— Сосредоточьтесь. Дисциплинируйте ум! Эти заклинания не поддадутся вам никогда, если вы не научитесь чувствовать Волю!
Голос Сириуса сверлом врезался в затылок, Гермиона убрала со лба мокрую челку. Правую руку в очередной раз свело судорогой, палочка показалась ужасно тяжелой. Справа от неё со страдальческим стоном согнулся пополам Дин Томас.
— Это невозможно. У меня просто сил нет… Чистокровным такое, может быть, даётся и легко… — несмотря на то, что сказано это было буквально вполголоса, Сириус услышал и резко развернулся, скривив губы в ухмылке.
— Отлично, мистер Томас! Мистер Малфой, вы слышали? Дадите свой
чистокровный комментарий?
— Идите к Моргане, профессор, вместе с мистером Томасом. — устало огрызнулся Малфой. Дин под взглядами однокурсников густо покраснел. Сириус лающе расхохотался и звонко хлопнул в ладоши.
— Именно! Последние новости, дамы и господа, магии плевать на ваш пол, возраст и происхождение! Всё зависит только от вас! Работайте!
Гермиона вздохнула. Выпрямилась и снова взмахнула палочкой, мысленно произнося заклятье. По словам Сириуса магия текла в каждом из них, и для применения некоторых заклинаний достаточно было один раз это почувствовать, а потом всё пойдет, как по маслу.
И пусть она не сомневалась в словах Сириуса, ощутить в себе этот поток ей никак не удавалось несмотря на многочасовые попытки. Задача перед ними стояла достаточно простая: внушить свою волю жуку, заставив насекомое не покидать очерченный мелом круг. Надо ли говорить, что ни у кого из класса выполнить задание за полторы недели так и не получилось? Между тем, жук — один из самых простых объектов для внушения Воли. С более крупными животными или, упаси Бог, с людьми, будет намного, намного сложнее. Всё это время Гермиону не покидало чувство, как будто она что-то упускала. Важную деталь, которая бы помогла сложиться паззлу в голове. По крайней мере, так это работало у неё с трансфигурацией: достаточно было представить схематически действие заклятья и готово! Невербально воспроизводить чары вообще получалось лучше всего, а вот с Тёмной магией… В общем, Гермиона впервые сильно сомневалась, что сдаст практику в конце семестра. Вполне возможно, что придется нагонять материал уже после рождественских каникул.
Звон колокола оповестил конец бесплодным мучениям всего класса. Набросав в ежедневник домашнее задание, Гермиона взвалила рюкзак на плечо и вместе со всеми вышла из аудитории.
— Это какое-то издевательство! Нас даже перед СОВами так не нагружали! — пожаловался Рон.
В каком-то смысле Гермиона могла бы с ним согласиться. Действительно, теперь прошлогодние экзамены казались просто ерундой. За несколько месяцев на шестом курсе Гермиона устала так, как никогда за всё время учебы. С другой стороны, у неё не особенно осталось сил на разговоры, так что возмущение Рона осталось без ответа. Она буквально рухнула на скамейку в Большом зале и несколько секунд заторможено смотрела в пустую тарелку. В голове было удивительно пусто. Очнулась она только тогда, когда перед ней приземлилась свернутая в лебедя записка. Развернула, несколько секунд смотрела на ровные строчки. Слева от неё точно такого же лебедя рассматривал Невилл, но разворачивать не торопился. Осоловело поморгав, он с силой потёр ладонями лицо и поинтересовался:
— Что там?
— Приглашение. От профессора Слизнорта. На выходных, вечеринка перед Рождеством. Хочет собрать всех, пока не разъехались. Форма одежды — парадная. Просит подойти пораньше.
— Клуб Слизней — скривил губы Рон, настроение которого по какой-то причине стало ещё хуже. — Жалкое зрелище.
— Не понял? — тяжело тряхнул головой Невилл, будто от этого думать станет хоть немного легче. Гермиона ограничилась вопросительным взглядом, убирая записку в рюкзак.
