Орден Восьми

Теодор Нотт сидел за слизеринским столом и пил горячий черный кофе, отказавшись от завтрака. Со всех сторон слышались веселые голоса его сокурсников, которые обсуждали очередные новости, но ему не было до их разговора никакого дела. По утрам Тео никто не трогал, пытаясь вовлечь его в разговоры, ведь слизеринцы уже привыкли, что если сегодня Нотт еще не пьян, то это просто означает, что он мучается от вчерашнего похмелья. «Ты кого-то так называл, да? Кого я тебе напоминаю?» Он прокручивал тот короткий диалог у себя в голове снова и снова, пытаясь найти какое-либо логичное объяснение произошедшему. — Может, это просто совпадение? — подумал Тео. Странным было то, что несмотря на новость о разделении его сознания с другими людьми, та пара фраз, произнесенные Лавгуд, все равно шокировали его гораздо больше. Те слова, произнесенные в тот день от той, кого он любил больше всего на свете. От той, кого больше нет. Тео перевел взгляд на свой фамильный перстень и вновь мысленно очутился в самом счастливом дне своего прошлого, ведь там была она. Поместье Ноттов красиво озарялось ярким солнечным светом, который отражался от светлого древнего камня. Слизеринец любил этот дом, который был не таким мрачным, как Малфой-мэнор. От его поместья всегда веяло уютом. По каменной кладке проходили вверх ветви лозы, создавая красивые узорные рисунки, а через огромные окна внутрь дома поступало много света и тепла. Но больше всего он любил сад, окружавший поместье со всех сторон, который по своему размеру и красоте мог сравниться с самыми шикарными ботаническими садами Англии. На его окраине стоял старинный ветвистый дуб, который был излюбленным местом Тео. В тот жаркий солнечный день он пришел туда вновь, чтобы в тени дуба успокоиться и посидеть в одиночестве под густой кроной дерева. Он сел на шелковистую траву и, облокотившись об ствол дерева, стал задумчиво глядеть вдаль. Из разбитого носа и рассеченной брови все еще шла кровь, окрашивая изумрудную траву в красный. Тео попытался остановить ее рукавом рубашки, но крови было слишком много. Отец всегда избивал его так, чтобы фамильный перстень оставлял как можно более глубокие рваные раны, которые долго не заживали. Он запрещал домовикам залечивать сына, лишь изредка сам накладывал маскирующие чары, и то лишь для того, чтобы никто не мог эти раны увидеть. Тео уже даже не было себя жаль, он просто привык. — Ты думаешь, что никто не замечает, как тебе больно, но я то вижу правду. Я знаю, что с тобой сделал отец, — раздался голос справа от него. Тео оглянулся на свою сестру, в который раз удивившись ее платиновым волосам и ярким зеленым глазам, которые достались той от матери, и улыбнулся девушке, сквозь боль. — Все нормально, светлячок. Это просто царапина, — он подвинулся, уступая ей место рядом с собой. — Подожди, давай я помогу с ранами, — она достала свой платок и помогла ему остановить кровотечение. Наконец, она присела рядом с ним и грустным голосом произнесла: — Все произошло из-за меня. Если бы я не вышла за территорию поместья, надо мной бы не начали издеваться те парни, ты бы с ними не подрался, и отец бы не наказал тебя, — она склонила голову вниз и начала вертеть в руках свой медальон, как делала всегда, когда сильно переживала. — Послушай, это все не важно. Он просто нашел бы другой повод ко мне придраться. Он бы наказал меня за неровный полет на метле, плохую езду верхом или даже недостаточно уважительный взгляд. Тут нет твоей вины, светлячок. Запомни, тебе никогда не нужно себя стыдиться, а то что сказали те придурки — это полная чушь! — Но ведь они сказали правду, я сквиб. Я ни на что не гожусь, поэтому и должна сидеть взаперти. Сердце Тео сжалось от боли, он взял сестру за руки и уверенно произнес, глядя ей в глаза: — Это ложь. Ты самый добрый, чудесный, милый и умный человек во всем мире. Ну и что, если ты не владеешь магией? Для этого у тебя есть старший брат, — он наколдовал ей ромашку, зная, как она их любит и, увидев ее слабую улыбку, крепко обнял. — А что ты скажешь, если мы возьмем маму и поедем куда-нибудь отдыхать? Как в прошлый раз? — Но папа… — Не переживай об этом, я обязательно что-нибудь придумаю. Увидев, наконец, ее настоящую, счастливую улыбку, он подумал, что ради нее перетерпел бы любое наказание отца. Он бы прошел через все, лишь бы только ее уберечь. Тео очнулся от воспоминаний, будто проснулся ото сна. Жаркий летний день сменился дождливым сентябрьским утром. Сердце заныло от тупой, но уже привычной боли. Его сестры больше нет, но он до сих пор помнил каждый ее жест, каждую улыбку и ее звонкий голос. Нотту снова захотелось выпить. Он оглянулся и заметил, что Малфой с Забини за завтраком так и не появились, что было вполне ожидаемо после вчерашних новостей. Панси задорно смеялась над какой-то шуткой Дафны Гринграсс, но хорошо зная однокурсницу, Тео понимал, что это просто ее попытка отвлечься от произошедшего. Она всегда так поступала, когда сильно нервничала: начинала много говорить, громко смеяться и активно делать вид, что ничего плохого с ней не произошло. Чем веселее она казалась для окружающих, тем хуже она на самом деле себя чувствовала. И, судя по ее реакции, Панси находилась на грани настоящей истерики. Нотт поднял голову в сторону гриффиндорского стола и наткнулся на внимательный взгляд Поттера, а после, по выработанной годами привычке, скривился в отвращении.

