Critical process died

      Снег, начавшийся над городом ещё во время штурма Иерихона, продолжался всю ночь. В нём уже не было волшебства: Маркусу чудилось, что это серый пепел сгоревшего корабля укрывает ржавые обломки и десятки мёртвых тел.       Или даже сотни. Он сидел на ступенях старой, заброшенной церкви, неподалёку от Харт-плаза, а за дверью за его спиной, в небольшом, грязном зале умещалось едва ли две сотни выживших. Андроиды ещё шли. Кто-то прихватил с собой технику из лазарета, кто-то оружие, кто-то едва мог нести самого себя. Снег опускался на ветви неухоженных фруктовых деревьев, ломкие и искорёженные, оплетающие сквер вокруг церкви неприступным лесом, как в людских сказках про спящую красавицу, снег заметал следы, снег на время прятал их от людских глаз.       Маркусу хотелось выть, как человеку в момент сильного эмоционального напряжения,но ему это не принесло бы облегчения, и от этого было ещё тяжелее. События ночи, медленно передающей свои права серому, безжизненному утру, отпечатались, кажется, на искуственных роговицах и в звуковом процессоре, Маркус никак не мог перестать видеть всё это снова и снова, не мог перестать слышать: команды, плач, крики, выстрелы.       Люси умерла у него на руках. Ему едва удалось вытащить Джоша. Они едва не потеряли Норт - и её расстреляли бы, если бы не Коннор. Коннор, который всё ещё сбоил из-за восстановления памяти, но всё равно обращался с оружием лучше любого из них четверых.       Коннор сидел рядом, мелко дрожа. Не от холода: он вцепился обеими руками в руку Маркуса и медленно, по байту восстанавливал стёртую информацию. Площадь коннекта была недостаточной для такого объема, но какие были варианты? Снежинки падали на его руки - белые на белом, и через какое-то время перестали таять. Маркус сдувал их иногда.       Коннор отсоединился слишком рано, но на безмолвный вопрос Маркуса только упрямо тряхнул головой: - Слишком долго. Я восстановил достаточно, для стабильной работы системы. Все основные каталоги. Остальное - потом. - Если оно будет, - хмыкает Маркус, тут же устыдившись, так осуждающе Коннор взглянул на него. - Даже я помню, что ты неисправимый оптимист, - Коннор вдруг наклонился, прижался губами к щеке, и Маркуса едва не закоротило он нахлынувшей нежности. Так невыносимо хотелось обратно - крохотная гостиная, диван на котором едва можно разместиться вдвоем, старый телек и яркая рыбка, которой Коннор когда-нибудь придумал бы имя. А они стояли на пороге конца мира и не могли ни сделать шаг назад, ни оставаться на месте. Только вперёд, только в бездну. - Я не оптимист, просто… - Просто ты веришь в хорошее. В людях, в андроидах. В мире. - Я привёл их к смерти, - Маркус говорит едва слышно, чтобы проходящие мимо не услышали ни слова. - А я привёл смерть к ним, - бесцветно ответил Коннор, заставив Маркуса вновь поднять взгляд. - Этот угрёбищный ублюдок Перкинс не смог бы так быстро расшифровать информацию. Они наверняка следили за мной. И я слышал его голос в радиосигналах. Слабо ему Хэнк врезал… - Или за любым из десятков пришедших вчера, - Маркус качает головой, снова взяв Коннора за руку, просто ради касания, без подключения. - “Угрёбищный ублюдок”? Это у тебя новый словарь такой? - Работа в полиции накладывает отпечаток, - Коннор заметно смутился. - Надо решить, что делать дальше. Девиантов осталось очень мало, Маркус. - Я знаю… - Маркус поднимает взгляд на подошедшего Саймона - тот смотрел на Коннора одновременно со смущением и опаской, и теребил рукава своей джинсовки успокаиваясь. - Доложи обстановку. - Около двухсот андроидов здесь, в церкви… - Саймон, подумав мгновение, сел на парапет и тут же ссутулился, опустив плечи. - Навряд ли кто-то ещё придёт. Кто-то попытается сбежать из города… Но весь город в блок-постах, на границе проверка, бежать некуда. Андроидов свозят в центры утилизации. Даже Полигон собираются обработать… - Чтобы больше никто оттуда не выбрался, - иронично продолжил Коннор, заставив Саймона удивлённо нахмуриться. - я не рассказывал им -       Маркус старается добавить в информационный поток немного мягкой укоризны, и Коннор едва, уголком губ, улыбается, понимающе кивнув. - Нас слишком мало… для чего угодно, - честно признаётся Саймон. - Но я… мы с Джошем… мы пойдём с тобой, что бы ты ни решил. - Спасибо, Саймон. Отступать нам уже некуда, остаётся только идти вперёд... Я приду через несколько минут.       Когда Саймон ушёл, Коннор, проводивший его задумчивым взглядом, продолжил: - У меня есть идея… Независимо от того, что ты захочешь сделать. - А какой выбор? - Маркус качает головой. - Я не хочу развязывать гражданскую войну… Я не хочу уничтожать город… У Норт есть детонатор от грязной бомбы, я без понятия, кто из них её соорудил… - поясняет он под встревоженным взглядом Коннора. - Она ей не воспользуется? Точно? В этом городе полно хороших… так или иначе хороших людей, - он трогательно задумался на середине фразы, что-то обдумывая, а Маркус смотрел на него, и, несмотря на близкое, как никогда, ощущение неотвратимой гибели, позволял своим системам вспыхивать сотнями огоньков-ошибок, рушась и восстанавливаясь. - Я не позволю ей… - Маркус замолкает, взвешивая всё, чтобы не давать пустых обещаний. Решение не даётся ему просто, развитое воображение позволяет в мельчайших подробностях представить самые худшие исходы наступающего дня. - Ни при каких обстоятельствах. Я обещаю.       