***
Истории о смерти не ограничиваются светом в конце тоннеля и парением над собственным телом. У Мэри не было ни того, ни другого. Вместо этого обволакивающая тьма, смазанные силуэты и он, удерживающий в руке нить её жизни. У него горящие потусторонние глаза и почему-то лицо врача, который когда-то её лечил. Кто-то скажет, что затухающий в болезненной агонии разум способен создавать странные картины, но для неё всё было реальным. Она вспомнила имя доктора, но это ничего ей не давало, да и в больнице он уже не работал. Дальше Мэри узнавать не стала. Жива, чего ещё хотеть, врачи и то неземное существо вырвали её из лап смерти. Мэри приняла это как дар, как ещё один шанс начать жизнь с чистой страницы и не собиралась его упускать. А в один из дождливых дней случилось то, чего она ожидала меньше всего, в небольшом кафе на Парсонс-стрит она увидела его. За самым дальним столиком у окна, он читал книгу, отрешившись от окружавшей его реальности. Мэри поддалась сиюминутному порыву, а он небрежно махнул рукой на её вопрос, можно ли сесть за его столик. — Доктор Белл? — уточнила она, но встретившись с чуть раздражённым взглядом, стушевалась. — Мне не стоило подходить, но я увидела и мне просто хотелось сказать «спасибо». Я Мэри Питерс. Ты помог мне остаться на этом свете. Раздражение сменилось таким же лёгким удивлением. Мэри заметила как между тонких пальцев проскользнули золотистые искры и восторженно улыбнулась. — Не доктор Белл, — тихо ответил он. — Я Локи. — Локи, — повторила она. — Если тебе когда-нибудь что-то понадобится, я сделаю что смогу. Её непосредственность, неуместный восторг и наивное предложение помощи вызвали у Локи секундную улыбку. — Это опрометчиво, говорить богу хитрости, что сделаешь для него всё, что сможешь, — серьёзно предупредил он. — Не боишься, что с тебя могут спросить больше, чем ты можешь себе представить? — Я тебе верю. — Зря, — Локи захлопнул книгу и Мэри опять привиделись золотистые искры. — Ты меня не знаешь. Снова смутившись, она отвела взгляд, с его словами не поспоришь. До сегодняшнего вечера она не знала даже его имени. Сейчас же только начинала понимать — Локи был тем, кто напал на Нью-Йорк. Но он не похож на злодея, на милого и доброго парня, впрочем, он тоже не похож. Мэри наклонила голову на бок, заглядывая ему в глаза, и задала потрясающий своей неуместностью вопрос: — Можно до тебя дотронуться? — Можно, но не нужно, — подозрительно легко отозвался Локи. Должно быть вся созданная ею ситуация его развлекала. Мэри всё-таки рискнула воспользоваться этим сомнительным разрешением и прикоснулась к его руке, но тут же отпрянула назад, словно её ударило током. Хотя, почему словно, ощущения были в чём-то схожими. Правда не столько больно, сколько неожиданно. — Мне пора, — Мэри в спешке поднялась из-за стола, при этом не сводя с него глаз. — Но от своих слов я не отказываюсь.***
Тор в замешательстве подошёл к приоткрытой двери и осторожно заглянул внутрь. Покинутый зал негостеприимно уставился на него тёмными стенами. Он помялся у входа и вошёл, разглядев тёмную фигуру отца. Один приподнял голову, но не повернулся. — Отец, — позвал его Тор. — Я сделал то, в чём меня обвинил этот маг, — не глядя на сына заговорил он. — Убийство чужими руками — это постыдное убийство, как на него ни смотри. — О чём ты говоришь отец? — Громовержец замер, не веря услышанному. — Такая нелепая смерть после всего, что мы пережили, — упавшим голосом продолжал Один. — О каком убийстве ты говоришь? — Я тогда был молод, немногим старше тебя, в одном из путешествий полоумная старуха схватила меня за руку, пророча мне смерть и разрушение