***
— Ты уже знаешь, в чём пойдёшь? — глава государства вновь поднимает эту тему уже на следующий день после того, как Юля дала согласие. Единственный точный ответ, который теперь могла дать ему подчинённая — это было обычное «Нет». Политик цокнул языком и спокойно произнёс следующее: — Если что, я иду в чёрном костюме с темно-синим галстуком. — И зачем мне это знать, господин президент? — в этом вопросе никакой наглости, чисто интерес. Навальный опирается подбородком на руку и отвечает: — Я думал, может быть, мы сможем сочетать цветовую гамму наших нарядов… — Я об этом подумаю, Алексей Анатольевич. Спасибо! — честно говоря, мужчина подал хорошую идею. Женщина мягко улыбается начальнику, тот делает то самое в ответ. Ладно. С умиротворением всё в порядке. А с гардеробом? Явно нет. Блондинка идёт в один из популярных магазинов Москвы сразу же на следующий день. Среди ровных рядов, забитых разной одеждой, найти что-то одно конкретное было тяжело. Всё вечно казалось каким-то «не таким»: то длина не ок, то фасон… К тому же причиной столь избирательного подхода была простая неуверенность. Абросимова при всём уважении к себе (в её случае, лучше сказать при всём пренебрежении к себе) таки могла заявить, что она не может блистать на таком мероприятии. Дело не в возможности забрать всё внимание с президента на себя, нет. Дело в ином — Ю. казалось, что она будет выглядеть не очень в любом платье. Она уже собиралась выходить и направляться в магазин попроще, но кто-то остановил её. Абросимова сначала испугалась, а потом, повернувшись, вздохнула с облегчением. Перед ней стояла блестяще выглядевшая Кира Ярмыш, которая едва держала кучу вешалок. Вопреки тяжести в руках она ослепительно и дружелюбно улыбалась. — Приве-е-ет! Не ожидала увидеть тебя здесь! — начинает разговор пресс-секретарша. — Я думала, что Навальный загрузил тебя работой настолько, что ты из кабинета выйти не можешь… — Да нет, слава богам, Алексей Анатольевич мне даёт возможность отдохнуть. — Юля тихо и кратко смеётся. — Ну и ещё у меня есть официальный повод выйти из Администрации президента по делам. Как никак через три дня приём в посольстве… — В американском, знаю, да. — на самом деле, можно было не удивляться и не спрашивать, откуда женщине всё известно. Кира фактически отвечает за связь власти и СМИ/общества. Значит, приглашения шли через неё к главе государства. Это ясно. — Честно говоря, завидую тебе. Это чудесная возможность завязать новые связи и просто отдохнуть! — Вот только я немного не рада такому спектру действий. Я не люблю новые контакты с людьми и… я чувствую себя невероятно дискомфортно среди всяких важных шишек. — Я понимаю. — рыжая кивнула в знак согласия. — Мой бойфренд точно такой же, поэтому я могу действительно понять тебя. Помни одно, Юль, всё важные шишки померкнут перед одним и этот «один» — это твой шеф. Он тебя в обиду им не даст. Кстати, уже выбрала что-то? После отрицательного кивка Ярмыш решительно взяла инициативу на себя и повела Абросимову среди этих гор одежды, словно Моисей евреев по пустыне, т.е, быстро, уверенно и с надеждой найти лучшее. Девушка спокойно отдала свои вещи консультантше, которая побежала откладывать их на кассе, и начала тщательно выбирать платья. Через двадцать минут Юля уже держала три вешалки и мысленно восхищалась. Чем? Тяжело понять. Ей нравился и факт того, что ей помогли, нравилось и умение Киры подбирать одежду, нравились и платья… Пришла очередь идти в примерочную. Там снова возникли некоторые нюансы. Первое платье оказалось тесным. Бюст Юлии был обтянут до неприличия и было та-а-ак неудобно! Не стоит брать такое платье на длинные мероприятия. Или лучше не покупать вообще такие наряды. Расходы на лечение потом выйдут побольше, чем цена нормального платьица. У второго платья был другой минус: цвет. Блондинка была бледна и сливалась с оттенком предмета одежды. Она выглядела, словно серая мышь и это ей категорически не нравилось. Надежда пропадала также, как и появилась. Третье одеяние было последним «спасательным кругом» и, если честно, Юля мерила его, думая, что и это уже ей не подойдёт. Но результат в зеркале удивил её. Ярмыш, увидев её, ахнула и потянула: «Ты — великолепна!». Консультантши в один голос кивали на каждую хвалебную