***
С этого дня у Юлии начался настоящий спидран по вязанию. Она давно этим не занималась (если честно, то с класса восьмого) и после столь длительного перерыва было трудновато опять браться за это дело. Да и времени было мало… Приходилось вязать на выходных, во время обеденного перерыва и вообще, в любой долгий миг личного времени. Но женщине нравилось. Во-первых, почему-то для неё вязание было антистрессовым занятием (если не учесть моменты, когда она материлась, проклиная всё неудобство вязки). Во-вторых, свитер получился действительно чудесным! Мягкие белые нитки творили основу. А в центре свитера был красный восклицательный знак — узнаваемое лого Навального. Абросимова настолько постаралась, что даже сделала чёрный контур для логотипа. Марья-кудесница, чёрт возьми! Блондинкой руководило не только чувство собственной важности, но и то самое чувство дружбы, согревающее изнутри. Just for fun ебашим, угу. Верим в это. Ко дню празднования свитер был готов. Ещё вдобавок Ю. купила винтажную пластинку Pink Floyd и опять что-то сладкое. Сама вечеринка радовала не меньше результата проделанной работы. Ваня притащил странный чайник в виде не менее чудного кальяна и кучу сортов холодного чая, Жора приготовил нечто вкусное, изысканное и экспериментальное, Руслан крутил музыку, Кира принесла вишнёвый пирог в виде колпака Деда Мороза, Маша пронесла с собой три бутылки отборного виски… А вот Алексей Анатольевич отличился больше всех. Он сделал целую огромную кастрюлю с оливье. Да-да, прям огромнейшую. Это значило, что салат будет путешествовать долго: и домой к всем присутствующим, кроме г-на Н-старшего, и к его маме с папой, и к другим родителям, и дальше, дальше, дальше… По сравнению с эксцентричной кулинарной затеей своего начальника то, что сделала Юля, было чем-то скромным. Правда, ей тихо шептали «Спасибо!» за то, что это не ещё одна огромная кастрюля, допустим, селёдки под шубой. Абросимова принесла каждому маленький подарок — небольшую коробочку, в которой лежал пин*⁴ на ту тему, которая больше всего ему нравится. К примеру, Кире достался диктофон (как никак, интервью она раздаёт чаще всего), Жоре — корги и так далее. Пришло время раздавать подарки. Все разошлись к своим дарящим и подарки принимающим. Юлия заметила: получалось так, что она с Алексеем оставалась в комнате одна. Между парой повисло неловкое молчание. Они обменивались только заинтересованными взглядами, но дальше молчали. Так продолжаться больше не могло! Девушка уверенно начала: — Хороший сегодня вечер, да? — Да. Как в старые добрые времена. — Навальный ностальгически улыбается. Он смотрит куда-то вдаль и спокойно спрашивает дальше, — У тебя есть уже от кого-то подарок? — Нет. — абсурдный вопрос, но впрочем, куда удивляться? Лёша хорош в ораторстве другого плана. Кстати, он почему-то начал хитро лыбится. Одну секундочку… — Закрой глаза и увидишь, что будет. — прямолинейности Навальному хватало с головой. Ладно. Надо будет выполнить просьбу. Через миг девица почувствовала на коже запястья приятный холод. Она степенно открыла глаза и увидела очаровательные часы. Краска на круглом циферблате была интересного цвета — верхний круг основы был красным, нижний круг ближе к стрелкам был зелёным. Сам циферблат вообще был прикреплён не к ремешку, а к золотистому тонкому браслету. Стоп! Стоп! Это что?! Это от Gucci, что-ли? Да. Верно. Восхищение сменилось приятным шоком. Абросимова чувствует, что к её щекам приливает горячий румянец и это так контрастирует с холодным металлом у неё на руке! Чёрт. Медленно поднимая голову вверх, женщина прошептала: — Не стоило так тратится, я… — президент легко перебивает её своим уверенным «Стоило!». Он ласково смотрит на подругу, улыбается ей и берет её ручку с часами в свои тёплые ладони: — Ты этого достойна. Твой труд неоценим. Да и ты… Ты тоже бесценна, Юль. Во всех смыслах. — политик целует тыльную сторону ладони Ю., вызывая у неё невероятную бурю эмоций внутри. Нежность, радость и принятие ситуации — вот что сейчас приятно мучило госслужащую. А ещё он сказал, что она бесценна во всех смыслах. Значит, и бесценна, как женщина. Раз у президента есть такое заключение, то получается, он над этим думал. Точнее, думал о Юле. Ничего себе! Из размышлений отрывает голос шефа: — Всё хорошо? Тебе понравилось? — он явно взволнован. Это видно по взгляду и по тому, как он продолжает осторожно держать её руку. Полутьма и свет только от мигающих алым, зелёным и жёлтым огоньков гирлянды прекрасно очерчивает бледное мужественное лицо политика, которое хочется рассматривать много-много часов… Девушка решает не волновать друга дальше, поэтому легко бросает: — Всё хорошо. Я очень-очень довольна. Не знаю, как даже отблагодарить. — Так это же не всё! — Лёша отдаёт широкую коробку малахитового оттенка с названием бренда, вытесненным золотыми буквами. — Там внутри гарантия и сменные панели на циферблат любого цвета, какого захочешь. А ещё вот, — он протянул милый однотонный пакет из крафтовой бумаги