***
— Как смеет этот старик запрещать мне посещение моего родового поместья! — в ярости думал Драко, мысленно прокручивая утренний диалог с Дамблдором. — Как смеет Паркинсон бросать мне вызов при этих жалких красно-золотых неудачниках?! — Готов поспорить на ящик огневиски Огдена, что они вернутся ни с чем, — наконец произнёс он, обращаясь к Нотту.***
— По рукам, — ответил ему Тео, который был вполне уверен в способностях Паркинсон достать кого-угодно и что-угодно в поисках нужной информации. Нотт все утро страдал от ужасного похмелья, из-за чего его голова болела так сильно, что никакие зелья с этим не справлялись, а яркое, слепящее глаза солнце только усугубляло его паршивое состояние, вызывая ненависть ко всему живому. Впереди шли под руку и о чем-то увлечённо болтали Невилл и низкая светловолосая девушка. — Фу, блять, — подумал Тео и скривился в отвращении, когда узнал нелепые сережки Лавгуд. — Неужели этот кретин трахает Полоумную? Ну просто пара века. — Эй, Лонгботтом, ты ее ведёшь сдавать в больницу Святого Мунго? Наконец-то ты сделал нам всем одолжение! — крикнул он парочке, чем вызвал одобрительный смех со стороны слизеринцев, что слегка подняло ему настроение. Однако Невилл лишь покрепче перехватил руку Полумны, и они пошли дальше, словно ничего не услышали. — Как смеет этот мудак идти вперёд и делать вид, что это его не касается! — в ярости подумал Нотт. — Эй, ты, неудачник, отвечай, когда к тебе обращаются! — вновь крикнул он, желая, чтобы тот чем-то его спровоцировал, давая возможность вступить в открытый конфликт. Полумна развернулась, открыто посмотрела ему в глаза и спокойно произнесла: — Лучше всего от головной боли помогает настойка из растопырника, мы с отцом специально их разводим у себя в саду, — затем она повернулась обратно к Невиллу, и они продолжили путь до Хогсмида, оставив сбитого с толку Тео позади.***
«Тебе стало легче?.. Спасибо» Гарри неспешно шел за ребятами, почти не вслушиваясь в беседу, полностью погруженный в себя, и раз за разом проигрывал в голове тот странный диалог в кабинете трансфигурации. — Да хватит уже, — раздраженно подумал Поттер. — Вчерашний разговор ничего не значил, я просто хотел успокоить Паркинсон, потому что… — он на мгновенье задумался. — Потому что мы все эмоционально связаны, вот и все. Будто мне недостаточно своих проблем, чтобы терпеть ещё и ее, — он постарался не думать о том, что их связь ни на секунду не останавливала его от конфликтов с Малфоем и Ноттом. Чтобы отвлечься от своих мыслей, Гарри постарался сосредоточиться на чужом разговоре. — Так, скажи ещё раз, как же ты узнала про Брома, Панси? — с иронией в голосе спросил ее Забини. — Искала один темный артефакт. А какой именно — это уже не твоё дело, Блейзи — ответила девушка и оскалилась в подобие улыбки. — Вот знаешь, Паркинсон, именно такие твои слова и выражение лица заставляет всех поверить, что по ночам ты принимаешь ванны с кровью и проводишь свободное время накладывая сглазы на младшекурсников, — сказала ей Джинни. — Уизли, мне было бы плевать, даже если бы все они считали, что я практикую Непростительные на младенцах, — высокомерно отозвалась Панси и ускорила шаг. — Давайте быстрее, чем меньше времени я проведу среди вас, тем будет лучше для моей нервной системы и вашей безопасности. — Абсолютно взаимно, — раздраженно сказала Джинни, тряхнув своими ярко рыжими волосами. Гарри прибавил скорость и, поравнявшись с подругой, завёл с Уизли разговор об отборочном туре и расписании будущих тренировок. Увлечённые разговором, ребята даже не заметили того, как дошли до нужного дома, который ничем особо не выделялся на фоне таких же зданий, расположенных по всей улице. — Итак, напоминаю правила. Говорить буду только я, — резко сказала Паркинсон. — И ничего не трогайте у него в доме, там есть такие артефакты, что прокляты будут даже ваши прапраправнуки. — Ого, Панси, да ты, как не посмотрю, беспокоишься о наших львятах, — поддел ее Забини. — Нет, просто у меня нет желания потом избавляться от двух трупов, — сказав это, девушка два раза постучала, подождала пару секунд и постучала ещё три раза. Дверь распахнулась, и на пороге показался высокий седовласый мужчина в неопрятной черной мантии с хмурым взглядом и многодневной щетиной. — Ты опоздала, — строго произнёс он низким хриплым голосом, глядя на Паркинсон, и отступил от двери, пропуская ребят внутрь дома, который был явно увеличен заклятием Незримого