Мечта

Хесус проводит ночь в квартире Вовы, на его узком диване, зато тесно прижавшись друг к другу, под одним одеялом. В этот раз он снова просыпается первым, имея возможность любоваться рядом свернувшимся клубочком парнем, но не будит его. На Братишкине только футболка, после длинной ночи один из засосов всё же остался на шее, он потягивается, выгибая спину, снова сворачивается, утыкаясь макушкой Хесу в бок, и ещё больше скидывает с себя одеяло. Хесус раскидывает руки в стороны, вспоминает, что телефон должен лежать всё ещё на полу, скорее всего безнадёжно разряжен, вспоминает, как вчера они опьянённые чувствами начали встречаться, и как Вова признался в любви, и как он не смог ответить нормально. Страшно так, что хочется сбежать. Всё это сулит такую стабильность и безопасность, что страшно, очень страшно это потерять, а как сохранить Хесус не знает. — Доброе утро. — хрипит со сна Братишкин, не открывает глаз и скользит рукой по его обнажённому торсу, обхватывая и прижимаясь ближе. — Утро. — отвечает Хес и гладит его по плечу, волосы Вовы щекочут ему бок, и он запускает в них пальцы, зачёсывая их набок. Тишина между ними такая спокойная, умиротворяющая, так можно было бы провести весь день, если бы себе можно было позволить такое. Хесус наклоняется, чмокает лохматую макушку и садится, ему столько лежать выдержки не хватает. — Куда ты? Всю ночь куда-то бегал. — ворчит Вова и, потеряв источник тепла, тянет на себя одеяло. — Мне то попить хочется, то в туалет. — А беременный я, вроде как. — Может и мне тест какой сделать? — Охуенная идея. В другом конце комнаты начинает звенеть телефон, Вовин, Хесус идёт за ним и приносит парню, даже на экран не взглянув. Вова поджимает губы, мрачнеет на глазах и садится, отвечая. — Алло?.. Да, Владимир. Так вышло, забыл отменить запись… Перенести? — он поднимает взгляд на Хеса, тот отрицательно качает головой. — Ну… Хесус не дожидается его невнятного бормотания и забирает у него трубку. — Нам это не нужно, никаких переносов не нужно, мы передумали. И завершает звонок. Вова чешет затылок, всё ещё в постоянных сомнениях. — Вов, ты мой парень. — напоминает Хес и первым же и смущается. — Я знаю. И тебе правда нужен я? — Правда. Ты всё, что мне нужно. — Я не один, знаешь? — Знаю. Я твой соулмейт. — Знаю. И я смогу, Хес, смогу перестать волноваться. Только не знаю, когда. — И я тоже. Просто скажи мне, если я творю хуйню. Перегибаю или наоборот недогибаю. — О, перегибаешь ты пиздец. — хмыкает Вова и трёт поясницу, ёрзая, поднимает на него смеющиеся глаза и окончательно развеивает потяжелевшую между ними атмосферу. Хес ухмыляется, садится рядом, протягивает руку, касаясь его лица, и наклоняется к губам нежным поцелуем, и Вова отвечает, тянет к нему обе руки, обвивая шею, и мычит от приятно ноющих мышц во всем теле. — Хес, я больше не смогу без тебя. — бормочет Братишкин ему в шею, не в состоянии объяснить, просто чувствует, что умрёт, если отпустит. — Я без тебя тоже не смогу. Переезжай ко мне. — Хес придумывает это внезапно и готов тут же броситься собирать вещи. — Что? — Будешь жить со мной под моим надзором. И нам нужно так много сделать. Вов, ведь это удобнее всего. — Но… Подожди, прямо сейчас? — удивляется Вова, отстраняясь. — А ты не хочешь? — сразу расстраивается Хесус. — Я не могу… Ну… Подожди, у меня сегодня встреча, насчёт рекламы, я же дохуя проебал. И там меня на турнир позвали, если я не проебу в начале, то минимум неделю ебашить. У меня просто времени на переезд нет. — Не обязательно же прямо сегодня, в принципе, хочу жить вместе. — Я согласен, я тоже хочу. — Вова не удерживает улыбки и крепко обнимает его. — Нам предстоит такая ебанина, Хес. Нужна общая квартира, чтобы мы с ребёнком хотя бы первое время могли жить. А как я буду стримить с животом, как вообще выходить куда-то, и когда он родится? — Будем говорить, что ты поправился? — Идея просто огонь, Хес. Чёрт, вроде времени до вопросов