Компаньон

— Пиши мне письма. — проговорила мама, в третий раз за последние пятнадцать минут крепко меня обнимая. — И сразу же обращайся к Северусу, если что-то случится. По любому поводу! — Всё будет в порядке, я обещаю. — отозвался я и аккуратно отстранился. Мама выдавила из себя улыбку, но тут же вздрогнула, когда раздался предупреждающий гудок экспресса. Я мимолетно прижал её ладонь к губам и, не оглядываясь, пошёл в вагон. В купе у окна я остановился и прижал ладонь к стеклу. От того, каким отчаянным взглядом меня провожала мать, на душе заскребли кошки. Поезд медленно набирал ход, я стоял на месте, пока фигура матери не скрылась за поворотом. С трудом отогнав от себя меланхоличные мысли, я встряхнулся. Нужно зайти в вагон старост, получить инструкции и расписание патрулирования вагонов. А позже можно будет найти Крэбба с Гойлом и всех остальных. Старосты всегда располагались в первых вагонах, до которых ещё нужно было дойти. Стоило выйти в переполненный учениками всех возрастов коридор, как на меня напала растерянность и ступор. За лето я отвык видеть кругом столько людей. Собравшись с мыслями, я выдохнул, обогнул стайку галдящих первокурсников и ускорил шаг. Дверь в вагон старост оказалась открыта, на звук моих шагов обернулся какой-то светловолосый райвенкловец. Его значок был немного наискось приколот к мантии. Галстук развязан, а на указательном и среднем пальце левой руки я заметил несколько явных чернильных пятен. — А, Малфой. — протянул он, окинув меня оценивающим взглядом. — Ну, поздравляю. — Спасибо, взаимно. — ответил я и пожал ему руку. — А ты…? — Энтони Голдштейн. Я буду старостой Райвенкло. — Приятно познакомиться. — кивнул я, украдкой оглядываясь. Вагон старост выглядел действительно роскошным и представлял собой несколько огромных помещений, которые с легкостью могли бы сойти за мини-гостиную. Диваны, многочисленные кресла, длинный журнальный столик напротив каждого дивана и несколько книжных шкафов. — Ради этого стоило стараться, а? — будто прочитал мои мысли Голдштейн, хмыкнув и опустившись в одно из кресел. Вытянув длинные ноги, он положил их на подставку и прикрыл глаза. — Не стой столбом, расслабься. До собрания время есть, всё равно ещё никто не пришел. — Да, наверное. — согласился я и подошел к книжным полкам. Выудив со средней полки пособие по чарам, я опустился в соседнее кресло и погрузился в чтение. Здесь, в вагоне, даже шум колес и голоса других учеников слышались весьма приглушенно. Я быстро почувствовал себя комфортно. Голдштейн, кажется, и вовсе задремал. — Джентльмены. — дал о себе знать высокий, темнокожий семикурсник-райвенкловец, бесшумно появившись на пороге вагона. Голдштейн от неожиданности всхрапнул и подскочил, оправляя мантию. — Не дергайся, Тони. — хохотнул незнакомец, продемонстрировав ослепительно белые зубы. — Я всего лишь пришёл познакомиться. Здесь только вы? — Пока да. — ответил я, откладывая в сторону книгу и поднимаясь. — 5 курс, Драко Малфой. — рукопожатие у райвенкловца оказалось удивительно крепким. — Уильям Локх, 7 курс. — хмыкнул он и окинул меня взглядом. — Рады назначению? — Ещё бы. — отозвался Голдштейн, я просто кивнул и сжал трость, чтобы занять руки. К счастью, мелкую дрожь в пальцах, с которой мне приходится справляться в последнее время, никто не заметил. — Для инструктажа придётся ждать остальных? — Это логичнее, чем если бы я повторял всё по несколько раз. — отозвался Уильям, развалившись на диване и поведя с хрустом плечами. — Ну, самые базовые вещи, думаю, и так ясны. Старосты факультетов подчиняются старостам школы, то есть мне и Эмме с седьмого курса Гриффиндора. Помимо прочего лично вы отвечаете перед старостами-семикурсниками своего факультета, а потом все вместе перед деканом. — Отчетов много будет? — уточнил я, тоже возвращаясь в кресло. — Я слышал мельком, что старостам приходится сидеть за бумагами. — На пятом курсе — не особо. — успокоил меня Уильям. — Исключения составляют случаи, когда члены твоего факультета нахватают пропусков и отработок. Вот тогда да, придется писать много объяснительных. А так будь готов в основном к опеке над младшими и патрулям, как минимум, три раза в неделю, ну и, может, чуть больше, если кто-то попросит тебя выйти вместо него. — Понял. — кивнул я и снова вернулся к книге. — А у старост-семикурсников что? Больше обязанностей? — лениво протянул Голдштейн. — А ты как думаешь, гений? Конечно, больше. — хохотнул Уильям. — Помимо выпускных экзаменов и поддержки собственной репутации, мы отвечаем за работу остальных старост, за подготовку СОВ для пятого курса, иногда помогаем преподавателям с проверкой домашних заданий. Ну и старосты седьмого курса помимо прочего получают больше возможностей для назначения взыскания провинившемуся… При условии, что с твоим решением согласится деканы факультетов. А деканы соглашаются почти всегда, передав старостам почетную обязанность разрешать мелкие дрязги и конфликты. — Звучит, как очень много личного геморроя. — поморщился