сентенцию и добавляли ещё и ещё… Впервые женщине за всё это время нравилось, как она выглядит в вечернем платье. Она повертелась перед зеркалом в разные стороны, прошлась слегка и радостно улыбнулась. Это точно её. Хоть и цена была кусачей, девица решила: один раз потратиться — это не грех. А потом волна реализма смыла с неё весь пыл и она поняла, что надо ещё купить туфли… Точно! Но сегодня она взяла с собой недостаточно денег. И что делать? Кира вновь приходит на помощь. Она видит смущённую женщину и спрашивает: — Это из-за обуви? — Ю. кивнула и та продолжила дальше. — Да-а-а, однако, тяжело представить, какие именно туфли пойдут к этому наряду. Но не переживай. Если у тебя 39 размер, то у меня есть один вариант для тебя. Юлии становится неловко. Она мнётся, благодарит рыжую, говорит о том, что она должна тогда помочь в ответ Ярмыш… Та только отмахивается: — Я иначе не могу! Я просто люблю помогать добрым людям.***
Юля обновила также и свой запас косметики. Большинство средств из её старой косметички оказались просроченными, а древние тени осыпались, словно мел. Слава б-гу, зарплата позволяла и эти расходы. Теперь, раз всё уже было готово, можно было не беспокоиться. Единственное, что ещё смущало Абросимову — это незнание того, как же отблагодарить Кире за обувь. Она пошла простым путём: купила бутылку шампанского и ещё немного милых конфет в железной коробке, украшенной необычным рисунком с фантастическим мотивом. Конечно, всю благодарность эти маленькие презенты не «выскажут», но всё же… В вечер, когда надо было выезжать, женщина необычайно волновалась. Она постоянно поправляла причёску, смотрела, не размазалась ли тушь и ещё по-всякому страдала паранойей. Честно говоря, хорошо, что Ю. боится только промахов в внешнем виде, а не чего-то ещё. Иногда блондинка нервно ходила по дому и бросала взгляд на часы, подсчитывая, через сколько минут ей надо будет выйти. Она злилась на себя за спешку и бурчала: «Если бы я ещё немного посидела, то не маячила тут, словно неизвестно кто!». Час «икс» наконец-то наступил и девица радостно выпорхнула из дома. Её экипаж, а точнее несменный черный автомобиль класса «люкс» уже стоял возле подъезда, ожидая её. Из приоткрытого окна послышалось громкое: «Секунду, Юль! Я хочу тебя получше рассмотреть!». Навальный открывает окно полностью и восхищённо смотрит на подчинённую. Конечно! Она сегодня блистает. Никого не могло не очаровать её темно-синее платье из блавата* с рукавами-крылышками, выполненными из шифона чуть посветлее, линией «баск» под невычурным корсетом и чудесными, детально вышитыми золотыми нитями полумесяцем, мелкими звёздами и солнцем с длинными, изогнутыми лучами. Простые туфли на скрытой платформе в тон наряда чудесно дополняли образ. Как известно, не одежда украшает человека, а человек — одежду. Так что, причина столь прекрасного вида ещё и была в самой Юлии. Её белокурые волосы были как всегда убраны в пучок, но пробор был на бок и в причёску было добавлено больше объема. Губы были накрашены коралловым блеском, а на бледных щеках был лёгкий натуральный румянец. Президент не мог понять: он восхищается её видом или тем, как волнение даёт на её лице милый отпечаток? В любом случае, надо было ехать. Абросимова удобно уселась возле начальника, а тот осторожно трогает её плечо. Просит минутку внимания. — Юлия Борисовна, позвольте! — политик мягко берёт её руку и после кивка от секретарши нежно касается губами к тыльной стороне ладони Ю. — Я не мог не сделать это. Ты — очаровательна. Я уверен, ты будешь лучшей из всех на этом вечере. — Как и Вы, Алексей Анатольевич. — блондинка хихикает в ответ, поправляя шефу галстук, который чуть съехал. Чёрт, этот небольшой аксессуар так подчёркивает цвет его глаз! Авто поехало вперёд. Глупые шутки облегчали предстоящий путь и было значительно легче воспринимать выход из зоны комфорта. Приехали быстро и вовремя. Вокруг высокого, вычурного здания куча охраны и машин. Парочка заходит в зал со второго входа. Так безопаснее. Вскоре возле пары возвышались величавые бледные колонны с намёком на античность, а тёплые, отдающие оттенком мягкого золота, лучи света, идущие от хрустальной люстры плавно разливались на мраморном полу, частично покрытым бордовым ковром оттенка засохшей