telepathic heart.

      Ёсан всецело понимал, что ему ни в коем случае нельзя подавать виду. Пусть только полоумный не поймёт, что их совместное с Чхве проживание наверняка уже вычислили несмотря на то, как последний пытался скрывать каждую мелочь ради их безопасности. Вряд ли всё произошедшее – прокол того же программиста: что он, что Кан не великие люди столь мощно-технологического мегаполиса, а всего лишь очередные шестерёнки в механизме. По наступлении следующего дня на кухне изменилось лишь одно: догорели те самые свечи, за которыми учёный наблюдал всю бессонную ночь. Дверь бесшумно закрылась, и впервые за долгое время он следовал на работу в одиночестве. Чем ближе Кан приближался к величественной высотке, тем сильнее внутри разгорался очаг бешенства и гнева, вперемешку с опустошённостью. Настроение прыгало, словно внутреннею Колыбель Ньютона кто-то толкнул сильно и систему уже не остановить. Это несколько влияло на рабочий процесс, пусть коллегам по лаборатории скорее было спокойнее от чрезмерной молчаливости. К тому же, те же аспиранты работали куда осторожнее, дабы не вызывать лишнего гневного слова в свою сторону. Исследуя новые данные, Ёсан спокойно вчитывался в содержимое, пока про себя размышлял о дальнейших действиях. Если бы он мог увидеть всю картину того, как любимого человека похитили, был бы уже на все сто уверен, что это люди из Harrots Emporium. Да, были также варианты подозревать и другие корпорации, которые попросту могли завербовать опытного работника главенствующей империи, так ещё и хакера в придачу. Вот только политика сохранности каждого работника была щекотливой и вряд ли бы какая-то мелкая компания решилась на подобную аферу. Начинать стоило, пожалуй, с самых близких. Он и Чхве – не последние ведущие специалисты своих отделов, где также присутствовала соответствующая конкуренция. Многие с тем же высшим образованием метили на удобное место в отделе разработок, куда по итогу и попал Чонхо, впоследствии возглавляя. Кан мог подслушать множество сплетен, что так боязливо обсуждали квалифицированные программисты во время тех же обеденных перерывов: однако, сегодня было слишком тихо. Внимательный взгляд то и дело осторожно наблюдал за каждым, пытаясь уловить суть даже самого короткого разговора. Отрицательный результат – это тоже результат, Ёсан был категорические не согласен с сием утверждением, из-за которого уже сминался пустой стакан с остатками кофе. Однако один интересный результат этот день принёс. Когда Кан сделал запрос на встречу с главой отдела разработок, его предупредили, что Чхве якобы отправили в центральный и самый высший филиал корпорации, а на его место уже пришёл другой специалист. Почему якобы? Потому что теперь Ёсан уловил причастность Harrots Emporium к исчезновению программиста, ибо ни о каком переводе ещё вчера и речи не было. Чонхо обязательно рассказал бы своему парню об этом. — Стоп-стоп! А ну подошли сюда, — ненароком уловив спор двух аспирантов, прерывая собственный мысли, учёный на стуле развернулся к ним, руки на груди сложив. — О чём это вы сейчас говорите? — Господин Кан, это всего лишь слухи… — один из юных аспирантов только начинал оправдываться, но взгляд учёного словно прожигал сразу обоих насквозь. — Мне стоит напомнить правила этого места? — то, что брюнет уже поднимался, продолжая говорить всё таким же ледяным тоном, явно напрягало новичков. — Что за слухи? —Ладно-ладно… Об этом уже вся корпорация перешептывается. Говорят, что новые разработки Harrots — сверхчеловек, наделенный силой и сноровкой андроидов. Но разве это не полный бред с научной стороны? Разве можно достичь такого за пару десятилетий, когда мы только начали совершенствовать биотехническую оболочку? Лично я в это не верю. У нас недостаточно данных, дабы сделать такой рывок. Если бы Кан мог, то сейчас бы попросту согласился с утверждением аспиранта, да погнал бы уже обоих работать. Однако мысль резко осенила его настолько, что кончики пальцев мгновенно замёрзли. Не замечая удивлённых взглядов и вопросов вслед, Кан буквально чуть ли не бежал в архив. Ведь сколько бы лет не прошло и как бы не менялись системы защиты данных, корпорация давала волю каждому: многие, как и Ёсан, предпочитали сохранять свои отчёты в дополнительном бумажном варианте, зная, как многие не захотят копаться в огромных стопках. Быть может, это и стало его ошибкой. Перелистывая отчёты за последние пару лет, что периодически уничтожались, учёному и впрямь хотелось молиться. Ведь ему всегда нравились размышления насчёт тех стимуляций нервной системы с помощью маленьких чипов, что смогли бы повлиять на организм и излечить людей от множества болезней в кратчайшие сроки. Вот только на практике подобные эксперименты пришлось отложить в виду недочётов и банального недостатка данных. Ему так хотелось ради столь благой цели объединить силы с Чонхо, что помог бы в технической разработке, но даже начальство своевременно направило Кана на несколько иной путь. — Не может быть… Только не это, — на глаза так и не попадались те самые бумаги, от чего парня накрывала тихая паника и не только. Факт того, что именно данные разработки пропали, посеял дополнительный страх. Кто-то приходил сюда и забрал их. Кто-то, у кого есть уникальный доступ к архиву, что так же строго охранялся. Ни у кого из коллег по лаборатории Кан не замечал хоть немного схожих идей, но это явно был кто-то из Harrots Emporium. Тот, кто не желал светиться и явно преследовал абсолютно иные цели.

