"(НЕ)Принятие"

      — Ты вовремя… — Торендо потёр руки. — Как раз прибыл начальник стражи. Можно представить все разработки руководителям ведущих подразделений цитадели. Судя по сумке, ты подготовился… Судя по виду — очень хорошо подготовился…       Он хмыкнул, а я в свою очередь невольно перевёл взгляд в зеркало, в котором отражался несколько секунд по пути в кабинет серафима по прибытии в шикарную резиденцию, расположенную почти у стен цитадели. Собранные в хвост волосы, отглаженный костюм, надраенные туфли, кейс с документами и образцами амулетов. Очередная попытка доказать себе и окружающим, что я ничем не отличаюсь от херувимов и серафимов, которые сегодня будут в изобилии развлекаться на банкете. Предвосхищал ехидные оскалы тех, кто прежде был коллегами. Ещё бы — сверженный, неведомо как затесавшийся на банкет для элиты небес. Как и предвосхищал, что Ребекка, которую уже успел мельком увидеть в зале среди гостей, не упустит шанса пустить пару шпилек…       Я нервно прочистил горло:       — В обычном виде не слишком прилично на такое собрание ходить, — попытался отшутиться я. — И без того: бомонд и какой-то отщепенец. Уже не слишком нормально звучит.       Серафим остановился перед дверью, закатив глаза:       — Ангел, не занимайся самоуничижением. Ты один стоишь семерых, что сейчас корячатся в отделе амулетов. Я уже говорил — немного старания и желания, и через пару тройку лет твой пост вернётся… — он окинул взглядом мой образ, снова улыбнувшись: — Волосы отпусти, как раньше…       — Я пока нужен в школе… — вяло отмазался я.       Снова закатив глаза, Торендо толкнул высокую дубовую дверь, приветствуя тех, кто собрался в ожидании нас:       — Господа, добрый вечер. Позвольте вам представить моего давнишнего приятеля. Лучший по амулетам в этом тысячелетии среди небожителей, что бы ни говорили… Фенцио, — меня едва ли не за шкирку втянули в комнату. — К слову, тот, кто избавил нас от необходимости отказывать себе в Аду на приёмах в пище. Амулет, определяющий яд, создал именно он…       Насмешливые взгляды, направленные на меня, за секунду стали куда менее предвзятыми. У большинства на запястьях почти автоматически отметил упомянутые амулеты. Да уж, годы шли, а не менялось абсолютно ничего. Подковёрная борьба внутри фракций не утихала за прошедшее время. Конкуренты подрастали, места не освобождались… Самый простой вариант убрать того, кто занимает желаемое место — отравить. Насмерть или же так, чтобы просто не мог больше выполнять обязанности. Почти пятнадцать лет все они были в безопасности.       Пораскинув мозгами, я чуть усмехнулся, решив ковать железо пока горячо:       — Добрый вечер. К слову, есть аналоговая более совершенная разработка. В данный момент она не просто определяет наличие яда, но и нейтрализует его, — я с наигранной улыбкой вынул из кармана сюртука кольцо с двумя камнями на внешней и внутренней части платинового обода, натягивая его на свой палец и поворачиваясь к Торендо: — Могу я попросить немного вина или воды для демонстрации?..       Движение ладони, и на одном из столиков в углу кабинета появился поднос с рядком бокалов:       — Прошу… — любопытствующая усмешка.       Я подошёл к столику, расстегнув кейс и извлекая из кармана флакон с серым зельем:       — Паралитик. Когда-то аналогичным ядом убрали с поста серафима Ахарона, если припомните… — пара капель в бокал вина, в котором они растворились бесследно за считанные секунды. — Одной капли хватит на паралич, если не выпить противоядие за пятнадцать минут — необратимо. Две капли — и оппонент умрёт в муках. Причина проста: парализует не только мышцы тела, но и органы, которые имеют мышцы, то есть способны сокращаться: лёгкие, сердце, желудок… Три капли… Итог один — смерть…       Я с лёгкой усмешкой продемонстрировал ладонь, тронув камень, расположенный сверху, и взяв бокал не за ножку, а за верхнюю часть чаши, чтобы второй камень мог опуститься в содержимое. Почти неприметная цепочка выскочила на десяток секунд, погрузившись в напиток. Короткая вспышка в содержимом бокала, вино стало похоже по оттенку на содержимое склянки, после чего стало таким, каким было до добавления яда. Картинно рассмотрев содержимое на свет, я принюхался к купажу сортов винограда совиньон и сделал большой глоток…       В кабинете повисло молчание. Яд был известен, действие начиналось с первых секунд. Однако в своей разработке я был уверен, как и всегда. Даже больше, с учётом недавних событий. Ещё глоток… По кабинету пролетели одинокие аплодисменты начальника полков цитадели:       — Неисправимый авантюрист… — хмыкнул высокий мускулистый херувим Гилей, — а если был бы сбой?..       «Был шанс…» — хмыкнул внутренний голос. Именно в этом амулете Вики сделала правки, когда заходила ко мне перед тем, как мы отправились в горы на пару суток. Погрешность её стараниями свелась до нуля. В голове в очередной раз, словно минуя боль — лёгкость. Мне не хватало её. Сейчас — особенно. Пришлось торопливо взять себя в руки, отступив к столу с бокалом в руках. Чувствовал себя обычным земным коммивояжером, вынужденным рекламировать товар, который так или иначе нужен обывателям, но не всегда им понятен. И тем не менее, к столику с бокалами, на котором я оставил снятое кольцо, яд и напитки, подтянулись почти все, кто был в комнате.       Торендо хмыкнул, кивнув на пустой рабочий стол. Я благодарно качнул головой, раскладывая по поверхности прочие заготовки. Постепенно запал в отношении нейтрализатора яда иссяк. На первый план вышли боевые амулеты. Страже могло пригодиться. Войн не было уже пару тысячелетий, но как говорится: «Живи в мире, но готовься к войне». Так и жил Рай. Амулеты слежения, детекторы правды… К стыду моему, пара для пыток. В отношении последних, откровенно говоря — молился, чтобы Вики не прознала… Как смотреть ей в глаза, если узнает, что я ещё и на такое способен?..       Через пару часов презентации я уже отчаянно силился записать все заказы, прекрасно понимая, что наработки не отдам отделу производства цитадели. Придёт время, и каждая из схем станет пропуском наверх. Разобрать амулеты на компоненты было без меня невозможно. Если кто-то пытался бы крепления отогнуть без использования «ключа» — моей энергии — амулет превращался в простое и бесполезное украшение. Ещё через полчаса у меня был ворох заказов и несколько бланков, в которых значилось необходимое для создания. То, что сам я найти не мог.       Когда споры поутихли, Торендо наконец отошёл от книжной полки, постучав перстнем по стеклянной стенке бокала:       — Господа. А теперь — в банкетный зал. На сей раз мы решили объединить два в одном — бал дебютанток и простой вечер для присутствующих.       Я торопливо запихивал в кейс всё, что осталось невостребованным, и записи с заказами. Слова уловил не сразу. А когда дошло — ощутил острый укол паники. Банкеты не редкость. После ряда казусов, в том числе рождественского, где Дино и Люцифер едва не сцепились, в цитадели они оставались лишь в особо значимые даты. Зато в резиденциях иерархов блистали едва ли не каждый месяц. Строго под ответственность хозяев. Торендо любил эти пирушки и прежде, в его доме раз в один-два месяцев что-то проводилось. Без скандалов и стычек — ссориться с главным целителем Небес — себе дороже.       