тёмно-зелёного цвета, — это тоже тебе. Там классные штуки для релаксации и шоколад. — Спасибо, Лёш. — внезапно Юлия поцеловала начальника в щёку в порыве благодарности. Она лучисто улыбнулась ему, а он расслаблено улыбнулся. Кажется, такой реакции и ожидал. Блондинка достала и свой пакет с презентом: — Только Вы тоже глаза закройте. — после того, как политик покорился ей, она осторожно (хоть и с трудностями) надела на него свитер. Пришёлся как раз по размеру! Да и выглядит на мужчине хорошо… Женщина шепнула, чуть встав на носочки: — Есть. Остальное увидите дальше. — президент открыл глаза и повернулся к зеркалу. На его лице мгновенно появилась восхищённо-довольная улыбка. Он аж сиял изнутри. Навальный удивлённо спросил: — Это ты связала? — Угу. — Ого! Мало того, что ты связала эту сложную штукенцию сама, так ещё и успевала работать! — он опять повернулся к сотруднице. Внезапно русоволосый заключил подругу в тёплые, нежные объятия, шепча ей: «Ты просто восхитительна!». Он чмокнул её также в щёку, а потом пара застыла. Они посмотрели друг другу в глаза, не отпуская из объятий, и начали один из их тысячных дружеских поцелуев. Ласковых, горячих, наполненных особенной душевной теплотой поцелуев, которые сопровождаются поглаживаниями, перебиранием волос и лёгкой пульсацией где-то внизу живота. О последнем стоило умолчать. Первым оторвался Алексей. Он склонил голову на бок и начал: — Я хочу тебе что-то сказать. — Говори… — хрипловато и совсем тихо кивнула Юля. — Юль, я тебя… тебя… — и внезапно всё прервал женский крик. Госслужащие думали уже ворваться, но вздохнули с облегчением. Оказалось, что Олег просто подарил Маше мотоцикл. Ничего особенного, да. Так что там Навальный хотел сказать?***
Время ускорило ход до невероятной скорости. Январь и февраль прошли незаметно, только вот последний запомнился только несколькими мелкими нюансами, а март… Вот тут другая песня. Дело возвращения Крыма логически подходило к концу. Не прошло и миллион лет, как было решено, где, как и когда проведут саммит. Была пересчитана каждая копеечка контрибуции*⁵, было куча проверок от третьей стороны во главе с США, и вот оно — счастье! В предпоследний день февраля Навальный, сияя от внезапной гордости, позвал свою подчинённую за собой в кабинет, усадил её в кресло и, наконец, начал: — Юлия Борисовна, Вы любите Францию? — Зависит, в какой сфере. Французское кино мне не по вкусу. Вино тоже… Сыр люблю. — пошутила девица, — Что-то не так? — Да нет. Просто хочу Вас обрадовать. Мы едем в Париж! — он так произнёс это слово, что перед глазами женщины мигом пробежали три прекрасные дамы, танцующие кан-кан, здание Мулен Ружа, багеты, Триумфальная арка… Вот это сила интонации! Не удивляйтесь тому, что Юля вообще не в курсе поездки. Глава государства решил переложить обязанности по типу бронирования билетов, номеров в гостинице и прочего-прочего на другого человека и оставил сотрудницу только с делами внутренними. Их ей и так по горло хватало. — На саммит? — Именно. Поэтому заняты и спичрайтеры, и Ярмыш занята, и даже служба безопасности… — Мне надо что-то делать? — Нет. По крайней мере, пока что. Дела девице не нашлось. Всё было сделано до неё и «велосипед придумывать» не пришлось. Это знатно порадовало, ибо впервые за всё время Юля делает на работе ничего. Хотя за это ей платят! Чудесно, не так ли? Женщина ознакомилась с планом визита и не могла не радоваться — она и начальник прибудут в город за день до основных событий. Это значило, что у них свободная сутка и можно будет ознакомиться с достопримечательностями, купить себе что-то на память и гулять. Класс! Юлии уже не терпелось поехать побыстрее. День «икс» был особенным. Москву затянуло хмурыми тучами и столица явно не хотела отпускать своих жителей, но увы, приходилось прощаться. Такова жизнь, не всегда же стоит сидеть в родном гнёздышке. Полёт прошёл нормально и без эксцессов. Да и рассказывать о этих четырех часах нечего: пара попила кофе, посмотрела вместе фильм из всего предложенного репертуара на планшете Лёши и спала всё оставшееся время. Больше ничего. А вот с выходом из самолёта всё приобрело торжественную краску. Даже эта чудаковатая стеклянная махина, названная в честь главного деятеля французского Сопротивления, казалось прекрасной. Даже люди, даже деревья — от всего разило Европой и новизной. Юль, признайся, ты так реагируешь, потому что это твоя вторая поездка заграницу. Беларусь, Египет и Турция не считаются! — Я вижу, тебе уже нравится. — тихо замечает политик. — А это ещё здание аэропорта! — Ну да. — блондинка чувствует лёгкий прилив румянца. — Так хотелось бы рассмотреть город… — Этим и займёмся. — Навальный наклоняется и заговорщически шепчет. — Вдвоём. Замаскированные. — Батенька, да вы авантюрист! — мужчина хохочет в ответ. Пора ехать в отель. К несчастью, всю дорогу Ю. опять проспала. Ну, ничего, она ещё успеет всё рассмотреть. Собственно, само их пристанище на эти дни расположено на площади Согласия, 10. Учитывая ваши отношения, название