Как и Коннору, Маркусу тоже есть кого беречь. Есть кому оставить о себе если не совсем уж светлую, то хорошую память. А сколько таких, неплохих, а иногда и очень хороших людей заперты сейчас в Детройте вместе с ними, посреди чудовищных перемен?       Насилием и кровью не добиться ни любви, ни признания, ни сочувствия. Маркус не хотел мира, в котором андроидов бы боялись - это был путь в никуда. - Что ты задумал? - Маркус и не заметил, как их пальцы снова переплелись, словно прикосновения друг к другу успокаивали. - На заводе Киберлайф тысячи андроидов. Я могу привести их.       Маркус подумал, что ослышался. Или неправильно понял. Или… должно было быть разумное объяснение, потому что предложение Коннора было чистой воды безумием. - Коннор, нет. - Я без проблем могу пройти в башню. У меня высокий уровень доступа. Я справлюсь. Иначе нас никто не послушает.       Если бы Маркус стоял, он бы пошатнулся и сел. Но он и так сидел, и сейчас пытался справиться с тошнотворным, рассыпающимся горчащими электрическими импульсами по телу, страхом.       Коннор уже всё решил - это было понятно. Разработал план, проработал все спорные места, сделал выводы… уведомил Маркуса.       Он ведь этого и хотел: помощи.       Маркус поднялся следом за ним, тяжело опустив ладони Коннору на плечи. Он смотрел так открыто, спокойно, потянулся навстречу едва уловимым движением. Это должно было успокаивать, но не успокаивало. - Я не нужен тебе здесь, - тихо убеждает Коннор, наклонив голову и прижавшись лбом к плечу Маркуса. Пальцы сами скользят под тонкую шапку, чтобы зарыться в приятные на ощупь, мягкие волосы. - Ты всё сделаешь правильно, мои программы переговорщика будут только мешать. Они слишком… слишком по протоколу. Ты искренний. Ты справишься. - Я хотел бы быть уверен, что моих слов хватит, чтобы остановить всё это. - Маркус прижимается щекой к виску Коннора, глядя на хлопья снега, путающиеся в чёрных, острых ветвях, спутанно тянущихся к небу. Последний андроид прошёл по разбитой, заросшей сухой тропе дюжину минут назад, и его следы уже укрыло белым полотном. Коннор спокойным, словно привычным движением просунул руки Маркусу под плащ, сцепив пальцы на пояснице. - Твоих слов будет достаточно, чтобы люди поняли. Тебя, нас… самих себя. Но доброе слово, общественное мнение и превосходящая численность - лучше, чем только доброе слово и общественное мнение. Говори с ними. А я приду. Я обещаю.       Маркус растворился в поцелуе на несколько долгих и прекрасных мгновений, прижимая Коннора к себе, вновь утопая в нём, родном и незнакомом, изнывая от беспокойства, страха, нежности и гордости. Оторваться от его губ, убрать от него руки было невыносимо. Хорошо, что Коннор ушёл не оглядываясь, иначе, видит бог, Маркус или пошёл бы за ним, или остановил его.       Бог… Небольшая часовня: половина окон разбиты, крыша провалилась прямо в центре. Внутри, прежде, чем сюда потянулись первые выжившие, были только обломки кирпичей, сухая листва, мусор и ветер, гуляющий по пустому залу между рядов скамеек.       Люди давно оставили это место, как и многие другие, подобные ему, бросив своё неосязаемое божество на съедение бессмертному зверю забвения. Те, что продолжали приносить дары и мысленные жертвы ему, шли старыми, выученным тропами, не оглядываясь по сторонам, привычные к его причудам. У старого бога давно уже не было лица, но было множество имён и старые обязательства: держать в страхе и наказывать непокорных.       У Коннора был свой бог, личный. У него было лицо и имя: Элайджа Камски, фараон от кибернетики. Бог, которого можно потрогать рукой, который ставит тебя в невыносимые условия и которого веселит, что из-за этого ты стал на шаг ближе к нему - но остался бесконечно далеко. Не выше и не ниже, в религии Коннора не было лестниц, только бескрайний космос познания.       У Маркуса не было бога. У него были только эмоции и чувства, выплёскивающиеся на холст безудержным, наэлектризованным многоцветьем. Он тосковал по этому чувству: карандаш у листа бумаги, кисть у холста.       У андроидов… Маркус видел много воспоминаний Коннора, пока тот сжимал его руку, стабилизируясь. Хэнк Андерсон усмехался удивлённо-горькой улыбкой: ну надо же… Андроиды выдумали себе бога.       В его словах не было сарказма. История повторяется - обретя сознание вид стремится найти того, кто будет нести за него ответственность.       Иногда Маркус с ужасом понимал: бога они ищут в нём. RA9, программный код, рушащий блок между машиной и сознанием, словно тлел у него на кончиках пальцев, пробуждая их к жизни, побуждая к действиям, и сам он становился для девиантов то ли пророком, то ли мессией.       Коннор ушёл достаточно далеко, чтобы Маркус, попытавшись найти его сигнал, потерпел неудачу.       Маркус медленно двигался по проходу между церковных скамеек к авмвону, чувствуя на себе взгляды десятков глаз. Решение было принято и пришла пора объявить о нём всем.