— Просто звучит очень жалко. Представить не могу, чтобы в месте с подобным названием могло быть весело. Сборище жалких подхалимов, которые…
БАМ! — глухой удар, голова Рона устремилась вперёд навстречу столу. Малфой флегматично перехватил трость и лениво протянул:
— Извини, Уизли, я тебя не заметил. Грейнджер, на пару слов. — серые глаза на секунду остановились на Гермионе. В следующий момент Малфой снова перевёл взгляд на багровеющего от возмущения Рона. — И на будущее, Уизли, если ты хочешь, чтобы тебя куда-то пригласили, поливать остальных участников клуба грязью — очень плохая тактика. Рождественский вечер предполагает, что на него можно приводить друзей, то есть, не членов клуба. Но, глядя на твоё поведение, я бы на месте твоих друзей не рисковал.
— Малфой! — выкрикнул Рон. — Ты у меня дождёшься! Однажды я прокляну тебя так, что ты забудешь своё поганое имя!
— Неужели? Это чем? Щекоткой? — тонко улыбнулся Малфой и направился прочь от стола. — И зачем ждать? Дуэльный клуб в классе защиты открыт каждую субботу. Я в твоём распоряжении, если есть желание…
— Ради всего святого! — не выдержала Гермиона, вскакивая из-за стола. Схватила Малфоя за локоть и буквально вылетела с ним из Большого зала, чувствуя, как их провожают взглядами. — Честное слово, я думала, ваша детская грызня давно закончена!
— Она закончена. — спокойно подтвердил Малфой, мягко отстраняя её руку. — Но, если ты способна проглотить оскорбление, то мне было неприятно подобное слышать.
— Что? — моргнула Гермиона.
— Грейнджер. — Малфой глубоко вздохнул. — Уизли на чистом английском назвал тебя и других участников клуба профессора Слизнорта жалкими подхалимами. Так вот, повторяю, если ты привыкла, что тебя один из твоих друзей поливает грязью, я оскорбления на ровном месте терпеть не буду. Мне было неприятно, я отреагировал. Всё.
— Это с учётом, как ты себя вёл в прошлом? — не сдержалась Гермиона и тут же прикусила язык. В её намерениях вовсе не входило ссориться с Малфоем.
— Да. — нахмурил светлые брови Малфой. — Я вёл себя, как мудак. И, если ты заметила, уже несколько лет пытаюсь исправиться. Когда ты последний раз слышала, чтобы я кого-то оскорблял? Не считая Уизли пару минут назад. Но здесь у меня была причина.
— Я поняла. — устало вздохнула Гермиона. На самом деле, Малфой действительно ни с кем всерьёз не ссорился уже достаточно много времени. Хотя, с точки зрения Гермионы, лучше бы не тратить время на споры и конфликты в принципе. — Но вряд ли ты вытащил меня из Большого зала, чтобы поговорить о поруганной чести клуба Слизней?
— Разумеется, нет. — согласно наклонил голову Малфой. Гермиона невольно заметила, что его волосы за это время стали чуть длиннее. — Видишь ли, профессор написал, что ему потребуется наша помощь в подготовке праздничного вечера. И я подумал, что было бы неплохо разделить обязанности. Найдешь момент поговорить с остальными?
— Почему не сам? — переспросила Гермиона, не сразу поймав себя на том, что пару раз согласно покивала головой. Разделение обязанностей и впрямь звучало, как отличная идея. Ещё нужно будет обязательно уточнить у профессора, в чём эти самые «обязанности» состоят…
— Мисс-Всезнайке доверятся больше, чем одному светловолосому слизеринцу. — Малфой несколько флегматично пожал плечами и покосился на двери Большого зала, откуда уже доносился стук приборов и звук голосов.