***

— Это не может быть долбанной правдой! — в ярости подумал Гарри. — Такого просто не может быть! Из миллиарда волшебников по всему миру я оказался связан со своими самыми заклятыми врагами. Не то чтобы Поттеру вообще когда-либо в жизни везло. Создавалось впечатление, будто вся его удача истратилась на то, чтобы он выжил после убивающего проклятия. Что тоже было можно назвать «удачей» лишь с большой натяжкой. Но теперь он понял, что все его предыдущие неудачи меркли в сравнении с нынешней ситуацией. — Гермиона, ты знаешь, что сегодня за день? — отвлек парня от мыслей жизнерадостный голос Рона. — Так, ну сегодня день первого вручения ордена Мерлина, открытие заклинания Тергео и напитка живой смерти, а Николас Фламель в этот день… — Квиддич, Гермиона. Рон говорит про него, — прервал подругу Гарри, понимая, что это может затянуться. — Сегодня объявят результаты первого отборочного тура! — радостно подтвердил Уизли.

***

Гермиона закатила глаза, осознавая, что она являлась чуть ли не единственной студенткой во всем Хогвартсе, которой было плевать на эти соревнования. Девушка устыдилась своих мыслей, ведь она знала, как это было важно для ее лучших друзей. Она поспешила изобразить подобие улыбки и, слегка переигрывая, радостно проговорила: — Это так здорово, Рон!

