Компаньон

Со времени нашего разговора с Гарри прошла ещё неделя. У него никак не получалось раздобыть так необходимый мне пергамент, а у меня пока не было окончательного плана действий в голове. Только я подумал, что всё это «недореволюционное» действо не зайдет дальше пустых разговоров и романтизированных мечтаний об идеальном мире, как Грейнджер нашла весьма неожиданный способ меня в этом переубедить, хотя сама вряд ли на это рассчитывала. В школе начался… Словом, что-то вроде подпольного бунта, направленного против одного конкретного человека. Грейнджер объективно не могла поменять систему в целом, и она решила своеобразно сконцентрировать злобу на единственном доступном враге. У профессор Амбридж началась самая настоящая чёрная полоса. Не было ни дня, чтобы пребывание в замке обошлось для неё без неприятностей. И ладно бы дело обходилось зельями в еде, конфетами с проклятьями, испорченными вещами и завхозом Филчем, одурманенным любовным эликсиром и распевающим серенады прямо посреди Большого зала. Это всё крайне неприятно и раздражающе, но слишком мелочно, чтобы выбить мадам заместитель министра из седла. Отработки найденным виновникам сыпались, как из рога изобилия, но я недооценил Грейнджер и её упорство. Не знаю, сколько человек в этом участвовало, но в школу явно попали остатки продукции близнецов Уизли. Внезапно на уроках Права ученики начинали беспричинно биться в конвульсиях, истекать кровью и падать в обмороки. Поначалу растерянная профессор отменяла занятия, но на третий раз трюк не сработал: она встречала каждого гриффиндорца у входа в кабинет, мило беседуя с недовольной и строгой мадам Помфри. Те, у кого нашли конфеты, получили отработки до самого конца года, кроме того, Гриффиндор стремительно терял шансы соперничать со Слизерином в борьбе за кубок школы. Мне бы радоваться, но вся эта ситуация почему-то наоборот упорно вызывала у меня чувство какой-то пришибленной депрессии. Я банально не понимал смысла всей этой показухи, с той энергией, какая на это всё уходила, пятикурсники, агитированные Грейнджер, могли бы на раз-два с закрытыми глазами подготовиться к СОВ или научиться чему-то серьёзному. Но нет, лучше, судя по всему, методично срывать уроки профессора, предмет которого мог бы многим действительно пригодится после Хогвартса. На некоторое время Грейнджер и её, так сказать, сподвижники затихли. Но затишье оказалось недолгим. Когда я увидел самый настоящий затор посреди коридора, то сначала не понял, в чём дело. Внезапно пол под ногами буквально начал проваливаться. Панси от неожиданности вскрикнула и буквально повисла на моей шее. — Все, шаг назад! — гаркнул я на весь коридор, отступая. Факультет постепенно подстроился, перед нами прямо посреди учебного коридора начало формироваться самое настоящее болото, из кабинета по Праву хлынул поток холодной и грязной воды. Раздался леденящий душу крик. — Что здесь происходит? — осведомился высоким голосом профессор Флитвик, с помощью левитации поднявшись прямо над толпой. Увидев болото, он сначала удивленно распахнул глаза. — Мерлин, помилуй! Где-то позади раздался крик только что подошедших гриффиндорцев, у меня окончательно испортилось настроение. Аккуратно поставив Панси на более-менее чистый участок пола, я оглянулся и взмахнул палочкой. Заклятье самолевитации получалось у меня пока не так искусно, как у мастера Чар. Пришлось серьёзно сосредоточиться, постаравшись не обращать внимание на окружающий шум и возгласы. Но во мне буквально все кипело, я больше не мог бездействовать! Профессор, заметив мой маневр, только согласно кивнул. Видимо, он нисколько не возражает против добровольной помощи. Правда, моих сил хватило не до конца, влетев в кабинет, я тут же, как нарочно, потерял контроль и провалился в болото по самые уши, отплевываясь от воды. — Осторожнее, мистер Малфой! — обеспокоенно заметил Флитвик, круто обернувшись ко мне прямо в воздухе. — Я в порядке, сэр. — заверил я, нахмурившись. — Давайте найдем мадам Амбридж, потом попробуем справится с этим бардаком. Профессор хмуро и серьёзно кивнул. По кабинету пришлось буквально плыть, а не идти, к одежде постоянно прилипало что-то склизкое и противное, пахло отходами, в грязной воде тонули книги и какие-то бумаги. И что самое страшное: воды как будто становилось больше, а само болото — непроходимее. Мадам Амбридж обнаружилась за собственным столом, по самую шею увязшая в болоте из-за небольшого роста, наружу торчала только одна бледная рука, вцепившаяся в рабочий стол мёртвой хваткой. Похоже, что ко всему прочему, профессор не умеет плавать. — М-мистер Мм-малфой… — заикаясь и стуча зубами, недоверчиво констатировала она. — Да, мэм. — подтвердил я, стараясь держаться повыше. Двигаться становилось всё тяжелее. — Хватайтесь за меня, пора выбираться отсюда. — Вы знаете, что происходит?! Кто всё это устроил? — на грани истерики требовательно осведомилась профессор Амбридж. — Мои отчёты, планы уроков, моя вторая книга — всё погибло в