telepathic heart.

      Сеул окутывал рассвет нового дня. Чонхо и до изменений любил просыпаться рано, дабы уловить это пусть и ничуть не необычное явление, но несущее за собой успокоение особое. Люди умеют надумывать себе всякое, особенно после пробуждения ставя цель, что день обязательно 'хреновым будет'. Чхве же был одним из тех, кто встречал каждый новый день с улыбкой мелкой, наблюдая как тёмное небо светлело и красками заливалось, словно давая добро на то, чтобы они пожили ещё один день. Быть благодарным за то, чтобы попросту просыпаться день изо дня, пожалуй, стало нормой вещей при новом веке. Простыня ощутимо и заметно съехала, выглядывая из-под одеяла серого. Как и торчали ноги объекта, который наблюдал через широкое окно за огненным рассветом. Казалось, даже солнце не согреет его так, как мог человек, что всецело отдался сну на груди широкой. Неудивительно, что это могло быть единственной нормальной ночью, когда Ёсан выспится и не будет ощущать головных болей. Что уж там: Чонхо улавливает абсолютно стабильные импульсы, исходящие из стройного тела, что на вид было хрупким. Но, никогда не стоит недооценивать подобный типаж. Сердце учёного отбивало пульсацию, что отдавалось на слух Чхве куда более громкими ударами. Они удивительно успокаивали всю ночь, которую объект естественным образом провёл в сознании, наблюдая и слыша их неизменные голоса, словно галлюцинации у шизофреника. Если ещё вчера от видений прошлого боль буквально разрезала двадцать второго по кусочкам, то благодаря поступку Кана стало немного легче. Особенно благодаря тому, что у него появился план. Ёсан, пожалуй, не видел чего-то, помимо кошмаров. Но в эту ночь он мог наблюдать в сновидении луну, буквально на глазах превращающуюся из растущей в красное полнолуние, которое почему-то не пугало. Даже несмотря на кровавый оттенок, что был словно предшественником чего-то далеко нехорошего, она навивала веру в справедливость. Что те, кто виноваты в случившемся, обязательно будут наказаны и последнее, что увидят — чарующий отблеск красной луны, забирающей их души. Похоже, Кан был твёрдо настроен на дальнейшие их действия, от чего просыпаться стал немного погодя. Наблюдать вновь родное лицо, ощущая при этом под собой тёплую грудь, отдающей неизменным биением жизненно важного органа — всё это так приятно душу согревало, напоминая о недосягаемом прошлом. Понятное дело что имя любимого человека Чхве так и не мог вспомнить, как и проявить эмоции нормально, но нахождение рядом уже заряжало энергией, силой. Они не падут на колени перед чёртовой корпорацией, даже если придётся действовать самыми жестокими методами.