Голдштейн. — А в чем плюсы? — Ну, помимо того, что ты староста и тебя все уважают… — насмешливо протянул Уильям, потом выдохнул и продолжил более серьезно. — Много плюсов. Профессора идут на уступки, можно получить хорошие рекомендации перед выпуском для дальнейшей учебы или работы в Министерстве. Ну и Хогвартс покидать можно каждые выходные, если заполнить пару необходимых бланков. — Хорошо звучит. — отозвался я, перелистывая страницу и размышляя над тем, что покидая Хогвартс я смогу больше сделать для поиска крестражей. Да и помогать матери с управлением менора тоже, отдыхать иногда от Хогвартса. — Да что ты? — понимающе хмыкнул Уильям. — Только учтите, что ради таких привилегий придётся работать. Много работать. То, что вы стали старостами сейчас, совсем не означает, что вас назначат на следующий год. — А если я, например, хочу стать старостой школы? Здравствуйте. — поздоровался Лонгботтом, смущенно улыбнувшись. За лето он стал выше меня на две головы и раздался в плечах. Коротко стриженные волосы подчеркивали изменившееся, ощутимо повзрослевшее лицо. В левой руке Лонгботтом бережно нёс какой-то серый кактус, который слегка пульсировал, переливаясь разными цветами. — Могу только сказать, что хотеть не вредно. — со смешком заметил Уильям. — Но этого будет недостаточно. Как минимум, у старосты школы не должно быть ни одного Удовлетворительно, начиная с пятого курса и никаких серьезных взысканий. Да и несерьезных тоже нежелательно. Как тебя зовут, новобранец? — Лонгботтом Невилл, 5 курс. — улыбнулся гриффиндорец. — Спасибо за совет, я учту. — Учти, учти, Лонгботтом Невилл. — важно покивал головой Уильям, в его темных глазах отчетливо плясали смешинки. — Может, будет кому меня сместить, когда я отойду от дел. «Старость-то», знаете ли. — тоном заговорщика добавил он, над шуткой не выдержали и засмеялись все. Панси пришла вместе с Падмой Патил. Со стороны хаффлпафцев старостами стали Ханна Аббот и Эрни Макмиллан. Последней в купе старост торопливо влетела Грейнджер, на бегу извиняясь за опоздание. После этого началось собрание. Панси села рядом на подлокотник моего кресла, внимательно слушая, пока Уильям объяснял иерархию и обязанности старост. В принципе вопросов по этому поводу не возникло ни у кого. Уильям обвёл нас всех взглядом и подытожил: — Итак, господа старосты Хогвартса: за первокурсниками следить, нарушителей по коридорам ловить, запрещенные предметы изымать, колдовства в коридорах не допускать и тем, кто о помощи попросит, помогать. Вопросы? — А баллы? — уточнила Грейнджер, почему-то при этом покосившись на меня. Панси украдкой сжала ладонью моё плечо. — Что «баллы»? — бесконечно-вежливым тоном переспросил Уильям. — Будьте поточнее в формулировках, мисс Грейнджер. — Ну, имеют ли старосты право снимать баллы с факультета? И если имеют, то сколько? Как назначаются отработки? Как это контролировать? — Грейнджер так выразительно при этом смотрела в мою сторону, что было достаточно сложно сохранять равнодушный вид. Вообще ситуация получилась максимально неловкая. Она думает, мне больше делать нечего, кроме как снимать баллы и назначать отработки гриффиндорцам? Какой в этом смысл? Ради кубка? Так Слизерин и без того выигрывает его чаще остальных, не считая последних нескольких лет с появлением Поттера в школе. — Всё придумано до нас, мисс Грейнджер. — заулыбался Уильям, будто и не заметив происходящего. — Поэтому не беспокойтесь, контролировать ничего не нужно. Старосты факультетов и старосты школы не имеют права снимать баллы. Ни с чужих факультетов, ни с собственного. Взыскания назначаются только с одобрения деканов, ваша задача поддерживать порядок и информировать старших по званию. Всё ясно? — Да, спасибо. — смутилась Грейнджер и прекратила, наконец, буравить меня взглядом. — Вот и славно. — отреагировал Уильям. — Что ж, можете пока заняться своими делами. Как только вы мне понадобитесь, ваши значки нагреются и дадут об этом знать. Наслаждайтесь и возвращайтесь к обеденной трапезе. — Обед? — заинтересовался Голдштейн, приподняв брови. Я тоже удивился, ведь, насколько я знаю, в Хогвартс-экспрессе есть только тележка со сладостями. — Разумеется, обед. — важно подтвердил Уильям, улыбнувшись всеобщему изумлению. — Старостам, помимо прочих привилегий, выделили вагон-ресторан с парой эльфов в придачу. Только тсс, это тайна, которая открывается только с получением значка. А мы же не хотим нарушать традицию? — О, ни в коем случае — пробормотал я, когда кругом раздались смешки. Только Грейнджер уже выглядела чем-то недовольной. — Ну что ж, до скорого свидания, господа, дамы. — витиевато поклонился Уильям, трансфигурировав широкую пиратскую шляпу и во время поклона будто смахивая пыль с собственной обуви. Нахлобучив шляпу на голову, он, насвистывая бойкий морской мотив, первым вышел в коридор. Я поймал взгляд Панси и улыбнулся. — Идём. — ответила она на мой невысказанный вопрос и покрепче сжала мой локоть. Настроение у меня непостижимым образом поднялось.