расширения. Все помещение озарялось лишь несколькими свечами. Вглубь комнаты уходили нескончаемые полки с различными свитками и склянками. На столах лежали книги в кожаных переплетах и различные обереги, куски ожерелий и камни с вырезанными на них рунами. — И тебе привет. Ты, как всегда, так и светишься оптимизмом и гостеприимством, — иронично заметила Панси. — Не верил, что ты и правда приведёшь с собой самого Гарри Поттера, — сказал Бром и внимательно на него посмотрел. — Мерлин, мне, видимо, пора раздавать свои автографы за галеоны, — раздраженно подумал Гарри, который не любил, когда к нему относились так, словно он был знаменитостью. — Мне нужен твой волос, мальчик, — требовательно сказал ему волшебник и протянул руку. — Что? — переспросил Гарри, в надежде, что ослышался. — Нет, мы так не договаривались — возмущённо добавил он и сделал полшага назад. — Поттер, ты позоришь свой бесстрашный факультет. Перестань так сильно паниковать, — сказал ему Блейз, который стоял, облокотившись на стену, сложив руки на груди. — Это влияет на всех нас. — Черта с два, Забини. Отдавай ему свои волосы сам, — раздражительно ответил Поттер, но в этот же момент Паркинсон молча подошла, вырвала у него несколько волосков и отдала их Брому. — Паркинсон, ты больная? А если он изготовит Оборотное зелье? — крикнула Джинни в панике. Бром презрительно посмотрел на неё, взял древнюю книгу с золотым переплётом и поднёс к нему волос Гарри, который в ту же секунду вспыхнул, и книга раскрылась. — Гарри Поттер — кровный наследник Игнотуса Певерелла, и только с помощью его волоса можно было снять родовую защиту и открыть эту книгу. А если бы я хотел сварить Оборотное … — грозно начал он и вдруг прервался, резко повернулся к Забини и спросил: — Что ты сказал? Повтори дословно, что ты сказал! — Это как раз причина, по которой мы сюда пришли, Бром, и мы щедро заплатим за информацию, — поспешно сказала Панси, доставая галеоны. — Что ты знаешь об истоках окклюменции и легилименции? Или о древних ветвях магии, которые были утрачены? Или о волшебниках, которые могли общаться телепатически? — Вы пришли узнать о сенсейтах, — утвердительно сказал он, затем Бром прошёл вглубь дома и сел за один из столов. Его взгляд бесцельно блуждал по комнате. Наконец он произнёс, не обращаясь ни к кому конкретно: — Их больше нет. Сенсейты были истреблены много лет назад. Я потратил годы на поиски нового кластера, но все было напрасно. — Мерлин, откуда вам про них вообще известно? Мы не нашли ни одного упоминания о них в книгах, — шокировано спросила Джинни. — И что за кластер? Что это значит? — Есть вопрос получше. Откуда о них известно вам? — с подозрением в голосе сказал он, оглядев каждого по отдельности. — Одна знакомая рассказала нам про них… — начала Паркинсон, однако осеклась, когда Бром резко встал из-за стола и подошёл к ней. — Мы ведь уже давно знакомы, неужели ты думаешь, что я не вижу, когда ты врешь, Панси Паркинсон? — угрожающим голосом произнёс он. — Ты делаешь это так же неумело, как тогда, когда приходила за ожерельем, девчонка. Либо вы говорите правду, либо убираетесь из моего дома. Сейчас же! — Нам нужна помощь, — возмущённо сказал Гарри и подошёл к Брому, загородив Панси собой. — Мы заплатили, помогли открыть чёртову книгу, теперь ваша очередь. Блейз оттолкнулся от стены и подошёл к Поттеру, атмосфера в доме накалилась. — А если мы скажем, что сенсейты не только существуют в наше время, но и находятся сейчас рядом с вами, — раздался голос Джинни. Ребята в шоке обернулись на Уизли, не веря в то, что та только что раскрыла их единственный козырь. — Гипотетически, — поправил ее Забини. — Если мы скажем, что гипотетически сенсейты существуют в наше время. — Гипотетически, — передразнил Бром, — я скажу, что это невозможно, и у вас коллективное помутнение рассудка. Последний живой кластер вымер много лет назад. — Да откуда это все можно знать? — спросила Паркинсон. — Как ты вообще можешь быть в этом уверен? — Потому что я был одним из них! — гневно крикнул Бром, подошёл к полке и, достав оттуда какой-то предмет, кинул его в ноги ребятам. Изумленные, они осмотрели его, и оказалось, что это была колдография молодого волшебника и семерых незнакомцев. — Но если это все правда, — шокировано начала Панси. — То ты остался жив, хотя тебя и прокляли, как говорят. Значит сенсейты не истреблены. — Вы думаете, меня просто кто-то проклял? Так обо мне говорят? — взревел