***
— Цисси! — воскликнул Сириус и бросился вниз по лестнице, стоило только услышать звук сработавшего камина. Нарцисса вышла из зеленого пламени, взмахом палочки удалив сажу и устало улыбнулась. — Прости, что без предупреждения, кузен. Я решила, что ты должен знать. — с этими словами она протянула ему запечатанный пергамент. Не говоря ни слова, Сириус одним движением сорвал печать. Прочитать написанное ему удалось не сразу, буквы почему-то расплывались перед глазами. Рыкнув от раздражения, он помотал головой и встряхнул в руке пергамент. И застыл памятником самому себе, когда осознал прочитанное. — В старом зале суда № 10. При полном составе Визенгамота. — пробормотал в пространство Сириус. — Но он же… Это же неправильно. — Я знаю. — мягко сказала Нарцисса, аккуратно вытаскивая пергамент из его пальцев. — Поэтому и подумала, что стоит предупредить тебя заранее. Суд будет через неделю. — Но он же не взрослый! — взорвался эмоциями Сириус. — Как это так работает? Гарри защищал себя и свою подругу, он не сделал ничего плохого! — Гарри убил человека, Сириус. — тяжело вздохнула Нарцисса. — Хотя я согласна, что судить его таким образом — странное решение. Но и сама ситуация не слишком обычная. По крайней мере, мы стараемся помочь. Нельзя сдаваться. — Но разве мы не можем сделать что-то ещё? Подать прошение, заставить их рассмотреть дело Гарри в частном порядке, в конце концов! Это же Гарри! — воскликнул Сириус. — Я пыталась добиться подобного для тебя. — подала голос молчавшая до сих пор Вальбурга. — Что ты имеешь ввиду? — вскинул голову Сириус, резко обернувшись. — То, что сказала. — поджала губы Вальбурга, глядя на него с очень странным выражением на лице. — Нарцисса права, нужно работать с тем, что есть. Твой крестник слишком видная фигура, чтобы министр согласился решить это дело в закрытом порядке. — Значит, его нужно заставить! — рявкнул Сириус и уже направился к камину. — Сириус, угодив в Азкабан вместе с Гарри, ты ничем не поможешь! — в сотый раз напомнила Нарцисса, поймав его за плечи и решительно развернув к себе. — Прошу тебя. Будь благоразумнее. — Благоразумнее?! — задохнулся от злости Сириус и взмахом палочки разнёс ближайшее кресло в труху. — Моего крестника могут посадить в Азкабан, а ты говоришь о благоразумии! Я не могу просто сидеть без дела! Дамблдор и так выслал меня из Хогвартса! — Я понимаю, но… — начала было Нарцисса. — Нет! Не понимаешь! Никто не понимает, чёрт возьми! — выпалил Сириус, и уже снова открыл рот, когда Вальбурга деликатно кашлянула. — Сын, прекрати орать на свою кузину. — тихо и весомо проговорила она. Сириус невольно замолк на полуслове. — Цисси, рассказывай дальше. Ты видела мальчика? — Дамблдор видел его, я разговаривала с представителями Визенгамота. — устало ответила Нарцисса и опустилась в единственное уцелевшее кресло. — Мы почти всё подготовили, но сейчас нужно быть осторожнее, как никогда. И поэтому я хотела тебя кое о чём попросить, Сириус… — Всё, что угодно. — тут же ответил Сириус, которому внезапно стало стыдно за своё поведение. В конце концов, кузина сейчас делает для Гарри гораздо больше, чем он. — Ты не мог бы приютить Драко у себя на несколько дней? — обеспокоенно прикусила губу Нарцисса. — Не хочу оставлять его одного в доме с учётом всего, что случилось. — Без проблем. — согласился Сириус, вглядываясь в обеспокоенное лицо Нарциссы. — Он в порядке? Я хочу сказать… — Всё лучше, чем могло бы быть. — отвела глаза Нарцисса, поднимаясь с кресла. — Я загляну домой и отправлю его к тебе, потом мне нужно будет решить ещё несколько вопросов. — Хорошо. — проводил её взглядом Сириус, нахмурившись и пробормотав в пространство. — «Лучше, чем могло бы быть»? Что это значит? — Серьёзно? — приподняла брови Вальбурга, смерив сына саркастичным взглядом. — Ты думаешь, заклятье Империо прошло для юноши бесследно? Хотя… Ты, похоже, и