— Я попробую. — коротко ответила Гермиона, хотя и сомневалась, что у неё такая уж идеальная репутация. Некоторые из прошлогодних членов подполья до сих пор смотрели на неё волком, включая членов квиддичной команды. И хоть Гермиона и понимала, что прошлого уже не изменить, но совсем не беспокоиться на этот счёт не могла. Радовало одно: большинство из её новообретённых врагов не входят в клуб Слизней. А косые взгляды, в принципе, можно пережить…
— Великолепно. — удовлетворенно выдохнул Малфой. Гермиона уже направилась к дверям Большого зала, как вдруг он добавил — И насчёт оскорблений подумай. Не дело, когда с тобой так обращаются друзья.
— Это же Рон, для него это нормально — отмахнулась Гермиона.
— А для тебя?
Гермиона сбавила шаг, позволив Малфою обогнать себя. Невольно взглядом проследила за тем, как он на ходу удобнее перехватывает трость. Вздохнула, потёрла переносицу и поспешила к столу. Почему-то после разговора с Малфоем ей стало грустно.
***
Гарри восстанавливался несколько дней. Он не практиковался в магии, в основном только ел и спал. Кошмары перестали его тревожить. Да и если честно, когда он научился контролировать Волю, ощутил этот горячий поток, бегущий по кончикам пальцев, исчезли и все остальные сны.
Стоило голове коснуться подушки, как сознание попросту выключалось, погружаясь в полную темноту. И пусть присутствие дементоров по-прежнему никто не отменял, но теперь Гарри мог нормально спать. Стало капельку легче.
Проснувшись, он увидел расплывающиеся перед глазами контуры стены. Через минуту раздумал вставать и снова зажмурился, подтянув колени к груди. Завозился. Чихнул, закрыв ладонями лицо.
—
Будь здоров. — тут же пожелал хрипловатый голос.
— Спасибо — улыбнулся Гарри. — А можно я спрошу?
—
Спроси.
— А как вас зовут? И за что вы попали сюда?
Гарри почти физически ощутил нервное напряжение собеседницы, увидев перед собой контур тёмной фигуры. Прикусил губу и на всякий случай добавил:
— Мне просто интересно, я… Что бы вы ни ответили, это ничего не изменит. Между нами. Вы ведь учите меня и всё остальное.
—
Если это ничего не изменит, то зачем ты спросил? — резко поинтересовался голос. -
Почему сейчас, а не в самом начале?
— Я не знаю. — растерялся Гарри.
Он действительно не знал, почему ему раньше не пришло в голову поинтересоваться личностью собеседницы. За это время он задал миллион вопросов, но только сейчас вспомнил, что не знает имени своей наставницы. Он вообще ничего о ней не знал. А впрочем…
— Вы обиделись, да? Пожалуйста, не обижайтесь. Если не хотите, можете просто не отвечать. — взволнованно предложил Гарри после нескольких минут тишины. — В конце концов, это всё не важно.
—
Ты прав. — через время всё-таки ответил голос. Гарри еле сдержал шумный вздох облегчения. —
Ничто не важно. Меня зовут Белла. Ты мог слышать обо мне. Или прочитать в газете.
Настал черед Гарри помолчать. Он перебирал в голове всё, что слышал о Беллатрисе Лестрейндж… Недоверчиво, припоминая каждую деталь. И всё равно паззл не складывался. То, какой он знал её здесь и то, что о ней говорили и писали в газетах — буквально две разные личности. Впрочем, так ли много правды в принципе пишут в газетах? Вот, например, сколько писали о нём самом? Или вспомнить те слухи, которые пошли по школе, когда он случайно заговорил на змеином языке на втором курсе. И что? Стал он от этого жутким, тёмным волшебником? И вообще, у всего, что произошло есть причина…
—
И следствие. — закончила Белла за него вслух, усмехнувшись уголком губ. Теперь он увидел её, в тюремной робе сидящей на кровати. Увидел острые скулы и глубокие, тёмные глаза, похожие, на ночное грозовое небо. —
Не мучайся, Гарри. Цисса попросила помочь тебе. И я помогаю. Причина и следствие, как всегда.
