***
Весь разговор с Малфоем очень четко отпечатался у меня в памяти, несмотря на количество выпитого алкоголя. Единственное, чего я совершенно не помню: как именно я вернулся в Гриффиндорскую башню? Голова немного гудит, да и вообще у меня ощущение, что желудок сжимает огромный кулак. Но к мадам Помфри я не пойду, чтобы избежать лишних вопросов. Рону тоже было плохо, как и соседям по спальне. Хотя… Нет, по сравнению с ними, я чувствую себя просто отлично. Малодушно сбежав из спальни и гостиной, я отправился в совятню. Зачем? Мерлин его знает. Но завтракать я точно не хочу, а написать о первом испытании Сириусу всё равно нужно. Да и расспросить о родстве в магическом мире тоже. Как бы я ни отмахивался, это почему-то для меня важно. Подтвердить, что Малфой сказал мне правду. Что я буду делать с этой правдой — вопрос совершенно другой. К моему удивлению пропустить завтрак решился не только я. — Ой — вздрогнула Падма, резко обернувшись. — Прости, я не слышала, как ты пришел. — Это ты меня прости. Я не хотел напугать. — нервно улыбаюсь. Рука сама тянется к затылку. — Решила отправить письмо? Это определенно самый дурацкий вопрос, какой можно только задать, будучи в совятне. Но ничего умнее мне в голову просто не пришло. К счастью, Падма не стала надо мной смеяться, снова обратив внимание на сову, к лапке которой она привязывала небольшой сверток. — У папы день рождения сегодня. — ответила она, грустно улыбнувшись. — С тех пор, как мы с сестрой поступили в Хогвартс, большинство семейных праздников проходит раздельно, так что… Я стараюсь быть оригинальна хотя бы в подарках. — Это здорово. Ты молодец. — отозвался я и добавил — Уверен, он был бы рад даже просто письму. Наверное, ему тоже непривычно и одиноко, что вы большую часть года проводите в замке. Почему-то я подумал о Сириусе. Где он сейчас? Всё ещё в Хогсмиде или нашел себе более безопасное место? Наверное, будь у меня нормальная жизнь, я тоже мог бы вот так писать домой. Конечно, при условии, если бы Сириуса не посадили. Не было бы никаких Дурслей. Но разве есть смысл об этом думать теперь? — Прости, это было бестактно с моей стороны. — обеспокоенно отметила Падма, почему-то погладив меня по руке. Я и сам не заметил, как подошел ближе. Серая, неприметная сова со свертком уже успела стать маленькой черной точкой на небе. — Ты очень хорошо вчера выступил. Очень храбро. — Знаешь, я не уверен, что справился бы, если бы мне не помогали… — усмехнулся я, постаравшись встряхнуться. — Да и вообще во многих ситуациях мне просто везет, если честно. Я на самом деле не такой уж особенный. — Не скажи. — не согласилась со мной она. — Я бы умерла от страха, если бы кто-то заставил меня выйти против дракона один на один. А ты вышел. И блестяще справился. Так что у тебя есть повод собой гордиться. — Спасибо. — улыбнулся я, чувствуя, что краснею. Спорить мне резко расхотелось. Да и если честно, мне приятно, что она считает меня смелым. — Пожалуйста. — улыбнулась она в ответ, а потом вдруг покраснела. Я осознал, что всё ещё держу её за руку. Пришлось поспешно убрать ладонь. Чтобы сгладить неловкость я сделал вид, что ищу пергамент в своем рюкзаке. — Ну, ладно… Не буду тебе мешать. Поздравляю с прохождением первого испытания, Гарри. — А можно мне спросить твоего совета? — вдруг осенило меня, Падма удивленно остановилась в проеме и вопросительно наклонила голову. — Конечно, по какому поводу? — Ну… Допустим, взять вас с сестрой. Вы же близкие родственники, так? — начинаю отдаленно я. Очень хочется хлопнуть себя по лбу, но я сдерживаюсь. Да и Падма сохраняет серьезность. — Но вы учитесь на разных факультетах. Так вот, что если Парвати поступила не на Гриффиндор, а… Ну в общем, на другой факультет? — Не понимаю сути вопроса. — призналась Падма, немного нахмурившись. — Ты имеешь ввиду, не стала бы я относиться к ней хуже или что? Будь она на Слизерине? — Глупый вопрос, да? — вздохнул я. — Прости, наверно, я всё ещё чего-то не понимаю в волшебном мире, просто..... — я пожал плечами. — Знаешь, Гарри, я, конечно, своё мнение не навязываю, но после процедуры распределения профессор Флитвик сказал нам очень мудрую вещь. — Падма задумчиво