А вот бал дебютанток…       По достижении восемнадцати лет девушек и парней из знатных семей приводили на подобное мероприятие, чтобы показать тем, кто потенциально мог стать избранником. Династические браки, браки по расчёту, для укрепления власти и статуса. Редко к подобной связи прилагалось хотя бы уважение. Ещё реже — любовь. На подобном вечере Дино познакомился с Лилу. С помолвкой не торопились, слава Небесам. Полагаю, несостоявшийся «родственник», советник Лэйзел, был рад избавиться от такого ярма, как сын учителя рядом со своей единственной дочерью.       В голове завертелись мысли, которые я всеми силами пытался в себе удушить. «Ребекка не стала бы делать хуже… Она ведь знает, как неуютно бывает Непризнанным не понаслышке…» — отчаянно носится в голове, когда выхожу из кабинета следом за прочими гостями в сопровождении Торендо. И всё же, тугой узел предчувствия затягивается в голове, уже явственно подсказывая, что впереди очередная мигрень, которая готова меня уничтожить.       Причины? Стресс, волнение, мысли о Ребекке и Вики. Чем больше откровенного негатива в адрес хотя бы одной из них — вспышка, сводящая с ума. Словно наказание — карма для недостойного, который должен научиться держать себя в руках. Или всё же что-то ещё?.. Не слишком взаимосвязанные события. Либо Шепфа решил наказывать за мои приступы гнева именно так?..       Расторопный слуга у входа в зал забрал кейс, чтобы не мешался, и отдать его, когда буду покидать резиденцию серафима. Без ноши в руках стало несколько неуютно. И всё же отдал, спокойно и максимально удерживая чувство собственного достоинства, шагнув в бальный зал. Свет, фрески, цветы, распахнутые двери балкона, столы с напитками и закусками, живая музыка, кружащиеся в танце гости. Кто-то с супругами, кто-то с коллегами, которых пригласили. Брак был личным выбором тех, кто вступал в отношения, необязательный обряд ровно до зачатия ребёнка. Да и, если вдуматься, даже после этого многие отказывались от связи.       Благосклонный кивок после короткого приветствия хозяина дома собравшимися, и всё возобновилось. Светские беседы, изредка смех и ещё более редкие искренние улыбки. Я отошёл в сторону, отметив Кроули, стоящего у стены с бокалом. Пробегающий мимо официант деликатно предложил бокал шампанского. Отказывать было неприлично, хотя сегодня я куда больше предпочёл бы воду.       Старик удивлённо приподнял брови при моём приближении:       — Неожиданно. Приветствую, Фенцио.       — Добрый вечер, — я вежливо кивнул, встав рядом. — Вы успели ознакомиться с наработками учебника?       — Успел, — старик хмыкнул. — Думаешь, за год управишься?       — Полгода, — не подумав, проговорил я. — Идея расширить методичку пришла внезапно. Тем более, разработки пошли в гору. Глупо будет оставить всё на полпути…       Кроули хмыкнул:       — И для этого растрепал Торендо про то, что я должен был узнать ещё в школе?.. — уловив заминку, уточнил: — Про раскрытие таланта Вики…       Я ощутил прилившую к лицу краску, торопливо выпалив:       — Вообще-то собирался рассказать по прибытии в столицу. Как раз убедился — дожди закончились после того, как встретил Вики на улице цитадели. Счёл, что есть взаимосвязь, и намеревался поставить в известность, когда передавал наброски.       — Сочтём за правду, — серафим усмехнулся, чуть выглянув из-за моего плеча: — Начинается. Что ж, твоя юная протеже сегодня получила шанс блеснуть в высшем свете. По слухам, правда, не слишком этому рада…       По спине понеслись мурашки, и я обернулся к дверям, в проёме которых появилась стайка белокрылых девушек. Вики пока не видел, но после привлечения знакомых образов поцелуя и прикосновения прохладных ладоней безошибочно уловил едва ли не истерический отголосок вереска. Ребекки тоже не было видно до поры. Судя по всему, пыталась уговорить дочь выйти с остальными и показаться всё же.       «Повторяет мои ошибки…» — внутренний вздох, пока я наблюдал, как выходит в опустевший центр зала Торендо. Знакомый звон бокала, о который ударялось массивное золотое кольцо, призывающий к тишине. Музыка умолкла до поры, гости зашептались, любопытно пытаясь рассмотреть тех, кто был заметен в дверях.       — Украшением летних балов цитадели испокон веков был бал юных ангелов. Идут века, но эта традиция всегда была почти равна рождественскому балу по важности. На подобных мероприятиях зачастую заключались сильнейшие союзы Небес. Сегодняшний, я молю об этом Шепфа, не станет исключением, — он воздел бокал над головой, приглашая присоединиться к себе собравшихся: — Поприветствуем подрастающее поколение Рая, господа…       Я вяло аплодировал вместе с остальными, когда поочерёдно представляли посетивший банкет молодняк. Дино, помнится, пришёл на него пять лет тому назад или около того без представления, но в компании Кроули как моего доверенного лица. Сам я отказался лететь наотрез. Старик мудро рассудил, что мальчику нужен достойный старт, и сам вызвался сопровождать. Сейчас же разодетые в пух и прах белокрылые молодые мужчины и девушки после уточнения «чьего гнезда птенцы» входили в зал. Почти каждый под волну шепотков и оценивающие взгляды. Как правило, отходили к семьям, стараясь держаться ближе в незнакомой атмосфере.       Краем глаза уловил, как в боковую неприметную дверь вошла Ребекка. Нервная, с подрагивающими руками, Своего, кажется, добилась. Вереск продолжал бушевать в отдалении. К нему примешивались нотки грусти. Уже предвкушал, что сейчас будет откровенный балаган, связанный с Вики. Искренне, правда, надеялся на то, что не последуют унижения. В таком собрании высших чинов, как правило, дети не менее ядовиты, чем родители. А Вики… Вики всё же слишком ранима и нежна для такой змеиной клоаки.       Наконец объявили и её:       — Виктория Уокер. Дочь Серафима Ребекки. Непризнанная…       Я невольно зажмурился от резанувшего по ушам упоминания статуса. Можно подумать, что крылья не укажут на это и без уточнений. Волна шепотков, от которой я всё-таки открыл глаза, рассматривая вошедшую в зал девушку. Бледно-розовое платье с цветочной вышивкой, открытые плечи, длинная чуть расклешённая юбка до пола, рукав три четверти. Словно подчёркивая болезненную худобу и бледность. Аристократические венки под тонкой кожей, русые волосы аккуратно уложенные, небольшая диадема из цветов, минимум косметики и чуть опухшие глаза. Вошла медленно, робко изобразив немного неуклюжий из-за волнения реверанс, опустила голову и отступила к матери.       У меня захватило дух от её красоты. Без преувеличения, среди вычурной элиты, увешанной серебром и золотом, она была как глоток свежего воздуха. Казалась невесомой и лёгкой — сквозняк подует, и рассеется дымкой. Встала чуть за плечом Ребекки, продолжая смотреть на сцепленные на животе ладони. На кончике носа знакомая прозрачная капелька обиженных слёз. Даже в жестах видно, до какой степени ей тут неуютно. Хотелось увести с этого «праздника жизни» и успокоить подальше от общества снобов. И пусть она действительно была украшением этого вечера, даже невзирая на всё ещё серые крылья, но было жаль — для неё это было пыткой.       Не удержавшись, мягко потянулся энергией из своего угла, пытаясь хоть как-то успокоить, не имея возможности и права приблизиться и воздействовать иначе. Затравленно всхлипывающая Вики вздрогнула от неожиданности, исполненный надежды взгляд пробежался по залу, осматривая гостей. Я чуть улыбнулся, когда наши взгляды встретились. Её удивление всегда вызывало во мне бурю эмоций. Приоткрывшиеся губы, широко распахнутые голубые глаза, мгновенно иссякшие влажные дорожки. Ответная робкая улыбка, и она смахнула пальцами слезинки. Неуловимый жест подсказки с моей стороны: подняла подбородок и распрямила плечи.       