Асгарду от руки того, кому я верил как себе, — ответил царь. — Тебе стоит узнать правду, в этих стенах было слишком много лжи, слишком долго она скрывалась за закрытыми дверями. Но знаешь, сын мой, даже если делать вид, что этого зала нет, он ведь никуда не исчезнет. — На кону была твоя жизнь и благополучие Асгарда. Убей или будешь убит. Ты не мог рисковать, — с жаром отозвался Тор. — Я не мог рисковать, но и не смог его убить, — Один грустно усмехнулся. — Рука дрогнула. Каждый раз он смотрел мне в глаза, будто это я предатель и убийца, и я не мог. — И что ты сделал? — Я сказал ему, что в незамерзающей реке в Йотунхейме лежит утерянный камень Истины и отправил его туда. На самом деле, я не знал где этот камень, но он почему-то мне поверил. Очень странно, он всегда чувствовал ложь. — Как и Локи, — Тор заметно напрягся. — Как только он покинул Асгард, я послал гонца ко двору Лафея. — Я не понимаю. — Это было очень давно, мы ещё не воевали с Йотунхеймом. Лафей набирал силу, а я всеми силами стремился избежать войны, мы стремились. Тогда все йотуны, отказавшиеся служить Лафею, были объявлены предателями и приговорены к смерти. — Тот, о ком ты говоришь был йотуном? — удивился Тор. — Он был полукровкой. — Совсем как Локи. — Да, Тор, совсем как Локи, — ответил Один. — Я не смог убить сам, поэтому отправил его на смерть. Но умер он здесь, поэтому здесь живёт зло. Я убил своего брата чужими руками, этого не изменить. Я поверил старой провидице, а не ему, и я не ищу оправданий. — Но у тебя были для этого все основания и ты не мог рисковать, — повторил бог грома, но уже не столь уверенно. — Но как он умер здесь, если был в Йотунхейме? — Лафей не обладал талантом открывать порталы и находить тропы, но он использовал амулет моего брата, не представилось случая спросить, как ему это удалось, портал продержался секунду. Этого было достаточно. Тор и раньше предполагал, что в прошлом его отца были не только славные битвы и не все его решения были мудрыми. Один ошибался точно также, как ошибаются другие. Он не осуждал отца за его поступок. Да, поступок бесчестный, но это было давно и отец сожалеет о содеянном. И ещё неизвестно как сам бы он поступил в такой ситуации. Мысли обратились к Локи. Тор сражался с братом и знал, что не смог бы убить его даже в те моменты, когда хотелось выбить из него дух и стереть с его лица издевательскую ухмылку. — Он был моим названным братом, не родным, — продолжал между тем Один. — Мы не росли вместе как вы с Локи. — Я бы не смог, — на автомате ответил Тор. — Не смог бы убить Локи что бы он ни сделал. — А он? — отец впервые за весь разговор посмотрел на него. — Он тоже. — Ты этого не знаешь, — протянул Один. — Если тебе вновь придётся сражаться с ним… — Этого не случится, отец, — Громовержец повысил голос. — Локи — не враг мне, он мой брат. — Вот и я так говорил "он мой брат". Если тебе вновь придётся сражаться с ним, — настаивал царь, — а твоя рука дрогнет и ты отступишь, уверен ли ты, что он не ударит в спину? Тор опустил глаза и задумался, отец тоже молчал, глядя на почерневшую плитку под ногами. Сквозь потревоженные им ранее шторы пробился луч света. Бог грома силился понять, почему их разговор снова превратился в разговор о Локи. Что не так с Локи? Ведь совсем недавно, отец говорил, что брат может вернуться. Почему же сейчас, рассказывая о своём предательстве, Один вспомнил Локи? К чему проводить эту параллель? — Он понял, что я его предал, это было в его глазах, — тихо произнёс Один. — Мне всё-таки пришлось смотреть ему в глаза. — Стены помнят, — бог грома огляделся. — Но это было давно и ты, — он с надеждой