Любовь, меняющая судьбы, любовь, меняющая мир

Утром Бладфэнг проснулся от невероятного холода. Руки и ноги воргена окоченели, а чёрная медвежья шкура стала серой от охватившего её инея. Друид спросонья не мог понять, почему в его доме стало так холодно. Однако, когда он осмотрелся по сторонам, Майкл понял, в чём было дело — Тале, сжимавшая его в объятиях, закрыв глаза судорожно металась и дёргалась в кресле, будто в лихорадочном припадке. Изо рта рыцаря смерти вылетали бессвязные обрывки фраз на дренейском, значения которых Бладфэнг не понимал в силу незнания языка, но тон и дрожь голоса Тале давали понять, что обозначают эти неизвестные слова нечто ужасное и умоляющее. Ворген не знал, что с этим сделать, но холод начинал пробирать до костей, и несколько секунд спустя он понял, что не остаётся другого выбора. — Тале! Тале, очнись! — позвал он с тревогой в голосе. Однако это не сработало — мёртвая дренейка всё ещё конвульсивно извивалась, выкрикивая что-то на своём языке, между тем как температура в комнате начала опускаться ещё ниже. И тогда друид понял, что пора прибегнуть к крайним мерам. Стукнув посохом, он призвал своего «питомца», который, стряхнув с себя иней, преданно уставился на хозяина мёртвыми глазницами. Затем, подойдя как мог близко к креслу, в котором сидела мятущаяся в забытьи Тале, сделал шкуре знак рукой и, набрав в лёгкие как можно больше холодного воздуха, крикнул едва ли не в самое ухо уснувшей: — Тале! ПРОСЫПАЙСЯ! В тот же миг медвежья шкура, напрягая мёртвую пасть, испустила каскад самого громкого рёва, на какой только была способна. И на этот раз это сработало — дренейка, открыв глаза, испуганно завертела головой по сторонам, часто дыша, словно ей не хватало воздуха. Но затем, не увидев рядом никого, кроме стучащего зубами от холода воргена, Тале начала постепенно успокаиваться. Одновременно с этим мороз, царивший в комнате, стал ослабевать, и несколько минут спустя температура в помещении пришла в норму. — Что это было? — поражённо спросил Бладфэнг, у которого от прокатившейся по залу волны холода всё ещё зуб на зуб не попадал. — Я, видимо, задремала, во сне увидев призраки прошлого. А когда мы, рыцари льда, испытываем сильное потрясение, это всегда сопровождается подобным, — с этими словами рыцарь смерти указала на медвежью шкуру, уже вновь занявшую место на спине друида, на которой все ещё оставались островки посеревшей от инея шерсти. — Да я уже понял, что тебе нехорошо. Если это понятие применимо к подобным тебе, — с трудом ответил ворген, всё ещё стуча зубами от холода. Затем он, притопывая на месте, с трудом развёл в камине огонь, натопив его так, что примерно через полчаса в комнате вновь стало тепло (всё же аура холода, исходящая от Тале, не давала помещению превратиться в уменьшенный аналог Огненных Недр, так что теперь то, что совсем недавно едва не убило Бладфэнга, работало ему на пользу, думала об этом дренейка или нет). Как только друид отогрелся у камина, его живот призывно заурчал, требуя пищи. Бормоча себе под нос, ворген принялся готовить завтрак. Некоторое время спустя он сидел в кресле, придвинув к себе поднос с тарелками и отогревая руки о кружку с чаем. — Ты будешь? — спросил друид у дренейки, жестом указывая на блюда с едой. — Глупый волчонок. Нам, рыцарям смерти, пища не нужна. Мы ведь уже умерли, — при этих словах Тале на несколько мгновений позволила себе улыбку, — Впрочем, если ты настаиваешь, — с этими словами она взяла с тарелки одно из лежащих там рёбрышек. Несколько секунд спустя обглоданная дочиста косточка была отброшена на край стола. Друид ел быстро, обжигаясь и урча от голода, его же гостья напротив, почти не прикасалась к еде и кружке с питьём, отправляя в рот небольшие кусочки пищи и глотки чая лишь для того, чтобы не расстраивать отказом хозяина дома. Когда трапеза была окончена, Бладфэнг, встав с кресла, подошёл к камину, чтобы подбросить в затухающее пламя несколько поленьев, после чего, с трудом балансируя с помощью