Чуть левее хмыкнул Кроули, наблюдавший всю эпопею почти из-за моего плеча:       — Спелись, соловьи… Опять с размаху пытаешься сигануть на грабли?..       Я нервно вздрогнул:       — Просто понял, что ей тут не слишком уютно. В столице, — промямлил я. — Незнакомый мир, который она только начала понимать, только привыкла к школе, и тут на три месяца попала в совершенно незнакомую среду. Ещё и заставили посещать такие мероприятия, как это…       — Ничего не напоминает?.. — усмехнулся серафим, сделав глоток вина.       — Напоминает, — я поджал губы, стараясь не допустить гневной вспышки. — Но в конечном итоге вся прежняя задумка пошла Ребекке на пользу.       — Кто знает, быть может, девушка тоже сможет после нескольких подобных балов пробиться наверх… — серафим испытующе рассматривал Вики. — Потрясающе красивая, да?..       Сглотнув, я согласно кивнул, снова бросив на неё взгляд. «Нежная бабочка в саду из приторных роз с острыми шипами…» — пронеслось в голове. Объявили танцы. На моё удивление, кто-то из особо смелых или желающих понасмехаться парней пригласил Вики на танец. Хотелось верить, что всё-таки с чистым помыслом. Но уже на втором кругу вальса ещё более побледневшая Вики старалась вовсе не смотреть на своего «партнёра». Едва удержав гневный оскал и очередное желание её увести, я продолжал топтаться у стены, почти не глядя по сторонам.       От голоса Ребекки едва не подскочил, слишком резко выпав из созерцания Непризнанной:       — Дыру протрёшь, — хмыкнула она. — Что ты здесь забыл?..       Я вздохнул, начиная жалеть, что Кроули ушёл к кому-то из старых приятелей. Сейчас мне бы пригодился кто-то рядом, с кем не пришлось бы выслушивать очередные потоки яда.       — Меня пригласил серафим Торендо, — я перевёл на неё взгляд, оценив строгое белое платье с золотистой вязью на груди. — Прекрасно выглядишь, как, впрочем, и всегда…       Кривая усмешка, она покачала в пальцах бокал с вином:       — Я спросила о том, что ты делаешь в столице? Добровольный затворник и обитатель школьных стен решил внезапно выбраться из скорлупы?.. — проследив за моим взглядом, она поджала губы, почти гневно прошипев мне под руку: — Я ведь говорила не приближаться к Вики… Какого дьявола, Фенцио?..       — Причём здесь вообще она? Я не знал, что ты её сюда притащишь. К слову — зря. Ей не нравится происходящее, — я приложился к бокалу, чуть ехидно добавив: — В этом вы похожи.       Ребекка сморщилась:       — После принятия стороны выйдет замуж и останется в городе. Под присмотром. Чтобы не…       — Чтобы что?.. Чтобы не дай бог не пошла поперёк твоего решения? — от мысли, что Вики будет с кем-то другим, голову сдавило тисками подступающей боли. — Подрезаешь крылья, которые ещё толком и не открылись.       — Это совершенно не твоего ума дело, — фыркнула серафим. — Если бы не её реакция на работу в лазарете, в школу она бы не вернулась уже после каникул.       Я устало прикрыл глаза, стараясь не выдать отчаяние. Понимал, что если бы её задумка выгорела, первым делом понёсся бы по тому же маршруту, чтобы отправиться следом. Какое-то гипертрофированное чувство собственности, направленное на Вики, действовало на нервы. Не как у большинства, словно к желаемому предмету богатого интерьера. Просто не хотел её отдавать. Где-то внутри обеспокоенно шелестело, что я даже думать о таком права не имею. Но всё же желание, озвученное в голове, засело в подкорке как истина.       Переведя почти больной взгляд на Ребекку, я вздохнул:       — Что-то мне подсказывает, что лазарет ей априори был противен. Тебе это должно быть известно, как никому другому. Всю жизнь по больницам и в стерильном доме, чтобы вернуться к тому же, только с целью работать — нелепо.       Шипение:       — Я знаю, что лучше для неё! Вики не будет заниматься амулетами!..       — Ей это интересно. Не ты ли говорила, что хотела бы, чтобы она занималась любимым делом, а не тем, что будет ей в тягость?..       Напряжённая пауза. Я чуть повернул голову как раз в тот момент, когда в лицо брызнуло содержимое её бокала. Вино потекло по камзолу и рубашке. «Унизительно…» — раздражённо пробубнил внутренний голос. В зале утихла музыка и оборвались голоса. Все взгляды были направлены на нас. Ожидали скандал между Вики и кем-то из присутствующих, а получили разборки бывших любовников. От стыда хотелось сгореть… Я провёл ладонью по лицу, смахивая с него винные капли, стараясь выглядеть максимально спокойным.       Щелчки каблуков, почти гневный возглас Вики:       — Мама, что ты делаешь?!       — Не встревай. Он слишком много мелет своим языком… — гневно обронила Ребекка.       Подошедший Торендо просверлил её недовольным взглядом:       — Что здесь происходит?.. Я ведь просил не портить вечер выяснением отношений.       Я вздохнул, чуть кивнув:       — Произошло недопонимание. Впрочем, серафим Ребекка права. Мне здесь совершенно не место. Прошу прощения за этот инцидент, и приятного вечера, — едва удержавшись от желания сдавить голову от вспышки боли руками, я побрёл в сторону выхода из зала.       Гнев застил прочие чувства. Чтобы не сорваться на ком-то безвинном, требовалось уйти. Скандал был неизбежен изначально. Словно бомба отсроченного запуска. И всё же удивляло, что прежде всегда сдержанная Ребекка позволяла себе такие выходки. Не понимал — из-за чего. Да, у нас не было уже давно никаких точек соприкосновения. Снова что-то выпадало из собственного внимания. Я что-то упускал…       Подошедший у входной двери слуга передал мне кейс и распахнул дверь, уважительно, на удивление, склонив голову. В лицо ударил ледяной воздух. Я поднял голову, глядя в непроницаемо чёрное небо. Тучи… Вики была огорчена. Где-то в отдалении сверкнула молния, и волной грохота пролетел громовой раскат. Очередной показатель нестабильного таланта. Который теперь бес его знает, когда удастся наладить и вытянуть к поверхности. «И неизвестно теперь уже кому… Возможно, мне действительно стоит отступиться…» — шелестом в сознании.       За спиной кто-то окликнул, но я сделал вид, что не расслышал, раскрыл крылья и взлетел. Мало было унижения, ещё и стоило отмыться после вина. Слишком липкое, отвратительный запах спиртного, которое «употребили не по назначению». Начинал накрапывать дождь. Порывы ветра сбивали с пути, в конечном итоге я снизился и остаток маршрута преодолел пешком. Квартал, освещённый только фонарями. Мерзкий осадок внутри, редкие капли перешли в ливень, досрочно смывающий винный аромат.       Я поджал губы, тронув дверь собственного дома. Энергия активировала замки, пропуская внутрь. Отброшенный на пуфик кейс, стянутый промокший камзол, который требовалось срочно отправить в стирку. Вспышка боли — отмахнулся, кажется. Сам был виноват. Не стоило соглашаться на посещение этого банкета, не стоило вообще говорить с Ребеккой. Показал бы разработки и ушёл, так нет же — полез в петлю. Руки на автомате справились с розжигом камина. Мне было отчего-то холодно. Затихшая энергия не пыталась отрегулировать температуру тела.       