сложила руки на груди. — Он сказал, что в стенах Хогвартса мы закладываем фундамент своей будущей взрослой жизни. И насколько он будет крепким, этот фундамент, зависит только от нас самих. Понимаешь? — что-то прочитав на моем лице, Падма вздохнула. — Факультеты, баллы, отработки, эссе — всё это очень быстро закончится, вот в чем дело. И неправильно делать выводы о человеке просто потому, что у вас галстуки разных цветов. Поэтому, даже если бы Парвати поступила на Слизерин, она всё равно остается моей сестрой. И уж точно окажись она на Хаффлпафе, я бы не посчитала её глупой. Не суди людей по ярлыкам, которые вешает на них общество. Вот тебе мой совет. Надеюсь, это поможет. — Да… Большое спасибо. — искренне улыбнулся я. Падма улыбнулась в ответ и вышла из совятни. Сейчас мне стало гораздо легче, чем в самом начале разговора. Уже дописывая письмо Сириусу, я понял, что так и не успел пригласить её в Хогсмид. Амбарная сова возмущенно ухнула и перелетела на место повыше, когда я громко хлопнул себя по лбу.***
Перечитывая «Полеты с Пушками», я отвлекался от реальности. В этот момент для меня не существовало ни шума гостиной, ни тревожных мыслей в виде Турнира. Но когда надо мной нависли две тени, я вздохнул. Отвлечься мне определенно не дадут. Да и у Гермионы такой вид, будто она готова по меньшей мере закатить мне лекцию. Ну, что ж… — Ты нас избегаешь, приятель — кашлянул Рон. — Ну и что? — я звучно захлопнул книгу — Может же у меня быть немного личного пространства? — Гарри, нам нужно с тобой поговорить. — вмешалась Гермиона раньше, чем Рон успел вставить хотя бы ещё одно слово. — Хорошо. — согласился я. Рон с Гермионой сели на диван и переглянулись, когда я взмахнул палочкой. Этому заклятью меня между делом научил Малфой. Слабенькие чары для отвода глаз. Но почему-то мои лучшие друзья смотрели сейчас на меня так, будто у меня по меньшей мере внезапно выросли рога. — В общем, Гарри, я сегодня говорила с Малфоем… — начала Гермиона, я подавил желание хлопнуть себя по лбу. Рон подозрительно нахмурился. Содержание разговора получалось странное. Сначала Гермиона в прямом смысле наехала на Малфоя, но это бы можно было оправдать просто дружеским беспокойством, а потом и так не слишком крепкие нервы Драко не выдержали, и он наговорил ей гадостей. Честно говоря, я этому даже не удивлен. Драко очень щепетильно относится к своему личному пространству, а когда на него насела Гермиона, дело просто не могло закончиться хорошо. — Теперь ты видишь, Гарри? — уточнил с надеждой Рон, выдергивая меня из моих мыслей. — Вижу что? — переспросил я. — Этот скользкий хорек что-то задумал! Он явно не зря с тобой начал общаться в самом начале года! Может, это именно он подкинул твоё имя в Кубок огня! — Рон говорил очень экспрессивно, размахивая руками, явно убежденный в своей правоте. — Поправьте меня, если я ошибаюсь… Сначала Драко не пожелал отвечать на вопросы Гермионы, потом он по вполне понятной причине вышел из себя, и из этого вы оба сделали вывод, что он просто надо мной издевается? — как ни стараясь, не могу подавить сарказм в голосе. Но сколько можно возвращаться раз за разом к одной и той же теме? — Мы всего лишь хотим, чтобы ты был осторожнее, Гарри. — прикусила губу Гермиона. — Хорошо. Я вас услышал. — устало согласился я. — Наконец-то! Ты больше не будешь общаться с этим хорьком, так ведь? — обрадовался Рон. — Буду. Просто при этом стану ещё осторожнее. Это всё? — я убрал книгу в рюкзак и отменил чары. — Хватит, Гермиона. Я не маленький мальчик, чтобы всюду водить меня за руку. И сам разберусь, как мне относиться к людям. На этом всё. — Да что такого сделал Малфой, что ты его так защищаешь?! — громко воскликнул Рон. Судя по тому, что на нас начали оборачиваться, чары окончательно развеялись. — Он спас мне жизнь, Рон, раз уж тебе интересно. — холодно заметил я. — И впредь о Малфое говорите с Малфоем. Пойду прогуляюсь. Гостиную я покидал в полной тишине и с испорченным настроением. Почему Рон и Гермиона не могут понять? Всё изменилось. Малфой больше мне не враг. И если бы не его поддержка в самом начале года и помощь в первом испытании… Я нервно ладонью провел по затылку. С самого детства мне никому и никогда не приходилось отчитываться в своих решениях. И кажется, я по этим временам начинаю скучать.***