волшебник. — Да я молился, чтобы то, что случилось, было действием проклятья. Я пережил смерть своих семерых братьев и сестёр. Своей семьи, моего кластера. Они были мне даже ближе собственной семьи. Вы вообще можете себе представить, что это такое — пережить смерть кластера? Я умер семь раз. И молился умереть в восьмой раз, лишь бы не чувствовать эту всепоглощающую боль. Но меня «пощадили». Только вот эта «пощада» на деле оказалась худшей из пыток. Вы думаете, время это вылечило? Нет! Я семнадцать лет просыпаюсь от такой острой боли, будто потерял их буквально вчера. Это отчаяние и пустота не уйдут больше никогда. Из сенсейта я превратился в пустую оболочку из боли и одиночества. Я жду смерти лишь для того, чтобы вновь их увидеть. Каждый день пребывания среди живых — вот мое истинное проклятье, — закончив говорить, он тяжело опустился обратно на стул, достал бутылку огневиски, откупорил ее и начал пить. В доме воцарилась полная тишина, и каждый пытался осознать услышанное. — Мы должны ему все рассказать, — приняла решение Джинни и, тоже присев за стол, она осмотрела своих спутников, получив от всех негласное согласие, подробно пересказала волшебнику все события, которые произошли с ними с того самого момента, когда они увидели таинственную вейлу и одновременно потеряли сознание. Скептицизм Брома таял на глазах с ходом ее повествования. Он начал задавать наводящие вопросы и расспрашивать о всех мелочах, которые с ними происходили, а в его глазах словно начал разгораться огонь. — Значит это правда? Мы сенсейты? — наконец спросила Панси. — Мы и правда можем передавать друг другу эмоции? — Все сложнее, — возразил Бром. — Я не верил, что это возможно, — он словно ожил от долгого беспробудного сна. — Теперь вы нечто большое, и в каждом из вас семь других личностей. Я прав, если скажу, что вы начали чувствовать странные вещи? Вы испытывали гнев, радость или боль без всякой на то причины? — Лишь иногда, но почему тогда мы не чувствуем постоянно эмоции друг друга? — скептически произнёс Блейз. — Мы множество раз пытались проверить эту связь, и ничего не сработало. — Прошло слишком мало времени, вы все ещё слабо чувствуете эту связь. Но ведь вы уже замечали, что в сложные и тяжелые моменты находите друг друга, будто бы случайно? И порой вы понимаете чувства друг друга без слов? — Да, — одновременно произнесли ребята. — Про это я и говорю. Были времена, когда волшебники процветали без страха и предательств. Времена сенсейтов. Ваша подруга права, у кластеров были преимущества, ведь только мы могли мгновенно передавать сообщения друг другу или обмениваться навыками и способностями на огромных расстояниях, что естественно помогло нам выжить во времена охоты на ведьм. Однако, затем все начало меняться. Почему? Что нельзя было бы делать, если бы все читали мысли друг друга? Нельзя было бы солгать. Не было бы борьбы за власть. Поэтому сенсейтов начали постепенно вытеснять. Пока все окончательно не изменилось в тысяча шестьсот девяносто втором году. Случилось то, что преобразовало весь остальной мир — вступил в силу Международный Статут о Секретности, и тогда весь волшебный мир ушёл в подполье, а сенсейты по своей природе являются угрозой любой секретности и тайн, их начали выслеживать и уничтожать. — Я знаю, что это нелегко, — осторожно начала Джинни и протянула ему колдографию. — Но нам очень нужно знать, что произошло с вашим кластером. Бром взял колдографию в руки и ненадолго замолчал, вздохнул и затем, будто набравшись сил, произнёс: — В августе тысяча девятьсот восемьдесят первого года они выследили всех членов моего кластера и жестоко убили. Перед смертью каждого долго пытали, и мы все это испытали вместе. Это была очередная мука — чувствовать, как они ужасно страдали, и в тоже время понимать, что тебя ждет тоже самое. Я часто задавался вопросом, почему меня решили оставить в живых, но так и не смог найти никакого ответа, кроме того, что это была их очередная изощрённая пытка. Услышав дату смерти его кластера, Гарри вздрогнул, ведь он потерял своих родителей тридцать первого октября тысяча девятьсот восемьдесят первого года, и он был уверен, что все это не было простым совпадением. — Кто? — напряжённо спросил Поттер, он уже подозревал, что его худшие опасения будут верны, но до последнего надеялся, что ошибся. — Кто на вас напал? Кто уничтожил ваш кластер? — Пожиратели смерти. И вновь в доме воцарилась мертвая тишина.