***
Первая половина следующего дня была непримечательной. Ну, разве что, Алексей по пути на работу пожаловался подчинённой, что его друзья что-то скрывают от него. «Я, конечно, не параноик, но надеюсь, что они готовят не государственный переворот!» — обеспокоенно шепнул он Юле, а та сдержала смешок. К счастью, нет. Для Вас, господин Навальный, этот сюрприз может показаться хуже переворота (а это уже ирония!). Все основное действие началось в обед. Девушка спокойно ждала, пока курьер привезет ей вкуснейший обед, занимая своё время ожидания пролистыванием ленты в соцсетях. Кто-то тихо кашлянул, пытаясь обратить на себя внимание, и ей пришлось поднять голову вверх. И подняться самой. Перед ней стоял симпатичный, кареглазый шатен. Он поправил упавший на его лоб кудрявый локон, улыбнулся и спросил мягко: — Я не помешал Вам трапезничать? — незнакомец был примерно одного роста с Алексеем и какая-то странная схожесть была между этими двумя. Похожая улыбка, смешок в глазах, взгляд… И это только начало! Методом исключения можно было констатировать — это его брат. Блондинка улыбнулась в ответ: — Нет-нет, мы даже не начинали… Курьер ещё в пути. Если Вы ищете господина президента, Олег Анатольевич, то он в кабинете. — Навальный-младший восхищённо ахнул. Он сразу же спрашивает: — Ага, значит, это Вы та самая госпожа Абросимова, которая всё и всех знает. — мужчина протягивает руку. — Я рад знакомству! Много наслышан о Вас. Действительно, мне не соврали, Вы — прелестница.* — он осторожно целует тыльную сторону ладони Ю., пока та краснеет и хихикая, отвечает: — Спасибо! Я польщена… Но меня переоценили, я ж не энциклопедия… Этот милый обмен вежливостями, который едва начался, обрывается громким кашлем. Оказывается, Алексей Анатольевич вышел из кабинета и стоит прямо на его пороге, недовольно наблюдая за процессом общения. В его синих глазах мелькнула какая-то ревностная искорка, а сам он был нахмурен, словно туча перед дождём. Мало того, эта жгучая ревность проявлялась ещё и в позе! Политик стоял, опёршись на косяк двери, держа руки в карманах. Пытается выглядеть более доминантно? Да. Но пока это похоже на маленького, милого ребёнка, у которого мама забрала постирать любимую игрушку. Не в обиду, но иначе ассоциацию подобрать нельзя было. Президент цокнул языком, начиная диалог твёрдым и слегка холодным тоном: — Здравствуй, братец! Табличка указывает, что мой кабинет здесь. — он показывает пальцем в комнату за его спиной. — Не понимаю, как ты мог так сильно ошибиться. Ты был на полпути, кажется… — Здрасьте-здрасьте! — Олег отходит от стола Абросимовой и усмехается. — Я просто решил не забегать сразу же к моему бурчащему брату-старику, а выбрал остановится и поболтать с очаровательной Юлией Борисовной. Не думаю, что наша короткая беседа так сильно отняла время, выделенное мне на посещение твоей рабочей обители. — дверь за братьями закрылась и блондинка лишь могла догадываться о содержании их следующих реплик. В любом случае, за дверью было слышно бурное обсуждение и оно, увы, не увлекало девушку, которая дальше ожидала свою еду. Не увлекало до того времени, пока она не услышала своё имя. Слава богам, можно было встать и осторожно приложить ухо к деревянной поверхности. Вопреки надёжности, некоторые моменты можно было учуять даже сквозь ДСП. — Не заигрывай с моими подчинёнными! — дальше неразборчиво. –…не пошлёт и не обвинит, а другая… — Что другая? Я даже и не заигрывал! Вежливый разговор и, — опять неразборчиво, –…ты ревнуешь, что ли? — Я?! Нет! Не говори фигню. — было непонятно, там было сказано точно «фигню», «херню» или «хуйню». Но учитывая то, что это синонимы, которые просто отличаются разной степенью мата, то смысл не меняется. Юлия присела на место и прыснула от смеха. Конечно же, Навальный-старший приревновал. Это легко было понять, но его упёртость не даст ему признать факт видимости его чувств. Однако, одно было непонятно — у них ничего нет (и не будет, ибо нельзя!), зачем ревновать-то? Был вариант ответа «после поцелуя глава государства воспылал к тебе любовью», но это маловероятно. Как и в случае с Юлией. Она чувствовала к шефу нечто нежное и теплое, но это была дружба. Дружба, что дважды позволила себе вытечь за края субординации, но подобного больше не повторится! Никакого больше возрастания уровня человеколюбия (хотя, в их случае лучше было сказать, Абросимоволюбия/Навальнолюбия) и всё! Тчк. Абросимова уже успела слопать половину острого вока с курицей, пока длилась аудиенция брата президента. Визит закончился синхронно с едой и скрип двери одновременно слился в один странный звук с шипением сладкой газировки. Алексей вышел, чтобы провести брата и, наверное, это означало, что он вновь не хочет допустить диалог между своей секретаршей и своим родственником. — Я и сам могу найти выход! — Олег шутливо злится из-за этого и оборачиваясь к Ю., бросает на прощание довольно краткую, но странную для некоторых фразу. — До вечера, Юлия. Услышав это, политик на миг застыл с приоткрытым ртом от удивления, а потом, через секунду, обернулся к подчинённой. Он смотрел ей прямо в душу удивлённо, потерянно и очень грустно. Но ничего спрашивать, чтобы прояснить ситуацию, не стал. Просто метнул тоскливый взгляд, развернулся и до вечера просидел в кабинете, даже не поев. Юлия не трогала начальника. Нет, не из-за того, что не в её компетенции было заботиться о его рационе питания и комфорте, а из-за того, чтобы не накалять обстановку. Если она полезет к нему с вопросами по типу «Всё хорошо?», лучше не станет. Может стать хуже, но, о’кей, это уже другое… Навальный вышел из кабинета, пытаясь скорчить лицо поспокойнее. Он тихо спросил: — Ты готова? — Угу… — Абросимова уже закрывала сумку, но к её плечу кто-то коснулся. Кира! Ну и вездесущая. Она же только с какой-то там конференции… Бодрости у неё хоть отбавляй. Можно было ставить её в антитезу к Алексею, который апатично палил в одну точку. Девушка быстро спрашивает: — Я могу украсть твою секретаршу и уехать с ней? — У неё спрашивай, я ей не хозяин, чтобы что-то решать. — глава государства всё ещё грустный. Его подбадривать прилюдно тоже не получится. Да и Юлия, при всём сожалении, не сможет это сделать даже тет-а-тет. Она просто не знает, что именно надо сделать, чтобы успокоить Лёшу. Так что, она чисто плывёт по течению обстоятельств, запоминая, чего ей надо пофиксить (первый пункт, который надо исправить — ревность господина Н). — С Вами, госпожа Ярмыш, хоть на край света. — Ю. шутит, весело упорхая с ней под ручку из кабинета. В прощальном взгляде экс-оппозиционера вопрос «А к кому теперь мне ревновать Юлю?».***
— Я решила уйти с тобой побыстрее, чтобы мы были первыми у меня дома. Успеем заказать пиццу, купим чего-то выпить. — Ярмыш планирует всё довольно решительно и при этом ещё и собирается ехать за рулём. Юлий Цезарь, ей-богу! — Если ты не против, конечно. — Я только за. Второй день подряд пить пиво — идея так себе, но я на это забью сегодня. — блондинка взглянула через окно, пока машина ещё не выехала из парковки. Алексей Анатольевич только-только сел в машину. Чувство подавленности все ещё зрело на его симпатичной и убитой грустью физиономии. Мотор тихо рыкнул и милый Ситроен рванул с места. Всё дальше шло, как по маслу: небольшая закупка в Азбуке вкуса, потраченные деньги на импортную выпивку, заказанные две пиццы большого размера… Остальные прибыли через пару минут после того, как девушки забрали пиццу у курьера. Юля удивлялась одному: в ФБК все высокие работали или это просто совпадение? С Олегом она уже была знакома, а вот с двумя другими молодыми людьми — только заочно. — Георгий Албуров, приятно познакомиться. — добродушного вида мужчина в гавайской рубашке пожал женщине руку первым. — Я много наслышан о Вас, Юлия Борисовна. Лёша нам всё уши прожужжал про то, какая Вы — классная работница. Мы аж завидовать ему