Часть 2
2 июня 2021 г. в 07:00
Про покушения на Хольмберга не писал разве что ленивый.
— У тебя девять жизней, что ли? — усмехается Микки, устраиваясь перед монитором. — Хотя нет. Больше. Сколько, сколько раз ты объебал костлявого с косой? — он ищет более подробную информацию о покушениях и закуривает очередную сигарету. — Зашибись!
Двенадцать покушений за прошедшие два десятилетия! Причём о четырёх мало кто знает. Микки аж присвистывает.
— Ну и кому ты так насолил? — Швайгер подтягивается на импровизированном турнике, одним глазом наблюдая за Ральфом, который, придя домой, очевидно, сразу после душа снова засел за ноутбук. Ясно, что не в танчики играть и не по чатам болтать. По тому, как он иногда отрывается от монитора и берёт смартфон, омега понимает, что Ральф работает.
Кажется, работа — единственное, что есть в жизни великолепного герцога Аргентского. За что бы убирать этого трудоголика? Но Микки как профессионал понимает: именно результаты этой бешеной трудоспособности кому-то не дают покоя.
За несколько дней слежки, между отжиманиями, кофе, подтягиваниями и пробежками, Швайгер выясняет, что альфа не просто везучий, как чёрт. Он умён и хитёр, как настоящий хищник. А ещё он работает, словно вол в поле пашет по весне. Чуть ли не сутками. Хольмберг может бесцеремонно позвонить среди ночи кому-то из своих сотрудников, и вскоре в особняке альфы появляется какой-нибудь парень, которого Ральф тут же припахивает к работе. Справедливости ради Микки замечает, что подчинённый Хольмберга получает полный доступ к кофе-машине, где в любое время может дозаправиться, и всегда босс заказывает что-то перекусить.
Это ж сколько альфа платит своим работникам, что они готовы сорваться среди ночи и примчаться к нему, чтобы отработать сверхурочные?
Микки затягивается сигаретой и думает, что, наверное, в этом и есть профессиональный успех Ральфа Хольмберга. А его, Микки, профессиональный успех будет, когда Эстет уберёт этого везунчика. Красиво уберёт!
— Устроиться, что ли, к тебе на работу и проломить твою красивую голову ноутом? — цинично шутит Микки. И кривит в дерзкой усмешке полные губы. — Или вот так среди ночи, отрабатывая сверхурочные, яду тебе в кофе сыпануть. Не, топорно…
Хотя прекрасно понимает, что в «Одал-Йера Бау» просто так, с улицы, никого не возьмут. Нужны тонны рекомендаций, которые будут тщательно проверять. Да и кем может устроиться Микки? Разве что в охрану возьмут бывшего спецназовца. Но возникнут вопросы: где же это бравый «Морской Леопард» отсиживался несколько лет между отставкой и сегодняшним днём?
— И это не вариант! — Микки резко отхлёбывает остывший кофе и нервно закуривает следующую сигарету. — Уборщик уже не прокатит.
Знакомство с Ральфом невозможно хотя бы потому, что альфа и омега вращаются в совершенно разных кругах. Микки заказан путь в высшее общество, Хольмберг, наверное, даже не подозревает о существовании той среды, где проходит жизнь Швайгера.
Тихонько матерясь, Микки продолжает наблюдать, как в гостиной Ральфа кипит работа. Красивый альфа и его сотрудник поглощают литрами кофе и на двух ноутбуках претворяют в жизнь новый успех «Одал-Йера Бау». Лишь под утро довольный Хольмберг, чуть улыбаясь и похлопывая зевающего парня по плечу, отпускает его. У того в покрасневших глазах одна мечта: завалиться в постель и спать, спать, спать…
Микки сам зевает в надежде тоже вздремнуть пару-тройку часов.
— Что-о-о-о? — Кружка кофе чуть не грохается на пол, а изо рта Микки едва не падает сигарета. Ральф Хольмберг после душа направляется не в постель, а к платяному шкафу. Вскоре из-за распахнутой дверцы появляется великолепный альфа в деловом костюме и снова ведёт переговоры, прижав к плечу смартфон.