ещё месяцев пять, а мне уже кажется, что это пиздец мало. — Что-нибудь придумаем. — Кроме правды, тут ничего не придумаешь… — Братишкин отталкивает его и не поднимает голову. — Я могу взять всё на себя, как и вчера, расскажу, что мой соулмейт — парень. Потому что даже если бы я и хотел всё скрыть, я не могу просто исчезнуть на несколько месяцев, не могу из-за этого не стримить, ничего не делать. — Мы сделаем это вместе, выберем день и объявим официально. Только подожди, когда я буду готов. — просит Хес, сжимая его лицо в ладонях и заглядывая в глаза. — Было бы охуенно сделать это на новой хате. Прикинь, мы запускаем вдвоём из новой квартиры и такие… — Вова взмахивает руками, изображая взрыв. — Охуеть? — Я из своей смогу выехать только осенью, а объявить раньше нужно будет. — И надо тебе обламывать? — А что я сделаю? Это правда. Фыркая, Вова пробирается мимо него, будто случайно плюхается голой жопой к нему на колени и невинно улыбается, сползая вниз и вставая на ноги. — Мне уже пора собираться, дел сегодня полно. — заявляет он, поглядев на эпл вотч. Хесус так и хочет схватить его за ноги такого наглейше сверкающего голыми коленками в длинной футболке стоящего прямо перед ним. Но лишь поправляет замявшийся край футболки и улыбается, посмотрев снизу-вверх. — Я сегодня по любому должен постримить. — А я пока не знаю, успею ли. — Братишкин разворачивается и идёт к шкафу. У Хеса из вариантов только вчерашняя одежда, он поправляет на себе штаны и надевает кофту, уже можно и отправляться домой. Он проходится до кухни, ещё внимательнее разглядывая царящий здесь бардак. — Ты без завтрака поедешь? — интересуется Хесус, открывая холодильник. — Встреча всё равно в рестике, нормалды. — отвечает Вова и забирается в одну из многочисленных своих толстовок. — Вова, а это что? — Хес достаёт бутылку сидра и внимательно её рассматривает. — Оно алкогольное? — Да это сидр всего лишь. — Всё равно нельзя. — Я, нахуй, его купил ещё когда не знал, что у меня этот там. Хули ты прицепился? — Ладно. Ладно, не злись. Я же волнуюсь. — Я не тупой. — обижается Братишкин, вырывая у него бутылку и ставя её обратно. — Она просто есть, но, если я захочу глоток сделать, я, блять, сделаю. — Главное не упивайся. — Хес протягивает руку погладить его по голове или вообще притянуть к себе, но не делает ни того, ни другого, и Вова выходит обратно в комнату. Он всё же притягивает Братишкина в объятия, когда они прощаются в дверях, и тот не успевший сделать это первый даже удивляется. — Хес… — Да-да я. — Я знаю, что мы спим и всё такое, но мне всё равно сложно поверить, что ты теперь можешь просто вот так подойти и обнять. — А да? — ухмыляется Хесус, чуть отстраняется и принимается быстро целовать его лицо, пока он не начинает смеяться и толкаться. — Ещё так могу. Как тебе? — Ебануться! — Вова довольный как чёрт блестит глазами и хитро улыбается. — Тебе вообще как? Сильно перенапрягаться, наверное, нельзя? Если плохо себя чувствовать будешь, лучше отдохни и не стримь, и мне напиши. — Ой, не включай мамочку, я и сам знаю. — Ну хорошо. До встречи, один… — Хес чмокает его в лоб, зачесав волосы назад ладонью, и наклоняется, целуя его в живот через кофту. — И второй. Я поехал. — Блять! Забудь нахуй, что там что-то есть, я от кринжа так помру! — возмущается Братишкин, отскакивая назад, но по его красному лицу и несдерживаемой улыбке и так всё ясно. Хесус возвращается домой и не может перестать волноваться до самого вечера, но беспокоить своими сообщениями не решается. Он там всякую вредную еботню принимает, курит электронку и пиво хлещет, по любому. И как тут вообще не волноваться? Вова запускает стрим вечером, успокаивает его вид: счастливый и отдохнувший, то ли от удачной сделки, то ли от укреплённой связи соулмейтов. В любом случае Хесу достаточно, чтобы и самому хоть немного расслабиться. Никто из них пробыв весь день порознь ещё не начал творить хуйню, отличное начало.

