Я смотрел на официальное опровержение и извинение от «Ежедневного Пророка» и не верил. Все действительно можно было решить вот так? Украдкой оглядев гриффиндорский стол, я поразился ещё больше. Буквально вчера многие из моих товарищей по факультету смотрели на меня, если не враждебно, то с каким-то снисходительным презрением. А сейчас они мне… Сочувствуют?! Как это работает вообще? Сколько раз я повторял им, что я не виноват? Почему понадобилась уйма времени и письмо в газету, чтобы они хоть что-то поняли? Я почувствовал, что начинаю закипать. Газета в руках задрожала.
— Гарри? — Невилл вопросительно на меня посмотрел. Пришлось несколько раз выдохнуть, чтобы восстановить самоконтроль.
— Да, Невилл? — вымученно улыбнулся я.
— Я хочу сказать, что я тебе верю. Верю, что ты не подавал заявку на участие в Турнире, и вообще… — Невилл вдруг выдохнул и протянул мне руку. — Для меня честь учиться с тобой на одном факультете, пусть мы и не были никогда близкими друзьями.
— Ну…я… — на меня внезапно напало косноязычие. Но потом я крепко пожал руку Невилла и улыбнулся. В последнее время мне нечасто приходится это делать. — Думаю, мы можем это исправить, как считаешь?
— С удовольствием. — облегченно улыбнулся Невилл. И смущенно повел плечами на окружающие взгляды. Мне было всё равно. Разве что я мельком мазнул взглядом по Рону. В душе даже шевельнулась робкая надежда, что он поймет, каким был придурком последнее время, но… Рон Уизли смотрел только в свою тарелку с подозрительно бордовым лицом. Отмахнувшись от накатившего было разочарования, я уже хотел вернуться к остывающему завтраку, когда Невилл присвистнул — Ого, Гарри, кажется, это к тебе!
Я чуть было не поперхнулся яичницей, когда заметил, что ко мне приближается по крайней мере десяток сов. Пришлось отодвинуть тарелку с едой и заняться письмами. Писали мне совершенно незнакомые люди. Сочувствовали, подбадривали… Это так странно. Будто происходит вовсе не со мной. Пожалуй, только сейчас я почему-то начинаю чувствовать, что я важен для этого мира. И толком пока не знаю, как к этому правильнее относится. Я должен гордиться? Или нет?
Среди вороха писем я заметил желтоватый конверт со знакомым почерком. Сириус! Он где-то поблизости, раз смог так быстро прислать мне ответ. Серая, взъерошенная неясыть отдала письмо, отказалась от угощения и свирепо щелкнула клювом на прощание, не позволив себя даже погладить. Я убрал письмо во внутренний карман мантии и успел перехватить пару тостов, прежде чем мы пошли на трансфигурацию.
Но на этом странности дня не закончились. Ко мне подходили незнакомые гриффиндорцы, желали удачи в турнире. Говорили, что я поступил правильно, написав в газету. Даже профессор Макгонагалл весь урок смотрела на меня с каким-то непонятным выражением. Как будто впервые меня увидела. На трансфигурации я сидел рядом с Невиллом, пытаясь разобраться в формуле. Ни у него, ни у меня ничего не получалось. Я даже повторно пролистал пару глав назад. Но существенного прогресса к концу урока так и не наметилось. Я сам не заметил, что погрузился в занятие настолько, что вздрогнул, когда прозвенел колокол. На задворках сознания крутилась какая-то настойчивая мысль…
— Бабушка будет мной очень разочарована, если я не улучшу свои отметки по трансфигурации в этом семестре. — вздохнул рядом Невилл и поспешно добавил. — Извини, если помешал. Могу помолчать?
— Нет, с чего ты взял? — удивился я и постарался улыбнуться как можно дружелюбнее. — Просто немного непривычно, что со мной начали разговаривать.
— Извини — снова вздохнул Невилл и покраснел — Я сразу знал, что ты не виноват. Но бабушка мне запретила влезать в неприятности, так что.....
— Все нормально, не волнуйся. Я тебя не виню. — ободрил его я, похлопав по плечу. — Этот год ещё сложнее предыдущего.