посмотрел на отца. — Он сказал тебе что-то, твой брат? Может быть… — Я вернусь, — ответил царь. — Он сказал «я вернусь». — Но вернуться из мира мёртвых невозможно. — Можно родиться вновь, сын мой, если такова воля Норн, — Один прищурил единственный глаз. — Но ты так и не ответил на вопрос, который я тебе задал. — Я хочу верить, — после непродолжительной паузы сказал Тор. — Я знаю, что я не стану бить в спину. Но скажи, ты считаешь, что проникший во дворец маг — это твой брат, чудом вернувшийся к жизни? — Не чудом, — Один строго на него посмотрел. — Это он. — Мой долг найти его. Всеотец рассмеялся. — Ты не найдёшь его, сын. Он сам придёт и ждать осталось недолго.***
Локи идёт по лабиринту, ему необходимо дойти до незамерзающей реки. Но пока только дразнящий шум воды где-то поблизости, однообразные подсвеченные синим ледяные стены, гладкий чёрный камень под ногами, высокий потолок. Он упирается в тупик и возвращается к развилке, чтобы свернуть в другую сторону. В Йотунхейме он предатель и если Лафей прознает, что он здесь, то без сомнений убьёт. Локи прислушивается, но кроме плеска воды никаких звуков. Лабиринт заканчивается внезапно, стены расступаются, чёрный камень сменяется песчаным берегом. На той стороне реки высокие сосны. Редкий для Йотунхейма пейзаж, но у Локи нет времени им любоваться. Он подходит к самой кромке воды и на секунду встречается взглядом с собственным отражением. Горящие алым глаза выдают страх. — Лжец и предатель ищет камень Истины, но никогда его не найдёт, — доносится до него хриплый голос Лафея. — Убьёшь меня, я вернусь и убью тебя, обещаю, — Локи поднимается, стремительно разворачивается лицом к врагу и взглядом ищет путь к отступлению. Берег заполняют его иллюзорные двойники. Его положение проигрышное, открытый бой он сейчас не выдержит, за спиной Лафея армия, открывать тропу рядом с врагом он тоже не станет. И врагу это известно. — Думаешь, это тебе поможет? — смеётся король йотунов. Локи отходит в сторону, надеясь, что иллюзии позволят выиграть время. — Ты передашь мой ответ Одину, — Лафей безошибочно находит его среди подделок. Но на удивление нет времени. В одно мгновение грудь пронзает ледяной клинок, в другое он падает сквозь грубо открытый портал на ослепительно-белую плитку асгардского дворца. Лицо Одина заслоняет бьющий в окна солнечный свет. Царь склоняется над ним и тихо произносит: — Прости меня. Сквозь тяжёлую пелену Локи почувствовал как кто-то пытается расстегнуть его рубашку, потом услышал взволнованный голос официантки: — Вызовите неотложку. Человеку плохо. — Я в порядке, — он не глядя отмахнулся от напуганной девушки и попытался сесть. С третьей попытки у него это получилось. Пространство вокруг обрело очертания кафе, в нос ударил запах кофе и лаванды. — Вы не в порядке, вы потеряли сознание, вам нужно в больницу. Энни, как было написано на бейджике, была права, он не в порядке. Локи подавил в себе желание грубо оттолкнуть её. — Врач ничего не сделает, для моего состояния нормально иногда терять сознание, — преувеличенно мягко объяснил он, вызывая на лице девушки сострадание. — Сейчас я немного посижу, отдышусь и всё будет в порядке. Энни отреагировала предсказуемо, предложив принести ему воды. Когда она скрылась из виду, он покинул кафе, не дожидаясь её возвращения. С происходящим Локи должен разбираться самостоятельно. Рядом не нашлось тех, кому можно было бы довериться, не говоря уже о том, чтобы получить совет. Локи, пренебрежительно фыркая на человека внутри себя, признавал, что он нуждается в совете, а быть может и в друге. Ещё одним неприятным открытием стало то, что сейчас даже