начали! — Соглашусь. — другой, кареглазый мужчина, при виде которого почему-то возникла ассоциация с булочкой с корицей, кивнул в знак согласия и тоже поздоровался с Ю. за руку. — Только он не учёл одного: мы можем переманить Вас к себе. Я — Иван Жданов, кстати, и мне тоже дико приятно познакомиться с Вами! — Переманить Юлию к себе? Скорее Россия будущего падёт, чем это случится, ребятушки. — Кира вмешивается в разговор, ловко открывая каждую бутылку пива, что стояла на столе. — На этой женщине держится вся квинтэссенция нормального настроения главы государства. — Не скажу. — вяло и внезапно отозвался Олег, который устроился полулёжа на удобном диване. — У него настроение само по себе меняется. Вот, допустим, я сегодня забежал к нему в АП. Поздоровался с Юлей, поболтал немного, а он в кабинете меня уже обвинил в непотребствах и прочем дерьме. Пардон, дамы. Не хотел употреблять это слово. Мне кажется, просто на него так влияют новые переживания и от этого он столь чувствителен. Юлия Борисовна, подскажите, пожалуйста, он не влюблялся ни в кого в последнее время? Оу. Девушка чуть не подавилась пиццей, но как-то пришла в себя. Может, в неё? Да нет, чушь собачья. Она отвечает шуткой: — Только в реформу КПК. Он неделю вынашивает план проведения реформы. Иван Юрьевич, наверное, это тоже слышал. — Жданов, как министр юстиции, кивнул в знак подтверждения. Относительно быстро тема обсуждения перешла к главному — дню рождения. Итак, по мнению экспертов было два варианта празднования. Вариант первый: вечеринка-сюрприз. Плюсы: классно, неожиданно, прикольно. Минусы: Навальный может быть задолбанным в край и ему эта вечеринка будет лишней. Вариант второй: ищем место в графике, снимаем домик и везём господина президента за город. Плюсы: можно отпраздновать без лишних глаз; круто, забавно. Минусы: придётся постоянно держать руку на телефоне в случае чего; тяжеловато найти свободные сутки для отдыха. Из всех более доступным казался вариант №1. Его и решено реализовывать. Олег притащит ключи, Жора закупится декором, Иван — едой, Кира — выпивкой, а Юля доставит именинника в квартиру. Всё просто. Наверное… Но для Абросимовой был открыт один вопрос: а что она ему подарит? Не себя же!***
Пришлось облазить весь Интернет с таким вопросом. Честно говоря, ничего классного и необычного не нашлось. Ручки «Паркер», огромные панно из кожи, Библии в кошмарных золотых переплётах с намёком на цыганщину и это только начало списка! Не в силах терпеть это изобилие пафоса и безвкусицы, женщина не стала больше рыскать по сайтам с премиальными подарками. Решила сделать что-то сама. Но что? И ответ пришёл сам по себе. Ну и визит в магазин винтажных прикольных штучек пригодился, она там и купила ещё кое-что к подарку… Юля купила своему шефу две виниловых пластинки: одна старенькая, но добротная и с песнями «Queen», вторая с творениями «Depeche Mode». Потом пробежалась по магазинам, запаслась материалами и побежала творить. Её навыки шитья оставляли желать лучшего, но бог послал нам, людям, прогуливающим уроки труда, туториалы в Ютубе и пошаговые инструкции из Пинтереста. Итак, женщина делала для своего шефа… подушку. Небольшую, компактную, такую, что помещается в сумку, и самое классное — с тайным кармашком, который можно будет найти только, если найдешь молнию и язычок замка к ней. Она подсмотрела эту идею, чего греха таить, в детском магазине и вспомнила: Алексей Анатольевич в поездке постоянно спит на руке и позже жалуется на дискомфорт. А ещё он вечно теряет всякую мелочь и, возможно, с этим милым презентом он перестанет это делать… Дважды эта идея казалась Абросимовой невероятно глупой, ещё дважды представлялась невероятно милой. В конечном результате, плюнула на все мысли и просто начала творить. «Мне кажется, — думала она, — ему понравится сам факт того, что кто-то сделал ему что-то милое своими руками». Подушка вышла милейшей: она была пухленькой и вместимой внутри. «Пиксельной» вышивкой