вовсе не думаешь, как всегда. — Я не специально! — с досадой рыкнул Сириус, небрежным взмахом руки восстанавливая кресло и нервно раскачиваясь на нём. — Просто… Вокруг столько всего происходит, что мне кажется, я схожу с ума. И хуже всего то, что я вынужден торчать в этом доме в одиночестве! — Помнится, в наших ссорах ты всё время припоминал мне, что у тебя много настоящих друзей? — усмехнулась Вальбурга. — Вот и пригласи кого-нибудь из них в дом, если одиночество для тебя так уж невыносимо. — Я… — начал Сириус, но тут же задумался, а потом медленно проговорил. — Ты права. Я приглашу Ремуса. И напишу несколько писем Амелии. Не дожидаясь ответа, Сириус вихрем взлетел вверх по лестнице. Вальбурга на портрете покачала головой, задумчиво поджав губы. Она всё это уже видела… И в прошлый раз ситуация хорошо не кончилась. Нужно придумать, как сделать так, чтобы этого не повторилось.***
Сириус входил снова в этот зал, чувствуя, как по спине невольно бежит целое стадо мурашек. Просторное подземелье, сложенное из тёмного камня, тускло светящие факелы, трибуны и массивная дверь, с грохотом закрывшаяся за последним вошедшим. Посреди зала стояло кресло с цепями на подлокотниках. Сириус невольно вздрогнул. Сидеть здесь и видеть, как Гарри шаг за шагом приближается к этому креслу, казалось жутко неправильным. Казалось, что без всякого присутствия дементоров, зал окутал ледяной, ни на что не похожий холод. Судей и председателей было всего человек пятьдесят, но наверняка с места Гарри они казались тысячами. Любопытные, задумчивые и недоброжелательные взгляды. Гарри, не дрогнув, сел в кресло и дисциплинированно сложил руки на коленях. Цепи поначалу дрогнули, но потом так и остались безжизненно свисать по бокам. — Заседание объявляется открытым. — объявил Фадж со своего места. И следующие десять минут Сириус нервно ерзал на месте, мечтая о том, чтобы закончилось это нудное представление всех присутствующих в зале. Когда Дамблдор представился, как свидетель защиты, многие из присутствующих начали переглядываться и шептаться между собой. Фадж покраснел от недовольства, но потом снова прочистил горло. — Подсудимому вменяется в вину нижеследующее то, что он сознательно, намеренно и с полным пониманием незаконности своих действий, применил непростительное заклятье Авада Кедавра в школе Чародейства и Волшебства Хогвартс от… — Прошу прощения. — с бесконечным терпением перебил министра Дамблдор. — Но я надеюсь, суд учитывает факт того, что и к Гарри было применено непростительное? Кроме того, пострадала ещё одна ученица: мисс Гермиона Грейнджер. Если я правильно понимаю работу наших законов, то это исключительные обстоятельства? — Что не отменяет того факта, что ваш ученик убил человека, Дамблдор! И применил непростительное! — вспыхнул Фадж, вцепившись пухлыми пальцами в пергамент. — Закон един для всех! — Разумеется. — легко согласился Дамблдор, не теряя самообладания. — Я просто хотел убедиться, что все помнят об этих несомненно важных деталях. Продолжайте. Как только Фадж закончил дочитывать протокол, Амелия Боунс поднялась со своего места и начала задавать вопросы. — Вы осознанно применили заклятье Авада Кедавра к Джеймсу Оливеру, мистер Поттер? — Да. — спокойно отозвался Гарри, его волнение выдавали только сжатые в замок пальцы. — Он напал на меня первым, потом проклял Гермиону Круциатусом. Я решил, что у меня нет выхода. — Почему вы не попытались сбежать или позвать на помощь? — продолжила допрос Амелия Боунс. — Куда сбежать? — вопросом на вопрос ответил Гарри. — И оставить Гермиону в руках этого маньяка? Я бы себе этого не простил. — Где вы научились этому проклятью, мистер Поттер? — перебил мадам Боунс высохший, сгорбленный волшебник, сидящий на верхней трибуне. — Год назад у нас преподавал Пожиратель Смерти, скрывающийся под обликом Аластора Грюма. Именно в его исполнении