***
Ни в одной асгардской книге не упоминалось, что у отца был, пусть и названный, но брат. Вот они — советники, соратники, верные друзья, но не он. Тор прилежно перерывал библиотеку. Будь здесь Локи, он бы оценил его дотошность. Отбросив в сторону очередной бесполезный том, Громовержец устало вздохнул, ему не хватало брата. Даже насмешек вроде «в этой книге нет картинок» или «поищи себе что-нибудь попроще, здесь длинные предложения». Среди несвязанных друг с другом фактов Локи бы нашёл что-нибудь, и у них были бы хоть какие-то ориентиры. Вдвоём они непременно придумали бы как быть. Он снова и снова представлял себя на месте Одина. Нет, не убил бы и не бросил умирать. Тору хотелось верить, что он нашёл бы выход. Пускай он мягче отца, ведь Один смог переступить через свою привязанность. При этом малодушно вычеркнул имя, даже не произнёс при разговоре. Обезличил. — Кем же ты был? Кто ты сейчас? — Тор без интереса листал старые хроники, уже зная, что ничего в них не найдёт. Искать нужно в другом месте.***
Лето в Йотунхейме ветреное и дождливое, но льды частично сходят, обнажая безжизненную землю и камни. Отправляться на охоту одному — это всегда риск, а ещё это шанс для наследника трона показать свою храбрость и находчивость. Непривычно спокойный день для мира Ледяных Великанов, ветра почти нет, только серые тучи скрывают верхушки почерневших скал. У подножия одной из них он замечает волка, его чёрная шерсть почти сливается с камнем, но горящие огнём и страхом глаза выдают. Неслыханная удача, он надеялся в лучшем случае подстрелить благородного аксиса. Первая стрела проходит в нескольких дюймах от блестящей шерсти, едва не задев горло, и волк скрывается за поворотом горной тропы. Один, оставив коня у подножия, бросается за ним. На открытом пространстве у зверя, отбившегося от стаи, не будет и шанса. Когда они достигают вершины, хмурое небо разражается раскатами грома и обрушивает на них тяжёлые дождевые капли. Волк подходит к краю и выжидающе смотрит, страха как и не было. Один натягивает тетиву, стреляет. Зверь поднимается на задние лапы и в серебристой дымке обращается высоким светловолосым юношей. Юноша ловит стрелу и насмешливо смотрит на незадачливого охотника. Один опускает лук, но не выдаёт охвативших его эмоций. Первое правило — если встретил оборотня, не дай ему учуять твой страх. Это первый оборотень, которого видит будущий правитель Асгарда. — Назови себя, — требует Один. — Не я пришёл в твой дом, — оборотень обходит вокруг него. — Ещё и с оружием. Ты стрелял в меня. Дважды. — Ты заманил меня в ловушку. — Мне было скучно, асгардец, — он принюхивается. — Ты боишься, — разочарованно вздыхает. — Я Один сын Бёра, принц Асгарда. Я не боюсь таких как ты. — Это каких? — оборотень заинтересованно изучает его лицо. — Перевёртышей, — глядя ему в глаза отвечает Один. — Признайся, принц Асгарда, до этого дня ты видел оборотней только на картинках в светлой библиотеке Золотого дворца? — И что с того? — Не задерживайся на Скале Скорби, неподготовленный разум может не выдержать её натиска, — оборотень отворачивается и возвращается к краю пропасти. — Иди в свой Золотой дворец. Один колеблется между желанием как можно скорее покинуть эту негостеприимную местность и желанием остаться, ведь оборотни обладают магическими знаниями, что неподвластны асам. В конце концов любопытство берёт над ним верх. — Послушай, мы не с того начали, — говорит Один. — Ты напугал меня, и ты прав, я никогда раньше не встречал оборотней. Давай сначала, — протягивает