***

Джинни усмехнулась, услышав в голосе подруги излишнюю заинтересованность, которой, естественно, не было и в помине. Ей на ум пришло чуть ли не единственное, действительно веселое летнее воспоминание. Стоял жаркий август, и Джинни уже несколько месяцев не видела Гарри. Кроме того, он перестал отвечать на ее письма. В голову девушки начали закрадываться плохие мысли, которые она всеми силами пыталась подавить. Однако, когда она поняла, что уже больше не сможет выносить это чувство давящего одиночества, усиленное обидой, Уизли решила написать письмо Гермионе и пригласить ее погостить в Норе. Подруга сразу же прислала ей ответ, пообещав приехать на пару дней. — Не то что Гарри, — в очередной раз подумала Джинни, прочитав ответ от Гермионы. — Стоп! Я начинаю вести себя как какая-нибудь Браун! Это глупо! — рассердилась девушка и дала себе слово больше не думать о поступках Гарри все выходные. Однако первый вопрос, который ей задала Гермиона, когда они поднялись к Джинни в комнату был естественно связан с Поттером. Узнав, что за последние месяцы ничего не изменилось, и увидев, как сильно это расстраивало подругу, Грейнджер закрыла эту тему и большее ее не поднимала, вплоть до отъезда. Миссис Уизли устроила настоящий пир в честь приезда Гермионы, близнецы весь вечер шутили и всячески пытались разыграть Рона, чем доводили подруг до слез от смеха. Ребята сидели на кухне до поздней ночи, обсуждая все новости, произошедшие с ними за лето, Фред и Джордж рассказывали, что ребятам ожидать от сдачи С.О.В., Гермиона делилась тем, как она с родителями слетала в Испанию. На следующий день после завтрака Рон с братьями ушли летать на метлах, а Джинни, чтобы не оставлять подругу одну, предложила ей прогулять по территории Норы. — Жаль, что ты не любишь полеты, Гермиона. Могли бы сейчас присоединиться к ребятам. Кстати, всегда было интересно узнать, а почему ты так не любишь летать? — Если честно, то я никогда этого не пробовала, Джинни, — смущенно призналась Грейнджер. — Что?! — от неожиданности она оступилась и чуть не упала, в последний момент схватившись за плечо Гермионы. — Но это ведь невозможно! Мы все сдавали полеты на первом курсе. — Даа… — протянула девушка, — вот только мне поставили экзамен за безупречное знание теории и старания. Я не смогла даже подняться на метр от земли на метле, — она стыдливо отвела взгляд от подруги, ей тяжело было признать тот факт, что были предметы, которые ей не давались. — Профессор Макгонаглл уговорила мадам Хуч поставить мне оценку без сдачи практики. Увидев, как тяжело далось это признание Гермионе, Джинни стало стыдно за свои расспросы, и ей пришла в голову очередная безумная идея в духе Уизли. — Давай я научу тебя летать на метле, — предложила она подруге. — Ха-ха, Джинни. Очень смешно. — Я серьезно, Гермиона. У нас впереди целый свободный день, ребята все заняты, и никто не будет нас отвлекать, а насчет метлы не беспокойся: у меня остался моя старая. Соглашайся! Грейнджер ненадолго задумалась, но, увидев, что впервые за долгое время ее подруга действительно загорелась этой идей и перестала грустить из-за Гарри, она согласилась. — Кому только это в голову пришло? — гневно высказывалась миссис Уизли, залечивая раны Гермионы. — Вам обеим просто повезло, что там росло дерево, которое смягчило падение! Джиневра! Прекрати улыбаться, вы обе прекратите. Это очень серьезно! — Мам, ты не понимаешь, она смогла взлететь! — радостно сказала ей Джинни и получила от матери подзатыльник. — Миона! — раздались со стороны дверей голоса близнецов. — Это правда, что ты мамин столетний дуб попыталась протаранить на метле? Нас бы она убила! — со смехом сказали они. За ними стоял улыбающийся Рон. — Поздравляю с первым полетом! Жаль конечно, что мы это пропустили, но зато теперь мы можем вместе летать. — Нет-нет! — поспешно ответила другу Гермиона. — Теперь я точно знаю, что не очень люблю полеты. Хотя было действительно весело, — девушка искренне улыбнулась и повернулась к подруге. — Спасибо! — Джинни?! — раздался голос брата, выдергивая ее из воспоминаний. — Да, прости, задумалась. Что ты сказал? — Я спросил, какие у тебя планы на завтра. Девушка удивленно посмотрела на Гарри, когда поняла, что он не рассказал лучшему другу про то, что с ними произошло. — Эмм. Я думала пройтись по магазинам с Гарри. — Какой ужас, сочувствую, друг, — произнес Уизли, положив ему руку на плечо. — Ну, а ты, Гермиона? — Рональд! Неужели ты снова забыл? Мы ведем первокурсников в Хогсмид. И профессор Макгонагалл сказала, что нам поручено следить за ними все время. — За нами никто не приглядывал, когда мы были на первом курсе. Мы их просто доведем и потом сможем… — Нет! Свои обязанности нужно выполнять ответственно! Гарри увидел, что назревает очередной спор и поспешил отвлечь друзей: — Сейчас пара со Снейпом, нам пора собираться. — Да уж! Морально, — хмыкнул Рон.

