***
Представить, как танцуют Мерлин с Морганой? Немыслимо! В большинстве легенд и сказок они были, если не злейшими врагами, то, по крайней мере, непримиримыми соперниками. Но даже у этой истории существует и другая трактовка. Не менее популярная. В конце концов, кто не любит трагические истории о неразделённой любви? Будто прочитав его мысли, Моргана улыбнулась. — Не стоит так явно пожирать меня взглядом. — Как? — Будто я принадлежу тебе. — Но это правда. Или ты предпочитаешь скрываться? — Ничуть. Я предпочитаю гордость. Гордость и искренность настоящего счастья. Скрывать подобное было бы кощунственно. — А как же. — сарказм в голосе Мерлина не расслышал бы, разве что, глухой. Моргана прикрыла на долю секунды глаза и поддалась вперёд, невесомо коснулась его губ. Без лишних эмоций и ложной скромности. Поцелуй выглядел молчаливым признанием, констатацией простого, неоспоримого факта. Глаза Мерлина вспыхнули. Кажется, он разом стал выше, сильнее и увереннее, сбросив груз прожитых лет, страданий и сомнений. Над их головами пролетела фея, окатив снопом золотых искр. Музыка сменила темп, и Мерлин пылким движением прижал Моргану к себе.***
Сэр Невезучий чувствовал, что полностью оправдывает своё говорящее прозвище. Казалось, что одно неловкое движение, и произойдёт что-то, отчего он выставит себя круглым идиотом. Амата, напротив, оставалась безмятежно спокойной. И двигалась с невесомой грацией, что-то напевая в такт музыке себе под нос. В какой-то момент он поймал себя на том, что любуется вспышками эмоций на её лице, получает удовольствие, улавливая детали, видные лишь ему одному. «Стоило оставаться Невезучим на протяжении всей жизни, раз уж в конце ждала такая награда.» Амата вдруг посмотрела на него очень серьёзно, почти вызывающе. И даже почти остановилась. — Сегодня особенная ночь. — Да. Ночь Рождества. — Не только… Сегодня уроборос снова укусит собственный хвост. — А ты сможешь найти его? Почти сразу он пожалел о сказанном, стоило только заметить, как переменилось выражение её лица. В глубине глаз засверкала отчаянная тревога. — Ты знаешь, я боюсь его. — Знаю. И буду защищать тебя. От всего. И от всех. Даже… Договорить он не сумел, стоило её только властно поднять руку. Сердце колотилось, как сумасшедшее. Казалось, прямо сейчас происходит что-то очень важное. — Сегодня особенная ночь. Давай не будем говорить о плохом. — Прости. Мимо них провальсировал лепрекон с маленькой вейлой. Амата задумалась, наблюдая за ними, внезапно проговорила: — А ты знаешь, что вейлы произошли от дриад? Очень давно, в одном далёком волшебном лесу. Это был один народ. Очень древний и могущественный. — Тогда почему дриад считают выдумкой? И как так вышло, что они исчезли, а вейлы — нет? — Исчезли? О, нет! — она улыбалась, но взгляд при этом оставался очень серьёзным. — Вейлы смогли жить среди людей. Дриады изгнали их за это. И спрятались. Навсегда. — Печально, что нам никогда не удастся найти их. — До тех пор, пока они не захотят. — А ты… — Может быть. Я не уверена. После смерти мамы я многое видела. Только была не в себе. — Уверен, она тоже наблюдает за нами. Прямо сейчас. И видит, какая ты стала красивая. Амата улыбнулась. Счастье затеплилось в его груди безо всякого волшебного фонтана.***
Наверное, именно в такой атмосфере и проходили балы много столетий назад. Кадм чувствовал себя свободным. Магия ощущалась в воздухе при каждом глубоком вдохе. Альтеда проводила взглядом Годрика Гриффиндора и Салазара Слизерина. Оба танцевали с… Вейлами! Кадм проследил за этим взглядом и усмехнулся. — Газетчики наверняка раздуют из этого скандал. — озвучила Альтеда. — Вряд ли дело примет серьёзный оборот. Хотя, конечно, тиражироваться «эксклюзивные выпуски» будут активно. Достаточно просто посмотреть на присутствующих гостей. — небрежно отозвался Кадм. — Хорошо бы только не повторить судьбу выбранных имён. Кадм некоторое время непонимающе смотрел на её плутовскую усмешку. Нахмурился, задумался… И мысленно обозвал себя последним болваном. — Ничего подобного! Я этого не допущу! — Я тебе верю. — засмеялась Альтеда, взглянув на него с какой-то особенной нежностью. — Обещай только, что ни в коем случае не станешь поднимать меня из мёртвых. — Клянусь своей жизнью, не стану. — согласно наклонил голову Кадм. Музыка сменилась. И их обоих тут же поглотил пылкий танец.***