я увидел непростительные впервые. Он показывал их действие на пауках. — И вы смогли применить непростительное с первого раза? — продолжил волшебник. — Как я уже сказал, у меня не было выбора. — пожал плечами Гарри, все присутствующие зашушукались. Мадам Боунс сделала пометку в своём пергаменте, и заседание продолжилось. Вызывали свидетелей. Макгонагалл, Флитвик, Снейп, сам Сириус и одноклассники Гарри… Казалось, опросить собираются абсолютно всех и заседание не закончится никогда. Несколько раз суд уходил на перерыв, но даже в эти моменты Сириус не мог подойти к Гарри, минуя авроров. Тот продолжал молча сидеть на своём месте, глубоко погружённый в собственные мысли. После очередного перерыва Фадж оглушительно громко ударил молотком по стойке и прочистил горло: — Итак, суд изучил все предоставленные доказательства и переходит к голосованию. И должен отметить, что несмотря на исключительные обстоятельства дела, мы не можем закрыть глаза на тот факт, что Гарри Джеймс Поттер применил непростительное к Джеймсу Оливеру, поэтому я попрошу вас тщательно обдумать принятое решение. Ведь подсудимый полностью признаёт свою вину. Это так, мистер Поттер? — Точно так, господин министр. — проговорил Гарри. Сириус обреченно закрыл глаза, а когда открыл их, с удивлением проследил взглядом за Нарциссой. Она дошла до судейских трибун и о чём-то негромко переговорила с Амелией Боунс, протянув ей кипу пергамента. Несколько минут глава отдела магического правопорядка тщательно изучала написанное, а потом с самым решительным видом подошла к министру. Сириус не слышал со своего места, о чём они говорили, но одного взгляда на лицо Фаджа было достаточно, чтобы понять, что услышанное ему не понравилось. Дослушав Амелию Боунс, Фадж с крайне недовольным видом постучал молотком, как будто пытаясь ударами выместить своё паршивое настроение. — До подсчёта голосов пять минут! — оповестил он, все кругом зашуршали пергаментами, а Сириус прикипел взглядом к застывшей фигуре крестника. С каждой минутой не поддаваться панике становилось всё труднее.***
Абсурдное чувство, будто я наблюдаю за театральным представлением, никак не желало проходить. Сопровождающие меня авроры в пластиковых белых масках обступили меня полукругом, так и застыв с самого начала заседания. Пока министр зачитывал судебный протокол, я почему-то подумал, сколько таких заседаний они уже видели. И сколько ещё увидят? Наверное, все заключенные для них уже давно на одно лицо. Я так глубоко задумался, что едва не пропустил заданный мне вопрос, но вовремя спохватился. Правда, ничего нового у меня так и не спросили, просто повторили всё то же, о чём спрашивали при задержании, как только я очнулся. Разве что вопрос одного из председателей, где это я научился непростительным, немного застал меня врасплох. И только потом я вспомнил, что пятикурсник, которому по силам наколдовать что-то в духе Патронуса или смертельного проклятья — отнюдь не рядовое явление. Всех остальных расспрашивали тоже примерно об одном и том же. Как я себя веду? Не было ли замечено за мной приступов агрессии? Не вёл ли я себя странно прямо перед экзаменом по Защите от тёмных искусств? К моему удивлению даже Снейп, которого опросили также, как и всех остальных преподавателей, дал исключительно нейтральную характеристику. Только отметил в своей привычной манере, что даже с моей привычкой нарушать правила, убийство в качестве самообороны для меня нехарактерно. Профессор Макгонагалл была более многословна, и, кажется, поставила перед собой цель похвалить меня в эти пару минут больше, чем за все пять лет обучения в Хогвартсе. Председателю пришлось несколько раз попросить её сесть и повторить, что сказанного достаточного. В душе невольно вспыхнул приятный огонёк тепла, поймав на себе обеспокоенный взгляд декана, я искренне улыбнулся. Но на этом всё не закончилось. Когда