Микки начинает чувствовать уважение к своей жертве. Как профессионал. Впервые в его практике ему встречается настолько помешанный на работе «пациент». Из-за этого омега считает это своё дело чрезвычайно интересным. Можно сказать, убийство Ральфа Хольмберга — вызов, состязание профессионалов, каждого в своей области. За это профи уважают друг друга, но за это же их недолюбливают обыватели.
А ещё обывателям не даёт покоя тот факт, что успешный альфа живёт один, без мужа, без детей, тем более на стороне, светится исключительно на официальных мероприятиях. И очень неймётся любителям доморощенных сенсаций по поводу того, что красивый богатый аристократ не замешан в скандале, приправленном сексуальным подтекстом.
«Наверняка у одного из наиболее вероятных наследников трона есть свои скелеты в шкафу, — пишет газетная заметка. — Потому что такой непробиваемый успешный альфа не может быть таким безупречным…»
Сюда же можно отнести слухи относительно альфы. Неделю Микки от души веселится, читая жёлтую прессу. Чего только не приписывают великолепному Ральфу Хольмбергу! И участие в чёрных мессах, и поклонение нечисти, и оплату специально приглашённого вуду. Чуть ли не сам хозяин преисподней собственной персоной этот холёный светловолосый альфа с серебристыми глазами! Но самое большое восхищение фантазией бульварных писак Микки находит в том факте, что для сохранения своей привлекательной внешности альфа каждое полнолуние питается кровью новорождённых младенцев, которых собственноручно разделывает в подвале своего дома.
Подвал… Микки, может, и поверил бы в столь извращенские гастрономические пристрастия своей жертвы, будь он более падким на высосанные из пальца сенсации. Но в подвале определённо что-то весьма тайное! Не зря же хозяин дома не допустил туда Микки с ребятами под видом уборщиков. Прибывшие пару дней назад бывшие коллеги омеги даже не суются к запертой двери, словно её не существует.
— Ну, может, ты там и не обедаешь в полнолуние, — говорит Микки, глядя, как белокурый альфа, облачившись в костюм, снова отправляется строить свою бизнес-империю, — но там что-то такое, что поможет мне завалить тебя. Ну и тем самым газетные байки про тебя найдут подтверждение!
Омегу настораживает тот факт, что за всё время, что он нагло вмешался в жизнь Ральфа, его «пациент» не привёл в дом любовника. Хотя, наверное, красавцу с серебристо-голубыми глазами вполне достаточно время от времени заехать в «Сад Удовольствий».
— Ну да, работа — та же ебля, только моральная, — рассуждает Микки, не отрывается от монитора, литрами поглощает кофе и много курит. — А передёрнуть можно и в ду́ше.
И тут же ловит себя на мысли, что почему-то до сих пор не включал камеру в ванной комнате. Микки подрагивающим пальцем нажимает кнопку на клавиатуре своего ноутбука. Он наконец решился взглянуть на Ральфа в ванной.
Альфа раздевается очень медленно и очень красиво. Снимает одежду чувственно, словно знает, что за ним наблюдают. На миг Микки кажется, будто Ральф, бросив взгляд в камеру, смотрит в глаза омеге своими небесно-голубыми с серебром глазами. Но нет! Альфа не заметил жучок. Очень грациозный разворот, и с широких плеч Ральфа слетает рубашка. Кажется, ванная наполняется ароматом лайма и морской свежести.
— Ох ты ж! — вскрикивает Микки, откровенно любуясь плечами пловца-чемпиона с перекатывающимися под загорелой кожей литыми мышцами. Альфа ловко подхватывает рубашку сильными руками.
Вскидывает голову, улыбается. Как же он великолепен! Утончённая насмешливость серебрится в голубых глазах, вокруг которых едва заметна тончайшая сеточка первых морщинок. Но они, как и чуть тронутые первой сединой золотистые волосы на висках, придают особый шарм и без того умопомрачительному альфе.