— Знаете, мне никогда не нравились маггловские сказки. — степенно проговорила Шутиха своим глубоким голосом. — Неужели? У меня, честно говоря, не выдалось возможности вдумчиво с ними ознакомиться. Разве что так… По верхам. — отозвался Антиох. — И чем же они вам не нравятся? — От них веет… паразитизмом и беспомощностью. Девушки вечно ждут, пока их кто-то спасёт или расколдует. И обязательно находят своего принца. Как будто бы без него не могут быть полноценными! — Действительно, не очень приятно. — согласился Антиох. Музыка стихла, и он повёл спутницу к столу с закусками. Ушло несколько долгих минут, прежде чем он сумел преодолеть смущение и задать следующий вопрос. — А разве так уж плохо, что в маггловских сказках девушки непременно кого-то находят? В смысле, вам никогда не хотелось… — Я вовсе не это имела ввиду. — покраснела Шутиха. — Разумеется, нет ничего плохого в том, чтобы найти кого-то подходящего, любящего, умного, честного… Да вы же надо мной смеётесь! — Ничуть, что вы! — повеселел Антиох. — Просто размышляю, сколько, оказывается, нужно приложить усилий, чтобы оказаться вам по вкусу. — Не вижу ничего плохого, чтобы желать для себя самого лучшего. — с достоинством приняла от него кубок вина Шутиха. А потом вдруг вздохнула. — Но по правде. Мне кажется, я давно упустила свой шанс. — Невозможно! — Посудите сами. Во-первых, я не принцесса. Во-вторых, достаточно посредственно умна, по всем стандартам далеко не красива… И, в-третьих, не настолько богата, чтобы забыть о первых двух причинах. Так что сомневаюсь, стоит ли вообще мечтать. Тот, кого я представляю, едва ли обратит на меня взгляд. — Дорогая Шутиха, вы глубоко, глубоко ошибаетесь! — пылко воскликнул Антиох. И тут же понизил тон, почувствовав мимолетные взгляды окружающих. — Происхождение… По крайней мере, для меня не играет такой большой роли. Красота и вовсе вещь относительная, а богатство можно заработать упорным трудом. — Должна признать, вы умеете успокаивать. — усмехнулась Шутиха и прищурилась, наклонив голову. — Так каков ваш идеал? Если происхождение, богатство и красота — не первые критерии? — Разум. Живой, пытливый разум. — выдал через минуту-другую Антиох. — Для меня хуже нет человека глупого, бесцельного и решительно ни к чему неспособного, кроме, как вы говорите, паразитизма. — Интересно… Кажется, нас бы многие осудили. — хихикнула Шутиха и взяла из вазочки немного красной икры. — Подумать только, любить не по порыву чувства! А за определенные качества! Выбирать, словно бы подходящий фасон мантии в лавке… — Ну, знаете. — проворчал Антиох, по её примеру выбирая себе закусок. — И много ли пылкость принесла счастья этим любителям бесплатного сыра? — О, наверняка нас бы постарались в этом заверить. — важно кивнула Шутиха. Антиох украдкой залюбовался ею. И про себя глубоко вздохнул. Главное, чтобы она не пожалела об этом разговоре после бала. Страшно только подумать, что бы он стал делать, окажись вдруг без неё! Но она, разумеется, об этом не узнает… Она не узнает.***
— Итак, Волшебница. — проговорил Чародей. Мохнатое сердце как будто забилось быстрее, так и норовя вырваться из груди прочь. — Юна, умна, чистокровна, богата… Я ничего забыл? — Сильна. — Безусловно. — согласно наклонил голову Чародей. — И всё же… — Всё же? — грациозно развернулась в такт музыке Волшебница и снова положила холодную ладонь на его плече. — Раскроете тайну выбора? Кроме очевидного. — Ответы на поверхности. — Неужели? Видимо, за вашей красотой я всё безнадежно упустил. — Прекратите ластиться, вам не идёт. — строго заметила Волшебница. Чародей стёр с лица улыбку. — И никакого секрета здесь нет. Из всех сказок, слышимых мною в детстве, именно эта была самой любимой. Не считая финала. Его я не люблю до сих пор. — Финал для вас слишком жесток? — Дело не в этом. На некоторое время между ними повисло молчание. Чародей терпеливо ждал, улавливая взглядом каждое её движение. В конце концов, Волшебница улыбнулась. Надменно, не скрывая