крови. Масштаб помещения поражал. Ранее как-то не приходилось поднимать голову очень сильно, чтобы разглядеть хотя бы половину из фресок. Женщина успела заметить немного, дальше у неё затекла шея. Но сцену подписания Декларации о независимости среди ансамбля других исторических событий из жизни США она точно разглядела. В зале, однако, было народу немного. Все по парам и держатся довольно чинно. Многие улыбаются Навальному, взглядом обводят его спутницу и возвращаются к своему локальному обсуждению чего-то архиважного. Сам же Алексей просто кивает на каждое приветствие, вбрасывает пару слов и куда-то целенаправленно идёт под ручку с Юлей (а она, кстати, этого и не заметила!). Остановились возле приятного мужчины постарше. От него веяло чем-то «западным». Его широкая белоснежная улыбка, костюм попроще и, конечно, значок флага с 50 пятиконечными звёздами — это посол? Именно. Это подтвердилось во время разговора главы государства и этого незнакомца. Надо же было представить блондинку мужчине… — Знакомьтесь, это Юлия Борисовна Абросимова. Моя правая рука, секретарша и просто лучшая подруга. — а экс-оппозиционер ей красивую характеристику дал! Становится снова неловко. Ю. стеснительно жмёт руку послу, запоминая его имя и старательно пытаясь не завизжать от комплиментов. Когда она привыкнет к добрым словам? Неизвестно. Позже все отправились кушать, говорить и Абросимова просто топталась возле начальника, не зная, что ей делать. Она выпила немного шампанского. И ещё… Попробовала пунш — да, Лёша не врал, он реально классный! Поговорила с какой-то женщиной о верхних фресках, посмеялась с ней со странных париков на мужчинах времени подписания Декларации, пообсуждала экономику Америки во времена «Великой депрессии» с тремя интеллигентными мужчинами и убедилась: в её случае алкоголь только помогает расслабиться. Расслабиться, но не потерять интеллектуальную хватку! Внезапно её пугает резкое появление Алексея, который, нахмурившись, спрашивает: — Без начальника пьёте, дорогая моя? — Ну, да… — Абросимова пугается, но он лишь добродушно отмахивается: — Я шучу! Не бойся так. Не в моей компетенции ругать тебя. Я могу только тебя хвалить. Ты, кстати, молодчина, полезные связи заводишь! — Я просто поговорила тут с пару-тройкой людей, ничего такого, я просто с ними подискутировала. Никаких связей, сами понимаете. — Не знаю, не знаю… Но искусствоведша из Русского музея, профессор на экономическом факультете МГУ и тот, кто пишет в колонку Форбс уже тебя запомнили. В три голоса отзываются о тебе как о интересной женщине. С дебютом тебя, моя блистательная Йу! — русоволосый поднимает бокал игристого чуть вверх, делает вид, что цокается с подчинённой и делает один глоток. Его тонкие пальцы так изящно держат напиток… Так, о чём это они? Спустя некоторое время и сам глава государства расслабился. Он уже стоял в сторонке вместе с Ю., не обращая внимания на тех, кто вокруг. Начала играть приятная музыка, кто-то шёл танцевать, а кто-то всё ещё болтал без устали. Навальный повернулся к девице и спросил: — Слушай, может отойдём? Здесь душно и скучно. — Я только за. Мне уже надоело. — Юля с радостью побежала за ним, идущим куда-то подальше. Они вышли на балкон, который выходил на дворик здания. В дворике было пусто и темно. Оттуда тянуло вечерней свежестью. Чуть опираясь одной рукой на мраморную основу, мужчина улыбчиво спросил, протягивая вторую: — Потанцуем? — Конечно. — как только блондинка подала руку, она сразу же оказалась в несильных объятиях. Над ней звёздное небо, недалеко играет «Fly me to the moon», исполненное мягким баритоном и слышное аж до того же балкона, одним словом — красота. Раз-два-три, танец неспешный и простой. От этих движений не надо ожидать техники, это просто танец двух друзей. Ничего более. Да, допустим, от горячего дыхания Лёши у женщины бегают мурашки. Да, у Ю. появляется неистовое желание перебирать эти русые пряди, которые мягко освещены лунным светом, но это просто желания и реакции организма, подогретого алкоголем. Ничего более. Песня и танец степенно доходят к середине действия. Навальный шепчет ей прямо в ухо: — Я могу тебя поцеловать? — Куда? — если он про то самое, о чём она думает, то о, да, конечно! — В губы. Если можно, конечно. — это «Да!» Юля