больше не поверю

-Мне ведь тоже Игорь изменил когда-то. – Юля подносит к губам бокал и вдыхает тонкий аромат красного вина, пахнущего ежевикой, лавром и гвоздикой, а затем делает небольшой глоток, прикрывая глаза. -И вы расстались? – Арсений тоже отпивает из своего бокала, и в этом вине он больше чувствует сливу и можжевельник с нотками табака. -И мы расстались. Но я хочу, чтобы ты понимал, это не из-за измены было, я просто тогда не хотела уже ни за что бороться. – Тонкая ножка бокала тихонько стучит о стеклянную поверхность журнального столика, когда Топольня ставит его на место и подбирает под себя ноги, кутаясь в шерстяной плед. –Это вроде как стало последним шагом до финиша, потому что мы оба тогда уже остыли, наверное. -А измену ты бы простила? – Арс хмурится, делая еще один глоток, и поджимает губы, потому что невыносимо хочется покурить. -Мне кажется, что прощение – показатель высшей степени любви. – Она улыбается тепло и по-доброму, едва приподнимая уголки губ и наклоняя голову. –Даже не так важно, что именно ты прощаешь, ты просто принимаешь этого человека от и до. Ну знаешь, твое прощение – это нож в его руках, и вот если ты готов его простить, будь готов, что этот человек либо примет твое решение как величайшую драгоценность, либо в спину тебе его всадит, понимаешь, о чем я говорю? -Понимаю. – Попов немного вымученно улыбается ей в ответ и шумно выдыхает, опуская голову. –Только не совсем понимаю, что должен делать. – На столике вибрирует от входящего сообщения его телефон, коротко мигая фонариком, но Арс не торопится смотреть уведомление, потому что Юлины слова медленно, но верно складывают в его голове непосильно сложный паззл. -Все зависит от того, готов ли ты бороться за ваши отношения, потому что он готов. – И эти слова почему-то даются ей сложно. Она видела Антона вчера, когда заезжала к Ире за босоножками, а он весь серый и вымученный, смотрит вроде в глаза Юле, но как-то сквозь нее, курит по полторы пачки в день и оставшиеся за ночь добивает. Больно видеть Шаста таким, потому что он всегда светил, слепил и смехом заражал, а теперь его как замерзшую бездомную собачонку спасти хочется. Вот только его спасение есть только в теплых руках Попова. –Он хочет, но боится, что ты его на расстояние выстрела к себе не подпустишь. -Пойдем покурим, Юль? – Выдыхает обессиленно и встает с дивана, хватая со столика телефон, зажигалку и сигареты. А воздух на улице свежий, прохладный и влажный, хватающий за плечи колкими касаниями и забирающийся под тонкую ткань футболки, от чего кожа мгновенно покрывается мелкими мурашками. Топольницкая выходит на балкон следом за Арсением, сильнее кутаясь в плед и тихо шаркая мягкими тапочками. Юля обычно не курит, но под градусом иногда хочется, поэтому и сейчас она тонкими пальцами принимает из рук Арса сигареты и зажигалку, прикуривает и с наслаждением втягивает в легкие смольный дым. А Попов стоит и просто смотрит в пространство, забывая стряхивать пепел с тлеющей сигареты, потому что на экране телефона открыт диалог, отчаянно опустевший за последние пару недель. Шаст, 00:16 «Я скучаю» Арс, 00:23 «Это лишнее» Шаст, 00:23 «Знаю» Шаст, 00:24 «Я знаю, но я так скучаю» Шаст, 00:25 «Прости» Арсений глубоко затягивается и блокирует телефон, убирая его в карман, а затем поворачивается к Юле и тянет ее в объятия. Она прижимается к нему ближе и дышит запахом дорогого парфюма с выступающих ключиц, пока он клюет носом в ее макушку и обнимает крепче. Им не нужны слова сейчас, потому что этой тишиной сказано куда больше, чем они сумели бы выразить человеческой речью. Арс осоловелым от усталости и алкоголя взглядом смотрит Антону в глаза, оглаживая большим пальцем чуть колючие от щетины щеки и скулы. Он