Микки замирает, залипнув в монитор, едва дышит. Не может насмотреться на плавные, но точные, как у пантеры, движения альфы. Крупные аристократические пальцы пробегает по крупной челюсти с позолотой щетины. Ральф, резко мотнув головой, тянется рукой к поясу брюк.
Микки пошло взвизгивает. Так, как раздевающийся в своей ванной Ральф, его не впечатляли даже самые умелые альфы-танцоры в элитных стрип-клубах. Столько чувственной красоты настоящего альфы Швайгер не видел ни у кого и никогда. Редчайший экземпляр породистого самца. А как в нём сочетаются животная грация хищника, несгибаемый внутренний стержень и утончённая харизма истинного аристократа!
А этот поворот головы! У Микки снова перехватывает дыхание. Он нервно закуривает.
— Не! Не! Не! — мотает головой омега, будто пытается оттуда выбить сладкий дурман Ральфа Хольмберга. — Я всего лишь изучаю жертву, — старательно убеждает самого себя омега и незаметно для себя же поскуливает. Альфа разделся полностью.
У него идеальная фигура! Линия широченных плеч переходит в рельефную грудь с парой крупных сосков и по кубикам пресса — на узкие бёдра, мускулистая спина идеальна от мощного загривка до красивых выемок над небольшой задницей, как орех. У альфы умопомрачительные, в меру накачанные, длинные ноги с тонкими лодыжками.
Ральф — само совершенство! Микки чувствует, что в паху начинает скручиваться жгутом желание, соски покалывает, зад предательски промокает.
Омега запрещает себе думать о потрясающем альфе, но не может оторваться от созерцания этого великолепия. Ему даже мерещится, что пахнет цитрусами.
Неторопливой походкой хищника Ральф идёт в душевую кабину. И вдруг Микки шумно втягивает воздух сквозь зубы, закусывает губу.
При более ярком освещении на великолепном теле альфы заметны шрамы. Омега морщится и зажимает рот рукой, чтобы не закричать. Тёмные бархатные глаза скользят по рельефам Ральфа в надежде, что парню показалось…
Но нет! На левой ключице след от огнестрела — такой рубец не снять даже лазером. Рёбра перечёркивает красноватая полоска. Такая же тянется под лопаткой на красивой спине альфы.
— Охуеть! — вырывается у Микки. За свою недолгую службу в спецназе он повидал не мало.
Омега и сам отмечен шрамами. Один от ножа, тоже чуть ниже лопатки, едва заметен под татуировкой в виде крыльев. Ещё одно ножевое прячется за извивающимися язычками пламени на крепком бицепсе. В основании шеи, у плеча, витиеватый орнамент скрывает след от вскользь задевшей пули. Лодыжку омега пропорол по дурости, когда отряд забрёл в болото и чуть не сдохли все. Едва сняли швы, Микки набил и там такой же орнамент. Он и соски проколол, чтобы не было заметно, что они обожжены и сплющились.
А вот пуля, раздробившая кость в бедре, поставила крест на его карьере. Поэтому Микки может понять, что такие, как у Ральфа, следы битв могли появиться исключительно в результате покушений. Неудачных.
— Что ж за рукожопые киллеры пошли! — тихо скрежещет зубами омега. Злится на непрофессионализм товарищей по цеху. — Ненавижу! Любители-недоучки! Доморощенные убийцы! Да вам даже курицу оприходовать нельзя доверить! Твари ебаные!
Омега закуривает, чтобы хоть немного успокоиться. Не понимает, как можно так мучить жертву. Ну неужели сложно изучить «пациента», его жизнь и спокойно подготовиться к делу? Хотя киллеры наверняка были альфы. Или альфоватые беты. Всё им надо скорей-скорей! Без особой подготовки и понимания работают. Топорно! Или заказчики — жадные жлобы, экономят на профессионалах. Потому-то нанятые ими недоучки не доводят дело до конца.
