telepathic heart.

      Холодный, нет, скорее ледяной тон этого голоса напомнил Кану про их первую встречу. И она не была столь радужной или приветливой: они в прямом смысле собачились первое время между собой, так как смотрели на ситуации с совершенно разных сторон. Ёсан отмечал научные факторы, а Чонхо, в ответ усмехаясь, привлекал свои навыки программирования и выходила коса на камень. Соперничество, которое от непонятной ненависти переросло в искренность чувств. Наказание ли это за то, что они всё это время работали далеко не на благо человечества — вопрос спорный. Но Кан воспринимал его именно так, в те самые секунды, когда крепкие руки не собирались столь быстро распускать хватку. Дышать трудно, но учёный пропускает рваный вздох с попыткой унять внутреннюю дрожь. Осознание того, что Чонхо уже далеко не тот, кем был раньше, оставляли глубокие раны, то и дело кровоточащие по внутренним органам. И Ёсан слишком хорошо чувствовал эту смену, пусть даже еле-слышное чужое дыхание вызывало ассоциации с прошлым. Нет, он не может давать слабину прямо сейчас. Посему, подняв голову, ощутив, как шею вновь чуть сильнее сжали в предупредительном жесте, учёный мелко усмехнулся. — Такими темпами ничего не узнаешь, если продолжишь перекрывать мне кислород. Отпусти, мне незачем бежать. По правде говоря, объект совершенно не знал, что ему делать. С одной стороны, доверять кому-либо было чревато. А с другой же — он совершенно не знает кто такой, не может уловить все возможности своей силы. И не способен считать единственного человека в своей системе, что раз за разом блокирует любые попытки просканировать личность перед собой. Это вызывало не только странности, но и дополнительные опасения. Голову впервые начинала понемногу сдавливать мигрень, посему Чхве всё-таки решился отпустить молодого человека. Тот, как только двадцать второй дал послабление, отдалился на пару метров и развернулся. Его лицо мелькало в красном цвете в глазах Чонхо, выдавая надоедливое 'ошибка' каждую секунду. Скрывая до сих пор лицо под маской, брюнет прикрыл глаза, пусть и был готов в любой момент поддаться инстинктам нападения. Однако, со стороны 'противника' не ощущалось какой-либо опасности: он попросту рассматривал его с серьёзным лицом, явно скрывая что-то за своим чопорным взглядом. — Если ты так и будешь пялиться… — Остынь, я не из тех учёных. Тем более, ты для меня далеко не подопытное животное за стеклом, как мог подумать, — решаясь всё-таки приблизиться, Кан осторожно тянется к тканевой маске, ловя и отвечая своим прямым взглядом на чужой. — Позволишь? У Чонхо были все шансы в данную минуту, дабы отвертеться, сбежать, избавиться от этого человека. Тем более, если он и впрямь учёный, даже если 'не их тех'. Но, персона перед ним словно заставляла всю агрессию с желанием убивать не просто залечь на дно, а буквально закопаться под песок. Лёгким прикосновением маска оказалась стянута на подбородок. И Ёсан буквально ощутил, как сердце предательски сжалось, а в гортани образовывался металлический ком, словно сейчас харкнет собственной кровью. Это был он, совершенно не изменившийся в чертах, не считая этих ярких роговиц. И их сверкание не отпугивало Кана совершенно, особенно когда на устах появилась столь грустно-счастливая улыбка. Чонхо словно добивала эта чужая эмоция, что яркой вспышкой проскочила перед глазами внезапным воспоминанием. "Что это было…?" — такого момента объект ещё не испытывал, посему тело замерло, будто окаменело. Когда учёный мягко коснулся кончиками пальцев до всё такой же тёплой щеки, двадцать второй вновь испытал внезапное воспоминание. То, как эти самые пальцы касались так же нежно, а улыбка этого парня была куда шире и следующее прикосновение к устам отдавалось жаром и привкусом мяты. Чонхо забывал дышать в реальности, пока роговицы буквальном перед чужим взором гасли, словно перегоревшие лампочки. Теперь, на Кана внимательно, в некотором смысле ошарашенно, смотрела пара обычный карих глаз. Видимо, не всё ещё потеряно. — Кажется, я начинаю что-то понимать, — вновь подав голос, прикосновение вскоре ускользнуло, ведь Ёсан всё с той же саркастичной улыбкой скользнул взглядом по своему парню, не понимая как ещё способен сдерживаться. — Они надеялись стереть тебе память и тогда бы всё получилось. Но, ты не забыл меня полностью. — Тебя не может определить система. Мои глаза, — чуть склонив голову, на лице объекта вновь восторжествовал холод и недоверие всё ещё имело место быть. — Но то, что ты вдруг стал триггером странных видений, это… — Объяснимо, уж поверь, — пытаясь с горя не засмеяться, помолчав с минуту, Кан продолжил чуть тише. — Ты