превосходства. — Ни единой догадки? — Не люблю ударять в грязь лицом, оттого и молчу. Вы ведь не намерены оставлять меня мучиться в неведении? — Соблазн велик, но сегодня у меня слишком хорошее настроение. — ответила Волшебница. — Я считаю, Чародей не должен вырезать её сердце. — Вот как? И что же надлежало сделать? Проткнуть кинжалом собственное? — насмешливо уточнил Чародей. — Тогда бы сказка разонравилось мне окончательно. Терпеть не могу слюнявого самопожертвования. — И какой же финал, по-вашему, должен быть у этой истории? — Честный. И справедливый. Если бы Чародей приложил усилия, Волшебница взяла бы кинжал и преподнесла бы своё сердце в дар в ту же минуту. Но, увы. — Даже так? А что конкретно он должен был предпринять? Музыка стихла. Волшебница невесомо выскользнула из его рук, как раз в ту минуту, когда Чародей жадно наклонился вперёд. — Это решать Чародею. Поступок должен исходить с его стороны. — усмехнулась Волшебница, ничуть не испугавшись холодного недовольства в его глазах. — А теперь я вынуждена вас покинуть. — Сбежите? Вот так? — резким и холодным тоном осведомился Чародей. — Осторожнее, иначе я подумаю, что вы ко мне привязались, милорд. — хохотнула Волшебница. — Найду вас чуть позже. У меня есть обязательства. Раньше, чем Чародей успел возразить, его спутница как будто по волшебству растворилась в толпе. Настроение почему-то испортилось. Резко развернувшись, он направился к фонтану с вином. Поступок… Что ж… Ей следовало только попросить.***
Комната выглядела простой, изысканной и просторной одновременно. Плотные шторы надежно скрывали всё, что происходило внутри от возможных любопытных взглядов. Мягкий свет свечей пробегал по белоснежной скатерти сервированного на двоих стола. Дверь позади неё бесшумно закрылась. По телу пробежала невесомая волна. Беллатриса поправила кольцо-печатку, взглянув на свои бледные руки. Видимо, чары перестали действовать. Вскоре в полумраке послышались торопливые шаги. — Извини. Мне слишком хотелось снова увидеть тебя, поэтому… Прости, пожалуйста. — Прекрати, Цисса. Извиняешься, как в детстве. — Прости. — потупилась Нарцисса, но тут же деятельно хлопнула в ладоши, будто пытаясь вернуть себе присутствие духа. — Поужинаем? Ты ведь голодна, так? — Зверски. — согласилась Беллатриса. Как только они сели, тарелки тут же наполнились едой. Какое-то время тишину в комнате нарушал только стук приборов, да приглушенная музыка за дверью. Беллатриса чувствовала внимательный взгляд, но молчала. Про себя подумав, что это, пожалуй, самый роскошный ужин за последние несколько недель. После двух блюд Нарцисса прочистила горло, глотнула вина. — Я рада, что ты пришла. — Я тоже. — ответила лаконично Беллатриса, покачивая свой бокал, отчасти для того, чтобы создать видимость действия. — Что ты намерена… — Тебе не нужно это знать. Для твоего же спокойствия. — Прости. Беллатриса фыркнула и выпила. Идиотская привычка Нарциссы извиняться по поводу и без ещё в детстве здорово выводила её из себя. Впрочем, сегодня особенный вечер, можно и потерпеть. — Я знаю, что приборов должно быть три. Но Меда… — Андромеда всегда была сукой. Забудь. — отмахнулась Беллатриса, снова наполняя их бокалы. Нарцисса как-то нервно улыбнулась. — Давай говорить о тебе. За всё это время я наверняка многое пропустила. Нарцисса вздохнула. И начала говорить. О муже, о сыне, о поместье и делах рода Блэков… Беллатриса иногда задавала наводящие вопросы и задумчиво хмурилась. Но ничего особенного не сказала. И не возражала, когда Нарцисса села рядом и подлезла к ней под руку, обняв за талию. После третьей выпитой бутылки вина Беллатриса почувствовала, что засыпает и заставила себя собраться. — Нужно вернуться в зал. — Да, наверно. — сонно пробормотала Нарцисса и нежно поцеловала её скулу. — Полагаю, до конца ты не останешься? Если что, в этом доме всегда найдётся комната для тебя и для твоего… Спутника. — Это было бы неразумно. — усмехнулась Беллатриса. — И я не скажу, кто это. Тебе всё равно мой ответ не понравится. — Честно говоря, когда я увидела тебя и Тома Реддла, входящими в зал… — Ох, Мерлин, это было бы ужасной банальностью! — И восхитительной наглостью. Ты на