Critical process died

- Что-то ты больно молчаливый, жестянка, - хмыкает лейтенант Андерсон на следующий день, подняв наконец-то голову на Коннора, сидящего на своём месте. Интонации у него неоднозначные - это и не дружелюбие, но и не откровенная неприязнь. - Технически, я пластиковый, а не металлический, лейтенант, - Коннор вежливо улыбнулся, пожав плечами, когда Андерсон в очередной раз громко фыркнул, и, повернувшись к коллеге за соседним столом, уточнил: - Слышал, Бен. Я не могу называть его жестянкой, потому что он, видите ли, технически, пластиковый, дожили. Пузатый добряк Бен посмеивается, глянув на Коннора без особых эмоций. - Пластиковый? Как человечек из Лего? Коннор быстро проверил базу данных, находя нужный раздел. LEGO Group — датская частная компания, занимающаяся производством одноимённых серий развивающих игрушек, представляющих собой наборы деталей для сборки и моделирования разнообразных предметов — конструкторов. Да, Коннор почти оценил шутку. Хэнк Андерсон просто сиял. - Лего-мэн, - с довольной улыбкой сообщил он Коннору. - Так чего ты притих-то? Можешь сделать мой недельный отчёт, если тебе нечем заняться. - Могу, - легко согласился Коннор, не без удовольствия отметив, как у лейтенанта брови удивлённо ползут наверх. - А я думал, сейчас начнёшь ныть про то, что в твоей программе такого не заложено, что это использование не по назначению и вообще расходится с твоими должностными инструкциями. - Проговаривая всё это, лейтенант торопливо спихнул свои рабочие бумаги на стол Коннора. - Я прототип андроида-детектива, лейтенант. Моя программа предназначена для выполнения необходимых, рутинных отчётов. Отчётность важна для существования и работоспособности системы. - Не заливай мне эту модную херню. Отчетность нужна только для того, чтобы я продохнуть не мог от этих дебильных бумажек. Ну давай, вперёд. Я хоть кофе выпью. - Я бы советовал вам вместо кофе выпивать одну-две чашки мятного чая, лейтенант. Больше не стоит, злоупотребление может вызвать снижение уровня тестостерона. В умеренном количестве этот напиток прекрасно подойдет в качестве средства для снятия напряжения и борьбы со стрессом. - Господи, да иди ты, лего-мэн. Злоупотребления мятным чаем, простибоже, займись уже делом. - Лейтенант отмахнулся от Коннора как от надоедливого насекомого, скорчив изумленно-негодующую физиономию, и быстро скрылся в недрах участка, в направлении комнаты отдыха, словно опасался, что Коннор сейчас передумает. Зря. Сейчас простая рутинная работа здорово отвлекает его от уведомлений об ошибках - они продолжали выпадать, возникая словно из ниоткуда, и Коннору ни в одном из анализов не удалось поймать первопричину их возникновения. Делать отчёты было просто - вся информация в открытом доступе, остается лишь обработать, проанализировать, рассортировать и вывести данные на печать. И почему людям это так не нравится? Вечером, затемно выходя из участка, Коннор позволил себе бездумно идти, не отслеживая направления. Можно было остаться на ночь в участке, может, помочь кому-то из детективов - некоторые смотрели на Коннора вполне спокойно, но сегодня в ночную оставался Гэвин Рид, а сталкиваться с ним лишний раз не хотелось. Маловероятно, что детектив смог бы нанести корпусу Коннора повреждения, которые потребовали бы серьёзного ремонта - в таком случае детективу грозила бы многолетняя финансовая кабала, но удобнее было минимизировать конфликты, особенно на рабочем месте. Можно было вернуться в Киберлайф и остаться на ночь там: предполагалось, что так он и будет поступать, в отсутствии ночной работы. Работы не было, но возвращаться в башню не хотелось. Виды улиц ночного Детройта тоже мало интересовали Коннора - в основном, идя в неизвестном ему самому направлении, он