руку, — я Один из Асгарда. — Можешь называть меня Лодур, — отвечает оборотень. Локи. Сейчас он должен находиться в смятении. Напуганный и уязвимый, в таком состоянии он допустит ошибку. Он должен допустить ошибку. Один ждал, он умел ждать, но на этот раз у него было мало времени. Он не мог надеяться на Тора. Не рассказал ему кто такой Локи, понимая, ещё не время, это станет ударом, сын будет задавать слишком много вопросов, а он не сможет ответить на все. Локи — стихийное бедствие, катастрофа, воплощение хаоса, как бы его ни звали, он всегда останется собой. Его нельзя перевоспитать, переделать. Один попытался и потерпел неудачу. Нужно было спуститься со скалы и забыть как страшный сон, а не надеяться на то, что получится приручить оборотня. «Ты не мой царь». «Я не подчиняюсь приказам». Один не собирался убивать. Дважды он уже допустил такую ошибку. Убить Локи — это полумера, что лишь отсрочит неизбежное. И царь уже имел возможность убедиться в этом. Смерть это существо только разозлит, он вернётся, и на этот раз за Тором и его потомками. Он будет возвращаться снова и снова. Теперь Один ясно видел, Тор не справится. Асгард падёт. У царя уже зрел смелый план как они могут избежать предсказанной участи. Локи следовало поймать и поместить туда, где он будет надёжно изолирован от внешнего мира.***
С утра Тор осмелился явиться в покои Одина. Отец сидел в любимом кресле и наблюдал как огонь в камине пожирает сухие поленья. — Не спалось? — понимающе спросил он у сына. — Мне тоже. — Над Асгардом нависла угроза. Как я могу спать? — удивился Тор. — Я всю ночь провёл в библиотеке, но не нашёл никаких следов того, о ком ты мне говорил. — И ты пришёл расспросить меня? Что ж, — Один кивком указал на кресло подле себя. — Садись. — Кто он? — спросил бог грома. — Оборотень, хаос, — меланхолично ответил царь. — Разрушает всё, до чего может дотянуться. Вчера я не сказал тебе нечто важное. Мы не просто названные братья, кровная клятва, что связывает нас, произнесена у священного источника Норн. Лицо Тора исказила гримаса ужаса. — Зачем? — он обречённо взглянул на отца. — То было его идеей, я согласился, — как ни в чём ни бывало добавил Один. — Я знаю, что это значит. Моё предательство навлекло беду на весь мой род, но мы ещё можем его остановить. — Это всё меняет. Я не убью его, — отрезал Тор, — и ты не убьёшь его. Мы должны искупить вину перед Норнами, а не усугублять её. От этого зависит будущее Асгарда. — Что же ты предлагаешь, сын? — Диалог, — простодушно ответил Громовержец. — Мы убедим его уйти. — Он придёт убивать, как ты собираешься с ним говорить? — Один тихо рассмеялся. — Это ли мой сын всегда рвущийся в бой? — Зачем? — Тор вскочил на ноги. — Зачем ты сделал это? — Ещё вчера ты говорил, что у меня не было выбора, — царь был всё также раздражающе спокоен. — Вчера я не знал о священном источнике. — Сядь, Тор, — Один строго смотрел на сына. — Сядь. Сейчас он не обрёл все свои воспоминания, ещё нет. Он слаб, напуган и дезориентирован, и он один. Его чувства смешались и затмевают разум. Он поддастся им и придёт за своей местью. — Ты хочешь бросить его в темницу? — безо всякого выражения спросил бог грома. — Вот так просто? — Не просто в темницу, а туда, откуда он не выберется.***