подобное вполне способна. — вставила Нарцисса, наблюдая, как сестра накладывает на себя чары. — Терпеть не могу очевидных решений, ты ведь помнишь. — проворчала Волшебница. — Ещё кое-что. Добавь чары на корсет. — распорядилась Нарцисса, торопливо направившись к шкатулке на туалетном столике. Взяла из ящика мешочек с чарами незримого расширения и высыпала содержимое шкатулки внутрь. Тщательно завязала. — Что это? — подозрительно осведомилась Волшебница. — Твои драгоценности. — просто ответила Нарцисса и настойчиво вложила мешочек в её руки. — Я собрала все, что нашла. С Лондонского дома в том числе. И ключ от твоей ячейки. Новой. На всякий случай. — Но… — Не смей возражать! Я и так чувствую себя полной бестолочью! Ничего не знаю о твоих планах, об опасности, в которой ты снова находишься… Сделаю хотя бы это. Как только улажу дела с семейными финансами, содержимое твоей ячейки примет достойный вид, если ты однажды решишь кому-то… передать всё это. — последнее Нарцисса проговорила очень тихо, отведя в сторону подозрительно заблестевшие глаза. — Из нас двоих я — старшая сестра. И должна о тебе заботиться. — заметила Волшебница, неохотно убирая мешочек в корсет, рядом с отделением для палочки. — Я тоже должна. Не переломишься лишний раз принять заботу. — съязвила Нарцисса, накладывая на себя чары плавными взмахами палочки. Волшебница некоторое время молча рассматривала стоящую перед ней Моргану. Потом вытянула руку, заботливо расправила рыжие локоны. Не удержалась, нежно кончиками пальцев провела по линии подбородка, скомандовав: — Не плакать. — Значит, до свидания? — до странности ломким голосом прошептала Моргана. В её глазах плескался самый настоящий страх. — Прощай, дорогая. Всё у тебя будет хорошо. — холодно, уверенно проговорила Волшебница. И первой, не оглядываясь, пошла к выходу. За неприметной дверью Моргана рухнула на колени прямо посреди комнаты. И горько, бессильно разрыдалась, комкая в трясущихся руках ткань роскошного платья.***
Они кружились почти в центре зала. За звуками музыки то и дело слышался металлический лязг: где-то рядом веселился Прыгливый Горшок. Волшебник, не прекращая вести в танце, то и дело поворачивал голову, но отнюдь не из-за своего творения. В огромной толпе глаза безошибочно находили Тома Реддла с Беллатрисой. Будто бы прочитав его мысли, Аша проговорила: — Это бал-маскарад, посвященный культуре и истории магического мира. Ничего удивительного, что здесь отразились наиболее значимые… Личности. Учитывая величину их деяний. — Да-да. — вздрогнул Волшебник, сконфуженно улыбнулся. — Не хватает только, чтобы в зал, распахнув двери, вошёл Геллерт Гриндельвальд во главе со своими фанатами. — Даже если бы итак, что с того? — с философским спокойствием пожала плечами Аша. — В этом и смысл маски, что её может надеть любой желающий. Думаю, вам стоит немного расслабиться. Может, расскажете мне, где вы научились так танцевать вальс? — О… Это был весьма забавный эксперимент… — охотно отвлёкся Волшебник, решив сосредоточиться на лице своей спутницы. Когда, в конце концов, было такое, чтобы он отказал себе в наслаждении вечеринкой?***
— Если что-то случится, я убью тебя. — раздраженно пообещала Беллатриса. Реддл только усмехнулся и прижал её поближе к себе. — Мерлин… И зачем я только согласилась… — Да ладно, просто расслабься. Как будто тебе каждый день выпадает шанс на отличную шалость… — Шалости в твоем понимании обычно заканчиваются неприятностями. — отрезала Беллатриса. Реддл, к её возмущению, ни капли не сконфузился, а только обезоруживающе улыбнулся. — Если кто-то узнает, что я. — Перестань. Всё будет хорошо. Хочешь выпить? Держу пари, ни одна живая душа не видела в стельку пьяного Тёмного лорда с его помощницей! И, кстати, как ты считаешь… — Понятия не имею. — буркнула Беллатриса, покорно направившись следом за Сириусом к фонтану с вином. — Нам только известно, что она хранила ему фанатичную верность. Всё остальное — чистые домыслы. Ходили даже слухи, что у них родился ребёнок… — Даже так… — сверкнул глазами Реддл. — Не смотри так на меня! — повысила тон Беллатриса. Несколько человек к ним тут же обернулись, отчего она тут же почувствовала себя ещё более смущённой. Реддл заливисто расхохотался.***