очень красноречивое, не находишь, дорогая? Как сообщил водитель, к садам Тюильри и Елисейским полям рукой подать. Их отель — это, как оказалось, огромное здание, больше напоминающее дворец в стиле «неоклассицизм» со всеми присущими ему колоннами, завитушками, вылепленными деталями по типу лавровых веток и медальйонов, парапетами, нежно-бежевым цветом фасада… Казалось, всё и за час не рассмотришь! На фоне утреннего, лазурного неба отель Крийон выглядел невероятно удачно и вселял внутрь какой-то трепет, который чувствуешь, прикоснувшись к предмету искусства. Здесь была создана Лига Наций, здесь тоже останавливались главы разных государств… Символизм только добавлял торжественности всему происходящему. Войдя через стеклянную дверь с выгравированным серебряным цветом логотипом отеля, Юля поняла: ей к такой роскоши привыкать ещё долго. Хотя, глядя на её шефа, он то самое понимает. Пара слегка застыла в приступе неловкости и их от этого отвлёк беллбой*⁶, одетый точь-в-точь, как в фильмах — в фиолетовой ливрее и кепи в тон, украшеной внизу золотой лентой. — Ваши вещи уже в номере, господин и госпожа Навальный. — обратился юноша хрипловатым голосом с сильным акцентом. Было видно: он эту фразу зазубрил. Но как же он старался! Молодчина. Стоп! Он назвал Юлию… Навальной? Блондинка сразу же покачала головой, перейдя на английский: — Сэр, я — Абросимова, господин президент не мой муж! — Простите, мадам, я не хотел Вас обидеть. — бедный носильщик покраснел от стыда, но женщина приветливо улыбнулась, махнув рукой: — Всё в порядке! — внезапно пара поняла, что это они произнесли хором. У гениев мысли сходятся, да? Глава государства дал щедрые чаевые и потянул подругу за собой, чтобы побыстрее осмотреть номера. Уже на этаже оказалось, что у них один ключ. Хотелось спросить на ресепшене, но ответ пришёл методом исключения: у них двухкомнатный номер. То есть, разные спальни и ватерклозеты, но общая ванная и гостиная… Ой. — Если тебе дискомфортно, я могу уйти в другой номер. — предложил мужчина, открывая дверь и пропуская сотрудницу вперёд. Она остановилась и на выдохе произнесла: — Не-а. Не стоит. Мне здесь было бы комфортно, даже если бы мы спали на полу. — её можно было понять. Высокие потолки, тёплые тона вокруг, минимализм и просторность — это первое, что завораживает. Обстановка была пропитана здоровым французским гедонизмом класса «люкс». Короче говоря, даже к Эйфелевой башне идти не стоит, чтобы увидеть Париж и умереть. Хватает этого номера. Женщина уверенно вошла в первую спальню, которую увидела, и решила: спать будет здесь! Тем более, ей тут и вещи оставили… Ванная, кстати, тоже не разочаровала. Выполненная из мрамора и помещает двоих людей… Прогони то, что ты представила. Сейчас же! Сдержав свои бурные, подкреплённые внезапно накатившемся задором, фантазии, Абросимова вернулась в гостиную. Она чисто из интереса спросила: — И сколько же стоит эта прелесть? — Не так много, как кажется. — Лёша поставил холодную бутылку воды назад в чёрный небольшой холодильник с полустеклянной дверцей и повернулся к Ю. — Переживаешь за слухи? — после кивка он подошёл к девице и положил свои руки ей на плечи. — Всё будет хорошо. Я заплатил за проживание здесь не из кармана налогоплательщиков. А теперь стоит прогуляться, чтобы развеять всю нашу сонливость и русскую тоску. — он похлопал по плечу подругу и пошёл к себе. Ну, что же, пора переодеваться! На дворе было двенадцать градусов, так что пришлось одеваться ни тепло, ни холодно. Юля надела пальто цвета топлёного молока, чёрную водолазку (это база!), чёрные классические брюки и в качестве украшений дополнила этот образ двумя деталями: солнцезащитными тёмными очками и крохотной сумкой в тон водолазки. Она распустила волосы и взглянула на себя. Хороша, однако! В гостиной она пересеклась с политиком, который ахнул и грустно протянул: — А я-то оделся как шестидесятилетний немецкий турист… — он показал на свои широкие брезентовые штаны, коричневый вязаный свитер и дутую безрукавку. — Секунду! За минуту послышался страшный грохот и шум. Кажется, Алексей на себя что-то перевернул. Но вышел он довольно быстро. А ещё в каком наряде! У него было идентичное пальто, как и у подчинённой, только вот под ним был вязаный кардиган на тон светлее (и по всей видимости, он был надет на голое тело, там немного видно), чёрные джинсы и ремень. Минималистично и мило. Г-н президент решил также скрываться за линзами чёрных очков. Он улыбнулся: — У нас почти парный лук! — По всей видимости, да! Идём? — женщина первой протянула руку и пара отправилась на свой первый заграничный променад. Было решено: начнут с Laduree. В эту кондитерскую им им идти пятнадцать минут. Это мало. Свежий ветерок, куча симпатичных незнакомцев и весна добавляли романтику в эту спонтанную прогулку. Да и тот факт, что пара шла под руку, тоже что-то значил… Зайдя в кафе, они обнаружили, что, увы, все места заняты. Но это не помешало взять ассорти из 12 макарун в милой розовой коробке. По сравнению с