Трудно трезво мыслить, когда тебе предлагают приютить неуправляемое божество со стокгольмским синдромом. С одной стороны сверкающий благородством Стив Роджерс отрастил такое чувство долга, что его носить тяжело. С другой — доктор Беннер, ну с ним изначально было всё понятно. С момента их встречи с Локи в Бостоне, он явно симпатизировал трикстеру. А во главе угла ухмыляющийся Локи изо всех сил старается держать лицо, что выходит из рук вон плохо. — Грубо говоря у тебя нездоровая зависимость от всепапочки? — подытожил Тони. — И тебе нужна наша помощь, чтобы не слететь с катушек? Ухмылка исчезла с лица Локи как и не было. — Я не поклонник Одина, — поспешил добавить Старк. — Но я должен знать, что ты не выкинешь какую-нибудь пакость. — Ты поверишь моему слову? — ухмылка вновь заняла своё законное место. — Стив верит твоему слову, а я, так уж и быть, поверю Стиву, — Тони пристально посмотрел в горящие холодным изумрудным светом глаза. — Но только дай повод. — Я помогу с антимагической защитой, — вдруг серьёзно ответил Локи. — Уверен, тебе это нужно. Помогу, правда. Правда. Ну конечно. Тони осознавал, что пожалеет, вернее, был уверен в этом. Тем не менее пошёл навстречу. Было во взгляде трикстера, что-то новое, располагающее, ему хотелось поверить. Стив, сама наивность, убеждал, что никаких проблем не будет, нужно только переждать. Уверял, что Локи будет под его личным присмотром и ничего не случится. То, что они понятия не имеют что делают, с чем связываются, и всё всенепременно пойдёт псу под хвост, стало ясно почти сразу, когда глаза Локи окрасились алым и потеряли всяческую осмысленность. Тони искоса поглядел на доктора Беннера, но тот не зеленел, а Стив возьми да и заяви: — Это нормально, я такое уже видел, — а потом добавил. — Не обращай внимания. Старк чуть не подавился кофе. Цирк абсурда продолжил Брюс, в котором вдруг ни к месту проснулся научный интерес: — У него глаза меняют цвет, смотрите, даже сейчас, — он подошёл к Локи и опустился рядом с ним на диван. — От алого к янтарному и обратно. Джарвис, выключи свет на минуту, пожалуйста. В темноте то, о чём говорил Брюс, можно было наблюдать во всей красе. Глаза у Локи светились, медленно меняя цвет. — Интересно, — заговорил доктор Беннер, когда свет снова включился. — У него как у животных в глазах специальный отражающий слой или тут исключительное магическое объяснение? Научный дискурс, однако ж, не развился. Обстановка всё-таки не располагала. С минуты на минуту должны были вернуться Романофф и Бартон, а им о нахождении Локи в башне знать до поры необязательно. Ещё и Тор мог заявиться в любую секунду, с ним не угадаешь.***
— Я ни в коем случае не сомневаюсь в твоей мудрости, отец, но не понимаю, — Тор кривил душой, сомнения в его душу закрались, — твой план. Он жесток. — А твой слишком мягок. Если ты подпустишь его к себе, позволишь говорить с тобой, — объяснял Один, — он найдёт твои слабости или сам станет твоей слабостью. Он манипулятор. Умеет вызывать чувства — сострадание, симпатию, долг, вину, ярость, всё, что захочет. Не позволяй ему делать это. Он занимался этим тысячи лет. Не слушай и ни в коем случае не смотри ему в глаза. Его нужно остановить. — Отец, сейчас ты пугаешь меня, — признался бог грома. — Будет лучше, если у тебя не останется иллюзий. Тор с тревогой смотрел на отца. Под маской уверенности и спокойствия, граничащего с ленью, скрывался страх. Сказать Одину, что ему страх затмил глаза — значило ужасно его оскорбить. И бог грома молчал. Молчал и лихорадочно искал выход. В другой ситуации, он без сомнений бы устранил угрозу, но тут замешана древняя магия, стоящая над ними. Один прогневил Норн и исправлять это придётся именно Тору. — Слышно что-то о Локи? — глядя в огонь спросил Всеотец. — Ничего, — отстранённо ответил