этом хреновом болоте!!! Я могла утонуть! — с каждым произнесённым словом профессор говорила всё громче и громче, под конец почти по-детски всхлипнув. — Дорогая Долорес, мы обязательно с этим разберемся. — клятвенно пообещал Флитвик. — Мистер Малфой, отплывите подальше от стола, я попробую поднять вас обоих и левитировать из кабинета. Отплыть подальше оказалось намного легче сказать, чем сделать. За мою шею крепко единственной рукой мёртвой хваткой цеплялась профессор Амбридж, дышать было трудно, к горлу то и дело подкатывал рвотный ком, запахи вокруг тоже не облегчали ситуацию. Не сразу, но профессор всё-таки подобрал контрзаклятье, которое смогло поднять нас вверх. Видимо, болото было тоже зачаровано каким-то особенно хитрым образом. У самой двери мне даже показалось, что я слышал лягушек… Разумеется, никакого урока после этого всего попросту не состоялось. Коридор и класс были полностью затоплены, множество вещей уничтожено, а вид мокрого меня и профессора Амбридж с нервным тиком на лице привёл гриффиндорцев в полный восторг. Но возмутиться по этому поводу я даже не успел. Флитвик категорично передал и меня, и профессора Амбридж в заботливые руки мадам Помфри, а подоспевшая на весь этот балаган Макгонагалл разогнала остальных учеников от места происшествия. Насколько я понял, дальше эту проблему будут решать профессора. После зелий мадам Помфри вручила нам по чашке дымящегося горячего чая, от которого почему-то пахло имбирным печеньем, и скрылась в своём кабинете, бормоча себе под нос что-то не особенно лестное о происходящем. — Кхм-кхм. — неловко откашлялась профессор Амбридж, закутанная поверх мятого и грязного делового костюма в теплое полотенце. — Спасибо вам огромное, мистер Малфой. Крайне лестно, что вы решили так самоотверженно броситься мне на помощь, не думаю, что я протянула бы очень долго. — Пожалуйста, мэм. — ответил я и вежливо улыбнулся. Правда, тут же почувствовал, что получилось несколько фальшиво, и убрал это выражение со своего лица. — В конце концов, вы ничего подобного не заслужили. — Вы ведь что-то знаете, не так ли? — прищурилась она, внимательно на меня глядя. Я постарался не отводить глаза, зная, что это сдаст меня с потрохами. Правда, похоже, и моего долгого молчания хватило с избытком, мадам заместитель выразительно хмыкнула. — Я не буду на вас давить, мистер Малфой, но если вам что-то известно, я была бы весьма благодарна за информацию. — Мне не то чтобы известно, просто… — чуть нахмурившись, я сделал большой глоток сладкого чая. — Мои предположения необходимо проверить, мэм, и всё хорошенько обдумать. Но если вам нужна моя помощь, я готов сделать всё возможное, что мне будет по силам. Хотя и силы одного отдельно взятого старосты достаточно невелики, но, мне кажется, один преданный друг вам по крайней мере может пригодиться. — Хитрите, мистер Малфой. — хихикнула мадам заместитель, я невинно пожал плечами, тоже улыбнувшись. — Что ж, очень хорошо. Тогда у меня встречный вопрос. Я примерно знаю, сколько у меня недоброжелателей, но неужели у меня всего один друг в целом волшебном замке? — О, это тоже непременно нужно проверить. — слегка наклонил голову я, про себя быстро перебирая варианты. Крэбб и Гойл меня точно поддержат. Почти наверняка помощь захотят оказать Нотт и Забини, хотя бы просто из корыстного интереса. Булстроуд можно уговорить. Панси? Не хотелось бы, но она наверняка не допустит, чтобы я ввязался в крупную интригу один. А остальные… Надо подумать. — Не сочтите за труд, сообщите о результатах проверки мне. — медленно произнесла мадам заместитель, в её взгляде я заметил расчётливый огонёк. — А как же… — приподнял брови я. — Как только я узнаю, сколько у меня друзей, о полномочиях можете не беспокоиться. — Амбридж хихикнула снова, но её глаза оставались холодными и серьёзными. — Очень хорошо, я вас услышал. — кивнул я, невольно чувствуя, как по спине пробежало целое стадо мурашек. Не хотелось бы мне сейчас быть на месте врагов этой женщины… Сейчас я уже не был уверен, что смогу повернуть ситуацию так, чтобы никто из этих горе-бунтовщиков не пострадал. Но с другой стороны, я уже дал слово. И отступать теперь ни в коем случае нельзя. Долго мне размышлять над этим не пришлось. Вернулась мадам Помфри с комплектом чистой одежды для меня, и вместе с мадам Амбридж скрылась в кабинете. Напоследок мадам посмотрела мне прямо в глаза, и снова в душе всколыхнулось странное чувство, что она знает больше, чем говорит. Интрига, независимо от её масштаба, для меня всегда была похожа на игру. Например, на партию в шахматы. И я привык чувствовать себя игроком, контролирующим то, что происходит на доске. Но в этот момент у меня возникло ощущение, что я из игрока мигом превратился в бессловесную и бестолковую фигуру, которая ходит лишь туда, куда приказано. Мне это чувство мало понравилось… Но если так, то я постараюсь доказать свою ценность. И для начала нужно добиться того, чтобы у мадам Амбридж появилось много преданных друзей.