произнесла с невероятной лёгкостью. Её первая стена на границе их субординации падает с треском и она знала это, но почему-то она не боялась. Ей было хорошо. Алексей мягко приподнимает её лицо, очерчивает пальцами её щёки, поглаживает и поочерёдно касается губами к ним, и лишь через секунду целует Юлю, слегка прижимая к себе. Он целуется медленно и приятно, поглаживая спутницу по спине. Его губы тёплые, мягкие и сухие, так хочется чувствовать их подольше… Трепет в поцелуе заставляет пару дрожать и переворачивать все чувства внутри себя. Поцелуй становится более глубоким, но отнюдь не более быстрым. В нём сохраняется та самая осторожная неспешность, которая очаровывает Абросимову. Пара отстраняется друг от друга уже тогда, когда на фоне певец тянет: «In other words, please be true, in other words, I love you».*² Чертовски символично. Они незаметно сбегают в очередной раз. Но уже в машину. Лёша просит водителя ехать в сторону дома, закрывает окошко в сторону шофёра и опять тянется к женщине. Та отвечает и в этот раз попадает в нечто более страстное. Их поцелуй быстрый, горячий и умопомрачительный. Навальный слегка оттягивает нижнюю губу подчинённой, заставляя ту вздрогнуть от неожиданности. Ей нравится! Она даже прямо демонстрирует это тем, что таки рушит его укладку, перебирая пряди шефа. Поцелуй продолжается чуть ниже — на шее, на плечах и остаётся в конечном результате на тыльных сторонах ладоней. — Юленька, ты — моя локальная богиня. — хрипло нашёптывает Абросимовой мужчина, поглаживая её по щекам. — Ты так прекрасна, чёрт, я хочу зацеловать тебя до смерти. — Тогда зацелуй меня, милый. Я только за. — тонкими пальцами Юля пробегается по его галстуку и аккуратно хватаясь за него, притягивает начальника к себе. Он тянется для очередного касания, а она лишь смеётся и отстраняется, комфортно размещаясь на сидении. За эти несколько минут её и пощекотали, и осторожно пощипали за щёки… Боже, что творилось? Девица возвращалась домой в прекрасном расположении духа, слегка пьяненькой головой и с опухшими от поцелуев губами. Увы, её ждал не совсем приятный сюрприз…***
Почему-то не удивилась, когда возле дверей своей квартиры увидела бывшего. Её, правда, впечатлил тот факт, что теперь его даже самые стрёмные шмотки напоминали бомжатские лохмотья. Раньше он из-за экономии даже носки перешивал, а это что? Ну и фиг с ним! Что Ромочка тут забыл? — Ты такая красивая сегодня-я-я! — фу, от него ещё и дешёвым пойлом несёт! Кошмар. Блондинка стала чуть подальше и шикнула: — Молчи и проваливай, мне не до тебя сейчас. — Ну-ну, принцесса, не обижайся. — парень делает неловкий реверанс и чуть не падает. Клоунада, ей-богу! — Твой рыцарь снова здесь… — И ему надо брать своего дохлого коня и уебывать отсюда подальше. А теперь, отойди от двери. Быстро! — конечно, идея пырнуть его ключами, чтобы пройти в квартиру без препятствий, звучит заманчиво, но стоит ли оно того? Не думаю. — Чего так грубо сразу? Я ещё ничего не рассказал. Мне надо было скрыться, потому что… Я сделал ребёнка одной бабе, ну, там удержаться было тяжело, она такая — просто вау! Ты, честно говоря, напротив неё фригидная сука… — Закрой ебало и уходи, я считаю до трёх. — Минуточку! И так, деньги у меня закончились, я должен был разгребать проблемы, а теперь, у тебя всё окей, ты можешь сделать нам свадьбу… Ты же вроде богатая. — Да, богатая и мне такое быдло, как ты, не нужно. Понял? Уходи отсюда. — Ах так! — Роман приблизился так, что неприятное дыхание было направлено прямо женщине в лицо. Его глаза налились кровью, а тело задрожало от гнева. — Нашла возможность и решила повыебываться? Да, может, у тебя и есть бабло, но это не значит, что кто-то захочет, кроме меня, тебя такую! Ты — жалкая замух… — Абросимова действует уверенно и быстро. Она одним ударом между его ног перерывает всю его блевотную тираду, а потом добивает его ударом по голове. Адреналин добавил ей силы в руки и её удары действуют успешно. Мужчина лежит на полу. На блондинку накатывает гнев и она тупо пиздит его каблуками, что-то гневно выкрикивая. Остановилась только тогда, когда поняла: она творит ужас. Она могла его убить… Но, к сожалению или к счастью, этот полудурок дышит. Он просто обессиленный и побитый. Это не значит, что он не напишет заявление в полицию…***