серыми нитями на белом фоне была выведена надпись «Лучшему президенту», а внизу под этими словами было сердечко, выполненное точно в таком же стиле. Девица решила не отдавать подушку пустой — она купила две сделанные кондитерской шоколадки с кешью, цукатами и карамелью. Их она положит в подушку уже 4 числа перед тем, как отдавать подарок. А пока надо ждать и готовиться… День «икс» наконец настал и блондинке пришлось приложить максимум усилий, чтобы освободить весь график Навального полностью. Он удивлённо переспрашивал, точно ли у него ничего нет и размышлял, почему никто с друзей не поздравил его. За первые пару часов Лёша принял кучу звонков и подарков от других, но от его ФБКшников было только молчание. И было видно, это его разочаровывает. Надо брать ситуацию в свои руки. Юля незаметно посылает смс Олегу, тот звонит брату и просит срочно ехать домой. Веселье начинается! Глава государства, даже не разбираясь, садится в авто и мчится на всех парах в квартиру. Абросимова же спокойна. Она отчитывается Кире о том, что всё хорошо и они уже у дома. Как только Алексей нервно открывает дверь, слышится громкое, единогласное «Сюрпри-и-из!». Сначала политик застывает, молча обводит взглядом компанию и только через миг негромко тянет: — Это потому вы все так долго скрывались от меня и шептались? — он улыбается и вздыхает. — Боже. Я уже предполагал худшее! Лёша порывисто обнял каждого, но почему-то свою подчинённую он обнимал особенно тепло. Он быстро шепнул ей перед тем, как отодвигаться: «Я теперь понял тему твоего рандеву с Олегом.» Такое впечатление, будто вообще подобное должно его заботить… Глупость, но спишем это на эмоции. Вечеринка официально открыта! Начали с подарков. Жданов неожиданно подарил новое ружьё, Албуров купил кучу плюшевых акул в разных костюмах для Алексея (он мотивировал причину покупки такого презента тем, что именинник вечно отбирал у него такую же акулу), Олег презентовал закастомленный проигрыватель пластинок (у гениев мысли сходятся!) и картину, которую он именовал портретом именинника. Ну, на самом деле, это скорее выглядело как карикатура на странного дылду с белесыми волосами, огромными глазами и красным словно баннер КПРФ галстуком, а не изображение любимого братца. Навальный принял подарок, конечно, но всё же оставил нотки недоверия в комплименте насчёт художественного таланта своего родственника. Остались только Кира и Юля. Первой пошла пресс-секретарша. У неё как подарок была огромная коробка, которую пришлось открывать и разматывать минут десять. Внутри коробки были огромные ботинки, предназначение которых сначала не было понятным. Но потом, после радостного вздоха со стороны президента и его довольно протянутого: «Это же из Зельды!» прояснилось, что это ботинки, сделанные так, словно это ботинки из игры, в которую экс-оппозиционер ранее рубился часами. Абросимова чувствовала себя пристыженно. Её презент не так помпезен и не такой крутой… — А ну-ка, госпожа Абросимова, позвольте! — политик осторожно взял из её рук подарок и мигом снял упаковку. На его лице в очередной раз появилась улыбка, но, как и объятия в начале праздника, она была особенной. Какой-то возвышенно-нежной, очаровывающей, ласковой… — Откуда ты узнала? Я не рассказывал тебе о моих вкусах в музыке. Да и пластинки, граммофон, вы с Олегом сговорились? — Не-а, просто у гениев мысли сходятся. — хохочет Юля вместе с Навальным-младшим, который подмигивает в ответ на эту сентенцию. Подарок осматривают дальше: — Подушка! Чёрт, а она ещё с… Тайным карманом? Оу, мне это явно пригодится. Что тут написано? «Лучшему президенту»… — взгляды пары пересекаются и, о боги, такую волну радости и тепла женщина явно не ожидала увидеть. — Льстишь мне. И пытаешься разозлить моего тренера, который запрещает мне вкусный шоколад. — снова смех и за ним уже слышно другое. — Спасибо, Юль, мне очень-очень понравилось. То, что надо и со вкусом. Чёрт. Лёша