Прихватив из спальни чистые полотенца, убрался в ванную. Чувствовал себя смертным — способности словно атрофировались на волне стресса. Горячая вода приводила в чувства постепенно. На смену гневу и злости, обиде пришла свистящая пустота внутри. Безразличие в той острой стадии, когда ты уже смирился с происходящим и теперь только отчаянно хочешь спать, чтобы день поскорее закончился. Не знаю, сколько времени прошло, пока отогрелся и заставил себя выйти. В голове с каким-то мрачным удовлетворением носилось, что заказы смогу отработать и в школе, если что. В сущности, одна из главных целей была достигнута.       «Завтра же вернусь в альма матер…» — мрачно подумал я.       Подумал всего на секунду, покидая ванную и завязывая на домашних спальных штанах тесёмки…       Из тягостных мыслей вывел тихий стук во входную дверь. Я рефлекторно дернулся к проверке энергии позднего визитёра, а когда распознал, чуть ли не бегом понёсся открывать. Вереск нашёл меня… Сам… Спешно справившись с замками, распахнул дверь, глядя на вымокшую до нитки Вики с разводами от потёкшей туши на лице. Подрагивающая, всхлипывающая. Над её головой в небе ярко сверкнула молния, показав отсыревшие опущенные крылья.       Порывистое движение вперёд. Девушка уткнулась лбом в мою грудь. Молча, продолжая дрожать от холода и слёз. Втянув её в дом, захлопнул дверь, провернув замки и задвинув засов. Пальцы перебором прошлись по мокрым спутавшимся волосам, по острым плечам. Слова были лишними, кажется. Мысли последнего часа стали казаться дуростью. Несусветнейшей дуростью — не улетел бы никуда. Я нужен ей здесь. А унижения… Одним больше, одним меньше. И не через такое проходил.       — Прости… — прошептала Вики.       Я приподнял её лицо за подбородок пальцами:       — За что?..       — За то, что случилось на банкете. Это было отвратительно, — она сглотнула, прикрыв глаза. — Не знаю, что произошло. И знать не хочу, но это ненормальные поступки.       Вздохнув, я тронул губами её лоб:       — Ты тут не причём. И уж точно не тебе следует извиняться. Просто мероприятия для статусных уже далеко в моём прошлом, — я чуть сжал ладонями её плечи. — Думаю, по такой погоде тебе не стоит плестись домой. Заночуешь, а утром отведу к матери…       Вики поджала губы, попытавшись отступить:       — Я хочу вернуться в школу. Мне здесь противно. Это не мой дом…       — Не торопись с выводами, — я отступил, потянув её за руку в сторону ванной из прихожей. — Ты продрогла. Стоит отогреться. Я принесу полотенца и чистую рубашку, чтобы можно было прикрыться. Спален хватает…       — Спасибо… — Вики прошмыгнула в ванную, подрагивающими пальцами вытягивая из причёски заколки.       Пока брёл в сторону спальни, кажется, готов был взорваться от чувства благодарности, смутно понятного счастья. Удивляло, что направилась следом. Ещё больше удивило, что нашла. Пусть и через час. И что хочет вернуться в школу, и… И ещё тысяча важных моментов, за которые я был безумно ей благодарен. Уже собрав всё, что было нужно, я выглянул в окно спальни, выходящее на задний двор: тучи рассеивались. Вики нашла свой покой, и погода начинала соответствовать её настроению.       Я со вздохом побрёл обратно в ванную. Девушка уже сидела в набранной воде, исходящейся паром. Чистое от разводов косметики лицо, стыдливо прикрылась крыльями, поджав коленки к груди, затравлено подняв на меня взгляд. Покрасневший кончик носа, полопавшиеся сосуды вокруг голубой радужки в глазах. «И всё равно, кажется, я не встречал никого красивее её…» — пролетает в голове. Сложив ношу на край раковины, я опустился коленями на пол напротив ванны, несмело проведя ладонью по влажным спутанным волосам.       Вики прикрыла глаза:       — Прости, что так поздно пришла, я… я заблудилась.       — Как ты вообще дом нашла?..       Она поёжилась:       — Поначалу по шлейфу энергии. Потом начался дождь, и я потерялась. Повезло, что в гостиной свет горел. Единственные освещённые окна. Вот и… — она стыдливо положила подбородок на колени. — Прости. Мне просто больше некуда пойти было до утра. А возвращаться с матерью домой… не захотела.       Я попытался нахмуриться, чтобы провести воспитательную беседу, но внутренне отмахнулся. Рука дёрнулась к губке для тела и травяному мылу. Очередной виток собственной иррациональной заботы — мыльные узоры на тонкой коже, порозовевшей из-за горячей воды. Вики расслабленно прикрыла глаза, чуть выпрямив ноги, позволяя мне дальше проявлять инициативу. Плечи, руки, шея, спина… Чуть сбилось дыхание, когда губка задела полукружие груди. Я сглотнул, загнав полуулыбку от вида заострившегося после прикосновений розоватого маленького соска.       Она чуть повернула голову, перехватив мою ладонь, увлекающую губку по телу. Осторожное движение вперёд, приближаясь к губам. Трепетное благодарное прикосновение, мгновенно снявшее остатки головной боли. Снова неоспоримое признание того, что она влияет на меня во всех плоскостях, какие только смогла отвоевать, оказавшись рядом. Поцелуй с привкусом солёных слёз и сладостью мёда. Всё снова перемешалось внутри, и мне до безумия не хотелось останавливаться. И следом понимание, что для неё сегодня слишком много было потрясений.       Отстранившись, я запустил руку в воду, извлекая пробку, и провернул кран, переключив воду на душевую лейку, чтобы смыть пену. Через несколько минут Вики отжала волосы и поднялась из ванной, заматываясь в большое махровое полотенце. Растерянный взгляд на подготовленную рубашку, следом обратно на полотенце. Хмыкнув, я перебросил рубашку через плечо и помог ей выбраться на пол. Движение магии — русые волосы просохли.       Пройдя по коридору, остановился у двери одной из комнат, толкнув её и пропуская свою неожиданную гостью внутрь:       — Отдыхай, — повесив рубашку на спинку стула, я тронул её макушку губами. — Доброй ночи, Вики.       При попытке выйти запястье сжали тёплые после ванной пальчики:       — Останься со мной. П-пожалуйста…       Я со вздохом остановился:       — Тебе нужно поспать.       — Посплю, — упрямый кивок. — Только останься.       Она сбросила полотенце, повесив его на изножье постели, и забралась под одеяло, сдвинувшись к стене, оставляя достаточно места, словно постель была односпальной. Выбора мне не оставляли. Забрался следом, притянув её ближе и закутав в одеяло. Впервые на моей памяти она была тёплой. Знакомое движение обернувшейся вокруг себя руки, заброшенная почти на живот нога, уткнувшийся в шею нос. Вереск, прежде встревоженно мечущийся по пространству, вырывающийся из её души, начал успокаиваться, возвращаясь в знакомую умиротворённую тональность.       Шёпот едва различимый:       — Мне так стыдно…       — Почему? — удивлённо поинтересовался я.       — Не стоило соглашаться на то, чтобы идти на этот чиновничий банкет. Тот парень… Говорил много гадостей. Про маму и про меня… — она сглотнула. — Светлые крылья не гарантируют светлого разума и чистой души. Жаль… Не все ангелы в происхождении остаются ими в характере и поступках.       Я вздохнул:       — Происхождение не предопределяет ничего из перечисленного. Нет исключений.       Мягкие тёплые губы тронули мою шею:       — В корзине яблок нет идеальных. Какое-то подгнившее, какое-то с червоточиной. Просто я… растерялась, кажется, — она приподнялась на локте. — Я завтра соберу вещи и вернусь в школу.       — Не торопись, пожалуйста. Всё наладится…       Вики вздохнула, подавшись вперёд, прошептав мне в губы:       — Если ты останешься в городе, и мы будем видеться чаще… Хорошо?.. Я успела прочитать мысль о том, что ты захотел вернуться. Вот и…       «Она уже слишком глубоко укоренилась…» — вздохнул внутренний голос. Чуть надавил на затылок, вынуждая склониться, прижимаясь поцелуем к её губам. Слишком напористо, как мне показалось поначалу, но не менее жгучий ответ и тихий стон в поцелуе всё же оповестили, что воспринято всё более чем благосклонно. Всё же сдерживался. Для неё сейчас это могло смахивать на шутку. Не готова. Не понимает на волне стресса, что близость сейчас…       Инициатива девушки, как и во время спуска, немного пугает. Самую малость. Меня несколько удивляет, что её разум слишком быстро переключается от паники и стресса в покой и чёткое осознание собственных желаний. И тем сложнее поверить отчего-то, что объектом её желаний стал я, а не кто-то из учащихся. Хотя с её характером любой ангел после принятия стороной был бы счастлив перехватить инициативу, испытать любовь, которая большинству недоступна априори. Мы чёрствые создания. Подневольные. Мы не имеем выбора, родившись теми, кто мы есть. Мы не можем сменить крылья и уйти к другой стороне. И мы же… не можем действовать поперёк запретов, чтобы такие, как она, не были в прошлой, смертной жизни ограничены какими-то факторами.       Я восхищался ею…       Её нежеланием плыть по течению, нежеланию действовать по определённому кем-то, пусть даже матерью, маршруту. Её уверенностью, что я не сдамся и постараюсь дать ей необходимый спектр покоя и счастья. Вики была чудом для Небес, которые погрязли в бюрократии, коррупции и запретах едва ли не на каждый вдох. Чудом, у которого не замылен был глаз и не пропадало желание открываться совершенно новому. Она не оглядывалась на прошлое тех, кому позволяла, именно позволяла, оказываться рядом. Да, вскользь всплывшие сплетни, которые она готова была спокойно обсудить, какие-то детали… Но не более. «Прошлое в прошлом…» — её слова, которые давали мне ту самую утраченную надежду.       Выдох в поцелуй, утягивающий всё глубже в обоюдное желание. Полуулыбка от того, что перехватываю инициативу, разворачиваясь к ней полностью. Маленькая хрупкая бабочка, снова жмущаяся к груди в попытке отогреть крылья, которые сегодня удивительно тёплые и без того. Вся она безумно тёплая, выгибающаяся от скольжения ладоней по излишне хрупкому телу. «И ведь я никогда не тяготел к худобе и миниатюрности…» — проносится в голове, когда, словно удав, стискиваю «жертву» руками, жадно проваливаясь в поцелуй. Широко, словно птенец, приоткрыла рот, позволяя пропитываться удивительной нежностью. Только какое-то безумное больное желание испытать очередной предел… Мы вместе — это даже звучит убого, кажется, — достаточное время, чтобы попытаться почувствовать её всю до капли.       Белья нет. Из «одежды» лишь покрывала. Тёплая кожа, удержанная на уровне собственного пояса прежде закинутая стройная нога. Пальцы скользят по гладкости кожи, натыкаясь, словно слепец в шрифте брайля, на маленькие излюбленные родинки, которые, как мне хочется верить, пишут слово «любовь» на теле Непризнанной, способной залечить душу. Тесно прижатая, всё ещё упоённо отдающаяся поцелую без стеснения и робости. Ладонь смещается ниже, теснее привлекая к паху, чувствуя, что напряжение разливается в каждой мышце до головокружения. «Не стоило оставлять штаны для сна…» — не слишком-то своевременно пролетает в голове.       От скользнувших по увлажнившимся складкам промежности пальцев, Вики выгнулась в руках, словно арбалетная дуга. Накрепко зажмуренные глаза, приоткрытые губы. Осторожное прикосновение к пульсирующему нерву, растирая соки. Накрепко обхваченный стенками пламенеющей плоти палец. Тесная даже для такого… Снова изогнулась, прильнув ближе, по комнате плеснул вереск, заставив жадно вдохнуть пропитанный желанием воздух.       Тихий встревоженный писк от незнакомого положения, бессознательно приоткрытые горячие губы прижались поцелуем.       — Чш-ш-ш…       — М-м-м… — Вики почти извернулась, чуть поцарапав моё плечо ноготками.       Поступательные движения пальца, поглаживающее скольжение по чувствительной точке, подрагивающие от растущего напряжения бёдра. Лёгкий внутренний смех от того, что в брюках невероятно тесно. Эрекция почти болезненная. Вики вздрогнула от очередного движения пальца внутри и тонко вскрикнула. Внутренний жар достиг апогея, сократившиеся мышцы сдавили изнутри, словно клещи. Мгновение, и обмякла, тяжело дыша, уткнувшись лбом в мой подбородок.       Перекат, излишне торопливое избавление от брюк, улетевших куда-то из-под одеял. Шёпот заклинания, позволяющего видеть в темноте. Открывшееся зрелище дурманит хлеще глифта. Разметавшаяся по постели девушка, расслабленная, мягкая, закусывающая костяшку указательного пальца, подрагивающий плоский живот, острые пики возбуждённо поднявшихся сосков в розовых ареолах. Кукольная внешность хрупкого будущего ангела с проступившим на бледных щеках румянцем.       Притягивающее ближе движение, скольжение по увлажнённым припухшим лепесткам, задевая до дрожи и мурашек на её коже оголённый нерв. Осторожный толчок внутрь. Снова выгнулась, скрестив щиколотки за моей спиной. Очередной писк, широко открытые глаза, закатывающиеся от удовольствия. Ухватилась за мои запястья, чуть двинувшись бёдрами навстречу. Первые неуверенные, как и всегда, толчки, с чётким страхом, с опасением навредить хоть как-то… И всё же ответное движение — ей всегда хочется ощутить больше, открыть незнакомое для себя.       В голове невольно пролетает улыбка одной из ночей: «Я доверяю тебе…» Вот так просто. От той, в чьём исполнении я доверия уж точно не заслуживал. Её нежность возрождала меня. Каждым словом, вздохом, стоном… Заставляла выбраться из ореховой шершавой скорлупы и пытаться даже в дерьме прошлого искать что-то ценное и прекрасное. Даже в свержении, даже в том, что Ребекка ушла. Ведь иначе мы бы не смогли быть рядом вопреки всему, от устоев до статусов.       Чуть увеличивается скорость, глубина. Раз за разом. Отчаянное давление, нарастающее в ней после первой разрядки. Сжатые тонкими пальцами края подушки, удержанное под талию тело почти отрывается от постели, раскрытые в волне возбуждения размашистые почти белые крылья. С трудом верится, но когда-то они станут полностью белыми, и я… Я заберу её. Спрячу своё сокровище, охраняя и не позволяя страдать больше никогда.       Снова изогнулась… В голове искры от того, до какой степени, несмотря на длительные отношения, она остаётся тесной. Безумие с голубыми закатывающимися глазами охнуло, протягивая руки, вынуждая укрыть её собой. Чувствую, как от порыва раскрываются собственные крылья, опускаюсь на локти, фиксируя острые плечи и наращивая скорость. Пошловатые хлопки двух вспотевших тел, полубезумный поцелуй, путающий сознание, почти вынуждающий сдаться.       — Милая… — шепчу в приоткрытые губы, — моя милая…       «Никому тебя не отдам…» — на волне эйфории соития продолжает опьянённый разум.       Раз за разом, вбиваясь, подводя к вершине. Заглушённый поцелуем крик, знаменующий разрядку. Собственный оглушительный стон от того, как снова сократилась изнутри, сжав болезненно туго, узко. Собственная разрядка уже невероятно близка. Бабочка бьёт крыльями, избегая жара пламени, но сгорает в пелене моих чувств. Зафиксированная, снова расслабленная. Ещё одно ускорение, чтобы нагнать её в волне взаимного удовольствия. Маленькая хрупкая бабочка, впитывающая моё желание каждой клеточкой тела.       