Громовержец. — Но, — встревожился он, чувствуя неуместность вопроса. — Причём тут Локи? — Во времена, когда над Асгардом нависла угроза, мне хотелось бы знать, с нами он или нет, — Один поднялся со своего кресла. — Тебе пора. Когда за сыном закрылась дверь, царь закрыл глаза и сделал очередную попытку дозваться: — Локи, выслушай меня. Я совершил страшную ошибку, дай мне шанс всё исправить. Ты никогда не был сломанным уродцем, ты был мне братом. Мы заигрались, нам пора остановиться. Асгард — твой дом. Возвращайся домой. Наткнувшись на глухую стену, Один болезненно сжал переносицу. Когда-то тяжёлое молчание было его оружием и попыткой получить желаемое, теперь это оружие Локи. Учится. Как и всегда. О противостоянии напоминает дымящаяся земля, обугленные камни и металлический привкус крови во рту. Над всем этим насмешливо светит солнце. Один ждёт когда затянутся раны и несмело поглядывает на недавнего противника. Локи сидит на земле, обхватив себя руками, и смотрит потухшими глазами в пустоту. С его лица медленно сходят кровоподтёки и царапины. — Прости, — говорит Один. — Провались, — грубо бросает в ответ Локи. Поднимается ветер и солнце скрывается за тучами. — Сделай уже что-нибудь со своими царскими замашками. — Если бы ты меня не провоцировал… — Чем же я тебя провоцировал, мудрый царь Асгарда? Неужто правдой? — Своей дерзостью. — Ты не мой царь, — издевательски произносит Локи и для верности повторяет ещё несколько раз. Один не поддаётся, не отвечает.***
На Золотой город медленно опускается ночь. Локи оглядывается и сходит с выложенного белой плиткой тротуара. Его путь лежит через большой яблоневый сад к единственному в Асгарде деревянному строению — дому Идунн. Здесь тепло, сюда хочется возвращаться снова и снова. Богиня привычно встречает его на крыльце, кутаясь в небесного цвета шаль. Её огненные волосы рассыпаны по плечам, проницательные глаза сверкают тёплой зеленью. — В твоём саду, Идунн, дышится легче, — вместо приветствия говорит Локи. — Асгард душит тебя, — Идунн то ли спрашивает, то ли утверждает, её тихий голос лишён интонаций. — Друг мой. Локи садится рядом с ней на деревянные ступеньки, вдыхая аромат яблок и жизни. — До рассвета я должен уйти в Йотунхейм. Один вернулся из Альвхейма, один из старейшин поведал ему, что камень Истины следует искать на дне незамерзающей реки, — он опускает голову на плечо богини. — У меня дурное предчувствие. Нельзя чтобы камень Истины попал в руки Лафея, он использует его как оружие. — А Один? — Идунн гладит его по голове. — Я не отдам камень Истины Одину, перепрячу, — отвечает Локи. — Ты ходишь по краю, надеясь перехитрить Одина, — её рука на мгновение замирает. — Выбор не так велик, верно? — усмехается Локи. — Что Лафей, что Один превратят камень в оружие, но мы с тобой знаем, что камень этого не любит. Может, обманув Одина, я совершу доброе дело. Не так плохо для разнообразия. Идунн смотрит на белые цветы, укрытые тенью деревьев. Ночь окончательно вступает в свои права. Воздух становится прохладнее, ветер шумит в ветвях и играет с её волосами. Птицы не поют, чутко реагируя на настроение богини. Локи думает, что погрязший в интригах Асгард не достоин её. Не понимает, почему она продолжает оставаться в Золотом городе. Он почти спрашивает об этом, но Идунн тихо шепчет: — Не ходи. Локи напрягается, поднимает голову и вопросительно смотрит на неё. — Ты сказал, что у тебя дурное предчувствие, — отвечает ему богиня. — Не ходи. — С Одином у меня всегда дурное предчувствие, — признаётся он. — Так уходи из