***

В этом году отпускать его было особенно тяжело. Она старалась вести себя, как обычно, но ничего обычного в этой ситуации не было. Одна только мысль о том, что ей придется сейчас возвращаться в пустой дом, железным кулаком сжимала её сердце. Нарцисса едва не дала слабину, с трудом отмахнувшись от мысли оставить сына дома, сославшись на его болезнь. Некстати вспомнилось и всё, что произошло с ним в Хогвартсе в прошлом году. Стало страшно. Она даже вздрогнула, когда услышала предупреждающий гудок экспресса. И тут Драко взял инициативу на себя. В прощальном жесте он прижал её ладонь к губам, уверенно развернулся и направился в вагон, этим неуловимо напомнив ей Люциуса. С этим значком, в строгой мантии, не хватало разве что длинных волос для полного сходства… В такие моменты ей казалось, что она начинает сходить с ума. Хогвартс-экспресс медленно начал набирать ход. Она видела, как сын остановился и положил ладонь на стекло. Почему-то вспомнилось, что на первых курсах так делала она сама, наблюдая, как исчезают фигуры родителей. Нарцисса улыбнулась на этот раз по-настоящему, хотя и грустно. Как только поезд скрылся из поля зрения, она осталась одна в толпе знакомых волшебников. Нужно было заняться делами. И первым в списке дел значился банк Гринготтс. По словам Северуса доверенность, написанная рукой Беллатрисы, должна была решить проблему с посещением ячейки. Только доверенность должна была быть настоящей, скрепленная магической клятвой. А то, как именно Нарцисса её добыла, когда узники Азкабана не имели права на общение с родственниками, гоблинов волновать не будет. Их волнует только золото и дела банка. Нарцисса невольно поёжилась, погрузившись в ещё свежие, жуткие воспоминания.