уже далеко не Чхве Чонхо по факту, всю твою личность стёрли и создали нечто иное. Проще говоря: из тебя сделали машину для убийств на пульте управления, которой удалось смыться. Лучше и не бывает. Эти слова отдавались новыми ударами боли по грудной клетке, от которых Ёсан ещё как-то сдерживал истерию и желание покончить с собой. Ведь ещё совсем недавно они просыпались бок о бок, в объятиях, обсуждая планы на будущее. А теперь, ничего из этого не осталось. Над его Чонхо словно надругались, затронув самое дорогое и последнее, благодаря чему можно было продолжать существовать в этом мире. Впервые за несколько лет, Кан Ёсан ощутил, как из его рук ускользало всё: время, люди, земля по которой они ходят. И эти самые руки хотелось опустить как никогда раннее, изнеможденно наблюдая как корпорация поглотит человечество. По сути, он даже не способен вернуть любимого человека, который отныне перестал быть обычным человеческим существом. Правда настолько горькая, что учёный лишь нос морщит, сжимая губы в подобие улыбки на нервной почве. А Чонхо это что-то напоминало. Ведь каким бы сильным и серьёзным человеком Кан себя не позиционировал бы, он был раним. Запоминая каждый свой небольшой промах или ошибку, корил себя за недостаточные подсчёты, за нехватку исследований и данных. И в его воспоминаниях вновь светло отражался тот, кто держит в себе слишком много мыслей, переживаний, самокопания. Чхве видит то, что он делал всегда: от его профессионального взора не скрыться, пожалуй, даже самому близкому. Кан, казалось, бредит в этот момент: будто не Коул, а он осушил этот проклятый армагеддон, потому и чудится происходящее в следующую минуту. Двадцать второй скорее поддавался чутью и воспоминаниям, которые в данном случае управляли им, будто бы марионеткой. Но всё ещё живой, способной оценивать ощущения. И когда руки Чхве обвили чужие плечи так, как и раньше, с присущей ему смелостью, юного учёного настигла дрожь. Последние нервные клетки рвались, словно старая ткань, отдаваясь импульсами в виски. Широкий взгляд удивлённых глаз заметно для объекта наполнялся влагой, которую Ёсан из последних сил сдерживал. — Может я и не помню твоего имени, но точно знаю, что ты не из тех, кто упадёт так просто. В моих воспоминаниях ты совсем другой, это чувствуется, — по незаметной для себя привычке сплетая пальцы рук на спине парня, тон Чонхо смягчился, пусть и оставался серьёзным. — Я не прошу доверия с чьей-либо стороны, но помощь необходима. Корпорация не остановится, погибнет вся сама, унеся за собой не только Сеул. Что же тогда, учёные хотят спасти мир, но не способны противостоять своим же? Я не андроид или машина для убийств, пока во мне бьётся человеческое сердце, что будет, словно ядро, поддерживать весь иммунитет и жизнь. — К чему ты ведёшь? — еле-еле выдавив из себя вопрос, учёный старался держаться стойко, хоть и на самом деле был поражен всем, что выдавал Чхве. — Harrots создаёт собственную цепочку систем, которую совершенству каждые три месяца и проверяет на новом объекте, следом деактивируя. Людей заранее просто брали и убивали, потому что они не могли сломать систему. Проект OBJECTS куда более опасен, чем я, как звено той самой цепочки. Я располагаю ценной информацией. И об этом разрушительном проекте, и о том, что вся армия — уже почти готовые роботы, с чипами внутри тел. Это объясняет почему их подготовка столь быстра, но не идеальна, ведь их мозг не способен реагировать быстро. Однако, мне самому интересно каким образом я стал отличаться от других… Понимаешь? — Это звучит так, будто ты предлагаешь нам идти против корпорации своими силами. Чонхо, это не пару человек: против нас пойдут тысячи и неизвестно чем всё обернётся. Нет, это пиздец, — выпутываясь из объятий, словно специально пропуская мимо ушей сказанное раннее, Кан медленно стал отходить. — Лучше уж умереть прямо сейчас, чем ставить под угрозу столько жизней. А то, что ты другой… "Связано со мной. Ты слишком сильно и до последнего хотел защитить меня, что не переставал думать, в тот самый день." — отдалось внутренним голосом, пока молодой человек развернулся, собираясь уходить. Но, прежде чем покидать переулок, пока в округе стало тихо, Кан произнёс: — Попробуй вспомнить то, что заставит меня не спрыгнуть с крыши и передумать. Найди путь домой. Без своих новых способностей. Всё должно начинаться с самоконтроля, помнишь? Слова отдавались эхом в голове Чонхо, резко освещая воспоминания их тренировок. Пока Кан же заворачивал в разные переулки, словно стараясь запутать того, кто ещё не начал свой путь домой. Или, потому что так сильно хотелось скрыть свои немые слёзы от всех?