московской Laduree, здесь не было пафоса и напыщенности, да и макаруны были вкуснее… Подкрепившись на свежем воздухе, госслужащие пошли в Лувр. Но их остановила очередь, длиннее всех советских, и пришлось довольствоваться открыточками и фотками на площади. Ничего страшного! Они ещё не раз приедут в этот чудесный город. Пришлось возвращаться немного в ту сторону, откуда пришли — в сторону Елисейских полей. Пара пришла на авеню Монтень — место с кучей бутиков. Девица не до конца понимала ход мыслей президента, который сюда её и привёл, но потом, когда он потащил её в магазин Версаче, всё стало ясно. Она, краснея, шепнула: — Это ещё зачем? — Хочу сделать тебе подарок. — Юля хотела что-то сказать, но её перебили. — И не стоит аппелировать часами от Гуччи, подаренными тебе на Новый год! Скоро же восьмое марта… — ну ладно. Тут и не поспоришь. Да и подарки — это всегда приятно, зачем отказываться?Глава государства сказал, что пусть Абросимова сама выбирает, что хочет. Он это спокойно оплатит. Внимание женщины привлекли новомодные чёрные туфли с толстым каблуком, платформой и ремешком с маленьким висящим лого бренда. До этого она видела их везде и ей они особо не нравились, но теперь было совсем другое дело. — Интересует эта модель? — послышалось за спиной на английском со щебетливым акцентом. Как же всё-таки французы по-разному говорят на одном языке! Фантастика. Блондинка обернулась и увидела высокую чернокожую консультантку, что мило улыбалась ей и вообще, выглядела чудесно в форменной одежде магазина. В этом городе и гетеросексуальность потерять не жаль. — Да. По правде говоря, я влюбилась в эту обувь… — мечтательно протянула Юля. — Я тоже… — девушка понимающе покивала ей, а потом вернулась к обязанности продать что-то. Пошли вопросы про размер и, наконец-то, вынесли их. Туфли её мечты. На изящной ножке секретарши они смотрелись очень экстраординарно. В подарок к покупке (какое счастье!) ещё шел платок. Просто супер! Чуть не расцеловав шефа за презент, девица пошла с ним дальше. Им пришлось ненадолго расстаться: он пошёл в ватерклозет в кафе, а она осталась среди разных магазинов. О, а это что? Халат, словно у богатой вдовы из винтажных американских фильмов? Берём! А это? Собственно сшитые корсеты в стиле Вивьен Вествуд, только там другие гобелены? И это нам надо! Как приятный сюрприз в последнем — незаметно подброшенная записка с номером девушки, которая мило говорила с Юлей. Красота. Спидран за пару минут по двум маленьким магазин прошёл успешно. Пара столкнулась друг с дружкой возле дверей того же кафе, куда и пошёл со своим делам Навальный. Вот это скорость! Мужчина посмотрел на ещё два пакета в руках подруги и улыбнулся. Париж так и манит на покупки, это факт. Так и прошли первые пару часов приключений наших друзей в столице Франции. Паре нравилось неформально проводить время вне рабочих ярлыков. В присутствии компании из бывшего ФБК отойти от них [названий «начальник-сотрудник] было трудновато, на работе это было вообще невозможно, а наедине всё было проще простого. Даже лёгкие касания не казались столь запретными, как раньше. На счёт них: да, эти двое дальше шли за руку. Ничего больше! Они были сконцентрированы на всякого рода красивых местах, что встречались им по пути, и разговорах. Несколько раз Юлия и Алексей ловили себя на том, что дополняют фразы друг за друга фразы. Это смешило и удивляло их, ибо такого уровня взаимодействия у них ещё не было. Разве что, поцелуй, объятия, обиды, ревность… Это для них обыденность, а другое — нет. Удивительно. После сытного обеда в маленьком кафетерии неподалёку от отеля и послеобеденного отдыха пришло время готовится к завтрашнему дню. Абросимова ещё раз перепроверила, готова ли речь г-на Навального, сверила те данные, которые у неё есть и которые ей будут, возможно, нужны, и повесила свой аутфит, в котором будет блистать, на манекен, стоящий недалеко от шкафа с её одеждой. Всё, с её стороны всё готово! Она постучалась в комнату к шефу, чтобы спросить, надо ли что-то ещё сделать, но ответа не последовало. Пришлось аккуратно войти. — Алексей Анатольевич, всё в порядке? — она сразу же ойкнула, когда заметила голову мужчины, которая виднелась из-под верха ширмы для переодевания. Политик покраснел, а за ним и секретарша, которая уже степенно делала шаг назад, извиняясь. — В-всё хорошо. — отводя взгляд, робеет президент. Он быстро натягивает на себя одежду (это по шуршанию слышно) и выскакивает в домашнем образе из-за ширмы. — Я же был прикрыт. — Всё же я не права, я не должна была к Вам ломится… — настаивает дальше Юля, но и здесь экс-оппозиционер апеллирует: — Всё действительно в порядке. Ты ко мне обратилась, ответа нет, ну и верно, что проверила, о’кей ли обстановка. Спасибо за бдительность. — они стояли молча каких-то пару минут. Тишину растормошил вопрос от Лёши: — Так ты что-то хотела? — Спросить, надо ли что-то ещё сделать. — Нет. А хотя сможешь! — мужчина открывает свой шкаф и вздыхает. — Вот глянь: у меня два варианта одежды