всматривается куда-то в глубину его зеленых глаз-омутов, моргает медленно и наклоняет голову, прислоняясь виском к спинке дивана. На журнальном столике стоит на две трети опустошенная бутылка яблочного виски и два рокса, лед в которых уже почти растаял, и поэтому в голове сейчас туман, путающий мысли и тасующий буквы в словах. Попов вдыхает глубоко, а потом на выдохе все же произносит то, о чем думал последние минут двадцать (месяца два). -Пожалуйста, не стань моей самой большой ошибкой. – Шепчет ему тихо-тихо, потому что боится, что голос может подвести. И Арсений, наверное, не был с Шастом настолько откровенным до этой самой секунды, потому что только сейчас практически сказал «вот он я перед тобой, живой и чувствующий, со своими страхами и болью, посмотри, я тебе доверяю». -Я постараюсь. – Шаст оставляет у него на лбу теплый сухой поцелуй. –Я правда буду стараться. Сейчас Антону кажется, что он слишком хуево старался, если старался вообще. Сейчас Антону кажется, что он никогда не заслуживал Арса и его доверия, его бескорыстной самоотдачи и любви. Ему кажется, что Попов в его жизни был самым большим и бесценным подарком судьбы, который он умудрился так бездарно и бездумно проебать. И поэтому сейчас Шастун вновь оказывается за барной стойкой, где вновь подносит к губам холодный стакан с горячительным. Он снова здесь, но впервые не от злости или после скандала, а чтобы просто забыться, чтобы просто немного освободить голову от мыслей, которые постоянно в голове гудят и роятся, не давая покоя. Все, чего хочется – обнять воспоминания, а он просто сидит на высоком барном стуле и тонет в иллюминации, бликующей на беснующейся толпе, которая в своих безумных танцах выпускает на волю всех внутренних демонов. Играет неудержимое и мало кому понятное техно, и на таких вечеринках, если облизать шею первой попавшейся девушки, можно сразу словить передоз или бэд-трип, это как минимум. Чин-чин, пьет один, и ему не нужна компания. В таких местах не так важно, что ты видишь, важно то, как ты на это смотришь. А Антон смотрит на все вокруг из-под полуопущенных ресниц, глядит на этих людей с поволокой во взгляде и видит в отражениях их глаз себя самого. Все приходят сюда, чтобы быть самим собой, не надевая фальшивых масок и не стараясь казаться лучше, чем есть на самом деле. Он сидит там, за барной стойкой, куда не проникает свет луны сквозь панорамные окна бара, где концентрируется в затягивающую черную дыру заурядная жизнь, пропитанная смесью из химии дорогих духов, пота, алкоголя и старой мебели. Он молчит и делает вид, что в его жизни все отлично и вежливо улыбается бармену, прося добавки. Подмена ощущений, так нужно. На часах уже почти четыре утра, и веки от усталости тяжелеют, но ноги не хотят уносить его отсюда. Совесть так и не позволила оказаться на пороге Димы. Он отличный друг, но Антон просто не хочет падать на его плечи со своими ошибками и проблемами. -Выглядишь хуево. – Голос вырывает из потока мыслей Антона, который наблюдает, как обладательница реплики садится на стул рядом, облокачиваясь на холодную поверхность барной стойки, и её русые волосы в освещении стробоскопов переливаются всеми цветами радуги. В глазах Шастуна повисает немой вопрос, мол «какого хуя сейчас происходит?», и поэтому девушка отвечает на него самостоятельно. -Меня зовут Оксана, а ты своим пустым взглядом на меня уже минут двадцать затупаешь. – Она ловит своими большими серо-зелеными глазами бармена и кивает на свой опустевший стакан, прося повторить. -А я Антон, очень приятно. – Шаст прочищает горло и пытается понять, что происходит, пока внимание отчаянно пытается сфокусироваться на новой знакомой. –Извини, задумался. – Старается улыбнуться ей вежливо, потому что реально