смотрел только под ноги, на ровный асфальт центра города, изящную каменную кладку в парке. Чем дальше от центра, тем хуже дороги - в конце концов от пошедшего трещинами покрытия не остается и следа, только щебень и грязь, липнущая к когда-то блестящим ботинкам. Снова начинает накрапывать дождь - он не причинял особенных неудобств, Коннор не мерз, не испытывал дискомфорта от липнущей к скину одежды. В случае необходимости он просто скручивал настройки чувствительности на минимум и не обращал внимания на причуды природы. Это было хорошей опцией. Зима, если верить прогнозу, обещает быть снежной и холодной. Грязь под ногами стремительно размокала, стоило остановиться, свериться с картой города - Коннор не особо следил за скоростью, с которой шёл, поэтому не было ничего особо удивительного в том, что за пару часов он дошёл до промзоны, оставив мерцающий огнями реклам центр города далеко позади. Карта в программе была по-человечески смешной, с мигающей голубой точкой-отметкой “вы здесь”. Полигон твёрдых бытовых отходов. Кладбище андроидов. Этого определения не было в программе, и оно (и то, как оно возникло в цифровом потоке мыслей) Коннору не понравилось, хотя этимологически было верным - место для складывания. Это люди заменили его другим, более холодным и технологичным, но смысл всё равно рвался наружу, просачивался в мысли, слишком очевидный, чтобы его игнорировать. Андроида Карла Манфреда наверняка, как и сотни других на этой неделе, отправили сюда. У Коннора не было ни малейшего шанса его найти и, более того, в этом не было ни малейшей необходимости. Запах синтетического гниения, разложения пластиковой плоти, манил, как манит упоминание смерти людей определенного типа. Любопытство. Что будет, если… Что будет потом... Сотни тысяч андроидов, сломанных, разобранных, разбитых, отключённых и ещё мигающих холодной синевой диодов. Коннор осторожно ступает по поверхности, выложенной пластиковыми запчастями, подтекающей загустевшим, черно-синим тириумом, опрометчиво уходя всё дальше от края, завороженный омерзительным очарованием имитации смерти. - Я… хочу… жить… Пожалуйста! - голос настолько механический, что женственная тональность угадывалась в нём исключительно интуитивно. Коннор вздрогнул, отпрянув от места, где только что стоял, взглянув тревожно и непонимающе на полуразобранного андроида из серии помощников по хозяйству. - Хочу… жить… - повторяет робот с теми же странными, просящими интонациями, ответив Коннору прямым, отчаянным взглядом. Коннор попятился от неё - обрубок торса с головой без половины скальпа и облезшим скином. - Хочу… - Несётся вслед укором, которого Коннор не понимает. Какого чёрта он здесь делает, он так же не понимает. Выбраться наружу из царства пластикового разложения оказывается не так-то просто: навыки маневрирования на пересечённой местности спотыкаются о скользящие под ногами запчасти, вязкие лужи тириума и о чей-то череп, попавший Коннору под левую ногу. Среди всего этого разнообразия человекообразных запчастей, Коннор шарахнулся именно от пустого пластикового черепа, больше похожего, конечно, на голову манекена, споткнувшись, и рухнув в грязь. Глупо, обидно, и руки по локоть в грязи… мерзко. Руки он тщательно отмыл в одной из бочек с дождевой водой, расставленных зачем-то (а может, на этот случай) по периметру полигона. С плотной синтетической ткани форменного пиджака грязь тоже сошла неплохо, как и с брюк, а мысль почистить туфли Коннор отмел - вокруг ещё на несколько километров сплошное месиво, в этом просто нет смысла. Местность он просканировал по привычке, прокладывая оптимальный маршрут, чтобы вернуться к башне - несмотря на определенные успехи в очистке, костюм ему нужен был новый. Это Коннор мог прикрутить настройки обоняния