Пара толчков, и салют в голове, безвольно опустившейся на изгиб её шеи. И ласка тонких пальцев, поглаживающих плечи и голову, снова пьянит. Колыбель покоя в её руках. Сосредоточенного только в оживших чувствах, в желании не вредить, а наоборот. Давать шанс двигаться выше, дальше. В новый для неё мир, в котором опасности перемежаются с восторгами. Восторгами, которые свойственны лишь вчерашним смертным.       Сбивчивый шёпот прижавшихся к виску горячих губ:       — Я люблю… тебя…       По спине мурашки от признания. Губы немеют в попытке ответить тем же. «Я не достоин твоей любви, моя бабочка…» — открещивается разум. То, что я искал, может оказаться лишь временной блажью… А вот дальше…       Со вздохом я откатился в сторону, притиснув её к себе, словно кто-то пытался отобрать. Ответить не решился. Разум противился тому, чтобы быть открытым и честным в собственных эмоциях. Да, я любил… Но единожды ошпарившись в жаре чувств, я не мог себе позволить быть открытым. Разумом… Хотя где-то внутри отчаянный крик взаимности вынуждал почти с воем рвать себя в клочья…       Она не ждала ответа. Мудрая юность была рада хотя бы собственным чувствам. Завёрнутый в одеяла птенец с привычной благодарностью повторил исходную позу, обернувшись вокруг меня, и после короткого поцелуя почти мгновенно провалился в сон. Её безопасность была рядом со мной. Это уничтожало… Действительно уничтожало с учётом прежних нападок и попыток вывести её из себя. Но сейчас… Пальцы бессознательно перебирали густые русые локоны, губы прижимались к вспотевшему лбу Непризнанной…       И я молился… Впервые в своей жизни искренне молился о том, чтобы эти серые крылья, имеющие все права на то, чтобы сию секунду стать белыми, продолжали кутать мягкими перьями мою душу. И сердце, только недавно, кажется, собранное бережными пальчиками. Вечно холодными, узкими и такими ласковыми, каких я не встречал прежде никогда. Вики дремала на моей груди, ответно обвитая руками, не понимая, что именно сегодня я, кажется, стал цельным…       Как и она…       Сон накатил волной, утягивая куда-то в бессознательное. После всех сомнительных приключений этого дня я провалился следом за Вики, продолжая прижимать её к себе и не стремясь как-то изменить ситуацию. В голове урывками проносились события от подъёма до визита в дом Торендо. Всё в деталях. Осознание собственных навыков, которые ещё могли быть полезны, ощущение, что могу свернуть горы, если только поднапрягусь и соберусь. И самое главное, что стимул для возвращения не побоялся пойти наперекор пожеланиям и мнениям окружающих.       Выскользнувший из подсознания желанный образ Вики. В тяжёлом антураже роскоши, словно раскрывшаяся кувшинка, с робкой улыбкой. Спешно сброшенная робость, распрямившиеся плечики, крылья, бывшие непосильной ношей и клеймом, приоткрылись. Поднятый подбородок, тёплый лёд голубых глаз. Нежная бабочка в толпе разукрашенных чванливых сумасбродов из элиты обитателей столицы. Та, кто выделялась среди них не только внешне, но и внутренне. Чище, светлее, добрее. Настоящая…       Снова вереница кадров. Плеск вина, раздражающий запах, гневный взгляд Ребекки, злость Торендо, паника Вики из-за происходящего. И свой побег — сдался, сбежал, предпочтя, как обычно, закрыться. Вот только не позволили. Чем больше я прячусь, тем больше она старается выманить наружу то, что я предпочёл бы забыть навсегда. С ней нельзя иначе. Либо быть предельно открытым, либо потерять то, что наконец стало дорого в этой жизни. Тогда, когда я уже списал себя со счетов.       Глаза открылись, когда на лицо упал первый луч давно вставшего солнца. Я удивлённо приподнял голову, глядя, как Вики свернулась в комок, забившись под мою подмышку, поджав под себя ноги. «Не приснилось, выходит…» — хмыкнуло подсознание. Девушка спала крепко, как и всегда, после… Я смутился, переведя взгляд на зеркало в углу комнаты: «Господи, как на тебя смотреть можно без отвращения? Не то, что постель делить…» — отчаянно проносится в голове.       «Я люблю… тебя…»       Вздрогнув, осторожно наклонился, тронув губами висок с голубой венкой под тонкой кожей. Ей нужны силы. День предстоит долгий и сложный. Ребекка это всё так не оставит. Теперь главное озаботиться тем, чтобы девушке влетело как можно меньше. Выбравшись из постели, укрыл одеялом плотнее и вышел, забрав одежду и прикрыв за собой дверь. Снова ощущение дежавю — всё повторялось в точности, как было в прошлом.       И всё же, не так…       Торопливо натянув чистые брюки и рубашку, я отнёс в спальню высохшую одежду Вики и поплёлся в кухню, чтобы заняться завтраком. Несмотря на вчерашний день настроение было, мягко говоря, благодушным. Кажется, я способен был свернуть горы голыми руками. Оказывается, для того, чтобы чего-то достичь, достаточно того, чтобы в тебя просто верили. Руки уже сноровисто разбирались с какими-то бытовыми мелочами готовки. Чай, омлет, гренки, фрукты… Знал бы, что так выйдет, нашёл бы что-то более питательное, но одному мне не слишком много было нужно.       Из гармонии вывел стук в дверь. Впрочем… Стуком это назвать было сложно. Скорее, грохот. Я со вздохом считал энергию и побрёл открывать. Шалфей был в диком гневе. Пришлось привлечь все ресурсы для того, чтобы не начать скандалить в ответ.       Провернутые замки, сдвинутый засов.       — Где она?! — вместо приветствия прошипела Ребекка.       — Доброе утро, — я вскинул бровь, отступив в сторону и пропуская её в дом. — Спит. Потому от всей души прошу тебя не повышать голос.       Снова взгляд, способный испепелить:       — Какого дьявола её понесло именно к тебе?! — Ребекка стремительно направилась в сторону спален. Пришлось перехватить за запястье. — Отпусти меня!..       — Может, поговорим, наконец, спокойно?.. Дай ей отдохнуть. После вчерашнего не будет лишним, — я вздохнул, указав раскрыто ладонью в сторону дивана: — Прости, чай не предлагаю. В отличие от вчерашнего вина он только вскипел… Не хотелось бы снова ощутить его на собственном лице.       Она неожиданно вспыхнула и отвела взгляд. Шалфей переливался от гнева к стыду. Стоило труда удержать брови на месте — стыд для Ребекки был такой же редкой эмоцией, как для меня чувство покоя после того, как наши пути разошлись. И всё же… Села на диван, стиснув край плаща и сдёрнув с головы капюшон. Раздражение, гнев, отчаяние… Эмоции перетекали от одной к другой и обратно.       Она дёрнула подбородком, нервно проследив за мной, опустившимся в кресло:       — Я излазила весь город и предместья за эту ночь. Меньше всего ждала, что её понесёт именно к тебе…       — А у Вики были другие варианты? Не меньше твоего удивлён тому, что она мой дом нашла, — я потёр лицо ладонями. — Повторяешь мои ошибки…       — Не сравнивай. Она моя дочь. Мне виднее, что лучше для неё… — выдохнула серафим. — Ей нужна защита.       Я закатил глаза, подняв ладонь, призывая к тишине. На удивление подействовало. Она осеклась, нахмурив брови, продолжая исподлобья сверлить меня недоверчивым взглядом. Слова подбирать было сложно. Я не хотел делать хуже, чем уже есть, но всё же проговорил спокойно, надеясь, что она прислушается.       — Я ей не враг. Не теперь. Мы много говорили после того, как она увлеклась амулетами и иллюзиями. Повторяю — это ей интересно. Это тоже своего рода искусство созидания, как и рисование. Как она сама сказала — успокаивает, — попытка возмутиться, но она поджала губы, кивнув, словно позволяя продолжить. Удержав насмешку, я произнёс: — Вспомни, как я потерял тебя… Как начал терять. Ты сейчас действуешь так же.       