— Не следует бродить в такое время по коридорам, юноша. — пожурил меня потрет на противоположной стене. Это был странный человек, с неуловимо знакомыми чертами лица. Чем-то он, пожалуй, даже напоминает Сириуса. Или у меня уже начались галлюцинации. — Но вы же здесь. — всё-таки отзываюсь я, поправляя мантию-невидимку на плечах. Можно было просто не отвечать и пройти мимо, но… Почему бы не поговорить? Что мне сделает портрет? Филча позовет? — Меня не существует. А у вас какое оправдание? — остро оскалился мужчина. Стоило ему улыбнуться, как морщины на его лице стали ещё заметнее. — Пожалуй, никакого — пожал я плечами и уселся на постамент доспехов. — Но мне нравится бродить по ночам. Ночью веришь, что всё ещё возможно. — Необычные мысли для вашего возраста. — протянул мужчина, сложив руки в замок и потирая друг о друга подушечки пальцев. — Может быть, вам нужен совет? — Вряд ли вы в состоянии мне помочь, сэр. Но спасибо. — вздохнул я. — Вы этого не узнаете, пока не попробуете — резонно заметил мужчина. — Итак? — Я не знаю. Весь этот год какой-то неправильный. Мне приходится участвовать в смертельно опасном турнире, друзья не устают учить меня жизни, а одного из моих близких в любой момент могут выпить дементоры. Я действительно не знаю, что или кто мне может помочь. Мужчина на потрете какое-то время помолчал, потом разгладил короткую черную бородку с проседью и вздохнул. — Вот что я вам скажу, юноша… Попробуйте послушать волшебника, который пережил долгую и насыщенную жизнь. Не тратьте время на размышления. И действуйте по ситуации. Разве раньше вам не помогал такой способ решения проблем? — Может быть. — уклончиво ответил я. — Но будет ли правильно так действовать сейчас? И что мне делать с друзьями? — Если они действительно ваши друзья, они примут вас таким, какой вы есть. А если нет… Вы совсем ещё юны. И у вас впереди будут долгие годы, чтобы найти себе более искренних соратников. Да и разве это та проблема, которой стоит заниматься сейчас? А как же ваш близкий человек, которому угрожает опасность? — Я не уверен, что смогу ему помочь — покачал головой я. — Много лет назад мой пра-пра-прадед стал свидетелем казни собственной семьи. Ему было не больше, чем вам. Его мать, отца и младшую сестренку повесили на городской площади. Бедная девочка задохнулась, так и не сломав шею. Он стоял в толпе. В магических наручниках и под прицелом чужих волшебных палочек. Знаете, что произошло потом? — медленно проговорил мужчина на портрете и немного наклонился вперед, прищурившись. — Не прошло и пяти лет, как от палача, судьи и стражников, причастных к этому делу не осталось даже упоминания в истории. Не считая наших семейных хроник. — Боюсь, этот способ решения проблемы мне не подойдет. — покачал головой я, содрогнувшись. — Так придумайте другой. — хмыкнул мужчина, снова откинувшись назад в нарисованном кресле. — Вопрос в том, будете ли вы действовать. Или бездействовать. И то, и другое будет иметь последствия. Ответить я не успел. В конце коридора раздалось тревожное мяуканье и шаркающие шаги. Я быстро накинул мантию на голову и нырнул в ближайший чулан, потеснив швабры и ведра. — Что здесь произошло? Я слышал голоса! — нервный, дребезжащий голос Филча невозможно перепутать ни с чьим другим. — Прошу прощения. Я говорил во сне. — ехидно отозвался мужчина с портрета. — Во сне? Зачем кому-то говорить во сне? — в узкую щель я увидел полоску света. Филч, видимо, осматривал коридор, подсвечивая себе лампой. — Старость. — вздохнул мужчина с портрета. — Это, знаете ли, ждет каждого из нас. Я буду благодарен, если вы дадите мне возможность досмотреть мой сон. Раздались шаркающие шаги, перебиваемые недовольным бормотанием Филча и мяуканьем кошки. Когда всё стихло, я подождал несколько минут, прежде чем тихо выбраться из чулана. Но портрет моего недавнего собеседника оказался пустым. Остальные спали, слегка похрапывая. Или делали вид, что спят. На цыпочках я направился в Гриффиндорскую башню. Нужно выспаться. Утром написать эссе. И придумать что-нибудь для Сириуса.