Вот Вам, матушка, и сюжет, достойный России 1 или Домашнего

В этот раз я не маюсь дурью, не сижу допоздна, занимаясь чужой работой, а ухожу сразу, как только на часах в углу монитора появляется 18:00. Застёгиваю китель, миную раздевалку, не переодеваясь в штатское. Ухожу прямо в форме, забив на свою куртку и кеды. Увидит кто из старших офицеров – писать рапорты замучаешься. Нам нельзя разгуливать в форме на глазах у множества гражданских, но мне сейчас на это плевать. Выскакиваю на улицу в туфлях, хотя от нашего лета одно название и довольно прохладно. Ещё и этот дождь. Меня в такую рань дома никто не ждёт, но Артём должен быть уже вернуться. Он же фрилансер, работа у него такая – дома сидеть перед компьютером. Я совсем не скандалистка, ругаться с людьми совсем не умею, нас этому не обучали – только беспрекословное подчинение приказам старших по званию. Я просто хочу поговорить со своим идиотом, рассказав о последствиях подобных измен. И искренне надеюсь, что Софьи Александровны в этот момент дома ещё не будет. Свидетели нам ни к чему. Въезжаю на свою улицу. Ноги у меня все мокрые, туфли чавкают, а колготки хоть отжимай. Пока бежала до машины, если это можно так назвать, учитывая все мои изнурительные поползновения к фаянсовому трону за сегодняшний день, успела вымокнуть. Мокрая юбка липнет к кожаной обивке сидения. Около мини-маркета стоит припаркованный Фольксваген Фаэтон, и я невольно любуюсь этим жеребцом. Я не очень разбираюсь в машинах, но немцев в нашем крае не так уж много. А люксовых немцев и подавно. В основном, у нас колесят на праворульных японцах, да я и сама езжу на подержанной Мицубиси. Около Фаэтона крутятся двое. Я притормаживаю, наблюдая за фигурами, и пытаясь понять, что им нужно от машины. Точно знаю, что в магазине сегодня ревизия, покупателей там нет. И ребята одеты слишком простенько, а хозяева подобных авто любят попускать пыль в глаза. У нас один подполковник с другого отдела на такой ездит, так что я точно знаю о чём говорю. Фазан напыщенный. Номера у машины не его, да и живёт он в другой части города, нечего ему в этой стороне ловить. Ребята, вроде бы, фотографируются, прильнув к капоту, прикрывая своими задницами номера. Проезжаю мимо, вглядываясь в задний номер через зеркало. К205МР41. Кошмар какой, как 205 статья Уголовного Кодекса прямо. А разве номера с такими буквами не относятся к МВД? Что же за полицай отоваривается в моём районном магазинчике, пока около его машины кружатся инстаграммные выпендрёжники? Вроде бы в соседнем доме живёт участковый, но с их зарплатами на Фаэтоне не поездишь. Ладно, это всё не моего ума дела. Паркуюсь возле дома, забывая о Фольксвагене. Выползаю из машины, с трудом держась за скользкий кузов. Около подъезда курят мальчишки, среди которых вижу своего соседа-школьника из квартиры ниже. - Здравствуйте, Ева Ивановна, - он стыдливо прячет сигарету за спину, потупив взгляд. Да ладно тебе, Лёшка, я сама была в твоём возрасте, сама точно так же курила, пока родители не видели. Никому я не скажу, что ты тут свой Уинстон серый – если судить по пачке, валяющейся поверх всего мусора на баке у подъезда, - куришь с друзьями. – А Вы с Артём Палычем буквально минут на десять разминулись, - зачем-то говорит Лёшка, когда я здороваюсь в ответ, открывая дверь подъезда, делая вид, что не вижу его сигареты. Ты ж мой маленький стукачонок! – Его кто-то возле пятого подъезда ждал, потом они в сторону магазина пошли. - В красной