легко, совсем невесомо чмокнул подчинённую в щеку, заставляя её краснеть и глупо улыбаться. Она отвлекла себя от этого, чтобы не выдавать эмоций, и после распаковки презентов увлеклась уже в общее действие, а не разговоры на двоих. Интересно, а компания заметила их соприкосновение? Дай бог, чтобы не заметила… Но ладно, это неважно. Дальше началось разрозненное нечто. Общение, громкая музыка на фоне, питьё за всё хорошее и ничего плохого — это всё, что происходило сейчас. Ярмыш легко пританцовывала под Граймс, Георгий с Иваном пытались выпытывать у Олега о том, где он раздобыл граммофон, а Юля с Алексеем молча рассматривали всё происходящее. Мужчина сам начал разговор: — Твоя внимательность к деталям меня очень впечатлила. Меня тронуло то, что ты так помнишь о каких-то моих хотелках или вещах, которые просто мне нужны. Спасибо, Юленька. — Юленька? Юленька, да-да, не послышалось. Девица снова краснеет, негромко отвечая благодарностями, но Навальный останавливает её поток из «Спасибо!». Он кивает на оставшуюся компанию, которая подрубает музыку. Кажется, кто-то решил начать с чего-то полегче, чем техно, и включил джаз. Только не начните целоваться под такое как в прошлый раз. Президент подаёт руку, уверенно спрашивая: — Потанцуем? — Как тогда, в посольстве, что ли? — с лёгкой насмешкой переспрашивает девица, но он только хохочет: — Э, нет, я, конечно, именинник, но позволять себе целовать тебя на публике не стану. Придётся повторять наш прошлый опыт и убегать. Так ты согласна или нет? — блондинка кивает и сразу же чувствует тёплые, сильные руки мужчины на своей талии. Жданов и Албуров, которые уже хотели также пригласить Абросимову на танец, мирно отступили в сторону и закачались в самостоятельном танце. Недалеко кружила весёлая Кира вместе с Олегом, короче, милота повсюду. — Мне нравится. — говорит девица так, чтобы её слышал только шеф. Он шепчет в ответ: — Нравлюсь я, нравится наш танец или тебе по вкусу наш праздник? — Всё и сразу. — честно и кратко. Парочка синхронно улыбается, ускоряя танец. Оказывается, на танцполе они одни. Но сами этого не замечают, а просто танцуют. Ничего такого. Только неловко брошенные взгляды друг на друга и всё. По крайней мере, пока что.***
Всё дальнейшее время было насыщенно кучей разных активностей и… любопытных взглядов со стороны всех, кроме господина президента и его секретарши. Видно, после их танца у некоторых появились вопросы, но пока никто ничего не спрашивал. И слава богу. Близилась ночь и все постепенно собирались домой. Ярмыш и Олег укатили первыми (они живут поблизости, так уж исторически сложилось), Албурова забрала его девушка (Жданов уехал вместе с ними), последней осталась только Юля. Она уже начинала обуваться, как вдруг её напугал мощный звук грома. Негромко ругнулась и продолжила дальше надевать туфлю, но снова ударил гром, а за ним послышались резкие звуки дождя, который хлестал крупными каплями по окнам. Абросимова вздыхает, звонит в такси, но ей учтиво сообщают: «Свободных машин нет!». И все, чёрт возьми, решили именно в этот час куда-то ехать! Класс! — Может, я вызову водителя, чтобы он тебя подвёз домой? — Алексей стоит, опёршись на дверь в гостиную и рассматривая уставшую секретаршу. — И время, и погода не та, чтобы добираться домой на общественном транспорте. — И то самое я могу сказать про Ваших бедных водителей, которые отдыхают. Не стоит. — Юля отмахивается от такой возможности, но глава государства настойчив: — Ладно, тогда… Я отвезу тебя сам! — Вы машину продали ещё до выборов, сами ж говорили… — А, ну да. — они помолчали недолго и внезапно, политик неуверенно тянет дальше, — Прозвучит ужасно, но, может, переночуй у меня? Упс. Это слишком неожиданное предложение. Сначала женщина застыла, покраснев, но потом, отойдя от впечатлений, начала парировать: — Но я же буду Вам мешать! И вообще, Вы должны выспаться, а на диване это у Вас вряд ли получится… — Всё хорошо, я посплю и