Следующее утро было очень напряжённым для Юлии. Она боялась, что она сядет за тяжёлые телесные, боялась вылететь с работы из-за дурацкого поведения… Чего она тогда только не боялась? Только себя. Но даже собственная вчерашняя жестокость её спугнула, так что, тоже считается как страх. Когда президент вызывал к себе, дрожь в руках только усилилась и появился ком в горле. Начальник сидел спокойно. Он учтиво попросил закрыть дверь, жестом указал на дверь и вздохнув, начал разговор: — Я сегодня утром всё время кое-что прокручивал… Ты догадываешься, о чём я? — женщина кивает. — Отлично. Тогда нам будет легче. Так вот, я всё время думал о нашем поцелуе. Я помню, что это было по обоюдному согласию, помню, что нас никто не видел, но меня кое-что смущает. Я из-за этого не могу нормально воспринимать этот поступок. Возможно, тоже подумаем вместе о чём же я? — Вам не нравится то, как мы нарушили субординацию и здоровые отношения «подчинённая-начальник»? — Ю. пытается догадываться и говорит очень робко. Мужчина почему-то качает головой: — Нет-нет. Я о другом. — он делает паузу, краснеет и сливается с цветом своего галстука. — Я о том, что… Боже, как же это сформулировать? Я целовал тебя вчера не по-дружески и мне неожиданно понравилось. Очень-очень понравилось. Это был самый лучший поцелуй в моей жизни и хочется ещё и ещё! Но понимаю, что это неправильно. Мне надо сдерживаться. — он опустил голову вниз, спрятав лицо в ладони. Ему очень стыдно и этот стыд нельзя сравнить с тем чувством, которое проявлялось в их первой поездке. Сегодняшний стыд — глубокий, жгучий и сковывающий. Он замораживает и сознание, и покой, и руки, заставляя только обожженный мозг работать и поддаваться мукам совести. Абросимову тоже гложет это. Её ещё добивает боязнь сесть из-за какого-то придурка, но это так, нюансы. Она делает первый шаг, не смотря на переживания. Юля стоит возле президента и нежно гладит его по голове, при этом стараясь успокоить мужчину (и себя, честно говоря): — Не убивайтесь так, Алексей Анатольевич. Мы тогда выпили немного, нас понесло и вышло то, что вышло. К тому же, никто не знает и мы можем сделать вид, что этого не было. Да? — политик лишь протягивает «Угу!» в ответ, а она говорит дальше. — Всё. Тогда мы забыли об этом. Этого не было. Нам показалось. — Не знаю, как ты меня терпишь. — Навальный убирает руки от лица и демонстрирует своё до сих пор красное лицо. — Хотя как-то своего экса ты терпела, да… — Стоп! А о нём откуда Вы в курсе? — Вчера Гриша заметил, что какой-то странный тип тусуется возле твоего подъезда. Этот чел зашёл тогда же, когда и ты, соответственно, Григорий отправился на разведку. Он стоял на лестничной клетке под твоим этажом, слушал, что творится и ждал, когда можно будет тебе помочь. Мне кратко пересказали то, как тот придурок к тебе обращался и я в шоке. Ты не заслуживаешь такого обращения. — русоволосый берёт секретаршу за руку и слегка сжимает её ладошку. — Гриша услышал то, как ты ударила парня и пошёл глянуть, что там. Передавал тебе, кстати, свой респект и сказал, что теперь тебя боится. — мужчина тихо хихикнул. — Он оттащил неизвестного куда-то подальше и всё. Дальше ничего. Не бойся, Юль. Даже если и этот хмырь напишет заявление, то у тебя есть смягчающие обстоятельства и два свидетеля, один из которых — президент Российской федерации. — Спасибо, Алексей Анатольевич. — блондинка вздыхает со спокойствием и от радости её тянет на глупые вещи. К примеру, хочется заобнимать своего шефа до потери пульса. Он, неожиданно понимая её хотелки, сам поднимается с места и аккуратно заключает её в объятия. Признайся, хочется ещё. Ну, ещё разочек взять и почувствовать его уста на своих. Хотя бы на миг… Абросимова тянется к мужчине и начинает мягкий поцелуй. Нежное соприкосновение губ заканчивается быстро. Навальному что-то пришло на телефон и он, нехотя, отстраняется. — О, это мой братец! — бодро восклицает он. — Вернулся из Берлина наконец-то. Стоп. В смысле, он планирует скоро прийти? Какого… чёрта? — видно, тут нечто другое должно было упоминаться, но при подчинённой решили не ругаться. Сама же Юля только вздыхает и смеётся. Её взбалмошный начальник в перипетии её жизненного круговорота как всегда подбросит ещё чего-то…