Мечта

— Папочка! Папа! — кричит Андрей, забираясь на кровать родителей. — Папочка! Братишкин чувствует, как по нему прыгает ребёнок, но это очень приятный массаж спине, и он предпочитает продолжить притворяться спящим. — Да, пап! Проснись! Пап! — У тебя есть второй папа, почему именно я? — ворчит Вова и пытается спрятаться под подушкой. — Потому что! Пап, тут такое! — Андрей воодушевляется ещё сильнее получив ответ, стягивает с него одеяло и откидывает подушку, ползёт прямо по его спине и кричит уже на ухо. — Папуля! Братишкин мычит, смотрит на пустую половину постели и вздыхает, переворачиваясь. Андрей падает на спину и секунду машет руками и ногами, как черепашка, а потом садится на колени и смотрит на Вову огромными глазами. — Где Хес? — интересуется Вова, трёт заспанное лицо ладонями, зевает и садится. — На кухне. — шёпотом отвечает Андрей, словно его крики до этого Хесус бы не заметил, а этот тихий ответ может. — Это тайна? — Да, папе лучше не знать. Братишкин хмурится, кажется ещё не время секретов от родителей, он ожидал этого не раньше, чем лет через семь, а лучше девять. — А у тебя с папой есть секреты от меня? Андрей даже глаза закатывает, у него тут важное дело, а Вова ревнует и тратит драгоценное время. — Папуль! — А что? Я хочу знать. — дуется Братишкин. Андрюша наваливается на него, обнимает за шею, чмокает в щёку и садится обратно. — Так, а теперь о срочном. — Что там? — Вот! — Андрей открывает широко рот и показывает на отсутствующий в нижнем ряду зуб. Вова придерживает его за подбородок, разглядывая внимательнее. — Ничего себе! Выпал? — Да. Что делать? Папуль, он обратно не хочет. — расстроенно сообщает ребёнок, достаёт молочный зубик из кармана и протягивает в открытой ладошке. — А как? — Дюш, так новый ведь вырастет. — Правда? — Конечно. — улыбаясь, отвечает Вова и сажает его к себе поближе, гладит по голове и чмокает в лоб. — Молочные зубки выпадают, а коренные вырастают. Помнишь, тебе рассказывал стоматолог. — У него было так страшно, что я ничего не запомнил. — жалуется Андрюша, прижимаясь к его груди, и рассматривает зуб. — Значит, я не буду беззубым? Папа постоянно заставляет чистить зубки, а он взял и выпал, а я чистил! Честно! Я хорошо чистил. — Я верю, ты умница. Поэтому, когда все молочные выпадут, на их месте вырастут хорошие здоровые зубки. — Все выпадут? А что же я буду делать, пока они не вырастут? Есть только пюре? — Не волнуйся, они будут делать это постепенно, не всё так просто. — Ох, и почему нельзя оставить старые? Они меня устраивают, и я так о них заботился. — расстраивается Андрюша. — И это хорошо, ты ведь хочешь вырасти таким же высоким как папка Хесус? — напоминает Братишкин, чуть качая его в объятиях. — А это часть взросления, всё растёт и меняется. — У тебя тоже выпадали зубы? — Конечно, кучу раз! — Тогда пусть они поскорее выпадут. — Они должны сделать это сами, так что не помогай им и не трогай руками, ладно? И им, и тебе от этого только плохо будет. И скажи если болеть будет, хорошо? — Ладно… — нехотя соглашается Андрей и снова смотрит на выпавший зуб. — А мне придётся показать его папе тоже? — Да, и если ты подождёшь пару минут, мы можем пойти вместе, я не могу пропустить то, какое у него будет лицо от этой новости. Андрей выбирается из объятий, спрыгивая на пол, дожидается, когда Вова оденется, и они вместе идут на кухню. Хесус кажется спит, стоя над столом, но стоит им войти, поднимает голову и улыбается. — Доброе утро, мальчики, проснулись? — Проснулись. — хмыкает Вова, гладит жмущегося к бедру сына по голове в знак поддержки и подталкивает вперёд. — Что-то случилось? — спрашивает Хес, заметив смятение ребёнка. Андрей бросает взгляд на Вову, тот улыбается ему ободряюще, выходит вперёд и протягивает ладошку с лежащим на ней зубиком. Хесус тут же присаживается перед ним на колени, осторожно обхватывает ладонь и заглядывает в открытый рот. — Первый зуб выпал? О, дорогой… — бормочет Хес. — Испугался? Болит? Кровь текла? Ты грязными руками не трогал? — Нет. — отвечает сразу на всё Андрюша и виснет на его шее. — Ничего страшного, сынок, всё хорошо. — Пап, он вырастет. — Да? Ну вот видишь, ты уже знаешь. — Я так испугался, что ты расстроишься. — признаётся Андрей, заглядывая ему в глаза, и нервно теребит край своей пижамки. — Почему я должен из-за этого расстроиться? — удивляется Хес, поправляет ему лохматую макушку и убирает чёлку со лба. — Потому что для тебя это важно, ты ведь лечил свои, поэтому я хотел постараться, чтобы мои лечить не пришлось. А он взял и выпал. — Андрюш, не ты же в этом виноват, не волнуйся о таких вещах, даже если у тебя придётся что-то лечить, я всё равно люблю тебя и не буду расстраиваться, и тем более злиться. Я помогу тебе со всем, хорошо? Мы с папой всегда рядом, чтобы помочь. — Хорошо. — улыбается Андрей, кивая, и начинает смеяться, когда Хес с Вовой зажимают его с двух сторон в огромные объятия.