или просто игнорировать информацию с рецепторов, а в полицейском отделении могут неоднозначно воспринять то, что он заявится утром, воняя протухшим тириумом. Флуоресцентно голубой след синтетической крови привлекает его взгляд сразу же, несмотря на то, что вся свалка в режиме сканирования светится (потусторонним) синим. Разводы, стекающиеся к полигону со всех сторон, это неаккуратные, размазанные пятна, и только этот след - именно след. Направление шагов - в сторону города. Поврежденный андроид, выбравшийся со свалки, ушел в сторону Детройта. Коннор более чем удивлён. Он двинулся по следу, как заправская собака-ищейка, по пути подмечая детали: модель мужская, судя по размеру ноги и отпечатку подошвы, повреждения не сильные, скорее всего тириумный след не намного отчетливее того, что оставляет за собой Коннор, решивший не мыть обувь (Коннор проверил, оглянувшись. Ну, может его следы чуть слабее). Возможно, немного дезориентирован, идёт без чёткой цели, задерживаясь на перекрёстках. Чем ближе к городу, тем слабее след, Коннор всерьёз опасался потерять его, тем более, что дождь размазывал синее свечение по растрескавшемуся асфальту. Уже не отчетливый след, а слабые, едва светящиеся пятна, петляющие между заброшенных дворов пригорода. Коннор инстинктивно пригнулся, ещё даже не успев обработать всю входящую информацию, поэтому андроид, стоявший во дворе довольно неплохо сохранившегося дома, не заметил его. Вообще, по сравнению со своими соседями, дом действительно выглядел сносно. Даже большая часть стёкол была на месте, хотя не было двери, да и двор весь зарос высокой, уже пожухлой травой и безобразно разросшимися без ухода кустами малины, за которыми Коннор и замер, наблюдая поверх полуоблетевшей листвы за андроидом. Отсутствие диода на виске привлекло его внимание в первую очередь, он даже просканировал незнакомца, усомнившись на мгновение, но раньше, чем Коннор закончил анализ, андроид снял тяжёлый длинный плащ и отключил скин, склонившись над бочкой с водой - близняшкой той, в которой отмывался Коннор, заглядывая в своё отражение. Коннор завершает анализ: модель RK200, серийный номер #684 842 971, дата выпуска: засекречена. Было бы странно верить в везение или совпадения, но… Навряд ли могли ошибиться два полицейских, прибывших на вызов, и старый художник, у которого картина произошедшего, кажется, до сих пор стояла перед глазами. RK200 обезврежен и отключен пару дней назад, а сейчас смывает грязно-серую плёнку с пластиковых сочленений, брезгливо оттирая особенно прилипчивые пятна с рук. Коннор отключил все лишние функции, которые обычно выдают людей при слежке: дыхание, моргание, все эти невольно производимые человеческим телом шумы и движения. Замер, словно окаменевшее изваяние, даже зрачками не двигал: это не обязательно, чтобы проследить за андроидом на таком ограниченном участке, прижал висок к плечу, минимизируя отблеск от синего свечения диода. Тем не менее он - Маркус? так его назвали? - периодически вскидывается, прислушиваясь, заставляя Коннора задуматься над тем, насколько острым может быть слух у модели его линейки. Дождь колотил по плотной костюмной ткани и, если знать, к чему прислушиваться, этот звук был отклонением от нормы, а Коннор ничего не мог поделать с этим. Но RK200, кажется, не придает значения этим фальшивым ноткам в мелодии ночной непогоды. Может быть они похожи на звук дождя, барабанящего по брезенту - Коннор не уверен, но надеется на это. Двухсотый уходит в дом, встряхнувшись, как мокрый пёс, и включив скин - смугловатая гладкая кожа, короткая стрижка, это всё, что успел заметить Коннор, глядя в широкую спину, скрывающуюся в душном, влажном сумраке дома. Он выждал несколько минут, прежде, чем скользнуть следом. - Кто ты? - у Двухсотого