Смертные Враги: Белый Фестиваль

— Как тут красиво, — Сиэль стоит, продолжая держать Грегори за руку, — ты это хотел мне показать? — Ну, частично да, — со смешком отвечает тот, потянув друга ближе к воде, — давай сядем, поговорим в тишине, понаблюдаем за миром. Ноги оборотня сами зашагали к заданному месту, после, он садится на землю вместе с бессмертным. Хоть Сиэль большую часть жизни проводит ночью, ему никогда не приходило в голову пойти просто погулять, посидеть у воды, восстановиться, или даже с кем-то это сделать. Вместе с Грегори всё кажется как в первый раз. — А ты кстати один пришёл на Фестиваль? — вдруг спрашивает он, сев рядом. — Да, больше оборотней нету в этой округе, да и никто из них не хочет чтобы их выгнали, не успев зайти, — ответил Лопез, грустно уставившись на влажный от воды бережок, — вот так и живём. — Ты знаешь, я бы этому не позволил случиться, правильно? — тот серьёзно поднимает бровь, подняв с земли камушек, и бросив на спокойную воду, от чего на ней пошли маленькие волны. — Ну, ты был достаточно далеко, чтобы что-то с этим поделать, хах — Лопез выдыхает со смешком, также взяв камушек, повторяя тоже самое что и вампир. — Это ты сейчас про что? — тот задал новый вопрос. — Помнишь, где мы встретились самый первый раз? — оборотень поворачивает голову к парню, улыбаясь, — ты стоял такой…закрытый в себе, смотрел на небо, стихотворение какое-то зачитывал, — потом обратно направляет взгляд на воду, — ты как будто избегал чего-то, в том укромном местечке у колонны, смотрел на Луну, будто она была твоим единственным другом. Я незаметно стоял за углом, наблюдал за тобой, разглядывал, задался вопросом, мол, почему такой красивый молодой человек…- Сиэль кашлянул в кулак, — кхм, вампир, может стоять в одиночестве без всякого внимания? Грегори слушает чужой голос, наблюдая за продолжающимися поплавками на озере. Звучал он плавно, спокойно, и сладко, как льющийся медленно мёд. — Ещё, почему я именно спросил, «Не прекрасна ли сегодня Луна?» — уголок рта поднимается на смуглой мордашке, — потому-то это всё равно что сказать «Ты такой красивый», или «Ты мне нравишься», — Лопез снова побагровел, — Я не знаю, что это было, но моё сердце заставило меня сделать те самые пару шагов к тебе навстречу, что в итоге перевернули мою жизнь, — он сложил руки, нервно переплетая тонкими пальцами, — и как я понял, в наилучшую сторону. Разноцветные глаза сверкают смотря в сторону Грегори, и он вводит руку в карман, достав тот самый фиолетовый цветочек. Увидев это, Грегори был тронут. Этот маленький цветочек оказался во вьющихся локонах его друга пару ночей назад, и тот, оказывается, не избавился от него. [Ссылка на арт внизу: 3] — Но то совпадение, что меня удивило, это когда ты завёл мне в локоны эту фиалку, — он бережно покручивает стебелёк, — мой самый любимый цветок. Все слова про их знакомство что проговаривает Сиэль, звучали будто он дорожит этими воспоминаниями пуще всяких драгоценностей. — Если бы я мог, я бы вернулся в тот момент, чтобы пережить его ещё раз, пережить тот приятный шок в груди от твоего первого касания, и ту ночь, когда я признался в том, что я оборотень, ты подошёл ко мне ближе, отмахивая мою тревогу прочь, зачёсывая выпирающую прядку волос, и нежное касание к лицу, которое дало понять моей душе, что я чувствую себя рядом с тобой безопаснее, чем с кем либо другим. Он кладёт цветок обратно в карман, а сердце вампира, который всё сидел и слушал Сиэля, ни разу не перебив, трепетало. «За три века моей жизни, я не думал, что услышу настолько прекрасные слова в свой адрес». — Сиэль, ты мне