так, от одного раза у меня ничего не случится. — Лёша говорит с невероятной уверенностью и спокойствием, которое ещё и проявляется в его плавном касании к плечам секретарши. — Тем более, как-то грустно прощаться с торжеством в одиночестве. — Допустим, Вы меня уболтали. — с такими навыками убеждения экс-оппозиционеру стоило идти в дипломатию, это точно. Юлии было как-то неловко. Всё-таки, принимать гостей и на ночь — затруднительно… Правда, судя по последней фразе мужчины, он и не против. Ему нормально. Он бодро и весело ведёт подчинённую в гостиную обратно, бросая ей «Я на минутку!». Вернулся не с пустыми руками, а с теми же подаренными ею плитками шоколада и бутылкой шампанского. На аргумент о том, что утром будет болеть голова, только отмахнулся кратким «И что? День рождения бывает раз в году, а работаю я каждый день». Чёрт с этим всем, он прав! Навальный легко открывает бутылку (иногда он кажется слишком сильным), наливает напиток в два чистых бокала и подаёт один из них блондинке. — Откровенно говоря, давно хотелось сидеть вот так на праздники, с… — он сделал паузу, задумался и продолжил через миг, — хорошим человеком и наслаждаться беззаботностью. Мне давно этого не хватало. Спасибо за то, что согласилась остаться. — последнюю фразу политик произнёс совсем тихо. Он поднял бокал для того, чтобы цокнутся ним с секретаршей, и тем самым тихим голосом повёл дальше. — Выпьём за то, чтобы сидеть в такой уютной атмосфере почаще. Стекло слегка завибрировало от сильного соприкосновения бокалов. Дальнейший миг — это покой со вкусом фруктов, осторожной горечью брюта, со сладостью темперированного шоколада и смехом из-за глупейших, вброшенных мимо темы шуток. Свет от неяркой лампы падал на бледное лицо главы государства, мягко очёрчивая каждую черту его лица. Внезапно Н. печально вздохнул и обернулся в другую сторону, из-за чего на его лицо просто упала тень. Он цокнул языком, начиная рассказ о кое-чём другом: — Я, честно говоря, не хотел это говорить, но не могу не рассказать. Короче, пару дней назад я приревновал тебя к Олегу. — после «Я уже догадалась!» от девицы президент хмыкнул. — Я думал, что это было не так ясно. Собственно, есть опредлённая причина, по которой я так сделал… — он поднял глаза вверх, то ли пряча взгляд, то ли пытаясь сформулировать всё то, что хотел сказать. — Мне жаль тебя терять. — От знакомства с Вашим братом я бы не потерялась, Алексей Анатольевич. — Ю. не выдержала и начала хохотать. — Он у Вас не чудовище или не маньяк, чтобы мне пропадать. Всё ж хорошо! Или Вы о другом? — Именно. — Навальный повернулся к подчинённой снова, поставил пустой бокал на стол, вернувшись к мягкому, тихому тону. — Ты просто очень важна мне. Когда ты вышла на больничный, мне было довольно тягостно. И это я не про объем работы или кофе, нет! Я о том, что ты стала мне очень близкой подругой. Я…люблю тебя? хочу тебя?
-… невероятно ценю тебя, как личность, Юль. Ты — лучшая. — ну, частичного желаемого кое-кто не услышал. Ладно. Бывает. Лёша поддался чуть вперёд, быстро шепча «Я могу тебя поцеловать?» и после одобрительного кивка от Абросимовой, притягивает её к себе. Это уже не были те робкие касания губ, которые были в его кабинете, но это и не была та обжигающая, нежная страсть, которая выплеснулась на приёме. Это было что-то третье. Что-то ласковое, тёплое, но при этом насыщенное чем-то возбуждённым... Юля внезапно обрывает поцелуй. Она спешит объясниться: — Я забыла кое-что Вам сказать! — Тогда я слушаю тебя. — С днём рождения Вас, господин президент. – и девушка вновь вовлечена в поцелуй, что в этот раз наполнен простой дружеской благодарностью. Они уснули вместе на том же диване сразу после поцелуя. Ничего потом не было. Усталость и самоконтроль взяли своё. На улице затишье, а дома – смесь посапывания, едва слышного храпа и цоканье часов. Спокойной ночи, господин именинник. Спокойной ночи, Юля. С твоим статусом мы ещё когда-то разберёмся.