посоха, взял поднос с опустевшими тарелками и скрылся в одной из соседних комнат. Когда он вернулся в зал и вновь погрузился в кресло, воцарилась долгая тишина. — Меня удивляет, что ты до сих пор не ушла. Не пойми неправильно, я не имею ничего против твоего присутствия, но такой интерес к живому со стороны рыцаря Чёрного Клинка, как бы это сказать… весьма необычен, что ли, — произнёс Майкл, обращаясь к гостье. — Я уже объясняла тебе причину, волчонок. Твоя история тронула нас с Дейнолан, но так как владычица смерти занята делами ордена, она попросила меня присмотреть за тобой, чтобы ты не наделал глупостей, — ответила Тале. Майкл, удовлетворившись ответом, надолго замолк, погрузившись в свои мысли. Но последние слова гостьи привлекли его внимание. — Подожди, что ты имеешь в виду под этим «наделал глупостей»? — переспросил друид. — Зная вас, живых, это может быть что угодно. Самоубийство, например, — ответила Тале с короткой усмешкой. Однако эта фраза вновь всколыхнула душу Бладфэнга и, спустя несколько секунд, Майкл, с трудом сдерживая слёзы, спросил: — В таком случае скажи, что мне остаётся? — Продолжать жить дальше, как бы банально это не звучало, — последовал ответ. — Ты смеёшься надо мной? Как я могу жить, осознавая, что являюсь последним в роду, а единственная возможность это исправить безвозвратно упущена? — с горечью в голосе воскликнул друид. — Почему упущена? — вопросительно изогнула бровь Тале. — Потому что в тот момент, когда она у меня была, я поступил так, как того требовали мои происхождение, воспитание и честь. Пренебрёг своими желаниями, принёс их в жертву во имя моего благородства, так как не хотел навредить ей, — хрипло ответил ворген. — То есть, если я правильно тебя поняла, ты готов был бы растоптать доверие этой невинной малышки ради… плотских утех? — вопросила дренейка после долгого молчания. — В этом и беда. Я оказался не готов. Не смог пересилить собственные принципы в тот момент, когда мог это сделать. Когда сами обстоятельства дали мне моральные основания рассчитывать на подобного рода благодарность с её стороны за всё то, что я сделал для неё. Но нет, я поступил так, как диктовали мне мои принципы, чёрт меня возьми! — Бладфэнг сжал руку на посохе, ощерившись в полубезумном оскале. — И ты на самом деле пошёл бы на это? Зная всё то, что она тебе рассказала, ты сделал бы с ней такое? В таком случае ты стал бы ничем не лучше тех орков, от которых она чудом спаслась в раннем детстве, — глаза Тале укоризненно сверкнули. — Зато мы с тобой отлично знаем, что произошло в итоге. Я поступился своими желаниями во имя чести, трясся над ней, боясь лишнюю пылинку с неё сдуть, чтобы не дай то боги не разбередить её рану. И чем это кончилось? Она лежит сейчас в могиле, в нескольких километрах к северу от моей усадьбы, умершая неизвестно от чего после всех тех усилий, которые я приложил к тому, чтобы хотя бы попытаться её спасти. А я сам, благодаря моим же собственным принципам, взращенным во мне покойницей-матушкой, обречён всю жизнь провести в одиночестве и подохнуть девственником, чёрт возьми! — яростно рявкнул Майкл, вскакивая на ноги. — Не зарекайся. У тебя всё ещё впереди вся жизнь, ты можешь найти себе пару и, если на то будет воля высших сил, родить ребёнка. А хочешь я скажу тебе, что произошло бы в том случае, если бы ты не последовал своим принципам? Она убежала бы от тебя на следующий же день, плача, дрожа от страха и окончательно потеряв веру в людей, — серьёзным голосом ответила дренейка. — Она не смогла бы убежать далеко. Единственный её путь лежал бы в Ведьмин лес, но там она не продержалась бы и одного дня. А местные не оказали бы ей никакой помощи, гилнеасцы по уровню недоверия к чужакам недалеко ушли от зандаларов, хоть и не съедают чужаков при любом удобном случае, — парировал ворген. — В любом случае её страдания и возможная смерть были бы на твоей совести. Хотел бы ты такого исхода для неё? Смог бы жить с этим? — вновь вопросила Бладфэнга гостья. — Ты