Луч солнца золотой

      -Я не знаю, что учудили эти мелкие, но кажется мне, живым я не выйду. -Серёж, не переживай. Если ты вдруг забыл, у меня до сих пор сердечко за ухом. При чём его мне набил ты! Пушкин и Есенин сидели пятничным вечером в гостиной светила и распивали ту самую бутылку "Изабеллы", прибережённую для таких случаев, задушевных разговоров. -Да ладно? Я и правда про это забыл,- Есенин приложил палец к губам, как это делал, когда задумывался.- Ну-ка покажи. Серёжка вскочил, чуть не опрокинул свой бокал, что стоял на подлокотнике, но в итоге удачно дошёл и присел рядом с Пушкиным, который находился в позе лотоса около догоравшего камина. Есенин аккуратно откинул кудри друга и глянул тому за ухо. Картина эта была крайне странная. Саня ржал в голос, а Сергун недоумённо держал того за плечи, ибо как неудивительно, но товарищ прозаик выпил больше. -Саш, я не помню...А когда такое было? -Ха-ха,- Александр не мог успокоиться.- Да ты и не мог помнить, ты ж пьяный в стельку был! -Тогда я не понимаю. Почему так ровно?!- Серёжа искренне не понимал, ибо всё у него, то вкривь, то вкось. -Тебя вроде Маяковский ровно научил сердечки рисовать.- Сашка поставил опустошённый бокал на ковёр и приобнял одной ладонью приятеля. -А точно, Маяковский...- Серёжка как-то весь поник и съёжился. У Саши было желание кинуть в стену, а лучше в себя табуреткой, потому что напоминать лишний раз горе-любовнику о том, кто ему действительно дорог, было ошибкой. -Сашенька, а я красивый? - по глазам Сергея было видно, что одно неверное слово и он расплачется. -Конечно красивый, Серёж, забыл что-ль за тобой девки толпами бегали, да и парни открыто поглядывали. Миниатюра матери и дочки, которую бросил парень, картина маслом. -А я умный? -Временами -Что? -Что. Теперь Сане захотелось кинуть в себя топором, чтоб уж наверняка. -Ладно, пропустим,- златовласый тихонько шмыгнул носом.- Последний вопрос. Я вообще хороший человек? Пушкин вспомнил, как они в тесной общажной комнатке читали стихи. Как радовались первой совместной победе, когда их обоих напечатали в издательстве. Как крепко-крепко поцеловались, когда Серёжка потрёпанный и радостный вбежал со словами "Сашка, мы известны!". Как светило принесло мокрого щенка и поселило его у них в каморке, наблюдая за тем, как светятся глаза у его самого любимого человека. Как они уснули в обнимку, потому что светловолосый паренёк испугался темноты. А потом появился Владимир Владимирович Маяковский. Эта стена с грозным взглядом и студент художественного факультета. Как оказалось не такая уж он и глыба. По красочным рассказам Серёжи, этот товарищ добрый и ранимый. Бедный Есенин втрескался по уши и чуть ли стал не помешанным. Каждый день из его уст выходили только описания прекрасного футуриста. А вот Пушкин его прекрасным отнюдь не считал. Ни раз и даже ни два, он успокаивал блондина, бьющегося в истерике из-за ссор или простых ревностей из ничего. Поэтому прозаик точно решил, он его светлому мальчику не пара. Ох, и сколько он их рассорить старался. Всё зря, имажинист опять приходил в слезах, а потом опять прощал. Тогда-то кудрявый юноша и правда понял влюбился его друг. Надолго... Всё же он сделал вывод, что каким бы мудаком не был Володя, Серёжка его будет любить до помутнения рассудка. Сразу уважение в нём проснулось к рязанскому поэту, терпения на это не мало надо. Поэтому вспомнив, что у Есенина-то душа добрая и любить он по-настоящему умеет, Пушкин знал, его Серёжа хороший человек и даже очень. -Что за глупости? Ну конечно. -Сашенька, ну вот и почему он меня не любит? Раз я и умный, и красивый, и человек хороший.- Серёжка всё-таки не сдержался и заплакал. -А мне он вообще не нравится! Вот Мариенгоф твой прикольный был. Я б тебя даже замуж за него отдал! - Александр потрепал золотые кудри. -Боже упаси, а меня ты спросил? -Тебя что-то на дураков тянет. Так что нет, тебя я спрашивать не буду. А то ещё влюбишься в такую же глыбу, а мне потом тебе пиво вёдрами таскать, чтоб ты успокоился. -Я ж не только пивом успокаиваюсь. Имей совесть, Сашка! -Нет, ну а что, Сашка? Что Сашка? Я уже двадцать два года, как Сашка. -Я помню, когда мы с ним в последний раз ссорились, я сказал, что ненавижу его. Ложь. Вся жизнь моя сплошная - ложь. Вот и зачем я это сказал?- Есенин откинулся на ковёр и сложил руки за голову. Пушкин пристроился тут же, у него на животе. -Мало ли, что ты там сказал. Если б он тебя действительно любил, он бы прощал тебе всё, как ты прощал ему. -А ты прав! Почему это я по какому-то художнику несчастному убиваюсь? Пошёл он... -Во! Понял наконец-то, молодец! - Александр радостно выдохнул. - За муж бы он меня выдал...Так стоп, а в России так можно? -Конечно можно! Вот, смотри,- Пушкин снял один из перстней со своего мизинца и протянул Серёже.- Сергей Александрович, согласны ли вы выйти за меня? -Согласен! - Есенин захохотал, но кольцо принял и надел на средний палец правой руки. -Да уж, богатая ты у меня невеста!- Саша взял его за запястье и подставил к свету, чтобы увидеть, как смотрится изумруд. -С наследством! Так, а чего это я невеста?- имажинист скинул с себя прозаика. -Ну так, предложение я делал, значит я жених. -Тогда мы оба женихи. -Да ты не понял, жениться кто предложил? -Ну ты, -Сергей в недоумении вскинул одну бровь. -Ну вот я значит и жених. -Ой, да и чёрт с тобой! -Ах, ты бес некрещённый! А ну иди сюда,- Есенин попытался убежать от рук, ловящих его. Тщетно. Поэта поймали за шиворот и взвалили на плечо. -Отпусти меня! Брачная ночь только после свадьбы, а ты мне даже платье ещё не купил! -Будет тебе платье... Пушкин скинул парня на кровать и прилёг рядом, закинув руки за голову, как это недавно делал Есенин. Они оба умолкли и лежали без единого слова, тупо пялясь в потолок и улыбаясь. Луна отбрасывала слабый свет на пол. Тени загадочно ложились на стены и казалось, что можно вот-вот увидеть силуэты людей во тьме. Воздух дышал ночной прохладой и из приоткрытого окна дул лёгкий ветерок. Постепенно у Серёжи начинали мёрзнуть ноги, да и лежать в одной позе не очень удобно. Правда, тушка Саши наваливавшаяся на него рядом, мешала дальнейшему передвижению. -Сань, мне холодно. -А я что сделаю? -Закрой окно или хотя бы слезь с меня. -Мне лень вставать, я очень хорошо лежу. Так что иди сюда,- Александр раскрыл объятия, и Серёжа тут же уткнулся ему в плечо.- Ты ж моя полторашка! -Сам ты полторашка! Ты вообще-то даже ниже меня, так что не надо меня тут подкалывать. -Серёженька, я ж любя, ну что ты? -Вот Маяковский тоже говорил, что любя. А в итоге бросил. Вот и ты меня Санька бросишь. -Я?! Тебя?! Маяковский твой дурак и мужика отличного теряет, а я тебя пьяного домой тащил и слёзы тебе вытирал. Ты не думай, я за тобой и в снег, и в град. -И в снег, и в град, бла бла, а окно мне закрыть поленился!- Есенин оттолкнул друга и развернулся к нему спиной. -Да закрою я твоё окно!- Сашка вскочил, закрыл окно, в два шага добрался снова до кровати и лёг обратно, обняв Серёжку со спины.- Ой и обидчивая у меня невеста...Ну прости,- хотя он и сам не до конца понимал, за что извиняется. -Прощу, если два дня подежуришь за меня на втором этаже.- голубоглазый хитро улыбнулся. -Самоубийца! Эх, душа моя горемычная, там же на втором этаже одна мелкотня, я умру с ними. -Зато на том же этаже, только в левом крыле учатся Лермонтов и Гоголь, так что можешь просто свалить к ним. -А это идея! А сам-то ты что не хочешь?- Саша начал подозревать неладное, ибо пообщаться с юными дарованиями лишний раз довольно интересно, учитывая то, что оба начали писать новые произведения. -А я к учительнице танцев загляну, Айседорушке.- Есенин подмигнул. -Не прошло и дня! Изменник, распутник, блудник, бросаешь меня, да? Только что же сам жаловался, что тебя все бросают и тут такая подлость от тебя!?- Саня наигранно-театральным голосом отчитывал изменника-распутника-блудника. Тот только нервно усмехнулся, развернулся к приятелю обратно и покрепче вжался в его объятия. -Спокойной ночи, жених. -Спокойной ночи, моя обидчивая невеста! Два ребёнка ей богу...