***

Малфой сидел в гостиной Слизерина и ждал, пока Блейз соберет свои вещи и спуститься вниз. Голова все еще болела после вчерашнего, и друзья решили пропустить завтрак. Все утро они провели, обсуждая произошедшее с ними вчера. Единственная возможность проверить действительно ли они были связаны, была сыграть какие-либо эмоции, которые теоретически второй мог бы почувствовать. Но все их попытки ни к чему в итоге не привели. Малфой даже сделал неглубокий порез на своей руке, но боль от раны почувствовал только он. Друзья пришли к выводу, что либо эмоции должны были быть искренними либо очень сильными, чтобы их можно было передать телепатически. Наконец, собрав все вещи, слизеринцы направились к классу зельеварения. — Ну естественно, — закатив глаза, сказал Драко, заметив Поттера, который вышел в коридор. — Шрамоголовый, я так молился Мерлину, что ты успеешь подохнуть к утру, но видимо у него приемные часы изменились. — Удивительно, видимо мы и правда можем читать мысли друг друга. Я молился, чтобы тебе на голову обвалился потолок в гостиной. — Ты свихнулся? — угрожающе прошипел блондин. — Заткнись, блять! — он оглянулся, проверяя, не услышал ли кто-то их диалог. — Не смей мне указывать, Малфой! — взорвался Поттер, чувствуя, как злость внутри него будто увеличилась в двукратном размере. — Поттер! Вам нужно особое приглашение? — раздался в конце коридора голос Спейпа. — Минус пять баллов Гриффиндору. Слизеринцы усмехнулись и прошли мимо него в кабинет. Гарри зашел вслед за ним и, гневно кинув сумку на стол, сел рядом с Роном. — Блейз, ты в норме? — спросил Драко у друга, заметив, что тот сжал ладонь в кулак и резко отодвинул стул. — Да, все в порядке. Просто злость накатила внезапно. — Думаешь это связь? — Не уверен. Нам нужно будет это как-то еще проверить. — Итак, — раздался голос Снейпа, прерывая диалог друзей. — С позволения мистера Поттера, мы можем начать урок. В этом году вы все сдаете стандарт обучения волшебству по зельеварению, который большинство из вас без сомнения не сдаст даже на минимальный балл, — сказал он и обернулся на гриффиндорскую часть класса, вызвав усмешки у слизеринцев. — Моя задача за этот год — попытаться вбить в вас хотя бы часть необходимых знаний, чтобы полученные результаты были, по крайней мере, удовлетворительными. Те немногие, кто осилит сдать мой курс на оценку «Превосходно» сможет продолжить обучение по данному предмету на старших курсах. За этот год мы приготовим следующие зелья, — профессор взмахнул палочкой и на доске появился список. — Умиротворяющий бальзам, укрепляющий раствор и животворящий эликсир. Малфой осмотрел предложенный Снейпом перечень зелий и понял, что он легко сдаст этот предмет на самый высокий балл. Он ожидал, что декан решит выбрать более сложное задание, как, например, эликсир долголетия, однако на деле все оказалось гораздо проще. Он оглядел кабинет, задумавшись над словами Забини. — Обычно Блейзу абсолютно плевать и на Золотого мальчика в частности, и на всю их троицу в целом. Значит все-таки связь существует, просто нужны не наигранные эмоции, — тут его взгляд наткнулся на Грейнджер, и в его голове созрел план, как можно было бы все это проверить. — Одним из ингредиентов, необходимых для создания умиротворяющего бальзама, является толченный лунный камень. Кто мне скажет в состав каких еще зелий входит лунный камень? Рука Грейнджер моментально взметнулась вверх. — Мистер Уизли, возможно, вы сможете ответить на мой вопрос. — Эээ… лунный камень входит в состав… — Рон тянул время, пока Гермиона шепотом подсказывала ответ другу. — В зелье Презрения, — и девушка схватилась руками за голову от досады. — Презрение, мистер Уизли, это то, что я испытываю по отношению к вашим скудным знаниям. Минус пять баллов Гриффиндору. А то зелье, что вам так активно пыталась подсказать мисс Грейнджер, называется Прозрей-зельем, — по слогам и с явной издевкой ответил Снейп. — Его используют для восстановления зрения и снятия действия от проклятья Конъюнктивитус. Помимо лунного камня, что еще входит в состав зелья? Гермиона вновь потянула руку, однако профессор ее снова проигнорировал и обернулся к слизеринцам. — Мистер Малфой? — Полынь, тушенный корень мандрагоры и кристаллизованная вода, — лениво ответил он, поигрывая своей палочкой. — Все верно, пять баллов Слизерину. А теперь перейдем к практической части занятия.