Фадж объявил о подсчёте голосов… Одного взгляда на него хватило, чтобы понять, что оправданным он меня отсюда не выпустит. Эта мысль сначала показалась мне странной, по спине прошёл невольный холодок, но потом я вспомнил гаснущий свет в алых глазах Воландеморта и почувствовал себя… Спокойнее? Наверное, так. Каков бы ни был исход, я поступил правильно. Когда в очередной раз раздался стук молотка, я ненадолго закрыл глаза. Что ж… Как любит повторять дядя Вернон: за всё в этой жизни приходится платить. И если такова цена за спасение Гермионы и остальных от Воландеморта, я согласен.***
Фаджу пришлось несколько раз постучать молотком, чтобы шум в зале суда наконец-то стих. Долорес Амбридж передала ему пергамент с результатами. Я наблюдал за этим, стараясь не шевелиться. Какую-то бесконечную минуту наступила тишина, прежде чем министр прочистил горло. — По результатам проведенного расследования было установлено, что Гарри Джеймс Поттер убил Джеймса Оливера непростительным заклинанием с полным осознанием своих действий. Однако, учитывая, что на Гарри Джеймса Поттера было совершено нападение и то, что он полностью признает свою вину, суд считает возможным смягчить наказание. — в зале послышалось возбуждённое бормотание, я невольно поддался немного вперёд. — Кроме того, учитывая, что юридический статус Гарри Джеймса Поттера был изменён и его законными представителями стала семья Малфоев, суд принимает внесенный залог в размере 300 тысяч галлеонов. В соответствии с законом о представлении интересов магглорождённых и сирот от 1215 года. — внезапно весь зал заволновался, министру пришлось ещё несколько раз постучать молотком и призвать зал в порядок. — Таким образом, суд приговаривает Гарри Джеймса Поттера к заключению в тюрьме Азкабан на год с возможностью условно-досрочного освобождения и обжалования приговора. Обжаловать приговор сторона защиты может в любой комфортной форме в установленном законом порядке. Заседание объявляется закрытым. Масса людей на трибунах зашевелилась, когда один из авроров защелкнул на моих запястьях наручники. Проходя мимо трибун, я заметил бледного Сириуса и заплаканную миссис Уизли, позади неё стоял такой же молчаливый и осунувшийся Люпин. С самым решительным видом ко мне протиснулась сквозь толпу миссис Малфой. — Разрешите мне поговорить с моим подопечным? — бросив взгляд на одного из авроров, проговорила она. Мужчина за маской задумчиво наклонил голову, но в итоге кивнул, сказав: — У вас пять минут. Как только авроры отошли, рядом как будто по волшебству тут же оказался Сириус и остальные. Миссис Уизли, сухо всхлипывая, прижала меня к себе так сильно, что я едва не задохнулся. — Мы ведь вытащим его, правда? — нервно дёрнулся Сириус, пристально посмотрев на миссис Малфой. И тут же добавил, не дожидаясь ответа. — Конечно, вытащим! Ты и месяца не просидишь в этом чёртовом месте, Сохатик, я тебе обещаю! — Мы сделаем всё возможное, Гарри. — согласилась миссис Малфой. — Вы уже меня спасли. — с усилием улыбнулся я, аккуратно выбираясь из объятий миссис Уизли. — Это ведь не пожизненный срок. — Гермиона всё равно будет в бешенстве, приятель. — с нервным смешком вмешался Рон. — Она захочет помочь, как только обо всём узнает, точно говорю. — Не забудь сказать ей, что она не виновата. — серьёзно ответил я. Позади раздались приближающиеся шаги авроров. Миссис Малфой вздохнула и коротко меня обняла, прошептав на ухо: — Всё будет хорошо, Гарри. Мы вытащим тебя из этого, чтобы ни случилось. — Берегите себя, вы все. — шёпотом отозвался я, отстраняясь. — Держись, Гарри. — хриплым голосом проговорил Люпин, и придержал Сириуса за плечо, как только меня снова обступили авроры. Я в последний раз улыбнулся и, больше не оборачиваясь, последовал за стражами порядка. Прости меня, Джеймс Оливер. Я этого не хотел. И кажется, пришёл черёд расплачиваться за содеянное.