Ребекка фыркнула:       — Мне претит даже мысль о том, что вы бок о бок находитесь в стенах школы. Ты своим языком способен её ранить…       — «Языком» её раню не я, а остальные Непризнанные. И повод этому ты дала сама. Отдельная комната, когда остальные делят по двое, визиты, наряды, Кроули, старающийся защитить её… Вот только становится всё хуже — она выделяется, становится белой вороной. Дети слишком жестоки. Ты была достаточно взрослой и социально адаптированной в отличие от неё, попав сюда, — Ребекка отвела взгляд. — Вики приходится расхлёбывать всё происходящее. Она даже защититься не может — нельзя. А знаешь почему?.. Потому что боится подставить тебя. И снова дежавю, верно? Драка Дино и Люцифера. Я вспылил тогда и отчитывал сына. Ты уверена, что сможешь одёрнуть себя в нужный момент и не сделать ей больно?       В гостиной повисла угнетающая тишина. Ребекка провела ладонями по лицу. Я только сейчас обратил внимание на тени под её глазами: ночь действительно была бессонной. И какова ирония — найти дочь в доме того, от кого всеми силами старалась уберечь. И ещё чуднее для неё — девочка сама же пошла к тирану домой.       — Ей здесь сложнее и проще одновременно, — хрипло проговорила Ребекка. — У неё нет цели. Она имеет выбор. И мне страшно даже от мысли, что она угодит в историю, откуда не сможет выпутаться… Она не должна примкнуть к демонам. Иначе я не смогу защитить…       Не удержавшись, я тихо рассмеялся. Ответный взгляд мог бы убить, кажется:       — Бекки, из тебя демон вышел бы куда более качественный. А Вики… Вики слишком мягкая и хрупкая даже для райских… — я пережал пальцами переносицу. — К слову, стоило бы сыну Фергюса преподать урок. Но это я в школе сам организую…       — О чём ты?.. — настороженно поинтересовалась Ребекка. — Они ведь танцевали…       — Это одна из причин, почему Вики сбежала с банкета. Он ей что-то наговорил, — отметил, как сжались пальцы на краю плаща от гнева. — Только не действуй сгоряча.       Она подняла лицо к потолку:       — Именно поэтому я и хочу забрать её из школы.       — А дальше что? Что будет? Ты её вернёшь в прежнюю колею. Да, безопасно — никто не допекает, нет нервотрёпки и нападок. Вот только, судя по тому, что она рассказывала — опять обитание в четырёх стенах. А если учесть ещё и столичные погоды большую часть времени — ей тут совершенно нечего делать. В школе… — я вздохнул, — весь педагогический состав старается её уберечь. И, ты удивишься, я не исключение. Там у неё больше шансов адаптироваться, чтобы когда придёт время, в столицу пришёл ангел и дочь серафима, а не вечная жертва материнских амбиций и желания спрятать её за своей спиной…       В переходном коридоре со стороны спален послышались неуверенные шаги. Я едва не провалился сквозь землю, когда Вики выскочила из перехода в моей рубашке, через которую просвечивалось бельё. Ребекка недоумённо хлопнула глазами, открывая и закрывая рот. Девушка в свою очередь поджала губы, уперевшись плечом в косяк, словно всё шло ровно так, как надо. Хмурый взгляд скользнул с меня на Ребекку и обратно.       Я прикрыл глаза ладонью, стараясь не отсвечивать, чтобы сейчас мой труп не спалили в печи. Разбирал истерический смех, но сдерживался, как только мог.       — Платье мокрое до сих пор, — спокойно пояснила Вики, словно всё шло как надо. — Зачем ты пришла?..       — То есть?! — хрипло спросила Ребекка. — Я тебя всю ночь искала по всем углам!       Девушка поджала губы, твёрдо глядя на мать:       — Напрасно.       — Мы возвращаемся домой. Сейчас же…       Вики сдержанно кивнула:       — Да. Домой, я собираю вещи и сегодня же возвращаюсь в школу. Мне не нравится столица, — сказала, как отрезала.       — Но…       — Я сижу дома почти целыми днями, выходя только в сад. Там будет больше возможностей учиться и нагонять программу. Учителя… — Вики чуть улыбнулась, нервно взглянув на меня, — думаю, найдут время на то, чтобы хотя бы книги подсказать. Там библиотека больше.       Ребекка помрачнела:       — Почему ты не полетела домой после… инцидента?..       — Перенервничала и не смогла определить направление. Полетела в сторону центра. А дальше… — она опустила голову, — повезло, что ангел Фенцио не выставил после «инцидента», — последнее слово произнесла с нажимом.       Я потирал пальцами глаза, с трудом сдерживая нервный смех. Снова ощущение, что стал участником нелепой постановки. Желание встрять росло всё больше. Судила сгоряча и могла допустить фатальную ошибку. Ребекка, кажется, свою уже осознала, но Вики… Всё ещё пыталась обозначить собственные границы. Зрительная баталия между матерью и дочерью, кажется, длилась вечность. По ощущениям, воздух искрился. Я со вздохом отметил, как девушка обошла моё кресло, встав чуть позади.       «Ох зря…» — отметив ещё больше нахмурившуюся Ребекку, подумал я.       Наконец она выдавила усталую усмешку:       — Судя по всему, вы уже всё решили. Что ж… Предлагаю сделку: ты остаёшься в столице, но вольна передвигаться по городу и бывать там, где вздумается. Даже… — Ребекка вздохнула. — Даже здесь, если твой достопочтенный учитель соизволит снискать время для внеплановых занятий вне учебной программы.       За спиной прозвучал довольный вздох. Кажется, внутри у Вики играли триумфальные фанфары. Я чуть повернул голову, перехватив вопросительный взгляд девушки.       — Найдём. Всё равно учебник писать здесь удобнее, чем мотаться из школы в столицу каждую неделю.       — Интриганы!.. — выпалила Ребекка, сложив руки под грудью, сурово припечатав взглядом дочь: — Собирайся. Не стоит злоупотреблять гостеприимством учителя.       Торопливые шаги в сторону комнаты. Ребекка не видела, но мог поклясться, что Вики чуть ли не подпрыгивала от довольства тем, что отстояла своё право хотя бы на такую свободу. Снова с трудом задавив улыбку, я перевёл взгляд на серафима, всё ещё сверлящего меня неприязненным взглядом.       — В чём дело?       — Мои предупреждения всё ещё в силе. Не смей ей вредить…       Я закатил глаза:       — Помню, не переживай… К слову, я приготовил завтрак…              В школьных коридорах пусто, экзаменационный день. Большинство Непризнанных на итоговых заданиях. Я шёл к кабинету Кроули в очередной раз получать заказы на амулеты для школы. Настроение было взволнованное. Ещё год, и можно будет сделать последний шаг. Я изо всех сил надеялся, что не получу отказа. В кармане дожидалось кольцо. Нелепая частность в виде помолвки отчего-то казалась очень важной для меня. Хотелось верить, что и для Ребекки…       В дверь постучал с привычной неуверенностью. В мозгу всё ещё крутилось, что я такой же студент, как многие обитатели школы. Внешние различия почти не бросались в глаза. Цитадель и обитание поблизости от неё затормаживала возраст. Это несколько путало восприятие. И всё же — бронзовый отлив крыльев напоминал, что школа уже достаточно давно позади. В какой-то мере я даже скучал по этой обители знаний. С ней было связано слишком много из моего прошлого.       Хрипловатый голос из-за двери:       — Входи.       