себе он доверять не может. Непреодолимая сила тянула в Асгард, напрочь игнорируя здравый смысл. Локи отдавал себе отчёт в том, что происходящее ненормально, и он может в любой момент сделать какую-нибудь глупость, которая его выдаст и тогда встреча с Одином произойдёт раньше, чем стоило бы. Нет, ему нужно в Асгард, у Одина есть ответы. И магические ловушки, и вооружённые до зубов эйнхерии у него тоже есть. Здравый смысл грозился сложить полномочия, а самоконтроль утекал сквозь пальцы. Если прибавить к этому застающие врасплох видения прошлого, картина совсем безрадостная. Локи вспомнил как был заперт в стеклянной клетке и с горечью подумал, что сейчас нечто подобное было бы для него подходящим местом. Ему нельзя оставаться одному, как бы ни было неприятно это признавать, ему нужна помощь.***
Утро выдалось промозглым. Серые тучи заволокли небо, накрапывал противный мелкий дождь. Стив поднял воротник и спустился к озеру, укрытому плотной пеленой тумана. В такое время парк был безлюден, но он почти физически чувствовал, что не один. — Локи, — догадался Капитан. — С первого раза научился, — трикстер вышел из-за его спины. Вопреки ожиданиям Роджерса, Локи не начинал разговор, хотя по его напряжённому лицу было видно — ему что-то нужно. Должно быть, подойти было для него уже слишком сложным и теперь он собирался с духом или боролся с собственной гордостью. — Что-то случилось? — Стив постарался, чтобы вопрос звучал как можно менее навязчиво. — Мне нужна помощь, — Локи скривился. Трикстер выглядел болезненно, хоть и не так, как в их первую встречу. — Что с тобой случилось? — повторил вопрос Капитан. Локи с интересом рассматривал плывущий над озером туман и прятал руки. Присмотревшись, Стив заметил, что его пальцы дрожат. — Локи, ты пришёл сам, но если ты не объяснишь что к чему, я не смогу тебе помочь, — быстро заговорил Роджерс. — Я помогу, обещаю, если это в моих силах и не угрожает безопасности людей. Локи ещё около минуты смотрел на воду, прежде чем нехотя заговорил: — Я опасен, — он усмехнулся, — для себя, — и снова замолчал. — Нет ничего плохого в том, чтобы нуждаться в помощи. Объясни. — Я могу причинить себе вред, — Локи мельком взглянул на него и отвернулся. — Что значит «причинить себе вред»? — переспросил Капитан. — Я не могу в полной мере себя контролировать, — раздражённо ответил трикстер. Можно было увидеть, как он с усилием подавляет злость и раздражение. — Если ты мне не поможешь я или сам приду в Асгард, или позволю Одину меня найти, а он убьёт меня. Умирать мне не хочется. — Один хочет тебя убить? — воскликнул Капитан. — Можно сказать у него такое хобби, — Локи криво усмехнулся — Тор знает? — Тор не поймёт, — трикстер обречённо махнул рукой. — Как думаешь, кого он послушает меня или своего отца? — Но почему ты в этом уверен? — Потому что когда я говорю правду мне никто не верит, — Локи внимательно посмотрел на него. — Ты тоже. Ты очень хочешь мне поверить, но не веришь. Дай угадаю, ты как раз хотел спросить не вру ли я в очередной раз. — И? — спросил Стив — Ты говоришь правду? — Как я её знаю, — трикстер разорвал зрительный контакт. — Я не собираюсь ни на кого нападать, если ты этого боишься и у меня нет коварного плана по порабощению планеты. Если ты избавишь меня от всех этих пафосных речей о чести и доверии, то я буду несказанно благодарен. — Почему ты, — Капитан хотел спросить, почему он пришёл именно к нему, но вдруг понял, Локи больше не к кому пойти. Поэтому он здесь, поэтому он злится, для него всё это неприятно и противоестественно. Он сдерживается от того, чтобы уйти. — Ты сможешь меня остановить, я знаю, — глаза