на открытие саммита. Поможешь выбрать, какой лучше надеть? Вечер первого дня закончился те самым лейтмотивом, что и тянулся весь день. Шмотки правят миром, а в такой атмосфере, как эта, они решают всё. Это факт. Засыпая на большой и сверхудобной кровати, Абросимова понимала две вещи: 1) она будет присутствовать на историческом для мира событии; 2) она будет выглядеть там ослепительно. Благослови, Господи, самооценку госслужащих! Утро второго дня началось с бренчания будильника и не желания вставать так рано. Не всегда мы делать что-то sollen, чего мы очень wollen, ты же это помнишь! Быстро умывшись и приведя себя в порядок, женщина начала наводить марафет. Костюмчик под Шанель, только вот чёрного цвета, новенькие туфли, купленные вчера, аккуратная причёска (а не привычный пучок на голове) и лёгкий макияж — вау, ты прекрасна! Оставляя за собой в помещении шлейф парфюма, Юлия отправилась в гостиную. Её друг был уже тут как тут. Вчера пара долго и скурпулёзно выбирала ему вещи и их выбор оказался правильным. Чёрный костюм с иголочки, белая рубашка (куда без неё) и тёмно-синий галстук пришлись политику к лицу просто идеально. Навальный весело начал: — Благословишь меня на удачу? — И как же мне это сделать? — подхватив его задорный тон, воркочет госслужащая. Она чувствует сильные руки мужчины на своей талии и смотрит в его васильковые глаза. В взгляде русоволосого читается нежность и доверие. Алексей, ухмыляясь, продолжает: — А вот так! — он потянулся к ней, кратко поцеловал в лоб и остановился, ожидая этого же в ответ. Блондинка решила действовать немного сильнее. Для поцелуя ей даже не пришлось вставать на носки. Слава богам, каблук был средней высоты и можно было дотянуться к губам без проблем. Так вот, Ю. спокойно потянулась к губам президента и придерживая его за подбородок, впилась в уста крепким, страстным поцелуем. Алексей от такого напора аж застыл. За секунду Абросимова закончила поцелуй, вытерла своим платочком остатки помады с губ шефа и победно заявила: — Благословляю! — она открыла дверь и вышла с номера первой. Политик расплылся в довольной улыбке. Как же он обожает эту женщину! Машина легко доставила часть российской делегации (потому что ещё поехала Ярмыш, но она живёт в другом отеле и вообще, с кучей пресс-релизов и коротких интервью времени с ней повидаться нет) к месту, где будет проходить саммит. Выйдя с машины, Юля прищурилась из-за внезапных вспышек света. Фотографы работали во всю, фиксируя факт появления президента. Девица поняла, что её отдельно тоже щёлкнули пару раз. Ой! И началось! Едва появившуюся на горизонте Киру уже вовсю расспрашивали журналисты Дойче Велле, Навального фотографировали беспрерывно… Политик быстро шепнул: «Немного убежим от них. Я хочу попить». У столика с водой пара столкнулась с одной из важных фигур на этом событии — с президентом Украины. Он был идентичен своему телеэкранному изображению, т.е был улыбчивым и невысокого роста. Увидев коллегу, он протянул ему руку: — Ого, Алексей Анатольевич! Рад наконец повидаться с Вами вживую. А то мы только созванивались… — голос в жизни казался ещё хриплее. Странные метаморфозы. Главы государств пожали друг другу руки. Алексей, улыбаясь, ответил: — Да-да, и мне приятно познакомиться с Вами, Владимир Александрович. Рад, что наконец-то всё так хорошо заканчивается… — И я рад. — Зеленский затих на секунду, будто что-то вспоминал. — Насколько я же знаю, у Вас же родственники в Киевской области? — после «Угу!» со стороны Н. он продолжил. — Не странно, что именно Вы отдаёте Крым. У Вас генетическая память работает! — Льстите мне, однако, господин Зеленский! — Лёша хохотнул, но продолжил серьезнеё. — Да, у меня очень сильно работает ген. память. Я даже по-украински немного говорю! — Серйозно? А доведете? — с лёгким вызовом произнёс украинец, приподняв одну бровь. Так, Юлия, тебе в этом светлом раю со своими корнями делать нечего… — Ще б пак! — уверенно и твёрдо кивнул Навальный. — Я щоліта в бабці був, то й навчився трохи. І вірші Шевченка трошки знаю, і Франка… *⁷ — уловив удивлённый взгляд подчинённой, он перешёл на русский. — Моя секретарша уже пугаться начала. Небось, думает, что я признаюсь в сотрудничестве с СБУ. — А разве нет? — мужчины расхохотались и разошлись давать личные комментарии для журналистов. Перед тем, как удалится, русоволосый тихо заметил: «Раз так всё начинается, значит, всё пойдёт, как по маслу». Это был последний более-менее состоявшийся разговор пары. Всё это время они были, если не немного порознь, то заняты. После торжественной церемонии и вовсе не было возможности болтать. Честно говоря, иногда Юлия наблюдала за процессом с восхищением. Во время обсуждения Алексей был сосредоточен и эта серьёзность делала его… сексуальным, что-ли? Да. Именно таким. Встреча всего заняла у всех четыре часа. Завтра планировали задержаться уже подольше. Кроме Крыма оставался открытым вопрос военных преступлений со стороны российской армии на территории Украины и Навальный, как