Вот Вам, матушка, и сюжет, достойный России 1 или Домашнего

Старший сын Софьи Александровны – он же Тимоха, в буйной юности насравший в офисе Единой России, - оказался, на моё удивление, не лютым и отбитым истуканом и неандертальцем, каковым я его и представляла, а вполне себе мамкиным интеллигентом, позволяющим себе использование жаргонизмов в повседневной речи. Вот как я, к примеру, только я позволяю себе ругаться, в основном, мысленно или при хороших знакомых, а этот не брезгует и в лицо посторонним людям хуями покидаться. Не через слово, конечно, но периодически хуёчки вылетают. И сейчас этот яйцекрад магазинный сидит напротив меня за кухонным столом, внимательно изучая два томика Уголовного Кодекса с официальными постатейными комментариями, достав их с книжной полки. Без спросу, между прочим, а ведь они у меня в комнате пылились, заброшенные со времён выпуска из академии. Терпеть не могу, когда кто-то без разрешения в моей спальне шароёбится, хорошо хоть Вуманайзер свой храню под кроватью, куда никто не заглядывает. - Давай, невестушка, поясни за 167 статью, - наблюдаю, как Тимофей, стуча сигарой по столешнице, прекращает листать книгу, тыкая толстым пальцем в страницу. Что тебе тут пояснить, дурик? Глазки разуй, комментарий почитай. Сигарой меня угости, чтоб я тебе всё от чистого сердца пояснила за статью – сигара-то доминиканская, настоящая, не грех и постараться ради неё, я ведь таких не пробовала никогда, мои Esse по сравнению с этим будут говном полнейшим. Естественно, я не настолько токсик, чтобы говорить ему всё это вслух. Медленно, вспоминая, как разбирали на парах весь УК, рассказываю и про само преступление, и про наказание. Если честно – нихрена почти не помню. Путаюсь, повторяюсь. Как страшная, прыщавая курсантка, ей-богу! Я же не мент, чтобы всю эту информацию в голове хранить, у меня книги на это есть. А поджогами полиция занимается, нам просто особый случай подбросили. Но всё же даже мои овечьи блеяния про 2 года лишения свободы и тристо-с-чем-то-там обязательных часов исправительной работы Тимофея вполне устраивают, он машет мне рукой, мол, заткнись уже, господи, и возвращается к чтению. Софья Александровна сидит рядом, наворачивая тарелку борща. Я же лениво черпаю его ложкой, разглядывая немереное количество свеклы в своей тарелке. Не борщ, а свекольник какой-то, блин. Так, вот сейчас главное не зацикливаться на этом, а то начнётся – а у моей мамы борщи вкуснее были, бла-бла-бла. Отворачиваюсь к окну, разглядывая посеревшее небо. О да, по прогнозу у нас сегодня сраный дождь, который естественно опять доебётся до моих кишок. Хорошо, что на этот раз я подготовлена, у меня таблетки в тумбочке лежат. - Не, ну это подстава, отвечаю, - наконец выдаёт этот доморощенный Шерлок Холмс, громко захлопнув уголовный кодекс. Перевожу взгляд на Тимофея – вон какой довольный сидит. Самостоятельно допёр до очевиднейшего и гордится собой. Гений мысли, отец русского уголовного делопроизводства. - Тут очевидно, по-моему, - раздражённо подмечаю, пытаясь подколоть. Поделись сигарой лучше, а не умозаключения делай. Больше пользы будет. - Другое дело – почему во всё это дерьмо втянута ты? - указав на меня здоровенным пальцем, продолжает Тимофей, проигнорировав мою шпильку. – Наверное, ты увидела что-то такое, что не нужно было, потому-то Артёма и закрыли. Намекают тебе, чтобы ты не болтала, - продолжает он, зажав сигару в зубах. Пропускаю все его слова мимо ушей, глядя на портсигар, который серун единоросский отодвинул к стене, будто понял по взгляду все мои намерения. Курить хочется что пиздец. Пытаюсь держать себя в руках, утешаю, что сейчас вот покушаем все, и выйду на балкон, затянусь сразу парочкой раковых палочек. Не буду нажимать на ментоловую кнопочку, вдохну чистый аромат табака с говном и прочими примесями, раз этот жопит мне сигару. Но чёрт тебя дери, как же велик соблазн! Естественно, я понимаю, что Артёма закрыли не просто так, а потому что я увидела в тех развалинах что-то компрометирующее. Но что же такое было там важное, отчего Поляков хочет поскорее закрыть дело о Пироманьяке? И почему Осипов не проявляет подобной активности, а как-то притормаживает ход дела, внимательно изучая все бумаги и показания, если оба майора взяли это дело на себя? - Сука! – бью кулаком по столу так, что тарелка подпрыгивает вместе со своим содержимым. Больно, блять! Не хватает ещё себе руку отбить для полного счастья. Две пары глаз цвета горячего шоколада удивлённо смотрят на меня, не зная в чём дело. А я, блять, уже знаю. Уже допёрло, так сказать. Майор Осипов человек задумчивый, молчаливый и дотошный – абсолютная противоположность вспыльчивому Полякову, который готов порвать любого, кто не так посмотрит на полковника Ткачёва. Но даже дотошного Осипова, если держать его при себе, в поле своего зрения и на границе своей игры, выдавая ему исключительно выгодные для себя сведения, можно повести по ложному следу, не боясь, что тот посмотрит в другую сторону. Как блядскую мелкую собачонку, которой достаточно перед мордой помахать куском колбаски, чтоб она не увидела лезущего через забор напарника. Ткачёв ведь чётко тогда сказал, когда мы втроём у входа курили, что Пироманьяк либо кто-то из ментов, либо кто-то из наших. Из наших, мать его за пизду клещами! Поляков с самого начала хватанул дело, разделив его исключительно с тем, кто мог бы выйти на него довольно быстро, если бы за это взялся весь отдел. Нацепил на Осипова ошейник и теперь дёргает поводок в сторону моего незадачливого муженька, в надежде отвести подозрения от себя. Да и кто же ещё будет называть меня по фамилии, словно зная лично, и бить в живот, зная, что там у меня уязвимая зона. Только тот, кто выше меня по званию, может себе позволить язвительно говорить «Богданова, ты не вовремя», и тот, кто был в роковой день со мной и видел, как в меня воткнули нож. Сходится, всё, сука, сходится! - Ева, ты куда? – восклицает Софья Александра, пытаясь удержать меня за руку, когда я резко подрываюсь, дёрнувшись к стене, схватив портсигар. Тимоха таращится на меня во все глаза, дивясь моему порыву наглости, но мне насрать. Мне срочно нужна сигара и я её забираю, сунув между зубов, с громким стуком поставив портсигар на место. Где-то в машине зажигалка запасная валялась, там и прикурю. - Ева! – продолжает кричать мне вслед свекровь, когда я вылетаю в подъезд, не накинув ничего поверх футболки с тупым девчачьим принтом и в одних шортах. Тапок чуть не улетает с ноги, когда я резво сбегаю по лестничному пролёту. Плевать. На всё плевать. Сейчас важно только одно. Ну держитесь, сука, майор Поляков! Старший лейтенант Богданова идёт по твою душу, гнида двуликая.