— Извините… — прозвучал за нашими спинами знакомый голос. Я напряженно обернулся. Гермиона нервно прикусила губу. — Гарри, можно с тобой поговорить?
— Я предупрежу Флитвика? — деликатно предложил Невилл, должно быть, заметив, что меня не отпускает напряжение.
— Да, пожалуйста. — кивнул ему я, и снова обратил внимание на нервную Гермиону. — Я не против. Но стоит найти место потише.
Отыскать пустой класс удалось почти сразу. Я прикрыл дверь и по привычке сел за одну из парт. Гермиона занервничала ещё больше, я вздохнул. Похоже, разговор придется начинать самому?
— Ты хотела со мной поговорить, Гермиона? — осторожно начал я. И тут же впал в ступор. Гермиона вдруг начала плакать. Потом поспешно закрыла лицо руками, но всхлипы всё равно были слышны. — Эй, перестань? Не надо плакать, ничего же не случилось… — честное слово, последний раз мне было так неловко, когда Плакса Миртл пригласила меня остаться в её туалете, если я вдруг умру в Тайной комнате.
— Прости меня, Гарри. — выдохнула Гермиона, когда, наконец, успокоилась. Мысленно хлопнув себя по лбу, я нашел в кармане носовой платок. Спасибо Малфою и его бесконечным напоминаниям. Действительно, платок пригодился. Не пришлось позориться с попытками трансфигурации. Гермиона удивилась, но платок приняла, всхлипнула и начала стирать слезы со щек. — Я с самого начала должна была тебя поддержать. Не знаю, что на меня нашло. Мне правда очень жаль, Гарри.
— Не страшно — ответил я, прислушиваясь к себе. И с удивлением заметил, что не чувствую… Ничего. Ровным счетом ничего особенного, даже облегчения. Я знал, что Гермиона передо мной извинится, когда поймет, что была неправа. — Оставь себе. — кивнул я на протянутый платок и улыбнулся. — Нам пора на заклинания, мы и так опоздали.
— Да, точно… — Гермиона нервно улыбнулась и убрала платок в карман. — Ты правда больше не сердишься? Мы по-прежнему друзья?
— Да, Гермиона. Я на тебя не сержусь. — улыбнулся я. Кажется, от попыток изобразить радость у меня уже начинают болеть мышцы лица. На самом деле, особой радости я не чувствую. И не уверен, что между мной и Гермионой уровень доверия будет прежним. Где-то в душе у меня застыло странное ощущение: холодный, пульсирующий комок настороженности, который не давал знать о своем существовании уже очень давно. Мне порой кажется, что я даже слышу тот высокий голос в голове, который иногда возникал, когда я был «мальчиком-из-чулана». Но прямо сейчас я отмахиваюсь от этих мыслей. Разберусь с этим позже.
Атмосфера в замке после письма неуловимо изменилась. Правда, Рон ко мне так и не подошел. Но я для себя решил, что это его дело. Раз уж он предпочитает по-прежнему считать меня виноватым, вряд ли я могу на это повлиять. А бегать за ним и уговаривать, чтобы он повзрослел — увольте.
Но я должен признать: мне стало легче. Намного легче, когда на меня не смотрят волком, когда со мной говорит Невилл и когда мы осторожно налаживаем отношения с Гермионой. Например, пока вместе делаем домашнее задание. Но и сомнения меня всё равно не оставляют. Ощущение настороженного холода в груди начинает мне уже надоедать. После занятий я поднялся в пустую гриффиндорскую спальню. Рон меня избегал. Дин и Симус благополучно игнорировали, и туда им и дорога. После того, как они на меня напали, я вообще не имею желания с ними общаться хоть сколько-то близко, не говоря уже о дружбе. А сейчас можно спокойно прочитать письмо Сириуса. Я с ногами забрался в постель, задернул полог и зажёг огонёк Люмоса, быстро вскрывая конверт.
***
Привет, Сохатик! Я понимаю, что ты сходишь с ума от происходящего, но постарайся не слишком погружаться в свои мысли. Нам нужно о многом поговорить, я не могу доверить это бумаге. Давай встретимся через неделю в гостиной Гриффиндора в полночь?