Асгарда, — Идунн сжимает его руку. — Ты превратился в тень себя прежнего, постоянно оглядываешься. — Я уйду, — обещает он. — Но не сейчас. Очнувшись, Локи скользнул взглядом по просторной комнате. Закрытое плотными шторами окно, столы вдоль стен. Выходит, Стив, Брюс и Тони оставили его там, где он отключился. Прикрыв глаза рукой, трикстер попытался усилием воли вернуть ускользнувшее видение. Когда-то у него всё-таки был друг. Мама называла Идунн олицетворением жизни и всегда сожалела, что не была с ней знакома. Идунн давно покинула Асгард. Локи подумал, что тут не обошлось без него или без Одина. Но где теперь искать её? В порядке ли она? Захочет ли она его видеть и узнает ли? Если они были друзьями, она знала, что может позвать его, но она не звала. Остались ли они друзьями или он снова всё испортил? Не в силах оставаться на месте Локи прошёл к двери, надеясь прогуляться по этажу. Помнится, Старк обмолвился, что хотел его ремонтировать, поэтому этаж закрыт. Несмотря на кажущуюся хлипкость дверь не поддавалась. — Дверь усилена и заблокирована. Вам нельзя покидать помещение, — тут же сообщил электронный голос. — Прошу прощения, что? — трикстер поднял глаза к потолку, инстинктивно выискивая взглядом собеседника. — Вам нельзя покидать помещение, — повторил ИИ. — Прекрасно. Меня заперли. — Это сделано для вашего блага, вы нездоровы. — Послушай, давай по-хорошему, — попытался договориться Локи. — Ты разблокируешь дверь, а я не стану выжигать замок и устраивать здесь пожар. Я мог сразу это сделать, но из уважения к твоему хозяину не сделал. Посуди сам, я в башне добровольно и не уйду дальше этого этажа. Что скажешь? — Вы мне угрожаете? — деловито осведомился ИИ. — А что если так? — ответил Локи. — Тогда я буду вынужден активировать протокол «Белоснежка». — И что же это значит, мой невидимый страж? — Вам не понравится. — Ладно, — трикстер вернулся на диван. — Ты мне угрожаешь? — Я получил указания позаботиться о вас, — электронный голос как будто стал мягче. Локи беззлобно рассмеялся, пряча лицо в ладонях.***
Один вернулся в покинутый зал на закате и дрожащей руку сорвал тяжёлую штору. Одну, затем другую. Тусклый свет звёзд едва ли мог соперничать с тьмой, что скрывалась здесь тысячи лет. — Ладно, Локи, — заговорил царь. — Настало время. — Нет, нет, — эхом отражается от стен. — Убийца. Идунн отталкивает Одина, и он жестом останавливает спешащих к ним эйнхериев. Лафей, нарушив договор, в насмешку заставляет его смотреть на смерть брата. И Идунн, которой он не мог отказать в аудиенции. Всё сошлось. — Я вернусь, Один, — едва слышно говорит Локи. Он смотрит в глаза, царь просит прощения и отворачивается, не выдерживая взгляд. — Ты вернёшься, милый, — шепчет Идунн. Через мгновения, что казалось длились целую вечность, Один поворачивает голову и видит горящие гневом и ненавистью зелёные глаза Идунн. Светлую богиню окутывает тьма. Тьма расползается по стенам, тускнеют стёкла, высокий потолок начинает давить, воздух густеет.***
После неприятного разговора с отцом Тор вернулся в библиотеку. Книги, что он читал ночью, всё ещё лежали на столе. Старый библиотекарь словно тень скользил мимо высоких стеллажей. «Дурак», — обругал себя бог грома. — Приветствую тебя, Лейк, — Тор размашистым шагом направился к старцу. — Ваше Высочество, — библиотекарь чуть склонил голову. — Вы что-то ищете? — Лейк, ты же служил при дворе во времена моего деда? — осторожно спросил Громовержец. — Служил, Ваше Высочество. — Тогда ты должен помнить, что у Одина был названный