***

Когда Корнелиус попросил её немного поработать в Хогвартсе и оценить уровень правовой грамотности школьников, она и подумать не могла, что это будет так сложно. Хотя в целом и согласилась: терять потенциальные голоса было бы глупо. Ведь намного проще вырастить в человеке нужный образ мыслей, вместо того чтобы бороться с его убеждениями? Так она думала, пока не начала работу в Хогвартсе. Первые недели показались ей самым настоящим адом: а ведь Долорес приходилось работать в самых разных условиях и буквально выбивать себе место под солнцем, ведь она не была чистокровной… Был такой период, когда она даже жила на работе в прямом смысле этого слова, просто потому что отлучаться домой на три-четыре часа — занятие бестолковое. Поэтому ей не верилось, что работа в Хогвартсе будет сложнее, чем всё, что она уже успела пережить. Но жизнь быстро нашла способ щелкнуть её по носу. Дети. Хорошо, не совсем дети: подростки, но всё равно. Работать с ними для неё оказалось очень сложно. Она буквально чувствовала себя выжатой, как лимон, в конце каждого рабочего дня. А ведь были ещё педсоветы, домашние задания и другая документация, связанная с её должностью в Министерстве, ведь своего поста она так и не оставила. И учебные пособия по Праву внезапно и по волшебству сами себя не доработают, на это тоже нужно было найти время. Время… Вот уж чего ей категорически не хватало. Впрочем, первые недели прошли, и она уже подумала, что начинает справляться. Даже из занудных педагогических советов удалось извлечь пользу: наблюдая за спорящими коллегами, она размышляла как бы можно было улучшить учебный процесс. И в первую очередь это касается дисциплины. Дисциплина в Хогвартсе, с точки зрения Долорес, была просто никакой. Или дело в том, что она привыкла к педантичности и порядку, в своей работе в Министерстве? Или просто за эти годы ей удалось забыть атмосферу школы в целом? Было ли всё так же, когда она сама была ученицей? Как ни старалась Долорес, вспомнить эти детали не получалось. Может, прошло слишком много времени? Школа у неё упорно ассоциировалась с постоянной учёбой, работой над собой и полезными или не очень знакомствами. А как иначе? Для того, чтобы в магическом мире чего-то добиться, нужно обладать весьма обширными связями. Примерно тогда же, кажется, на пятом курсе она близко сошлась с Корнелиусом. Сначала в школе, потом совместная работа в Министерстве, планы, мечты, долгая предвыборная кампания, первое поражение и через несколько лет неожиданная победа… Этой мысли Долорес даже ностальгически улыбнулась. Тогда, в пустом кабинете, совершенно растерянный Корнелиус без остановки крутил в руках свой зелёный котелок, и то открывал рот, чтобы заговорить, то закрывал обратно и сосредоточенно встряхивал головой, в конце концов посмотрев на неё и серьёзно спросив: «Что же нам теперь делать, Долли?». «Работать, господин министр, нам предстоит очень много работы.» — не задумываясь, ответила тогда она. И теперь уже привычное «господин министр» слетело с губ в тот момент очень просто, словно бы так и должно быть. Это обращение удивительно хорошо подходило Корнелиусу Фаджу, точно как сшитый по фигуре костюм. С того дня они оба действительно очень много работали. А ведь казалось бы? Невзрачный, крепкий середняк по учёбе Корнелиус Фадж без особенных средств, происхождения и талантов. Но годы упорного труда создали из него сильного лидера и потрясающего человека. Он вмещал в себя все те черты, которые Долорес особенно высоко ценила в людях. Она искренне восхищалась им, и была рада его успехам больше, чем своим собственным. А после жуткой ситуации на Чемпионате мира по квиддичу и на Турнире трёх Волшебников Долорес раз и навсегда решила для себя, что не пойдет дальше. Она останется рядом с Корнелиусом и будет помогать ему во всём, даже если должность «мадам заместитель министра» станет для неё буквально посмертной. В прошлом году Корнелиус проявил удивительную внутреннюю силу там, где она сама могла бы только сдаться. И она