хочется, но выходит лишь вымученная гримаса. -Да, я так и поняла, поэтому и подошла. Хуево выглядишь, Антон, у тебя что-то случилось? – Подносит стакан к губам и делает глоток холодной, кажется, отвёртки и чуть хмурится. Так разговор и завязывается потихоньку, хоть Шастун и юлит всячески, поначалу избегая ответа на этот вопрос. А Оксана оказывается классной, потому что с ней даже не хочется выдерживать какие-то грани, а еще она громко и искренне смеется и слегка касается пальцами предплечья парня во время приступа смеха. У Сурковой красивые глаза и интересные черты лица, а еще она почти не красится, и Антону это в ней очень нравится, потому что она просто такая, какая есть, потому что она не пытается строить из себя не понятно что. Арсений сажает Юлю в такси, когда на часах примерно половина пятого, а веки словно налиты свинцом, потому что спать хочется безумно. Хорошо, что, когда он проснется, будет суббота, и в универ ехать не нужно. Через минут пятнадцать ему приходит сообщение о том, что Топольня уже дома, и это хорошо, потому что в ночных такси очень часто долбоебы вместо водителей. Все, кроме зеркала, может лгать, поэтому как бы Арс ни пытался делать вид, что все хорошо, сейчас он видит в отражении себя и то, как сильно он разбит и слаб. Попов пытается справиться, правда пытается не распадаться на куски и держать себя в руках. Проблема только в том, что он не справляется, и голубые глаза сейчас полны слез. А Юля заходит в свою квартиру, когда на улице уже светает, и большое яркое солнце медленно поднимается над Питерскими крышами. В груди у нее больно щемит из-за двух очень близких для нее людей, потому что Топольня любит их всем сердцем, а оба они сейчас распадаются на куски друг без друга. Юлька бы все сделала, все бы отдала, чтобы Арсений с Антоном помирились, вот только они уже взрослые мальчики, и помощь здесь будет неуместна. -А ты здесь одна что-ли? – Шаст улыбается и делает глоток из стакана, где льда уже больше, чем виски, но на это сейчас плевать. -Нет, у меня там подружки за столиком сидят. – Она машет рукой в сторону своего столика, где сидят три девчонки возрастом примерно, как и сама Окс. Они смеются, окруженные вниманием двух парней, явно надеющихся на продолжение вечера, и потягивают из длинных трубочек свои коктейли, особо не заботясь о том, куда делась еще одна подруга. И Оксана в этом ярком свете прожекторов такая вся безумно красивая и уютная, что Шасту кажется, будто он знает ее всю жизнь. Она улыбается, моргает длинными ресницами и сидит расслабленно, медленно отпивая из стакана, а Антон просто смотрит на беснующуюся толпу перед ними, и на душе почему-то очень спокойно. Ближе к половине шестого большинство гостей покидают бар, музыка становится тише, и официанты меняются на пересменке, сдавая ночную смену и открывая дневную. Спать не хочется, и беседа сама как-то идет в нужное русло, потому что иногда все, что нам нужно – выговориться абсолютно незнакомому человеку, который хотя бы просто выслушает, и дышать тогда станет немного легче. -А потом я ему изменил. Перед сном Арс листает их общие с Антоном фото и признается самому себе, что безумно соскучился. В это время, все так же сидя за барной стойкой, Оксана говорит Шасту о том, что нужно бороться за отношения, если он так сильно любит своего невозможного Арсения. Парень слушает ее внимательно и решает, что пытаться действительно нужно. Когда на часах уже шесть утра, Суркова оставляет парню свой номер и берет с него обещание обязательно писать-звонить, когда он снова захочет поболтать или выпить. Они вместе сажают ее подруг в такси и прощаются хорошими знакомыми. Антон курит две подряд и едет домой к Ире с четким пониманием того, что без Арса он скоро загнется.