Локи холодно сверкнули. Стив не был так уверен, что сможет в одиночку справиться с Локи, но сказать об этом не успел. — Ладно, вы сможете, — добавил трикстер. — Только Тор ничего не должен знать. Роджерс стоял на распутье, отчётливо видя ту точку невозврата, которую он перейдёт, согласившись привести Локи в башню. Сейчас, когда от человека в нём только болезненная уязвимость, это совсем другое. Этого Локи он не знал. Несложно было предугадать как поведёт себя команда. Тони и Брюс скорее всего согласятся, Наташа доложит Фьюри, Бартон будет держаться подальше и оглядываться на Наташу. Фьюри может стать проблемой. Слежка ЩИТа и допросы, а директор спит и видит как будет беседовать с Локи об угрозах из иных миров, могут стать проблемой. Как хороший солдат Стив и сам должен сообщить. Позволить вмешаться ЩИТу, ведь никто не будет пытать Локи, никто не станет заново его судить. Но Фьюри кого угодно доведёт своими допросами. Промолчать и дать Локи время разрешить свои проблемы, и очень надеяться, что это решение будет верным. Локи, ругая себя за слабость и недальновидность, уже махнул рукой на изначально рискованную идею и собрался уходить, когда Стив преградил ему дорогу. — Ты сам пришёл, сам сказал, что я могу тебя остановить, я согласился помочь. Так вот сейчас я тебя останавливаю, — решительно заявил он. — Ты можешь причинить себе вред, тебя могут убить, я не могу тебя отпустить, если нужно я применю силу. Но сейчас тебе придётся перешагнуть через собственную гордость и всё рассказать. Мне нужно знать всё, что произошло. Начни с момента, как ты ушёл из башни с Фуллой. — Я не сам ушёл из башни, — ответил трикстер. — Ладно. — Тор не должен знать. — Я ничего не буду ему говорить, — заверил его Стив. — С чего вдруг Один решил тебя убить? Почему сейчас? Он мог вынести смертный приговор. Локи сдержал непрошенную улыбку и буквально заставил себя ответить: — Он и вынес смертный приговор. Отсроченный. Печать должна была медленно меня убить, а жив я потому что Фулла сняла её. — И забрала тебя. Что было дальше? — Я ушёл из Мидгарда, — трикстер задумчиво посмотрел на свои руки. — И всё было не так, у меня появились несвойственные мне эмоции, их было очень много, настолько, что я переставал понимать, что вообще происходит. А когда я был в Йотунхейме… Там есть Скала Скорби — это место силы, подпитывающее магию. Там ко мне пришли видения, в них я чувствовал, говорил, что-то делал, но не был собой, вернее, наоборот был, но не этим собой. И в одном из них Один пытался меня убить, — Стив хотел что-то спросить, но Локи покачал головой, останавливая его. — Сначала в этом не было смысла. Но когда я покинул Йотунхейм, а видения продолжались, и я понял, что дело во мне. Это моё прошлое. Я живу не первую жизнь, Капитан, может и не вторую, ещё не разобрался. Последнее видение было о моей смерти, Один, не сумевший убить меня лично, убил руками Лафея, — он печально усмехнулся. — Иронично, я тогда пообещал Лафею, что вернусь и убью его, и я действительно его убил, ничего не помня о своём обещании. Локи переступил с ноги на ногу. Стив молчал, обдумывая услышанное. Туман над озером медленно рассеивался, сквозь облака начинали пробиваться солнечные лучи, но никакого тепла они не принесли. Наоборот поднялся ветер и сделалось ещё холоднее. — Это как зависимость? — уточнил Стив. — Ты понимаешь, что должен держаться подальше от Асгарда и Одина, но тебя туда тянет? Локи кивнул, но ничего не сказал. — Что именно ты помнишь из своей прошлой жизни? — рискнул спросить Капитан. — Что связывает тебя с Одином? — Мало. Обрывки разговоров, сражение, хотя называть это сражением