по-новому оглянулась и на него, и на всю свою жизнь. Но, как это часто бывает, претворить принятое решение в жизнь оказалось не так просто. Она до последнего закрывала глаза на эти глупые школьные шалости и явный саботаж её уроков. Хотя, видит Бог, ей всё это не приносило никакого удовольствия. Честное слово, она бы нашла чем заняться вместо того, чтобы разбираться с недисциплинированными детьми! Если уж на то пошло, за те 2 с половиной часа урока можно заполнить целую стопку документов и освободить себе вечер для отдыха… Так ведь нет же, приходится тратить время, назначать отработки, придумывать ученикам и ученицам глупые задания, а самой разрываться между отдыхом и другими своими обязанностями. И как эти глупые дети не понимают, что она никому из них не враг? Долорес Амбридж вернулась в Хогвартс, чтобы выполнить свою работу. Не больше и не меньше. Впрочем, не всё было так печально. Вот Драко Малфой, например. Крайне положительный и благовоспитанный молодой человек. Исполнительный, вежливый, внимательный, остроумный… Теодор Нотт, Блейз Забини, Энтони Голдштейн… Пожалуй, в этой школе были подростки, которых она могла бы назвать приятными. Вот бы и уроки можно было проводить исключительно для них! Но, к сожалению, эта мечта неосуществима. И Долорес даже почти смирилась с происходящим. И тут случилось ЭТО. Пожалуй, никогда в своей жизни она не чувствовала себя такой беспомощной и испуганной. От страха и паники она, уже давно взрослая женщина, даже не подумала взяться за палочку. Если бы не профессор Флитвик вместе с Малфоем пришедший на подмогу… Долорес невольно вздрогнула и покачала головой. Нет. Об этом лучше не думать. Как по заказу её размышления прервал деликатный стук в дверь. — Вы заняты, мэм? — учтиво спросил Малфой, как только она открыла дверь. Взглядом он быстро скользнул по многочисленным коробкам, которыми было буквально заставлено помещение, и голым стенам. Помимо всего прочего Долорес пришлось в срочном порядке сменить кабинет, то злосчастное болото удалить быстро так и не получилось, Флитвик до сих пор разбирался в хитросплетениях наложенных чар. — Смотря для чего. — слегка наклонила голову Долорес, с трудом возвращаясь из своих размышлений. Всё произошедшее здорово выбивало её из колеи, сосредоточиться удавалось далеко не сразу. — Видите ли, я решил, что вам нужна помощь друзей. — тонко улыбнулся Малфой, и в ответ на её вопросительный взгляд, слегка приоткрыл дверь в кабинет, и громко проговорил: — Входите, только осторожно, не заденьте ничего. В её кабинет, вежливо здороваясь, начали входить студенты. Крэбб и Гойл, мисс Паркинсон и мисс Булстроуд, Забини, Нотт. Теодор Нотт вошёл последним и аккуратно прикрыл за собой дверь. — Мне, конечно, очень приятно, что у меня столь много друзей. — улыбнулась Амбридж, чувствуя, что невольно краснеет. — Но чем вы можете мне помочь? — Командуйте. — пожал плечами Драко Малфой, обменявшись взглядом с остальными, те утвердительно кивнули, дружно пробормотав что-то согласное. — С вещами поможем, надо будет, что-то восстановим из документов. Я знаю, вы многого лишились из-за… того случая. — Вы уверены? — уточнила Долорес. — Я всегда могу поручить вручную переписать документы на отработках, а вещи… — Да ладно вам, профессор. — прогудел Гойл, хмыкнув. — С таким количеством рук вы справитесь намного быстрее. — Тем более, мы сами сюда пришли, а значит, готовы потратить силы и время. — вставил свои пять кнатов Нотт, по привычке приподнявшись на носках и заложив руки за спину. — Давайте я вам чай приготовлю, профессор? — вдогонку предложила Панси Паркинсон, Амбридж окончательно почувствовала себя растроганной и глубоко вздохнула, чтобы удержать эмоции под контролем. — Что ж, как любит повторять мистер Малфой, давайте сначала. — заулыбалась она. По рядам слизеринцев прокатился дружный смех, Малфой порозовел щеками, но тоже сдержанно улыбнулся. — А начать нам стоит с самой тяжёлой работы, чтобы после к ней не возвращаться. Чай позже выпьем вместе, обязательно.