брат, так вот… Книга, которую Лейк в это время держал в руках, с глухим стуком упала на пол. — О нём нельзя говорить, Ваше Высочество, — дрожащим голосом ответил старец. — Это я уже понял, когда не нашёл ни единого упоминания о нём в хрониках, вообще ничего, — Тор поднял книгу. — Но ты был здесь всё это время и должен его помнить. — Я его помню, Ваше Высочество, — сдержанно ответил Лейк. — Тот, кто может летать, — он печально улыбнулся каким-то своим мыслям. — О нём нельзя говорить Ваше Высочество. Его Величество Один запретил. — Мне очень нужно знать, — настаивал Тор. — От этого зависит благополучие Асгарда. Мне нужно найти его и ты должен мне помочь. — Простите, Ваше Высочество, — старец поспешил скрыться в библиотечном лабиринте. — Тот, кто может летать, — Громовержец нахмурился. Лейк дал подсказку. Это же была подсказка? «Локи бы уже догадался», — промелькнула мысль. Тор взглянул на книгу, что выронил старец. Пролистав несколько страниц, наткнулся на изображение молодой девы. Вечно-юная Идунн. Он помнил из детства истории о яблоках Идунн. Мать говорила, что она покинула Асгард, отправившись в мир людей. Пробираясь сквозь архаизмы и причудливое, почти стихотворное, построение текста, Тор сумел выяснить, что вечно-юная Идунн точно также, как загадочный брат Одина, перерождалась после смерти. Он снова взглянул на рисунок. Идунн с гордо поднятой головой, а на её предплечье сокол. «Тот, кто может летать». Громовержец спрятал книгу и поспешил к Радужному мосту.***
Стив удивлённо уставился на смеющегося Локи. Только что Джарвис сообщил, что трикстер угрожает устроить пожар. Капитан спешил, ожидая увидеть взорванную дверь, порушенную мебель, страшного в гневе трикстера, но уж никак не это. — Ты в порядке? — спросил у Локи Роджерс. — Нет, — смеясь ответил тот. — И что ты делаешь? — Стив, у нас вечер глупых вопросов? — от былого веселья вмиг не осталось и следа. — Ты сам знаешь, что тебе не стоит покидать башню, ты пришёл чтобы…. — Да помню я, — Локи вскочил на ноги и принялся расхаживать по комнате. — Ты не в восторге, я знаю. Трикстер не ответил. — Наташа и Клинт вернулись из Бостона. Говорили с официанткой из кофейни, где ты был на днях, — Стив следил за ним взглядом. — Ты оставил книгу, там руническая письменность, мы ничего не поняли. В ней что-то важное? — Если бы в ней было что-то важное я бы её не оставил, — Локи остановился у окна. — Поэзия. Я думал, что найду ответы, но там сплошные хвалебные песни героям древности. Отдайте Тору, он такое любит.***
Идунн проснулась затемно от неясной тревоги. С первого взгляда всё было как обычно. За окном моросил дождь, грозящий днём перейти в ливневый снег. В доме напротив соседи ещё не ложились, второй день что-то празднуя. Она поставила на плиту турку и потянулась за банкой кофе, когда в дверь постучали. Тревога обрела более чёткие очертания. Идунн выключила плиту и прислушалась. Стук повторился. Ещё настойчивей. Не дожидаясь, когда ей вынесут дверь, а стоящий за порогом вполне мог не рассчитать силу, она решилась открыть. Мужчина был асом со смутно знакомыми чертами. — Ты один из сыновей Одина, — холодная усмешка заиграла на её губах. — Уходи. Такой приём казалось смутил принца Асгарда. — Здравствуй, Идунн. Я Тор, — всё, на что его хватило. Заготовленная речь, а глядя на него богиня не сомневалась, что она была, так и осталась непроизнесённой. — Тебе здесь не рады, Тор, сын Одина, принц Асгарда, — Идунн умудрялась смотреть на него свысока будучи ниже на две головы. Не зря разбудила тревога. Один