***

Тем временем, Гоголь и Лермонтов наводили красоту перед Лермонтовским большим расписным и наверняка очень дорогим зеркалом. Точнее Мишель наводил красоту, а Гоголь паниковал. -Миша! Там будет, Александр Сергеевич. Мишель, ты меня слышишь вообще?- Коля до этого, бегавший по комнате в поисках расчёски, остановился, всплеснув руками. -Да не ори так, всё нормально будет. Просто будь собой, веди себя естественнее.- Михаил подкрашивал карандашом глаза и его собственное лицо волновало его больше, чем метания Николая. -Когда я становлюсь собой, я начинаю спотыкаться на ровном месте и говорить всякую чушь про духов и колдовстве. -Так твоему Пушкину только твоя чёрная магия и нравится. Моего "героя нашего времени" он и смотреть не захотел. А ты со стороны на ведьму похож, вот что! -Мишель, ты дурак? Нет правда, ты с утра точно ничего не нюхал, а то ты весь день, как под кайфом. Влюбился что-ли? -Кто бы говорил! Ну вообще-то да.- Миша смущённо склонил голову и прямые крашеные в чёрный волосы упали ему на глаза. -Ооо, ну и кто же это? -Только не ржи сильно, ладно?- Гоголь кивнул, Мишель выпрямился.- Сушкова. Екатерина. -О, хахах,- Николай всё же засмеялся.- Ты же в курсе, что она со мной в одном классе учится? -В том то и дело! Ты не мог бы нас как-то познакомить или рассказать ей обо мне, чтобы у неё возник ко мне интерес,- Лермонтов неловко почесал затылок, таким его Гоголь видел в первый раз. -Да я с ней почти и не общаюсь. Так только по учёбе...Но мне для друга ничего не жалко! Так что познакомлю и расскажу, не парься, тем более ты мне во многом помогал и давал советы.- Николай приобнял приятеля. -Спасибо!- Мишель благодарно улыбнулся,- А ты тоже не переживай! Мы тебя с твоим преподом сведём без проблем. -Обожаю тебя! Вот так, с незримой больше никому кроме них надеждой закончили свой утомительный день два подростка. Мишель сказал, что всё будет без проблем, значит так и будет. Просто нужно немного подождать, ведь всему своё время и всё движется своим чередом.