***

Когда Хес ловит в чате вопросы про Вову, он старается натянуть на лицо бесстрастное выражение и отвечать осторожно. — Да, я знаю о его соулмейте… Но, народ, вы как обычно, вам всё расскажут, как только придёт время, почему вам всегда нужно всё и сразу? — вздыхает Хесус. — А ребёнок… Ну, когда люди уверены, то это их выбор. Можно на самом деле сколько угодно на эту тему говорить, но точное решение получится принять, только оказавшись в подобной ситуации. И Хес об этом всё знает, теперь уж точно, невозможно предугадать собственное решение, особенно если необходимость сваливается на голову так неожиданно. — Но одно могу точно сказать. — говорит Хес чату и слегка улыбается, найдя Братишкина в зрителях. — Если Вова счастлив, то и я счастлив, так ведь и должно быть? Друзья радуются за друзей, никому ведь необязательно знать, что он рад за него не как друг, а что-то гораздо большее. Хесус заканчивает стрим глубоко ночью, из-за раннего подъёма и эмоциональных качелей последних дней, его выматывает быстрее, чем раньше. И он бы пошёл спать, да только не тянет совсем. Ему прилетает приглашение потусить в клубе от знакомого ди-джея, и Хес уже думает написать Антоше, тот всегда готов подорваться на незапланированный кутёж. Но он уже заносит палец над кнопкой отправить, как на весь экран вылезает звонок от Вовы. — Вов? Что случилось? Ты время видел? — Хес… — голос у парня совсем расстроенный, и сердце у Хеса тут же переполняется такой нежностью и желанием его утешить, что дышать тяжело. — Спать не могу, меня так ебашит. — Чем ебашит? — Тревога какая-то или я хуй знает. Хуёво, короче. Можно я к тебе приеду? — Мне вызвать такси? Может я сам приеду? — суетится сразу Хесус. — Нет. Тут диван неудобный, на твоей кровати лучше, и я сам доеду. — Ты уверен? — Да, мне просто, прости, но без тебя так плохо. — бормочет совсем тихо Вова. — Не нужно извиняться, Вов. В любое время я тебя жду. — Спасибо. Хес опускает трубку и вместо имени абонента появляется так и не отправленное сообщение Антоше, его он стирает. И вот кажется это уже началось, когда из-за кого-то отказываешься идти куда-то, где должно быть весело, где можно расслабиться, но ему вдруг мысль о том, что через пару часов он будет засыпать в объятиях люб… Что он там хотел сказать? Хесус мотает головой, вежливо отказывается от приглашения знакомого, быстро звонит на ресепшен и оставляет дверь в квартиру незапертой, а потом заваливается спать. Вова всё равно не скоро приедет, а провести это время размышляя над тем, кем он уже стал в его голове жутко страшно.

***

Тихий щелчок двери, шаги и шуршание одежды Хес слышит сквозь сон и открывает глаза, когда Вова уже в одних трусах забирается к нему под одеяло. Он притягивает его в свои объятия, вдыхает запах улицы и автомобиля с его макушки и покрепче сжимает в руках. — Спи, мой хороший. — шепчет Хес, чуть поворачиваясь и чмокая его в щёку. — Не обязательно быть таким ласковым, мне достаточно твоего тепла. — отвечает Вова, но жмётся сильнее, стараясь спрятать счастливую улыбку. — Запрещаешь сюсюкаться? — Нет, сюсюкайся со мной. — канючит Братишкин и подставляет лицо под поцелуи и вовсе не выпрашивает. — Ты мой маленький… — шепчет Хес и целует поочерёдно между словами в нос, щёки, лоб и губы, на них задерживается особенно долго. — Сладкий котик, хитрый, капризный, токсичный, любимый. Вова последнее слово старается сцеловать особенно тщательно, они не заходят дальше поцелуев и крепких объятий, оба устали, а уснуть лучше всего выходит так тесно прижавшись друг к другу. Братишкин днём, собираясь домой, клятвенно обещает не навязываться, что постарается спать самостоятельно, но той же ночью пишет, что приедет. И Хесус его ждёт, совершенно не против, засыпать и просыпаться вместе его неожиданно не напрягает.