фактически главнокомандующий, должен разобраться с теми, кто приказывал, исполнял и вообще смел придумывать столь отвратительные вещи. Мужчина нашёл секунду кратко настрочить в чат с подчинённой: «завтра в 12 будет совещание. посиди в это время на улице». Судя по обсуждениям европейских дипломатов, прямые доказательства, в виде аудио, видео и прочего действительно могут шокировать. Юля немного услышала описание одного из видео, побледнела и от греха подальше отошла от обсуждающих. Э, нет, завтра она реально пусть лучше посидит на лавочке… Тем более, погода только к этому и располагает. Женщина уже на втором часу поняла, что эти туфли классные только в теории, но на практике — совершенный пиздец. Уже в конце первого дня саммита ходьба казалась невыносимой. Приходилось идти медленно и очень аккуратно. Ещё сломать ногу здесь не хватало! Выйдя из авто возле входа в отель, Абросимова почувствовала, что правая нога всё же подкашивается и — ой!, — слышно совсем лёгкий хруст. Сразу же появляется резкая, тянущая боль и блондинка едва сдерживается, чтобы не скрасить парижский шум всей красотой нецензурной лексики русского языка. На помощь ей приходит Лёша, который спокойно берёт подругу на руки и, невзирая на других, начинает её нести. Он опускает её на миг лишь однажды — в момент, когда надо было открыть дверь номера. Расположив сотрудницу на диване в гостиной, Навальный спешно опустился вниз и начал расстёгивать ремешки на туфлях. Необычайная лёгкость настигла девицу, когда с ног сняли эти чёртовы кандалы. Сама виновата, надо было их мерить перед покупкой! Политик осмотрел правую ножку и вздохнул с облегчением: — Это не перелом. Просто растяжение. — Уверены? — обеспокоенно уточнила блондинка. — Вполне. Если что, я вызову врача. — русоволосый удалился в другую комнату и принёс с собой маленький тюбик с чем-то. — Так-с, не переживай. Это обычная мазь. Вроде должна помочь. На коже ступни чувствуется холодок, а за ним приходит тепло. Алексей начинает осторожно массировать ножку Юлии, которая расслаблено откинулась на спинку дивана. Чёрт, ей давно не было так хорошо! Девушка взглянула вниз и остановилась взглядом на происходящем. Давай проанализируем всё, что вокруг. Президент Российской федерации стоит возле тебя на коленях и делает тебе массаж ног. Верно? Верно. Становится как-то неловко, когда осознаешь всё. А после того, как взгляды пары пересеклись, стало ещё хуже. Навальный смотрит так проницательно и так ласково, аж в душе что-то переворачивается. От него веет какой-то невинностью и покорностью и это не умиляет. А возбуждает. Боже, так же нельзя! Нельзя так думать! Женщина спешно отводит глаза, а экс-оппозиционер робко спрашивает: — Что-то не так? — Всё хорошо. — она не врёт, но и правду не говорит. Ей безусловно нравятся прикосновения г-на Н., но как же справится с неприличным желанием? Никак. Боже, блять, он ещё и в коленку её поцеловал! О Господи… После того, как президент приподнимается с места, Юлия неловко благодарит его и уходит к себе. Побрал бы чёрт эту овуляцию! Почему она началась именно сейчас?! Даже после сытного обеда и расслабляющего душа, которые так-то должны были отвлечь Абросимову, изменилось ровным счётом ничего. Она, вздыхая разочарованно, вышла из ванной комнаты, скрылась у себя и закрыла дверь на ключ. Есть только один способ это побороть! Мастурбация. Звучит радикально, но действенно. Тем более, нет никаких преград сделать это. Шумоизоляция в норме, на кровати можно раскинуться и взяться за дело! Юлия снимает с себя полотенце, оставляя его на полу и падает прямо на одеяло. На её бледное, обнажённое тело падают мягко-оранжевые лучи закатного солнца. Про себя тихо отмечает: «Ты немного поправилась!» и улыбается. Руками скользит по ключицам, родинкам, слегка сжимает грудь, спускается ниже, раздвигает ноги и почти за секунду находит свою самую чувствительную точку. Приходится раздвинуть ноги ещё шире. Прикрывая глаза и прокручивая у себя в голове прошлую картину, как-то легче было начинать. Сначала движение вверх-вниз. Ещё раз. Как же давно она этого не делала! Зря отказывалась от удовольствия. Чем дальше, тем быстрее темп и сильнее нажатие. Юлия аж изгибается дугой от такого нахлынувшего на неё наслаждения. В её ступнях покалывает, а рука соскальзывает и приходится начинать сначала. Тихо постанывая, представляет, как её ненаглядный всё ещё стоит возле неё на коленях, а она поднимает его за подбородок и приближает к… О боги! Кто это на пороге?! Абросимова опять не смогла кончить, ибо ей помешали. Она спешно прикрывается и шипит: — Какого чёрта?! — Ю-ю-юлия Борисовна, это я. — раздаётся испуганное Навальновское, — Я забыл постучать. Простите. Простите, прошу Вас! — на секунду показывается его бледнющее лицо, которое кажется живым только из-за робкого взгляда синих глаз и красных, словно флаг большевиков, щёк. — Я не хотел, ей-богу! — Я Вам верю, прекратите извиняться! Входите наконец. — женщина отворачивается, чувствуя, что и сама заливается стыдом. — Вы что-то