Насчет Драко Малфоя я ничего не могу тебе сказать. Тебе и только тебе решать, кем окружать себя в своей жизни. Если ты действительно чувствуешь, что ему можно доверять — действуй. Твоё чутье никогда тебя не подведет. Я своё однажды не послушал, и это привело меня сам-знаешь-куда. И не переживай из-за ссоры с Роном. Мы с Джеймсом не раз ругались насмерть, но до самого конца оставались друзьями. Может быть, и у вас так получится. А если нет, то помни, что жизнь на этом не кончается.
P.S. Видел твоё письмо в Пророке и Придире, ты молодец! Не опускай голову, и всё обязательно будет хорошо. Я буду с тобой рядом до самого конца и поддержу любое твоё решение. Дай знать, сможем ли мы встретиться, как можно скорее.
С любовью, Бродяга
***
В совятню я летел как на крыльях. Прямо сейчас у меня с плеч будто сбросили тяжелый груз, и часть сомнений, которая давила мне на душу, исчезла. Приятно знать, что у меня есть человек, который окажет мне безоговорочную поддержку. В ответном, коротком письме, я в первую очередь поблагодарил Сириуса. И напомнил ему об осторожности. Может, в этом Турнире меня и пытаются убить, но с другой стороны, при поимке Сириуса будет незамедлительно применён поцелуй дементора. Внутри всё сжалось от этой мысли, но меня отвлекла Хедвиг, с приветственным уханьем приземлившись на плечо.
— Привет, девочка — на сей раз я улыбнулся вполне искренне, привязывая к её лапке запечатанное письмо. — Отнеси это Сириусу, и будь осторожна, ладно?
Сова ухнула, слегка ущипнула меня за ухо и быстро вылетела в открытое окно. Я наблюдал за своей пернатой подругой, пока она не стала далекой точкой в небе. Что ж… Нужно сделать домашнее задание по Защите. И заодно поискать какие-нибудь отталкивающие нежелательных посетителей чары в библиотеке. Может, спросить Малфоя?
Но вскоре жизнь наглядно показала мне, что реализовать мои замыслы будет не так легко, как хотелось бы. Всю прошлую неделю я мучился от одиночества, а теперь меня буквально не оставляли в покое. Вдобавок и Гермиона как будто стремилась наверстать упущенное и теперь не упускала случая поговорить со мной о чем угодно. Даже о какой-нибудь мелочи. Я старался вести себя как обычно, но правда в том, что «обычно» у меня уже не получается. Я с трудом сдерживаю иногда сарказм и язвительность, потому что не хочу её обидеть.
С другой стороны, какое-то внутреннее, противоречивое чувство мешает говорить мне с ней открыто даже о тех же Чарах и Трансфигурации. Я как-то неосмотрительно заметил, что нет разницы, насколько серьезно ты заучиваешь теорию. Заклятье в любом случае получится, если достаточно долго практиковаться. То, что Гермиона взорвалась лекцией буквально на час, меня обескуражило. Я потерял нить спора где-то минут через пятнадцать, потом просто решив поддакивать в нужных местах. Гермиона, кажется, этого даже не заметила. Когда она закончила говорить, я облегченно перевел дух. Невилл украдкой сочувственно мне улыбнулся.
За всем этим у меня никак не получалось поговорить с Малфоем. Я постоянно был чем-то или кем-то занят. Это уже начинало нервировать, но на гербологии Малфой подошел ко мне сам. Сказал бы мне кто раньше, что я буду так рад перекинуться с ним несколькими словами, я бы никогда не поверил.
— Я тебя услышал. — усмехнулся слизеринец и небрежным взмахом руки отменил чары. Кажется, и ему после нашего разговора стало почему-то легче. И ещё я только сейчас заметил, насколько высок его уровень молчаливого взаимопонимания с Крэббом и Гойлом. Этим троим даже слова особенно не нужны, чтобы взаимодействовать друг с другом. И кажется, я этому немного завидую.