***

Вова растрёпанный спросонья, в бесформенной толстовке и трусах хлебает утренний чай, усевшись на диванчике и глядит на такого же сонного Хесуса, который в свою очередь наслаждается рассветом за окном. — Как у тебя это выходит? — спрашивает Братишкин. — Что именно? — не понимает Хес, переводя взгляд с горизонта на его лицо. — Выглядеть так охуенно по утрам. — С таким кошмаром на голове? — удивляется Хесус, трогая съехавшую набок башню. — Пиздец сексуально и по-домашнему уютно. — Это какие-то противоположности. — Это нормально, хотеть своего парня даже с утренней щетиной и в пижаме. — убеждает Вова и переползает со своего дивана к нему, целует глубоко, обхватывая лицо ладонями. — Вова. — предупреждающе зовёт Хес, отстраняясь. — Что? У нас не было с того раза. — Побереги силы, разбудил меня до рассвета, а теперь ещё чего-то хочешь. — Чьи силы мне беречь свои или твои? — Наши общие. Ты всё ещё слаб, а близость со мной нихуя тебе избавиться от тревоги не помогает. — Но мне правда лучше, сегодня мне точно не понадобится твоя помощь. — Хватит уже из-за этого переживать. Я ведь уже сказал тебе переезжать ко мне. Я жду тебя здесь всегда. — Хес притягивает Вову к себе, укладывая его на своём плече. — Я же знаю, как ты ценишь уединение и личное пространство, мне неудобно так напрягать тебя. — Блять, упрямец ебучий. — Да, и что? Ты щадишь меня из-за моего положения, а мне такое не нужно. — упрямится Вова, пытаясь вылезти из его объятий. — Я ничего подобного не делаю. Это просто обычная забота. — Ты себя обычно так не ведёшь. — Не веду? Вот значит как. — обижается Хесус, отпускает его и встаёт, отправляясь в комнату досыпать. Вова в расстроенных чувствах пихает стол ногой. Он вспоминает все те разы, когда Хес выслушивал его и успокаивал допоздна, разговаривая по телефону, когда помогал и не только ему, а всем друзьям. Конечно, он не может сказать, каким тот бывает в отношениях, но даже с друзьями он отзывчивый, щедрый и добрый. И то, что он возится с ним с таким усердием, наверное, на самом деле часть его натуры, которой так легко начать пользоваться в своих интересах. Братишкин приползает к спальне, заглядывает, не решаясь войти, Хес лежит к нему спиной, завернувшись в одеяло. Вова крадётся к постели, стараясь ступать медленно и тихо. — Если тебе не нравится, я могу так себя не вести. — неожиданно подаёт голос Хесус. — Нравится. Нравится, Хес. — признаёт Вова, резко прыгая к нему. Хес улыбается, не открывая глаза, и утыкается носом в одеяло. — С тобой у меня даже выходит спать под одним одеялом. — А обычно нет? — Это так неудобно и сплю я беспокойно. Вова поворачивает голову задумчиво и забирается к нему под одеяло, прижимаясь вплотную лицом к лицу. Хес обхватывает его рукой и чмокает в лоб. — Витамины выпил? — интересуется Хесус сквозь сон. — Да, ты же напомнил. — отвечает Вова, закрывая глаза. В следующую ночь Вове действительно уже лучше настолько, что он смог уснуть в своей постели, хотя ему никто не запрещает и дальше приезжать. Снова упрямится.

***

— Ничего не знаю, ты едешь со мной. — настаивает Вова на очередную отмазку Хеса. — Я не хочу, зачем нам вообще собирать толпу и что-то обсуждать? Отправь сообщение в общий чат. — Хесус откладывал встречу со сквадом сколько мог, но сейчас Вова явно намерен настоять на своём. — Все и так в курсе, зачем это всё? — Вот именно, тебе не о чем волноваться. Отпразднуем со всеми, тебе всё равно на мой день рождения ещё идти, а там людей будет куда больше и рассказывать, почему я не пью, придётся всем. — Сука. — Можешь не идти, но тогда не гарантирую что, хотя бы бутылочку пивка я не выпью. — Я попрошу Антошу, он за тобой присмотрит. — Хесус, блять! — орёт в трубку Братишкин, так громко, что Хес невольно телефон в сторону отводит. — Либо ты идёшь, либо я тебя убью! — Я постараюсь. — Хес! — Приду. — обещает Хесус, лишь бы уже положить трубку. — Я буду ждать, и ребята тоже. Хес был в полной уверенности, что сможет избегать встреч с другими людьми, вплоть до дня рождения Вовы, который аж через месяц, но Вова вознамерился рассказать всем всё, потому что вопросы так и ходят не только среди аудитории, но и среди сквада и друзей, и никому они так толком ничего и не ответили. Хесус до жути не хочет обсуждать их личную жизнь, почему недостаточно простого смс с объявлением? Да, мы вместе, да, соулмейты, да, будет ребёнок. Разве мало? Что тут праздновать и обсуждать? Ещё и все пялиться будут.