хотели? — Да. — Алексей садится на край кровати и краем глаза присматривается к сотруднице, которая на грецкий манер набросила на себя тонкое одеяло. — Я хотел… хотел… Я забыл! Прошу прощения за беспокойство. Я не знаю, чего хочу. — он уже поднялся, как его остановило громогласное: — А я знаю, чего я желаю. — на физиономии блондинки появляется ухмылка, — Я хочу Вас. — блять! Она реально это сказала. Без шуток. Её карьера за эту миллисекунду может полететь чёрт знает куда, но Ю. всё равно это сделала! Да! Глава государства хлопает глазами и переспрашивает: — Ты серьёзно? — Да. Неловкое молчание длилось, однако, недолго. Навальный садится ближе к Юле, наклоняется и целует её, фактически наваливаясь на её хрупкое тело. Он убирает часть простыни, скрывающее её наготу и любуется женщиной, не скрывая своего удовольствия. — Ты — богиня. — глава государства пробегается пальцами по ключицам и груди, улыбаясь. — Прелесть. Просто прелесть. — в порыве хаотичного чувства он покрывает поцелуями щёки, а затем медленно целует и шею, и ниже, ниже… Дойдя до груди, остановился опять. «О боги, ты чудо!» — слышно совсем тихое. Обводя ореолы тёмно-розовых сосков и вызывая мурашки у Ю., мужчина начал ласкать их, чередуя то лёгкие потягивания, то игры с её сосками с помощью языка. Юлия не удержалась и протяжно застонала. Грудь никогда не была у неё особенно чувствительной, но почему-то под действием ласк Навального она… изменилась, что-ли? Это невозможно объяснить! Политик закончил с грудью и теперь расцеловывает животик. Он возвращается вверх ненадолго и оставляет поцелуи на россыпи родинок на молочно-белой коже блондинки, заставляя ту хихикать. Ей щекотно! — Стой, Лёш, я лежу тут в полном неглиже, а ты одет! — шутливо хмурится Юлия, поднимаясь с подушек. — Перед тем, как продолжим, я хочу тебя раздеть. — Как угодно моей даме. — покорно кивает глава государства. За пять минут он остаётся без рубашки и штанов. На нём лишь нижнее бельё, которое облегает… ну, это явно не горбик. Это уже холм. Пока в таком виде пусть Алексей и побудет. Так нормально. Абросимова только сейчас заметила, каким подтянутым и натренированным было его тело. Видно, что они госслужащие и на солнце бывают раз в пятилетку, но! Эта бледность служит чудесным фоном для телесного рельефа и синеватых линий вен. Прекратила восхищаться, тогда, когда её тихо позвали: — Юленька, давай продолжим? — тихо спрашивает экс-оппозиционер, ложаясь сбоку и опять поднимаясь «над» женщиной. — Конечно. — она даже мигнуть не успела, как вдруг её шеф оказался опять возле её междуножья. Он медленно раздвинул ей ноги, наклонился и провёл дорожку поцелуев от животика к лобку. Повезло, что она выбрита начисто! Острый кончик языка мужчины легко скользил вверх-вниз по клитору, задевая его и вызывая у всего тела Юлии нечто. Это нечто глубинное, тонкое и всеохватывающее, заставляющее тебя громко-громко стонать. Так давно такого не было! А если честно, никогда. Навальный играется, как может — то он водит языком по кругу, то он лижет клитор, задевая только центр, то посасывает его, словно сатисфаер… Хуже от этого не становится. Юля запускает пальцы в русые волосы партнёра и лениво перебирает их в процессе, одобряя каждое движение Н. Тело в один момент застывает, ощущения внизу живота такие, будто ты поднимаешься на американских горках. Выше, выше, выше, вы-ше-е! С протяжным, срывающимся на высокий тон стоном Абросимова кончает. Её тело потряхивает несколько секунд, ощущения тепла разливается по нему и… Спокойствие. Невероятно мощная волна удовольствия смыла всю усталость за день и добавила новых сил для следующих действий. Это был первый её оргазм за эти три года. Президент всё это время гладил свою любовницу, явно радуясь предварительному результату. Он собирался продолжить, но Ю. решила взять бразды правления на себя. Ненадолго. Она жестом показала прилечь на её место, затем поцелуями спустилась от губ к резинке нижнего белья. Увиденное дальше только подтвердило её прежнюю гипотезу. Природа и тут подарила всё лучшее Лёше. Большой, крепкий член с тонкими тёмно-фиолетовыми венами даже напугал женщину — а вдруг её порвёт? Но мужчина заметил метания и ласково обратился к ней: — Я буду очень-очень осторожным. Не переживай. — он своё слово сдержит, это точно. Это заставляло успокоиться. Ну, что же, познания в минете у г-жи А. были скудными, поэтому пришлось действовать по принципу интуитивных действий. Сначала Юля очень осторожно обнажила крупную головку, обвела её тонкими пальчиками, а затем поцеловав её с разных сторон, начала кружить своим язычком вокруг неё. Было трудновато ухватить весь диаметр сразу, поэтому пришлось поменять метод и выводить языком лишь одной девушке ведомые узоры по типу восьмёрок, петель и прочего-прочего. Алексей уже был на седьмом небе от удовольствия из-за этих простых ласк. По стонам слышно. Блондинка слегка отодвигается и пытается сделать всё «как нужно»: берёт член (точнее, ту часть, которая поместилась) себе в ротик и неторопливо