вдруг вспомнил о её существовании и отправил за ней своего сына, значит что-то происходит. Она стала слишком беспечной, перестала скрывать себя от взора стража, отрешилась от внешнего мира и потеряла из виду недругов. — Где он? — спросил тем временем наследник. Чем-то похож на своего отца, разве что выглядит простодушнее. Значит марионетка Одина без собственного мнения. — Я не вмешиваюсь в дела Асгарда и прошу оставить меня в покое. Передай своему отцу, что после всего что он сделал, помогать я ему не стану. — Я пришёл сам, — удивил её Тор. — Тот, кто был братом моего отца. Тот, кто может летать. Я ищу его. Идунн попыталась захлопнуть дверь, но Громовержец успел просунуть руку. — Идунн, пожалуйста. Асгард в опасности. — Мальчик, я не интересовалась делами Асгарда и асов более двух тысяч лет. Мне глубоко безразлично, что станет с Золотым городом. — Отец рассказал о том, что совершил, — Тор продолжал стоять на пороге. — Я не оправдываю его, но… — Но он твой отец, — закончила за него богиня. — Но я хочу понять, — с мольбой в голосе. — Идунн, ты знала их обоих. — Твой отец — подлый убийца, а ты сын подлого убийцы, — безжалостно ответила она. — Что ещё ты хочешь понять? — Как ты можешь так говорить о царе Асгарда? — воскликнул Тор. — Он не мой царь, — Идунн усмехнулась и покачала головой. — Один сам виноват. Пусть пожинает плоды своих стараний. К сожалению, ты его сын и кровь на его руках — это кровь на твоих руках. — Если есть малейший шанс всё исправить, я должен попытаться, — настаивал Громовержец. — Но мне нужно знать, кто он, отец не назвал даже имени. Одни пространные рассуждения. — О, это похоже на Одина, — Идунн взглянула на него. — Значит тебя интересует имя. Которое? У него их очень много, если я начну перечислять, боюсь, ты запутаешься. Тор нахмурился, решив, что над ним издеваются, но не уходил. — Послушай, сын Одина, я не знаю где Лофт, а даже если бы знала, то не сказала бы тебе, — Идунн болезненно зажмурилась, растирая виски. — И что ты собрался делать, если найдёшь его? Как ты будешь исправлять то, что сделал твой отец? Поведай мне. — Я поговорю с ним, а там видно будет, — Тор пожал плечами. — Я же не знаю что он хочет. — Справедливости, — с готовностью отозвалась Идунн. — Он хочет справедливости. Ты сможешь дать ему то, что он хочет? — но бог грома молчал и потому она продолжила. — Твой отец назвал твоего брата одним из его имён. — Локи? — переспросил Громовержец. — Странно, — на лице отобразилась напряжённая мыслительная деятельность. — А, это наверно потому что Локи тоже наполовину йотун. — Локи не твой родной брат? — глаза богини сверкнули. — Мой сводный брат. Отец нашёл его в Йотунхейме, в ледяном храме, — Тор не сразу уловил перемену, произошедшую с Идунн. — Почему-то всё сводится к Локи. И отец проводил такие странные параллели. Постой, — он удивлённо распахнул глаза. — Убирайся, — упавшим голосом произнесла Идунн. — Убирайся из моего дома. — Нет, нет, нет, только не Локи, — Тор замотал головой. Глаза богини светились ледяной яростью. Лицо побледнело, руки напряглись, словно она собиралась с ним сражаться. — Идунн, я, — начал он. — Убирайся, сын Одина, немедленно. Вы не доберётесь до него через меня. Сердце сдавило грудь, выталкивая весь кислород. Тор подчинился словам богини. Отпустил дверь, Идунн немедленно захлопнула её. Как оглушённый, он медленно спустился с высокого крыльца и остановился у края дороги. Локи столько веков был рядом, почему отец ничего не сделал чтобы всё исправить? И что теперь делать ему?