***

Тёмная, треугольная башня, накрывала всё вокруг зловещей тенью. Впрочем, Нарцисса сомневалась, что здесь вообще бывает когда-нибудь светло. Стоило только ступить на борт лодки, как она почувствовала сковавший душу леденящий ужас. И именно это ощущение теперь сопровождало каждый её вдох. Даже при таком минимальном контакте с дементорами она почувствовала себя невыносимо. А увидев сестру не только в сознании, но ещё и с более чем осмысленным взглядом, она поразилась. Нет, Нарцисса всегда знала, что Белла была сильной. Но никогда не думала, что настолько. Поймав взгляд сестры, Нарцисса почувствовала себя загнанной в угол. «Знает! Она как будто всё знает! Помоги мне, Мерлин!» — в отчаянии подумала Нарцисса. Она не замечала кому и что говорит, действуя как актриса, проговаривающая заученную роль. Все её мысли занимал жуткий страх. Такой сильный, что она даже забыла поразиться тому, как быстро Белла добилась от доктора желаемого. Сейчас одна мысль о том, что сестра догадалась о цели её визита, вгоняла её в ужас. Страх становился всё сильнее, в голове явственно возникла картина того, как сестра проклянет её, отказываясь помочь. Тёмный лорд тогда непременно воскреснет. И Драко, её единственный сын… Она уже видела перед собой горящее мертвое тело в семейной крипте, когда когда Левин посторонился, пропуская её в камеру. Она тут же решительно направилась к сестре. — После, когда пойдем обратно, вы снова наденете цепи. Вряд ли узница успеет и сумеет куда-то убежать. — вмешался Фадж, остановив рванувшегося было вперёд недовольного аврора. Нарцисса почувствовала горячий прилив благодарности к министру, быстро ему кивнув. Группа инспекции пошла дальше, Нарцисса с трудом перевела взгляд на сестру. — Я… — начала она и осеклась, не представляя, что хотела сказать. — Только вот жалеть меня не вздумай. — спокойно заметила Беллатриса и тонко улыбнулась, слегка наклонив немного на бок голову с выражением искреннего любопытства на лице. — Зачем ты пришла, куколка Цисси? Раньше ты меня не навещала. — Прости. — сконфуженно пробормотала Нарцисса, сбитая с толку спокойствием сестры и так неожиданно прозвучавшим детским прозвищем. В самом деле, кроме Беллы её так не называл никто. И она совсем не ожидала снова это услышать. — Пф. — вздёрнула подбородок Белла. — Ты поступала благоразумно. И мне интересно, что заставило тебя этому благоразумию уступить? Неужели смерть Люциуса затмила тебе разум? — при упоминании Люциуса в голосе у сестры Нарцисса отчетливо различила сочетание иронии и искреннего сочувствия. — Нет, вовсе нет. — покачала головой Нарцисса и не сдержала удивления, широко распахнув глаза. — Иногда я и здесь читаю газеты. — ответила на невысказанный вопрос Белла. Потом протянула руку и крепко сжала её пальцы. — Итак? — Я… — набрала воздуха в грудь Нарцисса. Потом ненадолго замолчала и задумалась. В итоге, не придумав подходящего оправдания, она сказала прямо. — Мне нужен доступ к хранилищу Лестрейндж. А значит, нужна твоя доверенность и клятва. — Вот оно что. — протянула Белла, рассматривая её каким-то непонятным взглядом и слегка поглаживая её пальцы. От этого нехитрого жеста Нарциссе почему-то стало теплее. — Я не могу сказать тебе всего. Но мне нужно. — тихо прошептала она. Вообще этот разговор Нарцисса представляла себе иначе, но все заготовленные слова почему-то вылетели из головы. — Ты ведь взяла с собой чернила и перо? — деловито осведомилась Белла, неожиданно выпустив её руку. — Ты даже не спросишь зачем? — недоверчиво уточнила Нарцисса, исподлобья посмотрев на сестру. — Куколка, тебе с самого детства нравилось брать мои вещи. — усмехнулась Белла. — И если ради какой-то конкретной вещи ты пришла ко мне даже сюда, значит, это действительно для тебя важно. Хороша я была бы, если бы отказала. Да и потом, на расспросы у нас нет времени. Так что доставай чернила и перо. — Чернила нам не понадобятся. — встряхнулась Нарцисса и выудила из неприметного кармашка в корсете платья конверт с бумагой и длинное, чёрное перо. — На долгие клятвы у нас тоже нет времени, так что я посчитала, что так будет удобнее. Беллатриса хмыкнула и взяла протянутое перо, разместив бумагу на более-менее ровном участке каменного пола. В чадящем свете факелов она быстро и уверенно начала писать, не останавливаясь и даже не ругаясь на обжигающую боль. Вскоре помимо росчерка даты в правом верхнем углу, на бумаге появилось следующее:

Я, Беллатриса Лестрейндж, в девичестве Блэк, настоящим документом даю бессрочные полномочия своей сестре Нарциссе Малфой, в девичестве Блэк, и всем членам её семьи пользоваться и распоряжаться всеми без исключения счетами и ячейками банка «Гринготтс» мне принадлежащими. Я предоставляю полное и безоговорочное право на заключение и расторжение договоров, внесение изменений в имеющиеся контракты, получение выписок по счету, получение денежных средств и артефактов без ограничений, переводы процентов и переводы средств на другие счета, покупку и продажу недвижимости и другие юридические и финансовые вопросы в магическом и маггловском мирах, связанные с этим документом.