большое преувеличение. Как Лафей убил меня, он сказал: «Ты передашь мой ответ Одину». В Йотунхейме я был по поручению Одина, Лафей мог узнать где я только от него. — Сейчас ты стал вспоминать своё прошлое и он решил от тебя избавиться? — И он постоянно ко мне обращается, — Локи коснулся своего виска. — Я его слышу. Он хочет, чтобы я говорил с ним, ему нужно выманить меня и вернуть в Асгард, — он прислонился спиной дереву и закрыл глаза. Появились первые прохожие. Ветер разнёс по округе звуки сирены. Стив наблюдал за Локи. Трикстер резко ушёл в себя и никак не реагировал на происходящее, словно и не находился здесь. «Может вот так оно и происходит», — подумал Капитан, подходя ближе. От рассказа Локи в голове всё перемешалось. Вся явленная им уязвимость была временной и очень условной. Необъятное, слишком огромное для понимания — прошлые жизни, какая-то неопределённая божественная связь, сила, что больше древнего существа прожившего не одну жизнь. Возможно он видел зарождение человечества. Возможно он был там. Помогая Локи, он встанет на пути у Одина, но этот шаг Стив считает правильным. Без иллюзий. Роджерс ещё помнил, что перед ним тот, кого неспроста назвали богом обмана. Локи — не невинная жертва обстоятельств, более того, с Одином они ушли не так далеко друг от друга. Даже если он не помнил или врал о том, что не помнил, это было не так важно, хотя Стиву казалось, что бог не врал. — Локи, — нерешительно позвал он. Тот отреагировал, поднял голову, глаза сверкнули алым, через мгновение потухнув.***
— Самое тёмное время перед рассветом, — Локи подбрасывает в костёр сухие ветки. Их окружает непроглядная тьма. Один щурится от дыма и молчит. Молчание это нехорошее, тяжёлое. Настолько, что его хочется заполнить какими угодно словами, но любые слова в таком молчании пусты и рассеиваются вместе с дымом. И Локи нервничает, кусает губы, смотрит куда угодно только не в глаза Одину. — Что? — наконец не выдерживает он. — Что ты опять смотришь? У меня рога выросли? И снова никакого ответа. Тишина. Локи злится, вскакивает. Пламя пригибается к земле, начинает пожирать сухую землю и камни, его раздувает ветер. Один ловко поднимается на ноги и подходит ближе. — Следующими будут твои ноги, — предупреждает Локи, кивая на огонь. — Прекрати. — Отойди от меня, сейчас же. Но расстояние между ними сокращается, Локи хочет сделать шаг назад, но понимает, что этим покажет свою слабость. Не двигается, даже когда Один хватает его за запястья. — Ещё раз, убери руки и отойди от меня, — Локи говорит по слогам. — Сейчас же. — Нет, я буду решать, что ты, — начинает Один и резко отдёргивает руки. Его ладони дымятся, в воздухе разливается характерный запах. Теперь он злится. Злится но отступает, шипит от боли. — Это против правил. — А с каких пор ты играешь по правилам? — после этих слов Одина уже Локи отступает назад. — Нарушать правила можно только тебе? Я сыт по горло твоими фокусами. Я только и делаю, что прикрываю тебя. Что делаешь ты? Пользуешься этим. Я царь Асгарда, если ещё помнишь, а ты — то, чего у меня быть не должно, — почти кричит Один. — Слабость. У царя не может быть слабостей. Ты наглеешь и забываешь где твоё место, а я позволяю тебе. «Я не подчиняюсь приказам» — говоришь ты. Так не может продолжаться и не будет. Не будет, ты меня понял? — Не делай вид, что мы в Асгарде и ты пытался заставить меня соблюдать асгардские традиции, — отвечает Локи. — Локи. Видение испарилось, забирая с собой и предрассветную тьму и искажённое гневом лицо Одина. Он в Нью-Йоркском парке, рядом Стив. Слишком близко, Локи отшатнулся от него в сторону, запоздало осознавая как