Мечта

Братишкин поправляет замявшийся ворот зелёной рубашки, вздыхает, рассматривая себя в зеркале, и зачёсывает волосы рукой набок. Волнуется. Переживает. Хесус оказывается у него за спиной в считанные секунды, целует в шею и раскачивает немного в объятиях, положив голову на плечо, и смотрит на него в зеркало. — Красивый ты, Вов, красивый. — с улыбкой говорит он, а Вова только больше хмурится в напряжении. — Ну, что? — Это я тебе должен говорить, это тебе охуеть как важно, как ты выглядишь. — ворчит Братишкин, переводя взгляд со своего отражения на его. — Ты готов? — Да. Уже сегодня… — Сегодня… Хес, поцелуй меня или у меня сейчас точно приступ будет. Хесус улыбается, подцепляет его подбородок пальцами и касается губ губами, но Братишкину мало, он разворачивается, обвивает его шею руками и углубляет поцелуй. Так-то лучше. И никуда бы не ходить. Но нужно. Вова почему-то нервничает, хотя, казалось бы, что тут такого? Ну, скажут пол и что? Пока Хесус держит его за руку, сердце всё же не пытается пробить рёбра, но кабинет врача всё ближе. Едва они переступают порог, к ним с улыбкой оборачивается их врач. — Доброе утро! Как дела у папочек? — женщина оглядывает Вову внимательным цепким взглядом. — Волнуетесь? — Немного. — нехотя признаётся Братишкин и бросает взгляд на совершенно спокойного Хеса. — Очень. — добавляет Хесус, сжимает его плечи, подводя к кушетке и сажает на неё. — Какие-нибудь жалобы? — спрашивает она. — Нет… Вроде всё хорошо. — отвечает Вова и снова поднимает взгляд на Хесуса, будто пришёл во взрослую поликлинику, но всё ещё с мамой. — Иногда плохо спит, но мы с этим работаем. — Отлично, значит витамины помогают. Так, ну раздевайтесь. — бодро говорит врач и поворачивается на стуле к монитору. — Сегодня узнаем точно пол малыша. Братишкин снимает не застёгнутую рубашку и футболку и ложится. Всего пара минут отделяет, он вдруг вспоминает, как было плохо и страшно в самом начале, и словно почувствовав его смятение Хесус сжимает его ладонь в своих, подносит к лицу и целует пальцы. Вова на него в ответ огромными счастливыми глазами смотрит и руку не отпускает, не отпустит до самого конца. Врач с улыбкой ожидает, когда они перестанут общаться глазами, с занесенным наготове гелем и прибором УЗИ. — Меня б кто так любил. — вздыхает она, и Братишкин смущается, морща нос. — Разве это не обычная ситуация для соулмейтов? — интересуется Хесус. — Нет, по вам видно, что вы очень близки, что ты бы точно так же сидел рядом с ним и держал за руку, даже не будь вы соулмейтами. — отвечает женщина и обращается к Вове. — Ну что, дорогой пациент, готовы узнать мальчик или девочка ваша Хестишка? — Да, я готов. — отвечает Вова, но сжимает хесовскую ладонь крепче. Врач внимательно всматривается в монитор, будто специально тянет, проверяет всё для полной уверенности. Но Братишкин так и не научился понимать картинку, а Хесус и вовсе не может отвести от его лица взгляд, ему лишь одно важно сейчас, чтобы люди, которых он так любит были счастливы. — Что ж, поздравляю вас мальчики, у вас будет… — она выдерживает драматичную паузу, расплываясь довольной улыбкой, и указывает на экран. — Вот здесь, видите? Мальчик! У вас будет мальчик. — О, ебать, охуенно! — выкрикивает с облегчением Братишкин, взмахнув руками. — Для того, кто был уверен в поле ребёнка, ты не слишком удивлён? — ехидно интересуется Хесус и тихо смеётся в кулак. — А тебе как будто всё равно. — Наверное, родители любят своих детей, несмотря ни на что. — Я тоже люблю! Но мальчик — это пиздато, а ещё хорошо, что он один, с двумя мы точно не справимся. — У меня-то точно два. — вздыхает Хесус с улыбкой и перебирает его волосы на макушке, они снова подвисают, смотря друг на друга, но он быстро опомнившись переводит взгляд на врача. — Спасибо вам. — Ох, я же просто сказала. С малышом всё хорошо, никаких отклонений. Сейчас у вас будут появляться больше сил и стоит чаще бывать на улице, гулять в парках. Но также появится боль в спине, так что следите за этим, я выпишу подходящую мазь. — она протягивает Вове полотенце и идёт к своему столу, не прерывая свою речь. — А ещё подобрала для вас подходящие курсы. — Курсы? — переспрашивает Хесус, отвлекаясь от помощи Братишкину. — Да, для беременных, там научат всему необходимому и подготовят к самим родам. Понимаю, вам должно быть будет неловко в вашем положении, поэтому я подобрала самые лучшие. Хес, растерявшись, принимает из её рук буклеты, к такому он почему-то не был готов, хотя кажется будто это очевидно. По Вовиному лицу видно, что он тоже об этом никогда не думал. — Никаких негативных последствий после перенесённого ОРВИ по вашим анализам я не выявила. — спокойно продолжает говорить врач, рассматривая какие-то бумажки на своём столе. — Также в ближайшее время вы начнёте чувствовать шевеление плода, неделя, максимум три. Возможен дискомфорт при мочеиспускании, при малейших признаках воспаления приходите, я всегда на связи. — Хес, надеюсь ты записываешь. — бурчит Вова, заглядывая в листовки в его руках, пока натягивает рубашку. — Конечно. — фыркает Хесус. — Владимир, побольше внимательности, пожалуйста. — возмущается врач, сердито хмуря брови. — Когда малыш начнёт вас пинать, вы должны быть готовы. Он не станет вас предупреждать. — Я понял. Собирается мешать мне спать ещё даже не родившись. — ворчит Братишкин. Но Хесус рад, так быстро малыш становится уже настолько живым, что можно будет его почувствовать. Настоящие физические ощущения. И вроде хочется торопиться, а вроде и страшно, столько навалится и прощай беззаботная жизнь.