Доверенность действительна от сего числа во веки веков. Подпись: Беллатриса Лестрейндж, в девичестве Блэк.

— Вот и всё. — удовлетворенно подвела итог Беллатриса, окинув взглядом три исписанных листа с одинаковым текстом. — Один экземпляр будет у тебя, другой у гоблинов, а третий просто на всякий случай, если вдруг потеряются первые два. — Твоя рука. — указала обеспокоенно Нарцисса. По предплечью сестры медленно стекали длинные, тонкие струйки крови. Капля за каплей, кровь падала на каменный пол. — Это ерунда. — отмахнулась Беллатриса, запечатав конверт и протянув его ей. — Давай лучше завершим дело, как полагается. Нарцисса торопливо кивнула и пером порезала собственную ладонь. Беллатриса пожала её руку, кровь соединилась между собой, а шёпотом проговоренное сестрами заклинание ненадолго осветило камеру алой вспышкой. — Вот и всё, куколка Цисси. Теперь тебе пора идти. И непременно никогда не возвращаться. — Беллатриса открыто улыбнулась и заправила ей за ухо светлый локон волос. — Если бы я только могла тебя вытащить… — с болью прошептала Нарцисса. — Тсс. — прижала палец к губам Белла. — Ты не можешь меня спасти. И никогда не могла. А теперь прощай. И обними за меня племянника. Нарцисса хотела было что-то добавить, но тут услышала шаги и голоса, торопливо убрав конверт и перо в карман. Из камеры она вышла почти бегом, суетливо оправляя одежду и надеясь, что никто ничего не заподозрит. Порезанную ладонь немного саднило. Она увидела остальных, деревянно улыбнулась Фаджу в ответ на его обеспокоенный взгляд. Не верилось, что всё наконец-то закончилось. От песни узников по её спине невольно побежали мурашки. И столько было в этом мотиве отчаяния, что Нарцисса невольно ускорила шаг. Она так торопилась подняться по лестнице, что споткнулась. И, к своему ужасу, увидела как упал заветный конверт. Но тут Левин наступил на него ногой, следом же помогая ей твёрже встать на ноги. — Будьте осторожнее, миссис Малфой. — значительным тоном заметил он. Она почувствовала, как конверт снова оказался в кармане и выдохнула. Ощущение, что она была на краю пропасти вызвало очередную волну леденящего страха в душе. Сердце бешено колотилось, как после быстрого бега. — Обязательно, спасибо вам, Сергей. — выдавила из себя она и поспешно отвернулась. В который раз здесь она была близка к тому, чтобы заплакать. Только дома, перед жарко пылающим камином с чашкой чая в руках, Нарцисса смогла себя почувствовать в безопасности. Почти. Ей показалось, что комок того леденящего душу отчаяния, она всё-таки забрала из Азкабана с собой.

***

Нарцисса встряхнулась и выплыла из воспоминаний, решительно аппарировав домой. Она велела эльфу принести письмо, сама тем временем проверила, как идут дела в доме и заглянула в библиотеку к Люциусу. — Здравствуй, дорогой. — улыбнулась она, когда муж на портрете окинул её взволнованным взглядом. — Ты всё ещё бледна. Может тебе стоит отдохнуть чуть дольше после того, что произошло? — обеспокоенно заметил он. Тогда, сразу после посещения тюрьмы, у неё не хватило ни сил, ни слов правильно описать все свои чувства. Но это было и не нужно, Люциус, похоже, даже будучи портретом читал её, словно открытую книгу. — Ты знаешь, что я не могу. Теперь, когда Драко уехал, мне лучше заняться делами. И первым делом я пойду в банк. — твёрдо ответила она. — Что ж, будь осторожна. — отозвался Люциус, она заметила, что его взгляд при этом стал более строгим и цепким. И невольно проговорила: — Всё будет в порядке, я обещаю. — развернувшись, она вышла из библиотеки. Спрятав письмо в корсете платья, Нарцисса без промедления воспользовалась камином. Помимо того, что нужно было проверить ячейку, дела рода Малфоев тоже нельзя пускать на самотёк. А это означало, что её ждёт очень долгий разговор с поверенным.