это странно и глупо. Но недавние, вновь пережитые эмоции ещё не отступили. Капитан поднял руки, демонстрируя всем своим видом, что не представляет угрозы. Норны, стыд какой, он уже от людей шарахается. — Снова воспоминания? — спросил Стив. — Что на этот раз? И от его участливого взгляда захотелось провалиться сквозь землю. — Здесь больше никого нет, я никому не скажу, — каким-то образом Роджерс уловил ход его мыслей. — Не скажешь о том как я стал жалок, очень благородно, меня сейчас стошнит, — однако, запала хватило ненадолго, Локи сник. — Если не хочешь говорить — не нужно. Я только хочу помочь. А о чём тут говорить? Он и так сказал уже гораздо больше, чем планировал. Планировал. Норны должно быть потешаются над ним и его планами. А что если всё бесполезно, и его роль сводится лишь к тому, чтобы выигрышно оттенять других, воплощать собой зло, как настоящее, так и мнимое? Что если весь его путь, любой путь сведётся к тому, что ему суждено умереть — либо пав жертвой во имя чьей-то цели, либо погибнуть мятежником и предателем? Что если он просто зло, которое в итоге победит справедливый герой, кто-то почитаемый вроде Тора или Одина? Историю пишут победители. Один — победитель? В их непостижимой игре не по правилам, в игре, которую ни один из них не в силах прервать. Один постарался, сделав его имя нарицательным, стерев его личность и заменив удобным шаблоном. Один буквально уничтожил его и теперь преследует цель сохранить эту константу. А Локи снова послушно отыграл свою роль. — Ненавижу, — Локи не заметил как произнёс это вслух. — Не давай ненависти ослепить тебя, — тут же ответил Капитан. — А скажи мне, — трикстер смерил его долгим взглядом, — вот ты герой. Скажи мне как герой своего мира ты веришь в то, что всё предопределено? Что такие как ты созданы побеждать таких как я? Что такие как я нужны для того, чтобы ты и тебе подобные достигали своего величия? — Я уже не верю в то, что мир чёрно-белый, — ответил ему Стив. — Это не ответ. — Если ты спрашиваешь про судьбу, — Капитан помедлил, обдумывая собственные слова. — Я верю, что мы сами решаем кем нам быть. Но ты ставишь вопросы, противопоставляя нас друг другу и я не знаю как на них отвечать. Мы очень разные, Локи, но это не значит, что кто-то из нас создан быть героем, а кто-то… — Злодеем, — подсказал трикстер. — А теперь ты скажи мне, как тот, кто был среди первых, да, я читал, не смотри на меня так, о тебе много написано, что-то да правда, так что ты сделал с собой? — спросил Роджерс. — Хочешь знать, как я докатился до такой жизни? — Локи усмехнулся. — Не знаю. Я не помню как всё начиналось и не знаю, что ты читал, может быть, когда я вспомню, то смогу тебе ответить. — Ты справишься с этим, Локи, чем бы оно ни было, — Стив похлопал его по плечу. — Ты не один. Локи — хаос. Кто-то когда-то решил, что хаос — зло. Зло должно быть повержено во имя устоявшегося порядка, и оно будет повержено. Он будет повержен. Снова. Если не покинет этот порочный круг. Может быть это программа самоуничтожения плотно впаяна в его личность, поэтому его тянет в Асгард, поэтому он продолжает эту бессмысленную игру? Но игра уже зашла слишком далеко. К Локи пришло осознание, что Одину должно быть тоже очень страшно. Все его обращения — это отчаянные попытки сохранить собственные позиции. Не более. Потому что Один уже стар и слабеет, тогда как Локи напротив — станет сильнее. Потому что Тор ещё не готов принять власть. Потому что Асгард уязвим как никогда. Золотой город тонет и захлёбывается в тысячелетней лжи. Этого уже не исправить. Пусть Один продолжает игру. — Я больше не играю, — тихо проговорил Локи.