***

По возвращению домой парни в первую очередь собираются объявить пол Вовиным родителям, они звонят им по видео связи, как было обещано. — Мальчики! Ну что? Какие вы исхудавшие и бледные совсем не кушаете? — сразу причитает Татьяна, вглядываясь в экран, и качает головой. — Да, мам! Это камера просто и тут темно, вечер же уже. — оправдывается Вова, они с Хесом сидят перед айпадом на диване, и он не очень понимает, одно дело Хес всегда исхудавший, а вот его огромный живот явно не наталкивает на такие мысли, о ком его мама вообще волнуется? — Я слежу за его диетой. — добавляет Хесус, приобнимая Вову за плечи. — Он кушает как слон. — Тебе бы тоже не помешало. — вздыхает женщина, чем вызывает дикий ржач у Братишкина. — Спасибо… — с натянутой улыбкой благодарит Хес. — Давайте уже к сути, хватит любезностей. — подгоняет отец. — А… — Вова переглядывается с Хесусом, они берут друг друга за руки и смотрят дружно в камеру. — У нас будет мальчик. — Внук! — довольно восклицает Сергей и кивает головой, кажется его вообще перестало волновать что-то, когда он сможет взять его на руки, уже будет не важно откуда он появится. — О, это прекрасно, мальчики! — растроганно говорит Татьяна, того и гляди прослезится. — И вы такие довольные, я так рада. Хесус смотрит на то, как засветился счастливый Братишкин, чмокает его в висок и оставляет его поговорить с родителями наедине, а сам сваливает в спальню. Вова приходит минут через десять к Хесу, тут же забирается на кровать и прижимается к нему. — Что такое? — спрашивает Хесус, откладывая телефон, обхватывает его рукой, прижимает к себе ближе и заглядывает в лицо, рассматривая покрасневшие глаза. — Ты плакал? — Что-то меня разъебало. — бормочет Братишкин ему в шею. — Только осознал всё. — И чего плакать? — Пацан будет. Ребёнок, прям с руками ногами, будет по дому бегать. Папой называть будет. Годовасик. — Вов, такой ты… — Хесус съезжает по подушке ниже, останавливаясь лицом к лицу, и зацеловывает его лицо. — Я в ахуе. Братишкин улыбается, настроение сразу вверх ползёт, хотя нос ещё сопливит. — Хес, а твои родители? Когда мы скажем? — Я им написал уже. — Что?! — вскрикивает Вова, даже приподнимается. — Без меня? Мы ведь ещё так и не собрались объявить об отношениях, и ты рассказал о ребенке? Написав?! — Ну… А какое им дело? Я же рассказал, что теперь не один. Я говорил с ними недавно, а сегодня написал, что у нас мальчик будет. Я держу их в курсе. — И типа никаких проблем не видишь? — Как будто им интересно. — Хесус садится, протягивает к нему руку, но Вова уворачивается и вскакивает. — Вов, не начинай. — Что? Это несправедливо! — Они мои родители, я сам знаю, как лучше делать. — Но я ведь познакомил тебя со своими. — хмурясь, говорит Братишкин. — Я… Хочу тебя им показать, Вов, не на фото, а они не умеют пользоваться интернетом, и если и получится им объяснить, то на маленьком экране это всё равно не то. — объясняет Хесус, нервно сжимая в руках одеяло и не поднимая взгляд. — Всё это не так просто. — Так, ты не стесняешься меня? — Конечно нет! С чего бы? — Я просто дурак распоследний. — жалуется Вова и плюхается обратно на кровать. — Я хочу, чтобы они поняли, насколько у меня всё отлично, как я счастлив, а это возможно лишь увидев нас вместе. — заканчивает речь Хес, прижимаясь щекой к его плечу и переплетает с ним пальцы. Вова поворачивает голову, чуть наклоняется и целует его в лоб. — Я тебя понял. Но не решай без меня, ладно? — Ладно. Хесус действительно хочет постараться, но учитывать чужое мнение и спрашивать о нём, так непривычно.