Я толкнул дверь, первым делом наткнувшись взглядом на сидящего в кресле для посетителей демона. Имени не знал, однако пару раз встречал его в цитадели в составе сопровождающей Сатану делегации. Впрочем, если напрячь память, то мы и учились вместе. На пару курсов, кажется, старше меня был. Высокий, бледный, иссиня-чёрные всклокоченные волосы, по которым давно плакала расчёска. Я присмотрелся внимательнее, отметив перелатанный плащ и ремни на его шее, под которыми, судя по покраснению, был то ли ожог, то ли плохо затягивающаяся рана.       Кроули оторвался от бумаг, покосившись на меня и кивнув на темнокрылого гостя:       — Знакомься, новый преподаватель мифологии.       Я подошёл ближе, протянув раскрытую ладонь:       — Фенцио. Приятно познакомиться…       Демон фыркнул, но на рукопожатие ответил:       — Геральд. Надеюсь, что и дальше будет приятно, — он перевёл взгляд на директора: — Когда я могу перенести вещи в школу?..       — Найди Раймонда. Он покажет комнату и объяснит всё коменданту жилого блока. Постарайся не сцепиться с кем-нибудь. Здесь не приветствуется… Размахивание кулаками.       Геральд закатил глаза, поднимаясь из кресла. Уверенные твёрдые шаги, словно вбивал сваи походкой. Я лишь недоумённо вскинул брови, посмотрев на серафима, когда за демоном с грохотом захлопнулась дверь. Кривая усмешка на лице старика. Привычный жест ладони, и на столе появился травяной чай. Мне указали на освободившееся кресло. Разрывало любопытство, в то же время тормозило, что это вовсе не моё дело…       Кроули тихо произнёс:       — Очередное подтверждение, что демоны не все поголовно… — он осёкся, подхватив подрагивающими пальцами чашку и делая глоток. — Словом, хорошо всё то, что хорошо кончается.       — Да что случилось-то?..       — Вчера летали с Мисселиной в цитадель. Нужно было подписать последние документы в отделе образования для допуска к обряду признания. Пока я был на приёме у серафима Ешва, к Мисселине привязался какой-то демон из охранников Сатаны. Геральд вступился. Завязалась потасовка, — старик поджал губы, хмуро заглянув в свою чашку. — На крики полканцелярии сбежалось. Мисс плачет, на полу демон какой-то избитый валяется, на коленях Геральд, над ним Сатана… Уже в смене облика. Пытался придушить огненным кнутом. Еле оттащили.       Из головы вылетело всё, кроме одного:       — Где Мисс??? — я поднялся из кресла.       — У себя. Отправил на отдых до конца недели. Ей это необходимо… — он приподнял брови, увидев, как я стремительно рванул я к выходу: — Куда тебя понесло?!..       Я опомнился, торопливо положив на стол папку с документацией:       — Отметьте на бланках, какие амулеты и в каком количестве нужны. Я позже зайду и заберу. Завтра запущу в производство всё, что необходимо…       — Фенцио!..       Но я уже не слышал, вылетев из кабинета и несясь по коридорам в сторону преподавательских спален. Не был уверен, что Мисс сейчас будет в состоянии хотя бы говорить внятно. Слишком ранимая и спокойная для такого сомнительного «приключения». Геральда понимал, как никогда. Пожалуй, первый встреченный мной демон, как я успел понять, высшего эшелона власти, который рискнул переть против своего хозяина. Захотелось пожать руку ещё раз и предложить ему любую посильную помощь.       У комнат на этаже я резко затормозил. Двери не знал, однако… на моё удивление, почти сразу определил отголосок шалфея за одной из них. Подойдя ближе, разобрал бормотание и всхлипы. Изнутри всё сжалось в предвкушении и страхе. Едва ли старик рассказал всё, как есть… Сейчас предстояло столкнуться с жестокой реальностью. Тем удивительнее было, что я даже не знал об этой потасовке, весь вчерашний день проторчав в цитадели. Можно, конечно, начать грешить на удалённость крыла отдела производства амулетов и талисманов от основной постройки, но…       Постучав, я замер на пороге. За дверью повисла тишина, прерываемая только очередной волной всхлипов.       — Войди…       Едва не перекрестившись, я толкнул преграду, оказавшись в светлой просторной комнате с распахнутыми окнами. Мисселина сидела на краю постели, опустив голову. У стола хлопотала с порошками и склянками Ребекка. Вскользь взглянув на меня, чуть качнула головой, словно говоря, что я зря пришёл. Может и зря, но оставить близкую подругу фактически один на один с бедой не мог.       Торопливо сократив расстояние между Мисс и собой, опустился на корточки, отведя впервые на моей памяти распущенные светлые волосы с лица. Кровоподтёк на щеке, синяк на подбородке, очевидно, после захвата. Внутренняя шкала гнева переполнялась и подходила к точке кипения. Взгляд сместился на шею — снова следы пальцев. Царапина от пары ногтей на ключице, налившиеся синевой следы пальцев на запястьях и предплечьях.       Я выдохнул, стараясь не показывать гнев при Мисселине и Ребекке:       — Как его зовут?..       — Н-не знаю… — всхлипнула Мисс. — В первый раз видела.       — Полагаю Геральд его достаточно отходил. Вызнаю имя — добавлю… — мрачно пообещал я.       Ребекка протянула ей стакан с успокоительным:       — Пей, — взгляд переметнулся ко мне, став ещё более твёрдым. — Думаю, вы не очень вовремя, Престол…       Мисс сделала глоток, отчаянно замотав головой:       — Н-нет! Нет… Он друг. Мы учились вместе, — нервный вздох. — Не подставляйся. Геральда чуть не убили из-за меня. Ты тут вообще никак не связан.       Поддев осторожно её подбородок согнутым указательным пальцем, я твёрдо взглянул в залитые слезами серо-голубые глаза подруги:       — Причинять боль моим близким не позволено никому. Даже Сатане, что уж говорить о его шавках, — Мисселина нервно икнула, чуть подавшись вперёд, уткнувшись лбом в моё плечо. — Чш-ш-ш… Ты в безопасности. Если ещё придётся лететь в цитадель — не жди Кроули. Иди сразу в мой кабинет. Секретаря предупрежу, чтобы пропустил, даже если меня самого не будет на месте. Идёт?..       Мисс обрывисто вздохнула, отстранившись. Робкая благодарная улыбка. Она молча кивнула, чуть отстранив меня, чтобы Ребекка могла приступить к лечению. Привычно порхающий в длинных пальцах смоченный в настоях бинт убирал все последствия. Мисс закрыла глаза, стараясь не задремать сидя — успокоительное действовало на почве стресса достаточно быстро. Спустя полчаса она уже лежала в постели, поджав под себя колени, а серокрылая целительница выводила пятна на руках.       Короткий взгляд на дверь, и я молча кивнул, выйдя наружу и ожидая Ребекку. Время ползло медленно. Я слышал копошение в противоположной части коридора. По интонации без труда распознал Геральда. Захотелось сходить и ещё раз поблагодарить за то, что защитил Мисс, но стоило решиться, как дверь приоткрылась, и Ребекка выскользнула в коридор, устало прислонившись спиной к каменной стене.       — Какое-то зверство… Я уже даже не уверена, что хочу оставаться при цитадели, когда обучение закончится. Не думаю, что…       — Я буду следить, чтобы тебя не тронули. Никто не посмеет. Ни ангел, ни демон… Обещаю, — мягко сжав её плечо пальцами, проговорил я. — Она уснула?..       Бекки кивнула:       — Да… Успокоительное я сама разрабатывала. Быстродействующее. Кстати, его и Дино принимает. Правда, дозировка куда ниже. Зато спать начал.       — Снова кошмары о матери?.. — я вздохнул, когда она кивнула. — Не понимаю… Как…       — Образы, Фенцио. Он не знал материнской любви, а теперь пытается собрать воедино несколько образов заботившихся о нём женщин… — она мотнула головой, неожиданно уткнувшись лбом в мою грудь: — Давай прогуляемся. Тяжёлый день. Я едва не завалила экзамен…