посасывает его. На её голову ложится рука Навального, но он не подталкивает её к более интенсивному движению, нет! Он убирает упавшие ей на лоб пряди волос и больше руками к Абросимовой не притрагивается. — Молодец, Юленька, хорошо, — подбадривал мужчина между стонами, — ещё немного, да… Взглядом иногда девица поднималась вверх. Лишь на секунду. Политик лежал, прикрыв глаза. Его грудная клетка ритмично вздымалась вверх-вниз, одна рука лежала на колене, вторая — на животе. Он прикусывал губу в некоторых моментах или бормотал что-то одобрительное, не забывая при этом попросить продолжить. Такой мужчина и весь в её власти! Это заводит ещё больше. Юля привыкла к минету и даже успевала снова применять язык для дополнительной ласки, но на середине её остановил Лёша. Он поднял её к себе, подмял под себя и целуя в очередной раз за этот вечер, степенно вошёл в неё. Уютное и забытое ощущение заполненности — первое, что чувствуется особенно ярко. Президент остановился, подождал немного, чтобы Ю. привыкла к его размерам и только после этого продолжил. Первые толчки были плавными и глубокими, но чем дальше, тем быстрее темп. Жалобный скрип кровати, громкие и краткие стоны Абросимовой и тишайшие, робкие стоны Навального — это всё их общая Марсельеза, созданная этим вечером. А всё происходящее здесь — первая французская сексуальная революция, да-да. Как бы не звучало смешно, но это имеет смысл. Их марш — это их фрикции, их лозунги — это стоны и ни одно нарушенное ими правило не помешает им! Свобода, равенство, наслаждение! Вот как! Происходит первая смена «главенства» и теперь сверху Абросимова. Она насаживается на член, не торопясь. Когда поняла, что сидит на нём «до упора», ахнула. Пришлось ещё раз ждать, чтобы освоиться. Вверх-вниз. И снова. Снова… Сильные руки Навального держат девицу, помогая ей балансировать и не упасть, когда она расслабиться. Очень хорошо, но в такой позе неудобно никому. Возвращаемся назад, на кроватку. Поза на боку, опять миссионерская… Русоволосый заканчивает динамичное движение несколькими быстрыми, а затем ещё четырьмя глубокими фрикциями. Он выходит из лона своей партнёрши и падая рядом с ней, обильно кончает с протяжным, хрипло срывающимся с губ стоном. Он лежит, зацепенев, где-то минут три. Совсем тихо раздается рациональный вопрос: — А ты, Юль, кончила ещё раз? — Ну… Нет. — женщина не знала, стоит ли в этом признаваться, но решила: надо говорить прямо. Разве она виновата, что принадлежит к тому типу женщин, которые эякулируют только после стимуляции клитора? Нет! В этом-то и соль. Мужчина кивает, быстро вытирается салфетками, найденными на трюмо, выкидывает их в мусорное вёдерко сбоку и возвращается обратно. Он спускается на колени (третий раз за день!), действуя вновь довольно просто — политик просто решил ласкать клитор во второй раз. Правда, сейчас, тактика изменена. Лёша проникает двумя пальцами в девушку, начинает ей мастурбировать в быстром темпе и при этом всём он ещё и ласкает клитор своим языком. Стыдно признаваться, но и это стало для Абросимовой открытием. Минимум ласк — вот на чём раньше держался её и без того редкий секс… Результат не заставил себя долго ждать. Блондинка поддалась последней, не менее мощной волне удовольствия, вскрикнула и… Всё. Пара лежала в обнимку, дыша так, словно они вдвоём пробежали три марафона подряд. Хотя чего удивляться? Их соитие было так же динамично, как и любой забег на длинные дистанции. Девица после такой нагрузки выглядела всё ещё великолепно. Белокурые волосы хоть и слегка запутались, но все равно струились на её обнажённом теле, скрывая его некоторые детали. Голубые глаза блестели, а тонкие губы казались теперь припухшими из-за множества поцелуев. — Я вспомнил то, что хотел, когда к тебе пришёл. — устало тянет президент. — Я хотел спросить, будешь ли ты десерт и шампанское. — Предложение, надеюсь, актуальное и сейчас? — смеясь, переспрашивает Юлия. — Да! Сейчас закажу. — глава государства уже хотел подняться, но его остановили. — Ещё один вопрос и я сейчас тебя отпущу. — игриво говорит ему подруга и он со всей своей заинтересованностью остаётся, ожидая, чего от него хотят. — Итак… Скажи честно, ты так легко согласился, потому что этого давно хотел? — Прям честно? — после кивка экс-оппозиционер спокойно отвечает. — Да. — И как давно ты этого хотел? — С момента нашего первого поцелуя. Меня тогда немного понесло, я ещё тебе шею расцеловал и… Короче, одним словом, возжелал тебя, но решил, что не могу так. А ты, — он делает недолгую паузу и как-то робко продолжает, — захотела этого только сейчас? — Нет. Я задумывалась об этом тоже с момента первого поцелуя, но почему-то особенно остро я захотела тебя здесь. — Это на тебя так Париж пагубно повлиял. — беззлобно хохочет начальник. — Ладно, пойду и сделаю заказ. Жди меня, любимая. Он ловко оставил поцелуй прямо на её макушке и пошёл, закутываясь в простыню. Как упоительны в Париже вечера! Их продолжения ещё лучше. Особенно с Moët и пирожными. И с Навальным.