что-то случилось. Этого мое сердце просто не вынесет. — О! Ты знаешь, скажу тебе, что принцессы никогда не покидают безопасный дом своего отца просто так, безо всякой причины. — Ты много встречал сбежавших принцесс? — улыбнулся я. — Нет, это первая, но сдается мне, что тут, знаешь ли, характер. Она ж не только от отца сбежала, она улизнула из-под носа своих братьев, которые отличные воины! Поэтому, мой остроухий друг, я уверен, что эта принцесса еще нас всех удивит! Хех! — Гимли звонко хлопнул себя по бедру, — Вот это дева! Пожалуй, я не знаю ни одной гномеллы, способной на такое! Эй, послушай! — почти закричал гном. — Тише, Гимли! — зашипел я. Гном округлил глаза и прикрыл рот ладонью. — Послушай, — громким шепотом продолжил он, — А не за тобой ли эта погоня? — Что? — я чуть не выронил весло. — Ну мало ли, она гонится за тобой, чтобы сказать, что не любит тебя! Я не смог сдержать улыбку! Это восхитительная гномья непосредственность. Неужели он и правда думает, что такое возможно? — Ну или наоборот, — продолжил Гимли, понизив голоса, — чтобы сказать, что любит. Тогда дела хуже некуда. И тогда, я клянусь, я сам потащу тебя со всех ног, как только мы ступим на берег, чтобы она ни в коем случае тебя не догнала! Гимли — славный гном. Если раньше все гномы были такими, то неудивительно, что в древности эльфы и гномы поддерживали дружеские отношения. А сейчас мой невысокий друг получил тему для умозаключений и предположений, чем и занимался до самого нашего привала. Если бы мы, смеявшиеся тогда в лодке в потоке Великого Андуина, только знали, что совсем скоро наше братство распадется! Очень скоро мы наткнулись на отряд урук-хаев! Боромир был убит их предводителем, а мы приняли кровавый бой. Фродо и Сэм ушли в Мордор другой дорогой, а Мерри и Пиппина захватили в плен остатки отряда уруков! И вот сейчас мы, я, Арагорн и Гимли, неотступно шли по следу в надежде спасти полуросликов. Следы привели нас на равнины Рохана. Тут мы повстречали племянника роханского короля Теодена, Эомера с отрядом. Оказалось, что король давно находится под влиянием Саурона, который поработил его разум настолько, что король уже не узнает никого, даже родных. Но не это приносило печаль в наши сердца. Эомер сказал, что ночью он со своими воинами перебили отряд урук-хаев, с которым, скорее всего, были наши полурослики. Рохиррим сказал, что они никого не оставили в живых. Мы ехали к месту боя на подаренных князем конях, и я думал, что до чего же несчастное выходит у нас путешествие. И что я зря надеялся заглушить сердечную боль дальним и опасным путешествием… Оно пока приносило только больше боли. Гибель Гэндальфа, смерть Боромира в бою, уход Фродо и Сэма, а теперь еще и потеря Мерри и Пиппина….И Арвен прекратила преследование. А я не знаю, что стало причиной. Мы ехали и я тихо пел эльфийскую песню о том, как воин в бою потерял всех товарищей и теперь скорбит о том, что некому будет спеть над ним погребальную песню и благословить в дальний путь, т.к. он остался совсем один. Сидящий у меня за спиной Гимли заерзал. — Я не понимаю ни слова и того, что ты там поешь себе под нос, но мне так от твоей песни тоскливо, что хоть ложись да помирай. — Ты очень чувствительный для гнома, Гимли, раз песни эльфов вызывают у тебя такие чувства, — ответил я. У горы обгорелых трупов орков мы спешились. Ковыряясь в останках, Гимли нашел один из поясков хоббитов. Арагорн был совершенно раздавлен. — Не уберегли… — едва сдерживая слезы, произнес гном. Но тут Арагорн заметил следы наших двух хоббитов, которые один за другим привели нас…к лесу Фангорн! Значит как минимум они живы. Но что за лихо понесло их в Фангорн. Мы вступили в лес. Арагорн уже бывал здесь, я, в силу происхождения, чувствовал себя комфортно в любом лесу, а вот Гимли было не по себе. Вековые деревья пугали его своими разговорами и дыханием. Фангорн был мрачен и гневен. Мы продвигались вглубь леса и тут я почувствовал опасность. Ощущение постепенно переросло в уверенность и обрело образ. — К нам идет Белый Колдун, — шепотом сказал я Арагорну. Собравшись немедленно атаковать, мы выскочили из своей засады, но наша атака тут же была отражена! И кем?! Белый колдуном оказался… Гэндальф! Моё сердце ликовало! Друг и добрый учитель, он снова был с нами. Гэндальф рассказал нам историю своего чудесного воскрешения. Мы были потрясены. Однако, Гэндальф тут же сообщил нам, что нам следует двигаться в Эдорас, столицу Рохана, ибо тамошняя власть может в любой момент склониться на сторону Тьмы.