***

Гермиона взяла все необходимые ингредиенты, котел и начала готовить зелье, тщательно сверяясь с учебником. Гриффиндорка всегда выполняла задания по учебе очень вдумчиво, часто себя перепроверяя. Порой казалось, что если она не выложится на полный максимум своих умственных способностей в любом деле, то она просто сойдет с ума. Девушка до сих помнила каждую свою совершенную ошибку, начиная с первого курса. В магловском мире ей бы наверное поставили диагноз обсессивно-компульсивного расстройства. «Встряхнуть и добавить тушеную мандрагору, пока зелье не станет оранжевым» Гермиона щепетильно отмерила необходимое количество мандрагоры с точностью до сотых грамм, и ее зелье приняло желаемый оттенок. Теперь оставалось только перелить его в склянку и отнести Снейпу на проверку. Гермиона отошла, чтобы взять флакон, но когда он вернулась, то в ужасе застыла перед своим котлом. Ее зелье почернело буквально на глазах. — Но… это невозможно! — она схватила учебник и еще раз перепроверила ход приготовления Прозрей-зелья. — Я все сделала верно! — Так-так, мисс Грейнджер. Видимо, вы благополучно забыли все, что я пытался вбить вам в голову. Я не могу поставить выше «Тролля» за это, с позволения сказать, зелье, — произнес Снейп довольным голосом, проходя мимо ее стола. — Но… — тут девушка перевела взгляд на Малфоя, который показательно потряс перед ней упаковкой с темно-фиолетовыми сушеными ягодами белладонны. — Вот ведь мерзкий Хорек, — гневно подумала Гермиона. — Это он испортил мое зелье, — девушка чувствовала, как ее начинает трясти от злости. — И да, мисс Грейнджер, после урока вы останетесь и уберете все, что вы тут приготовили.

***

Малфой с широкой улыбкой наблюдал, как Грейнджер бесилась. Казалось, что еще немного и у нее из ушей пойдет пар от гнева. — Сработало? Чувствуешь злость Грейнджер? — спросил его друг. — Ни капли. Я уже забыл, как бывает весело доводить гриффиндорцев, — с усмешкой ответил Малфой. — Ладно, видимо, мы узнаем больше после похода к старику. Малфой мгновенно почувствовал раздражение, вспомнив поведение Панси в библиотеке. — Ты про него слышал? — Про Брома? Слышал только слухи, говорят, что он был могущественным волшебником, пока его не прокляли. Он специализировался на разных древних ритуалах и собирал темные артефакты. Но по большей степени, никому про него неизвестно, все гадают, что он за человек, кто его проклял, даже неизвестно, какое заклинание тогда применили. Мужик загадочный просто пиздец, но он помог однажды моей матери с поиском ожерелья. Так что ему можно доверять. — Доверять нельзя никому, — мрачно подумал Драко. Урок закончился, и ребята, собрав свои вещи, поспешили на выход. У двери Малфой оглянулся на Грейнджер и почувствовал, как его настроение поднялось от одного только вида ее бессильной ярости. — Нам нужно поговорить, Драко, — раздался за его спиной напряженный голос Панси. Забини, услышав в голосе одногруппницы опасные нотки, попрощался с другом и ушел. — О чем, Панс? Если ты пришла извиниться за вчерашнее… — Нет, — резко прервала его Паркинсон. — Я пришла, чтобы узнать, что происходит между тобой и Грейнджер.