— Цисса… — наморщил лоб Гарри и тут же изумлённо распахнул глаза. — Миссис Малфой? Но как?
—
Банально до неприличия. — фыркнула Белла. —
Помнишь её визит некоторое время назад? — Гарри торопливо кивнул. Визит он помнил так отчётливо, словно это было вчера. —
Так вот, улучив момент она повлияла на охранника и тот передал мне записку. Вот и всё.
— А… Почему? — спросил Гарри, отчаянно чувствуя, что он искушает судьбу. — В смысле, я ведь…
—
Победил Тёмного Лорда. — закончила за него Белла и как-то грустно усмехнулась. — Да. Встреться мы пару лет назад, я бы тебя люто ненавидела, Гарри. Но здесь… Согласись, волей-неволей начинаешь иначе смотреть на вещи? И кроме того…
— Да? — жадно поддался вперёд Гарри.
— Я всегда старалась помогать своей родне. Не изменять же принципам, хотя бы и в Азкабане.
— А разве… — начал Гарри и густо покраснел. — Получается…
—
Да уж, троюродный братец, получается. — ещё раз хохотнула Белла. —
Твоя бабушка была урождённой Блэк, прежде чем стать Поттер и произвести на свет твоего отца. Забавно вышло, правда?
— У меня голова лопнет разбираться в этом. — пожаловался Гарри.
—
Хм… Ну, смотри, давай сначала. — предложила Белла, садясь удобнее. Гарри надел очки и тоже сел, внимательно слушая объяснения. На душе стало гораздо легче.
***
Подготовка к вечеру профессора Слизнорта оказалась гораздо обширнее, чем могла себе представить Гермиона. Ещё несколько дней ей понадобилось, чтобы обо всём со всеми договориться. Правда, профессор в итоге распределил обязанности сам, и Гермионе досталась… Готовка пунша!
Она попыталась было отказаться, но профессор Слизнорт был непреклонен. Так и сказал, что раз уж с зельями у Гермионы нет проблем, то и с пуншем она определённо справится. Гермиона настолько в себе уверена не была. Готовка и зелья для неё были принципиально разными вещами.
Хотя бы потому, что готовить у неё в принципе не получалась, несмотря на многочисленные попытки. Всё, что было в её силах сотворить у плиты — это хороший кофе. В итоге Гермиона решила не заморачиваться готовкой в принципе. Умереть от голода, будучи жительницей Лондона, надо ещё постараться.
— И вот ты здесь, Гермиона… В библиотеке школы Чародейства и Волшебства ищешь рецепт самого обычного пунша. — пробормотала себе под нос Гермиона и захлопнула очередную книгу. Ничего полезного. В основном всё, что она находила — средневековые рецепты, исписанные ещё на староанглийском, а где-то даже на французском языке. Выглядело очень интересно, но Гермиона здорово сомневалась, что ей подобное по силам.
«
А с другой стороны, приготовила же я как-то оборотное зелье? Там сомнений не было, а тут здравствуйте…» — Гермиона досадливо поморщилась. И бездумно начала листать старый учебник зельеварения, исписанный не очень красивым, мелким почерком. В последнее время она не расставалась с книгой Принца… Да примерно также, как Малфой со своей тростью. Только пользы от книги, несомненно, больше. В следующий момент Гермиона в этом в очередной раз убедилась, обнаружив в самом конце учебника рецепт пунша из вишневого сиропа с клубникой, апельсиновым и тыквенным соком, корицей и сахаром. Все компоненты были расписаны до грамма, справа от столбца значилось количество помешиваний и температурный режим.
— Я не знаю, кто ты, Принц, но я определенно тебя люблю. — с громадным облегчением выдохнула Гермиона и засобиралась в лабораторию. Рецепт стоило проверить.
Уже у выхода она небрежно взмахнула рукой и отправила книги на полки, даже не заметив, что сделала это без палочки. По кончикам пальцев прошла волна живительного тепла и где-то очень далеко медленно начала открываться огромная дверь.