напряженный голос, Коннор плавно повернулся на него, вылепляя взглядом фигуру, замершую в темноте. Человек бы и не заметил неподвижной тени среди других теней. Коннор вытянул вперед пустые ладони, представляясь привычно: - Я Коннор, андроид, - он спускает скин с ладоней, хотя голубое свечение у виска и так неплохо выдаёт его. Но так получается… откровеннее. Словно Коннор не представляет опасности (неправда) и не собирается причинять вреда (правда). - Работаю на Киберлайф. - Уточняет он неохотно, вовремя вспомнив, что подтверждения этого рассыпаны по всему его форменному пиджаку. - А ты RK200? Андроид Карла Манфреда? Шаг за шагом, едва продвигаясь вперёд, Коннор подходил ближе, чуть прищурившись и замерев на мгновение, когда Двухсотый сделал решительный шаг навстречу, выйдя на едва подсвеченный мигающей вдалеке неоновой вывеской участок комнаты. - Маркус, - он кивнул, настороженно показывая Коннору свои пустые руки. - Ты искал меня? Зачем? - Ты помнишь кто ты, верно? Ты включился без перезагрузки системы ? - Шаг, ещё шаг вперёд. - В тебя выстрелили. И утилизировали. Это как минимум означает извлечение тириумного насоса. Без него отключаешься через полторы-две минуты. Коннор ловит себя на том, что звучит по-человечески - обвиняюще. Маркус в ответ только пожал плечами, распахивая плащ и снимая скин. Коннор не сразу понял смысла этого жеста, а потом наконец-то заметил (что не делало чести его аналитическим способностям, и списывать это на почти кромешную темноту бессмысленно), что у Двухсотого глаза разного цвета. Никто не выпускал андроидов с гетерохромией, и даже модель по индивидуальному заказу навряд ли была собрана с имитацией генетического изъяна. Коннор, словно зачарованный, шагнул ещё ближе, вплотную, проводя тщательное сканирование биокомпонентов, насчитывая как минимум три неродных - слуховой модуль, оптический блок и… тириумный насос. Это поразительно, почти невероятно - Коннор бесцеремонно протянул руку, касаясь чужой груди, проследил пальцами стык неродных деталей, снова и снова сканируя механическое сердце, совместимое на 99,9 процентов - Как? Резервная система жизнеобеспечения? Дополнительный блок памяти? Я не понимаю. Судя по всему, ты последняя модель, которую создал Элайджа Камски, - Коннор поднял взгляд, дернувшись, когда заметил пальцы Маркуса у своего диода. От грязовато-белого пластика отражаются ритмичные золотые всполохи. - И ты девиант? - Я не знаю, как, - Маркус тоже всматривается в Коннора, а тот тянется потрогать стыки оптического блока, тоже неидеальные, и словно к этой неидеальности его и тянет. Потрогать пальцами, попробовать языком, хотя никакой дополнительной информации лаборатория на языке ему бы не дала. - Я ничего, в общем-то, не знаю про Камски. Зачем ты искал меня? Над вариантом солгать или рассказать правду Коннор думал недолго, всего долю секунды, и ответил, не отнимая пальцев от чужого лица, белоснежного, с резко выделяющимися двухцветными глазами, которые настороженно следят за ним, и в которых скрывается что-то ещё, кроме заводского окрашивания и кратких электрических импульсов. - Полиция Детройта ведёт дело о девиантах. Я консультант в этом деле. Охочусь на девиантов. Пока он говорит это, Маркус возвращает скин - под пластиковыми пальцами теперь мягкая, тёплая, гладкая кожа, и благодаря этому, Коннор может увидеть, как дёргаются его брови: что-то смешливое, отчаянное, горестно-искреннее. В следующее мгновение тёплые пальцы коснулись мигающего то лазурью, то золотом диода, и мир вдруг погас - не только окружающий, но и внутрений. Затихли информационные потоки, замерли импульсы, только насос гулко пульсировал в груди, подтверждая, что Коннор ещё существует и даже жив ещё в какой-то мере. В абсолютной тишине и пустоте.