— Я так переживала, что слишком уж замахнулась с выбором. — задумчиво проговорила Ровена, отводя взгляд от Реддла и Беллатрисы. — А оказалось, что мы здесь едва ли не самые незаметные. — Чтобы не заметить тебя, нужно быть слепым. — не согласился Артур, сжав в ответ её ладонь. — Хочешь перекусить? — Почему бы и нет. — согласилась Ровена. — Как думаешь, кто до этого додумался? Взгляд Артура снова скользнул по Реддлу и Беллатрисе. — Не имею представления. Но, думаю, с рассветом все мы узнаем друг о друге много нового… — Да уж. — согласилась Ровена. Привычно взяла Артура за локоть и направилась к столу. — Я только надеюсь, что Елена не обиделась. Она выглядела такой… Обескураженной. — Ну, не каждый день призраку задают вопросы о семье, наверное. — предположил Артур и мягко добавил. — Не переживай. Ты всё сделала правильно. — Спасибо. Пожалуй, если бы не ты, я бы сюда вовсе не пришла. Отбросить волнение было сложно. Но Ровена всё-таки решила попробовать. А расспросить Елену Райвенкло можно как-нибудь потом. Если за её реакцией и скрыта какая-то тайна, то придётся просто докопаться до сути. В очередной раз.***
Бал продолжался всю ночь, наполненный танцами, обилием вина, поцелуями и весельем. К рассветному часу музыка стихла, эльфы с присущей им сноровкой убрали со столов опустевшие блюда с угощениями. Гости молча, медленно стекались обратно в главный зал, согласно правилам. Громче всех ознаменовал свое появление Прыгливый Горшок, заставляя морщиться Волшебника, что шёл впереди. Но вот, наконец, все заняли места. На некоторое время воцарилась тишина. Моргана обвела своих гостей внимательным взглядом и улыбнулась. По словам эльфа, отсутствовала Волшебница и Чародей с Мохнатым сердцем. Ну, что ж… Звонко хлопнув в ладоши, она прикрыла глаза. Магия пробежалась по спине, подобно теплой морской волне. Позволив себе устало вздохнуть, она оперлась о локоть уставшего и предельно сосредоточенного Северуса. Вместе с ним рассматривая гостей. Игнотус Певерелл занял одно из дальних кресел, Лиандра, положив голову ему на плечо, по-видимому, задремала. Рассветный луч зайчиком отскочил от зеркала напротив, коснулся её волос. Гарри сдержанно улыбнулся под взглядами окружающих, слегка тронул Падму за плечо. Та смущенно покраснела, выпрямилась, сжала его ладонь в своей. Антиох Певерелл и Шутиха тоже сидели, правда, на диване и совсем не обнявшись. Шутиха хихикнула под действием заклинания: на её месте с видом победительницы рассматривала окружающих Долорес Амбридж. Министр Фадж рядом с ней ощутимо смутился, улыбнувшись с усталым благодушием. Кадм Певерелл и Альтеда держались с достойной гордостью. Драко после снятия чар польщённо наклонил голову под одобрительным взглядом Нарциссы. Панси расслабленно выдохнула. Крэбб и Гойл без образов Годрика Гриффиндора и Салазара Слизерина чувствовали себя не менее уверенно и спокойно, синхронно убрав руки в карманы мантий. Невилл, лишившись образа Сэра Невезучего только развел руками на всеобщие смешки. Если вспомнить первые курсы, ему этот образ действительно подходил. Полумна рядом с ним с интересом перевела взгляд, наблюдая, как чары спадают со всех остальных. Ровена Райвенкло оказалась Гермионой Грейнджер. Судя по взгляду Драко, он, как минимум ожидал чего-то подобного. Виктор приобнял Гермиону, невозмутимо поправив корону на голове. На семье Делакур чары оказались незначительными, разве что лепрекон немного изменил свой облик, артистично раскланявшись с гостями. Гораций Слизнорт взмахом палочки обездвижил Прыгливый Горшок и с облегчением перевел дух, поцеловав руку Минервы Макгонагалл, которая сегодня была его спутницей. Взгляды обратились к последней и, безусловно, самой необычной паре прошедшего бала. Беллатриса вдруг стала чуть ниже ростом, тёмные кудрявые волосы стали ровнее и короче, приобретая каштановый оттенок. Амелия Боунс держала себя достаточно напряжённо. Черты Тома Реддла, сидящего рядом с ней, поплыли. Он стал чуть плотнее и шире в плечах. Через полминуты Сириус Блэк обвёл взглядом окружающих и лающе расхохотался. — Видели бы вы свои лица! Шалость удалась!