Микки вспоминает, что из дюжины покушений только два были почти… почти удачными. Тогда Хольмберга откачивали в реанимации. Второй раз, несколько лет назад, можно сказать, вытащили с того света. Так что эти два покушения тоже неудачные! Ральф хоть и обзавёлся отметинами на потрясающем теле, но остался жив!
Вот Эстет сделает всё быстро и нежно, красиво и наверняка! Не зря же его обучали этому искусству? Отсюда ясно, что его шрамы — закономерность.
Но чтобы гражданский был в таких следах — для Микки дикость! Швайгер понимает, что мир, где нет войны в привычном ему смысле, более жестокий, чем тот, из ада которого он выкарабкался. Спасибо Эдельвейсу, который помог деньгами, и Каю, каждую увольнительную проводившему у брата в госпитале. Иначе был бы Микки списанным калекой, влачил жалкое существование на крохотную ветеранскую пенсию. И это в его тогдашние двадцать два года!
За прошедшие шесть лет омеге очень пригодились его навыки. Сколько раз он наблюдал вот так за своими жертвами! Терпеливо изучал, тщательно выверял, методично готовился. И наносил всего один удар — точный, смертельный и красивый! Даже полиция, так и не поймавшая Эстета, восхищается безупречностью его работы.
Но впервые у Микки случился сбой. Впервые его извечное равнодушие к «пациенту» и стойкое хладнокровие дают трещинку. Из неё словно изливается лёд, сковавший душу, а на его место вливается тягучим мёдом что-то горячее, согревает всё внутри и щекочет… цитрусовыми бабочками в животе…
— Бабочками, блядь, в животе! — горько усмехается Микки и смотрит, смотрит, смотрит на Ральфа.
Тот, приняв душ, заметно веселеет, в его голубых с серебром глазах искрит что-то плотоядное. Альфа оборачивает вокруг крепких стройных бёдер большое полотенце и с довольным видом спешит в гостиную.
— А вот и твой приз, Микки Швайгер! — напрягается омега. Его влажные фантазии испаряются, потому как Ральф открывает входную дверь, в дом впархивает омежистый беточка.
Красивый стройный парнишка с тёмными до лопаток глянцевыми волосами, вздёрнутым носиком и полными губами очень рад короткому поцелую Ральфа. Парень в микрошортах, едва прикрывающих его соблазнительную задницу и майке до пупка виснет на шее альфы. Тот шлёпает бету по заду и теснит к той таинственной двери, куда никого не пускал убираться.
— Бинго! — в радостном азарте кричит Микки. — Двойной приз!
Его подтрясывает оттого, что наконец-то он хоть чуть-чуть приоткроет тайну двери в подвал.
То, что Микки видит дальше, несколько озадачивает его. Довольно грубо Ральф хватает тонкого бету за запястье и шлёпает по заднице. Парню больно, потому что видно, как он чуть вскрикивает, но бета тут же счастливо улыбается.
— Что за херня? — не понимает Микки. Попробовал бы кто из альф или бет его так приложить! Ох и досталось бы наглецу!
Но омега, как заворожённый, наблюдает за парой, которая исчезает за потайной дверью. Бете, кажется, безумно нравятся эти грубости великолепного альфы. Конечно, Микки знает об играх с унижением и болью. Но для себя считает их неприемлемыми. Ему вполне хватает пощекотать нервы своим ремеслом. Хотя кто его знает? Микки же не пробовал так играть в постели.
Поставив камеру на запись, омега зевает. Очень хочется отдаться сну. Но привычка спать «с открытыми глазами» ещё со времён армии в этот раз играет с ним злую шутку. Яркий лаймовый образ раздевающегося Ральфа со шрамами по всему его идеальному телу и вовсе прогоняет сон.
Не помогают ни пробежка, ни тренировка до того состояния, когда промокшую от пота майку надо выжимать.
— Ну что за хрень… — обречённо стонет Микки. Ему до помутнения в глазах хочется спать. Но сон не идёт. А ещё образовался бодрый стояк, в заду взмокло, закололо в сосках, на кончиках пальцев запульсировала кровь.
Но Микки знает одно безотказное средство!