***

— Почему ты ещё вчера не рассказал про этот приём? Явно ведь ловушка для того, чтобы завербовать очередную группу учёных под землю, в том числе и тебя, — забавно, что хоть голос двадцать второго прозвучал раздражённо, на лице не дрогнул и мускул. Ёсан ненароком глаза закатил, откашлявшись в кулак. Напоминая, что, как бы, не тот вчера момент был для таких разговоров: они слишком явно поддались чувствам, избавить от которых не вышло даже чёртового абсолютного воина. Те слова Чонхо о связи душ уже не кажутся шуточным флиртом. — Я не настолько глуп, да бы ещё до предоставления твоей информации усомниться в правдивости сие мероприятия. Проще говоря, теперь нет сомнений что всё это — натуральный пиздец, — впрочем, ещё смешнее слушать то, как словесные выражения Кана покачивались от некого аристократизма к прямолинейным ругательствам. — Но, если я пропущу этот приём, у начальства возникнут сильные подозрения. И так ведь наверняка просекли уже давно, что мы жили вместе. — В таком случае они особенно глупы, раз не понимают, где именно я могу скрываться. Но, не об этом сейчас. Вот что я хочу предложить… Весь изложенный объектом план звучал безумно. Настолько, что Ёсан, оставаясь индивидом приличным и дослушав до конца, буквально тут же начал вести ответную аргументацию. Если верить теории двадцать второго, процент вероятности что всё сработает как надо, эквивалентна выражению пятьдесят на пятьдесят. Огромный риск в буквальном смысле бьёт по мозгам, заставляя учёного вновь окунуться в мир вечной мигрени и услышать ответную аргументацию про то, насколько этот самый риск может быть оправдан. Хотя бы тем, что они не только попытаются спасти самих себя, но и весь Сеул от неминуемой участи. Слухи о том, что Harrots Emporium давно планирует развязать войну и прийти к новой власти в стране уже не казались бредом сумасшедших или соперников: весь этот проект, что копией оказался в верных руках, мог привести к тоталитарному режиму, к гибели нескольких тысяч невинных душ. Люди в их время и так пытались выживать всевозможными путями, ведь проход на «Новую» сторону был открыт далеко не всем. Похоже, даже несмотря на развитие технологий и возможностей, люди продолжат травить и убивать друг друга ради сладостной власти, ради всеобщего контроля. Кан, словно умоляющий щенок, смотрящий в глаза случайному прохожему, до последнего желал, чтобы всё это было кошмарным сном. Что сейчас он вновь проснётся на горячей груди, а родные руки обхватят за торс, не позволяя ускользнуть хотя бы на миллиметр. Но взгляд тёмных глаз Чонхо строго говорил об обратном, вынуждая учёного сглотнуть от тошнотворной правды. У них слишком мало времени, пока до начала приёма оставалось примерно тридцать два часа и Чхве знал, что ему придётся сдаваться. Это было первым пунктом для исполнения пусть и рискованного, но единственного плана, который мог остановить алчную корпорацию. Взглядом цвета кофе, парень наблюдал за тем, как объект собирался. Будь воля, он бы отдельно изучил каждое необычное оружие, которое с Чхве вчера ночью собственноручно снимал, освобождая от напряга и попросту напоминая о главном. Но самое главное, Кан бы ни за что не пускал своего молодого человека назад, прямо в лапы дикого хищника, способного пустить все его старания насмарку. И даже заверения Чонхо о том, что справится, не вызывало положительных эмоций. Вот только, проваливаться в безысходность и лишнее беспокойство было поздно: Ёсан сделал всё, о чём его напоследок попросили, запоминая все детали плана. Убеждаясь, что никакой вещи из квартиры учёного прихвачено не было, они встречаются взглядами и… Да, объект ещё никогда не читал столь глубокой боли в одном лишь взоре, вкупе с отчаянием. Но, очи Кана всё ещё горели маленьким лучиком надежды, питавшей силой. Чонхо не контролирует собственное тело: рука сама собой тянется, дабы коснуться разгорячённой щеки молодого человека. Его температура повысилась, благодаря переживаниям и слезам, что буквально душили гортань огромным комом. — Всё будет хорошо, у нас обязательно всё выйдет, — кажется, в сотый раз уже заверяет? Только в этот раз настолько проникновенно, что Кан абсолютно не знает куда себя деть. Как случайно не вскрыть вены, как только любимый человек покинет из обитель? В которую, возможно, больше никогда не вернётся? Какой смысл Ёсану оставаться одному, среди воспоминаний? Каждый предмет на полке в буквальном смысле убивал ментально, посему двадцать второй пытался настроить того на другую волну. У них оставался последний шанс, они не должны его упустить. — Да… Ты всё ещё не вспомнил моё имя? — прикасаясь к ладони чужой, оглаживая тыльную сторону, учёный с надеждой всматривался в эти всё ещё живые, те самые глаза, пусть и понимал, что слишком много просит. — Нет. Но, моё сердце помнит тебя и это уже плюс, не так ли? — попытавшись немного улыбнуться уголками губ, большой палец легко водил по линии скулы, а слова эти имели куда более глубокий смысл. — Не всё подвластно науке, даже спустя года. В особенности мы, люди. Наши организмы и душевное составляющее имеют куда более неизведанные силы, чем те, которые внедрить пытаемся. Кто знает, что будет дальше. — Это так, — Ёсан не может не согласиться, улыбаясь вдруг в ответ, явно услышав во фразах нотки того, кому отдал всего себя. И даже несмотря на горечь от очередного расставания, которая сквозь поцелуй недолгий чувствовалась, они словно поделились последними силами, тем самым давая очередную надежду. Чонхо скрывается во тьме, стоило покинуть квартиру, молниеносно: Кан готов поспорить, что тот наверняка на крышу полез и смотреть в окно смысла не было. Но вид растущей луны притягивал к себе, словно запретный плод. Финальная фаза, прошедшая уже четверть и переходящая в растущую. Наверняка завтра полнолуние и осветит небо с погасшими звёздами, придавая нескончаемую уверенность Кан Ёсану и в то же время предостерегая. Никто не знал, чем всё закончится, где именно будет начало конца. Сильный ветер сдувал капюшон, взъерошивая короткие волосы цвета смолы. С высоты заброшенной высотки Чхве мог наблюдать заметную границу сторон города, словно они были двумя разными океанами: яркий мегаполис и абсолютно тёмный городок. А посередине — главенствующая корпорация, на которую объект с ненавистью смотрит, сканируя буквально каждое окно. Хотелось прямо сейчас напасть, разбив пуленепробиваемое стекло и разнести буквально всё на своём пути. От подобных мыслей радужка глаз сама по себе наливалась неоново-голубым цветом, начиная посылать сигналы по мозговым путям. Но Чонхо, тут же головой тряхнув, выпрямляется. Настало время следующего шага, иначе не стоял он сейчас на краю, будучи на высоте более трехсот метров. "Я обязательно заставлю вас поплатиться." — оставляя последнюю мысль, расставляя руки в стороны, объект с силой оттолкнулся от края, прыгая в непроглядную тьму. Ощущения свободного падения были в абсолюте схожи с теми, что были в симуляциях. Вот только, больше Чхве не позволит себе разбиться. Взгляд уже просчитал необходимую траекторию, словно кошачьим зрением, указывая куда именно стоило запустить скрытую в наручи металлическую лебёдку с прихватом, да бы более мягко приземлиться на необходимую крышу. Он уже знал где ходит ближайший военный отряд и шёл прямиком навстречу, зная, что наверняка никто не мог ожидать столь скоро встречи. А особенно они удивлены будут, наводя на источник непонятного звука лазерные прицелы, когда двадцать второй не просто покинет тёмное укрытие, но ещё и самостоятельно заведёт руки наверх, опускаясь на пыльный асфальт. Впрочем, кто будет долго в этом случае думать? Военные тут же приказывают медленно подняться, как только специальные лазерные кандалы оказываются закреплены по рукам и ногам, блокируя часть силы. Которую Чхве специально копил внутри, пока вели его в сторону всем известного здания. Оставалось несколько часов до официального приёма, на вершине Harrots Emporium.