***

Бессонными ночами не был обделён ни один учёный высшей степени из подземной лаборатории, пусть максимум час на сон тратили, сменяя друг друга. Кое-как нужно было заставлять себя работать: кому-то подобная затея казалось сумасшествием, а у кого-то наоборот раскрывался интерес, потенциал. Часовые операции по трансплантации и замене повреждённого участка тела на новейший роботизированный протез. Он ничем не отличался на тот же вид, ощупь и ощущения от обычной руки человека. Экспериментальные операции, где не было ни единого права на ошибку. Всё же, теперь лишь оставалось ожидать пробуждения самого объекта: многое зависело от 'сосуда', в котором поневоле скапливалась сила, способная погубить тысячи по щелчку пальцев. На общее удивление, чудо в буквальном смысле произошло через жалкие сутки. — Объект А22? Он почему-то видел мутную картинку, когда впервые раскрыл глаза. Быть может, дело в излишнем и до тошноты чистом белом цвете, благодаря которому нескончаемо болели веки. Однако, медленно моргая, словно лень и бессилие поглотили всё вокруг, мужчина более чётко увидел перед собой троих людей в белых халатах. Две женщины, один молодой мужчина. Они напоминали докторов из психдиспансера, но он даже не проводил в уме ассоциации. Слабый взгляд обычных карих глаз скользнул по комнате без единых изъянов: не очень-то смахивало на больничную палату, пусть койка на деле и была удобной. — Где... — чуть хрипло издал Чхве, пытаясь приподняться, но ремни по телу, прицепленные к койке, не позволяли подобному свершится, отчего взгляд во мгновение изменился, став пронзающим. — Кто вы и что это за место? — Успокойтесь, двадцать второй, вы находитесь в безопасном месте, — одна из ученых, что говорила до этого, сделала шаг вперёд, анализируя чужое состояние и, повернувшись, продиктовала другому увиденное. — Помечай: очистка прошла успешно, эмоциональный план поменялся, регенерация в норме. Неизведанное ранее чувство касалось каждой стены души, если та на деле существовала. И ведь дело в простом: он ничего не помнит. В особенности – как оказался в месте, где были явные намёки на опыты. А для опытов необходимы подопытные 'кролики', от чего создавалось чёткое впечатление, что он — один из них. Были ли эти люди плохими? Или, что хуже, представлял ли он сам опасность для окружающих? Чересчур много вопросов и ни единого ответа. — В чём суть нахождения в безопасном месте? Неужели наступила война? И у меня нет имени? — Понимаете, — шаг вперёд сделала более миловидная женщина, что была явно моложе нынешнего возраста, не давая сказать что-то коллеге. — В городе сейчас не лучшие времена. Вас доставили в госпиталь в крайне тяжелом состоянии, без личных вещей. Видимо, было совершено нападение, отчего вы пролежали в коматозе неделю. Подобные слова заставляли задумываться, пусть Чонхо по-прежнему не верил всему до конца: для этого существовало несколько факторов. К нему будто пытались внедриться с доверием, предложить помощь. — Тогда почему я привязан? — Находясь в коматозе второй степени, вы испытывали довольно странные приступы хаотичных движений, несмотря на глубокий сон. Это не столь нормально, пусть исследования ничего не выявили. Мы можем освободить вас, если желаете. — Хотелось бы, — однако, что первая женщина вновь заговорит, он явно предполагал. — Мы это сделаем, как только проверим ещё кое-что. Двадцать второй, анализируйте. Успев подумать о произнесённом слове и вспомнить значение, на удивление, Чхве так же не был потрясён следующим явлением. Будто так и должно было быть. Цвет глаз менялся за секунды, пока чисто-голубой словно 'загорался', меняя даже структуру роговицы. Теперь перед глазами, словно в компьютерном досье, открывались ячейки информации про человека, на которого в данный момент он обращал своё внимание. — Рэйчел Чой, 48 лет, город рождения – Новый Лондон. Биотехнолог Harrots Emporium, кандидат наук. Поступила в Оксфорд в 2063-м, окончила через шесть лет с высшими результатами. Есть муж, — множество данных появлялось перед глазами настолько быстро, что прочитывать всё не успевал, но запоминал каждое слово, переводя взгляд на женщину рядом. — Вэй Джиа, 45 лет, родной город — Старый Шанхай. Химик-биолог и психотерапевт, место работы — Harrots Emporium, с 2078-го года. Семья состоит из дочери, муж считается погибшим при теракте 83-го, повторного брака не наблюдалось. Мужчина позади успевал помечать всё, пытаясь скрыть своё явное потрясение результатом, как сдерживали себя и двое других учёных. Про себя Чонхо проводил свою параллель, но молчал, лишь выжидающе наблюдая. Взгляд голубых глаз анализировал и пространство вокруг, подмечая материал, примерное строение и недочеты. А также чувствовал, словно электроволны, присутствие по ту сторону комнаты. Вот только вслух все свои суждения не выдавал, возвращая взгляд на учёных. — У нас был уговор.