сейчас буквально раскрыл всего себя, своё сердце, — медленно улыбаясь, Грегори говорит, — позволь и мне пересказать всё, что я чувствовал в те ночи — и медленно поддевает ладонь парня своей. На него опустился любящий взгляд, и нетерпение услышать историю с его перспективы. — Как ты сказал ранее, — начинает Секвиллбекк, — что с нашей встречей, твоя жизнь перевернулась в лучшую сторону, так вот, хочу сказать, что она повлияла на мою жизнь не меньше, в принципе, изменила её на «до» и «после», — он быстро поправляет упавшие на лицо волосы, — ещё за ночь до фестиваля, внутри я был пустым, я не мог испытывать радость, любовь и другие положительные эмоции. Для меня их долго не существовало. Когда я был по моложе, я вступал в отношения со случайными вампиршами, которые были свободны и не против отношений, пускай коротких. Я вспоминаю всех спутниц, которых и не сосчитать, и понимаю, что я вступал с ними в отношения только чтобы хоть что-нибудь почувствовать, — его голос утихает, — я тратил время и деньги на них, а они уходили одна за другой, поиграв со мной как с марионеткой, и это было больно переживать, снова и снова, даже как вампиру без эмоций, существу которое не умело любить. Поверь мне, я долгое время не знал что такое любовь, пока не начал читать романы, как-то понять что это такое: некоторые книги описывают его как странное поведение твоего сердца, другие-что это поведение всего тебя, как ты меняешься, находясь рядом с объектом обожания. Вот, прочитав половину книжного шкафа этих историй, ощущая на себе чувства героев, что временно давало мне хорошие ощущения, в последствии, я перегорел как спичка. А как вампир, а-ля «бессмертный», я не понимал, зачем мне в запасе тысячи лет долгой жизни, если я не знаю, для чего, или для кого мне так долго жить, или потратить их все на скитания по миру в поисках этой причины, потом в конце останется лишь пара десятилетий на то, ради чего был проделан долгий путь. И, опять же, за ночь до фестиваля, мои собственные мысли про неизбежное одиночество чуть не уничтожили меня, того, кто просто хотел быть счастливым, — бессмертный сжимает руку Сиэля, поникнув головой, — научиться любить и стать по-настоящему любимым. Сиэль молчит, внутри его сердце сжималось всё больше от чужой истории. Свободной ладонью он накрывает тыльную сторону руки вампира. — Но когда я первый раз посмотрел тебе в глаза, — он сжал его руку сильнее, — только в тот момент я почувствовал на своей шкуре эти странные поведения ритма сердца, как сам я меняюсь в твоём присутствии, и как я ждал каждую ночь, чтобы увидеть тебя. Когда ты признался, что ты оборотень, помнишь, я тебе сказал типо, «Я хочу, чтобы ты запомнил одну вещь, Сиэль»? — на что Лопез кивает, пару раз моргнув. Лицо Секвиллбекка сводит, его щёки заливаются краской. Он никогда раньше не говорил эти слова никому, а так хочется сказать их ему, но чёртов язык не поворачивается. — Просто, почему я в ту ночь стоял вдали ото всех, — Грегори сводит тему, — всё потому что я думал, что найдётся опять какая-то дева, за которой я поплетусь как бездомный щенок, и она доставит мне только лишь боль, а я боялся снова это испытать, ведь из-за этого моё поведение может быть абсолютно непредсказуемым, я могу сойти с ума, на кого-то сорваться, — он резко выдыхает, — я просто не хотел никому навредить, вот и всё. — Грегори… — он охнул, почувствовав пробитый кульбит сердца. — С твоим появлением, Сиэль, — вампир всхлипнул, — клянусь перед Луной и всеми звёздами, я забыл, что когда-то был несчастлив, я забыл своё грустное прошлое. Моя жизнь как будто началась заново.