***

Вова смотрит на часы и злится, он нервничает, а Хесус опаздывает даже сильнее, чем обычно. — Он не придёт. — обессиленно сообщает Братишкин, утыкаясь лбом в сложенные на меню руки. — Ну, все уже собрались, а ему похуй. На меня похуй. — Не кипятись, Вов, может он опаздывает, он тебе так и не ответил? — примирительно спрашивает Антоша. — А ты его не защищай! То, что он твой друг не делает его меньше хуйлом. — Не, реально, Вов, мы можем и без него посидеть. — соглашается с Антошей Макс. Братишкин поднимает взгляд на мило улыбающегося Стинта с Нелей под боком, переводит взгляд на Антошу, а потом и на остальных собравшихся, и опускает взгляд в стол. — А мне он нужен, прям пиздец как. Парни синхронно вздыхают, Неля и вовсе не удерживает умилительный вскрик. А потом все расплываются довольными улыбками, наблюдая, как Хес, подойдя к Вове со спины, обхватывает его руками и целует в щёку. — Вовий, ты забыл витаминки. — сообщает он, ставя перед ним коробку и стараясь выглядеть естественно, будто его манёвр никто не заметил. — Хес! — вскрикивает Вова, оборачиваясь. — Я думал, ты не придёшь. Хесус бросает взгляд на Антошу и улыбается. — Ну как я мог? Ты обещал меня убить, если я не приду. — Пиздабол! — Садись, жених, а то чего стоять? — приглашает сидящий напротив Стинт, толкая стул рядом с Братишкиным. — Какой ещё жених? — ворчит Хесус и кивает всем в знак приветствия. — Не женится он на мне, я недостаточно хорош. — фыркает Вова, показательно поворачиваясь к нему спиной, слишком восторженная реакция была на его приход, забыл, что должен обижаться. Хес незаметно под столом находит его руку и сжимает покрепче ладонь. — Я всё ещё в шоке, что вы соулмейты. — врывается в разговор Шадоукек, пытаясь не допустить скандал. — Я от кого вообще об этом впервые услышал? На стриме у самого Вовы я узнал, что он кого-то встретил и у них уже ребёнок, а про то, что это Лёха мне вообще Макс сказал, вроде. — Ха, я вообще первый об этом узнал! — гордо сообщает Стинт. — Да, пиздец, я позже вас узнал о беременности. — возмущается Хес. — Я до сих пор поверить не могу. — заявляет Илья. — Мальчики, какие же вы милые. — умиляется Неля, глядя на парней, которые тихо жмутся друг к другу, будто никто не видит. — Что тут милого, мы просто сидим. — ворчит Хес, отодвигаясь. — Очень милые. — соглашается с девушкой Вова и кладёт голову ему на плечо. — Но вы бы знали, через какую хуйню мы прошли за эти два месяца. — Теперь ведь всё хорошо? — серьёзно спрашивает Вася. — Хорошо? — уточняет Братишкин, заглядывая Хесу в глаза. — Относительно. — честно отвечает Хесус. — И, наверное, я много усложняю… Я хочу сказать, что Вова для меня всегда был важным человеком, а сейчас я даже не могу описать, насколько я им дорожу, — он старается ни на кого не смотреть, он вытряс душу, чтобы его наконец поняли, но выдержать всеобщее внимание — это выше его сил. — Хес. — сипло произносит Вова и резко увлекает его в поцелуй, но быстрый, и обвивает руками шею, шепча тихо на ухо. — Я тоже тебя люблю. Хес в конец смутившись, отпихивает его от себя, а то уже совсем неприличной становится ситуация. Он бросает взгляд на присутствующих и те с такими ошарашенными лицами, что смешно становится. Дошутились получается, и похоже они до конца не осознали насколько всё реально. Хес и сам не до конца верит, что смог сказать то, что так долго вертелось в голове. Ему достаточно довольного Вовы рядом, как бы его только уговорить остаться рядом насовсем, чтобы больше не