куртке? – уточняю я, вспоминая двоих, что тёрлись около чужой машины около мини-маркета. Мальчишка кивает и, поняв, что я не собираюсь делать замечание, в открытую затягивается своей сигаретой. Как же я куртку собственного мужа не признала-то. Киваю в ответ и ухожу в подъезд, поднимаясь в квартиру. Вот так вот: решила в кои-то веки вернуться домой пораньше, а дражайший супруг убежал фотографироваться около чужих автомобилей. Как жопой почуял, что я домой вовремя явиться решила в кои-то веки. Снимаю мокрые туфли, пихнув их ногой под батарею. Они к утру высохнут, это не китайское говно, которое от воды разваливается. А вот с колготками труднее, капрон прилип к телу, никак не желая сниматься. Ай, хрен с ним! Рву, подцепляя ногтями. В комоде должна ещё одна упаковочка свежая валяться. Не знаю как другие женщины, а у меня эти 20 ден рвутся постоянно, потому запаска есть всегда. Вода шумит. Хмурюсь. Если Артём, гнида, забыл закрыть кран в ванне, то будет отныне мыться из чайника. Я переплачивать за чью-то дырявую голову не собираюсь. Резко распахиваю дверь в ванную, на ходу дорывая колготки, тряхнув ногой, чтобы снять остатки. Меня оглушает визг и ослепляет всего на мгновение струя воды в лицо. Восхитительно, в последний раз меня так старший брат умывал, когда я пришла с дня рождения подружки, когда ей стукнуло 16. Встречаюсь взглядом с мгновенно краснеющей свекровью, развалившейся в едва заполненной ванне, обставленной горящими ароматизированными свечами. Ух ты, это ж мои свечи, которые ещё древние, как говно мамонта! Где она их откопала? - Ева! – Софья Александровна резко подрывается, отбрасывая в сторону душ. Он бьётся о металлический бортик ванны, продолжая щедрым напором орошать кафель на стене. А почему у него насадка скручена? Это неправильно как-то, так же мыться неудобно… А ещё у свекрухи сиськи обвисшие. Не до состояния «ушей спаниеля», конечно, а, скорее как, сиськи предклимаксной тётки, успевшей вскормить двоих мальчишек в своё время. Не знаю, почему я зацепилась за них взглядом, но свекровь сразу прикрывается душевой занавеской, подозрительно на меня косясь. Блять, ну не надо на меня так смотреть, это не я взрослая тётка, которая наяривает в ванне, скрутив с душа насадку, пока никого нет дома! Захлопываю дверь, отшатнувшись к стене. В рот я ебала такие догадки! Я таким ещё в академии ФСБ прекратила промышлять, осознав, что так чувствительность теряется, а тут тётка взрослая. Артём, гнида, помоги своей мамке найти мужика! Лицо горит от стыда, как будто не я её, а она меня дрочащей застала. Кошмар какой! А мне с ней ещё за одним столом сегодня сидеть и ужин готовить. Ужин… ужин готовить. Не из чего ужин готовить, точно! Отличный повод свалить из квартиры хотя бы на десять-двадцать минут, чтобы привести мысли в порядок. Свекровь что-то бормочет за дверью, воду уже выключила. Я не вслушиваюсь, натягивая на драные колготки берцы. Не завязывая, вылетаю из квартиры, хлопнув дверью, и бегу вниз, пытаясь охладить горящее лицо холодными пальцами. Выскакиваю из подъезда, перепугав шпану, продолжающую там оттираться, и бегу в сторону магазина, не обращая внимания ни на детские вскрики про зонт, ни на капли, бьющие по лицу. Не сахарная, не растаю. На тренировках было труднее, на тренировках мы ползли по болоту, когда ветер бил в лицо. Что ж за день-то сегодня? Живот болит, воздух ещё какой-то тяжёлый. Чёрный. Как будто дым откуда-то валит… Задираю голову, щедро получая каплями по лицу, разглядывая чужие окна. Ни у кого квартира, случайно, не горит? Нет, дым не со стороны дома. Выхожу из-за угла, натыкаясь на горящий Фаэтон, припаркованный около мини-маркета. Пламя пожирает машину с выбитыми окнами изнутри. Вот это жесть, конечно! Столько денег сейчас горит. И никого рядом нет, чтобы пожарку вызвать. Свой-то телефон я благополучно оставила дома, пока раздевалась. Какая-то фигура в красной куртке, заметив меня, резко бросается прочь. За спиной у него рюкзак, из которого выглядывает горлышко бутылки со вставленной в него тряпкой. Ля, это же коктейль Молотова. А тряпка служит запалом. Вот так прикол! Наш Пироманьяк собственной персоной! Подрываюсь следом, жалея, что при себе нет табельного. Можно было бы шмальнуть ему в ногу, я ведь не полиция, у меня есть такие полномочия. Засранец явно легкоатлет, потому что бежит, не сбавляя скорости, а я, если честно, уже подустала маленько. Живот так и крутит! Если поймаю, то первым делом, как говорит мой напарник, насру тебе, сука, в карман, так и знай. Пироманьяк забегает в местные развалины, надеясь скрыться там. Ну уж нет, братец! Я живу в этом районе, я тут каждый лаз знаю. Бегу наперерез, спрыгнув с небольшого откосика, проехав на заднице по грязи, и сигаю в одну из оконных рам на нижнем этаже. Хорошо, что берцы всё же надела, а не полезла под батарею за туфлями. Умница, Ева. Если поймаю этого ублюдка, то обеспечу своему полковнику премию, а себе шаг к новой звёздочке на погонах. Папку от гордости порвёт, если дочурка до тридцати годков капитаном успеет стать. До рекорда старшего брата мне, конечно, далеко, но тот майора Альфы в двадцать восемь получил потому что воевал в Сирии, а я тут капитаном буду, просто схватив придурка, жгущего машины. И даже ногу миной отрывать мне не понадобится для этого. - Стоять! – приказываю, делая вид, что сейчас вытащу пистолет из-под кителя. Естественно блеф, но как мне ещё затормозить засранца, забежавшего в мои лапы? – Рюкзак на пол! Мордой в стену! Пироманьяк хохочет, словно услышал знатный анекдот. Ну да, я тут его понимаю. Какая-то мокрая баба в драных колготках из себя начальника строит. Конечно же, он игнорирует мои требования и бросается вперёд. Быстрый гад! Уворачиваюсь от удара по лицу, шарахнувшись влево, а сама пытаюсь треснуть его под дых. Сука, перехватывает мою руку, пытаясь взять в захват. Не на ту напал! Выворачиваюсь, нырнув ему за спину, обхватив под рёбрами. Если бы не мой живот, то обязательно бы через себя швырнула, как нас полковник учил. А сейчас просто ограничиваю ему движения, впившись мёртвой хваткой. - Богданова, ты оказалась не в то время, не в том месте, - устало говорит Пироманьяк, прекратив дёргаться. Голос знакомый, даже хватку ослабляю от неожиданности. Тут же получаю локтём в свой уязвимый живот. Вот ведь сука! Складываюсь пополам, хрипя, пытаясь удержать содержимое кишечника внутри всеми силами. Знал, мудак… знал куда бить нужно. - Дурная ты женщина, - со вздохом продолжает он, опускаясь рядом на колени, сбрасывая с головы красный капюшон. Смотрю лицо, которое вижу ежедневно, чувствуя, как мне становится совсем дурно. Вот тебе, матушка, и сюжет с неожиданными поворотами для НТВ готов… Продолжаю таращиться на Пироманьяка. Что-то бьёт меня по затылку, сильно так. Вот чёрт, этот ведь даже не двинулся. Их двое? Пироманьяков двое, выходит? За спиной второй стоял. Всё плывёт перед глазами. Нехорошо это. Аж в глазах темнеет… темнеет… темнеет…