приходилось слышать его оправдания, когда он просто хочет приехать, чтобы не отказывался оставаться, ссылаясь на какие-то фантомные неудобства. И встреча с друзьями проходит на удивление хорошо, после всех этих неловких милостей в ход пошла еда и непринуждённые разговоры. — Вы уже придумали имя? — интересуется Неля. — Имя? — удивляется Хес, он даже и не близко к такому. — Ещё рано что-то придумывать, мы же ничего не знаем. — отвечает спокойно Вова. — Ну, хоть какие-то варианты? А отчество чьё будет? — продолжает задавать вопросы девушка. — Реально, а фамилия чья? Или двойная будет? — добавляет Мазеллов. — Эм… Охуеть, я о таком не думал вообще. — признаётся Братишкин и смотрит на Хесуса. — Ещё будет время решить. Но отчество моё. — заявляет Хес, важно отпивая из своего стакана. — Охуел? Это почему это твоё? — Так ты рожаешь, значит я отец и отчество от меня, тем более твоё имя отстой. — Пиздец ты охуевший. — Вы только подождите ссориться из-за этого. — останавливает их Вася. — А хоть кого хотите знаете, мальчика или девочку? — спрашивает Неля, рассчитывая, что такой вопрос к ссоре точно не приведёт. — Мальчика! — отвечают даже хором. — Вот это синхрон. — А прикиньте девочка будет. — смеётся Шадоукек. — Мы ебанёмся. — вздыхает Хесус, тема пола ребёнка сложная хрень, уж если у него будет ребёнок, то пусть лучше мальчик, возни всё меньше, не сопьётся, не снаркоманится и уже класс. — А я уверен, что у меня будет мальчик. — тихо говорит Вова и гладит свой живот. — Тут даже не в смысле хочу или нет, я просто уверен. — Откуда такая уверенность? — интересуется Стинт. — Интуиция. — подсказывает Неля. — Матери иногда такое просто знают и всё. — И ты знаешь? — Я же не беременна. — смеётся Неля, и Стинт уставляется на неё встревоженным взглядом. — Блять, Макс, ты придурок? — Ладно, у тебя же интуиция. — соглашается Стинт, хотя всё ещё поглядывает настороженно. — И что? Ты реально интуитивно знаешь? — спрашивает Хес у Вовы. — Это же не точно, просто мне так кажется. А так я не ебу вообще. — отвечает Братишкин. На всё воля случая, а узнать точно они смогут только через несколько месяцев. И вот тогда, это уже будет настолько реально, насколько это возможно. Антоша вытаскивает Хеса поговорить наедине, и они не говорили непривычно долго с того самого разговора, после которого Хесус сначала избегал всех, а потом проводил кучу времени с Братишкиным и избегал всех ещё усерднее. — Ты разобрался? — спрашивает Антоша, выдыхая пар от электронки в небо. — Я думал всё будет проще, если мы нужны друг другу, то нам больше ничего не нужно. Но ребёнок… Блять. — Хес начинает невольно ходить из стороны в сторону. — Похоже с этим вы уже всё решили. — Ну как я могу допустить, чтобы его не было? Да если бы какая-то девка от меня залетела, пошла бы прямой дорогой на аборт, но его я не могу отпустить. И я не понимаю почему. — Ты и сам знаешь. — Теперь я как последний влюблённый идиот не представляю своей жизни без него. И это так мерзко и сопливо. Но настолько правда, что ничего не поделать. — Ты никогда не был настолько откровенным. — в шоке говорит Антоша и хватает его за руку, прекращая нервные метания. — Если ты счастлив от этих чувств, то больше ничего и не важно. — Я просто в ужасе, что если однажды я его потеряю? — Этого не случится. Хесус и рад бы в это верить, но Вова маленький восторженный ребёнок и с таким старым скучным человеком ему быстро надоест быть. И это преследует так часто, что невозможно отделаться от беспокойства.