упрекаешь меня, ставя мне в вину то, что я поступил по совести? То, что я пожертвовал личным счастьем, взамен получив лишь страдания? Хорошо. А теперь ответь мне на один вопрос, Тале. Где я найду кого-то кроме моей умершей бедняжки? Кому нужен живущий по кодексам чести обнищавший дворянчик из очернённого рода, едва сводящий концы с концами?! Кто посмотрит на такого уродливого ублюдка, как я, когда рядом есть куда более достойные, именитые, красивые, а главное богатые кандидаты? КТО?! — при последних словах голос Майкла перешёл на крик. В следующую секунду друид в бешенстве отшвырнул находившуюся в руках бутыль с вином, которую откупорил перед началом этого спора. Сосуд, отлетев к стене, разбился в дребезги, окропив пол в месте падения остатками вина, красная лужица которого стремительно растекалась по половицам. Бладфэнг, закрыв лицо руками, вновь разрыдался, вцепившись в посох, сучья которого теперь находились в опасной близости от его глаз. Однако воргена этот факт сейчас занимал меньше всего — поглощённый вновь разбередившейся раной, он рыдал и выл, не в силах остановить слёзы и унять боль, когда внезапно раздался голос дренейки: — Знаешь, я не помню, как это правильно звучит, но, кажется, у вас в таких случаях говорят о том, что, возможно, стоит посмотреть вокруг, чтобы найти тех, кого ищешь? Друид поднял заплаканное лицо, осмотревшись по сторонам. — Но тут нет никого кроме нас… Что ты хотела этим… — он не договорил, поражённый внезапной догадкой. Тале подошла к нему совсем близко, прижав воргена к груди и начав медленно и ритмично покачиваться, нашёптывая что-то нежное на дренейском. Несколько минут спустя Бладфэнг уткнулся лицом в нагрудник своей гостьи, и, часто моргая, опустил руки ей на шею. Пальцы друида случайно задели два тонких кожаных отростка, шедших от ушей дренейки. Его гостья вздрогнула, но не выпустила друида из рук. Бладфэнг, улучив момент, вновь поймал эти отростки в руки, проведя по ним пальцами, ощупывал их, словно хотел впечатать это ощущение в кожу собственных рук. Несколько мгновений спустя в комнате раздался громкий, полный скрываемой страсти и возбуждения стон. — Это будет только мешать, — дренейка с усмешкой отошла на несколько шагов, выпустив друида из рук на пару мгновений. Вслед за этим на пол с грохотом и звяканьем одна за другой полетели части доспеха, вскоре после чего воргена вновь заключили в объятия, прижимая к себе как можно ближе. Майкл, не теряя времени даром, тут же устроил свою голову на груди своей гостьи, где, дождавшись момента, ухватил кожистый отросток зубами, осторожно прикусив его. — Шаловливый волчонок. Мне нравится ход твоих мыслей, малыш, — хриплым от возбуждения голосом произнесла Тале. В следующие несколько мгновений Бладфэнг был быстро раздет донага, а ещё секунду спустя тела друида и рыцаря смерти, слившись в единое целое, опирались на стену комнаты. Ворген, несмотря на свою молодость, имел определённые представления о том, как именно должно было происходить то, чему предстояло сейчас начаться, однако, не успел он даже подумать, как Тале сама прижала его к стене, сокращая расстояние между ними до минимума. Ворген чувствовал под руками упругие полушария грудей и, повинуясь инстинкту, надавил, одновременно начав вращать ладонями по кругу. Дренейка, издав ещё один сладостный стон, подалась ещё ближе к партнёру, накрыв его бёдрами и крепко, но одновременно удивительно нежно, сжав ноги друида своими копытами. Несколько минут пара наслаждалась процессом, стремясь слиться друг с другом как можно плотнее, когда дренейка почувствовала, как «агрегат» партнёра медленно упирается ей промеж копыт. — Кажется, кто-то уже готов, — сладко простонала Тале. Взяв друида за руку, она, не разрывая, насколько могла, контакта, довела его до кровати. Затем, на мгновение отпустив, толкнула Бладфэнга в грудь, опуская его таким образом на постель. Однако Майкл не успел даже возмущённо оскалиться — дренейка опустилась следом за ним, сев прямо на возбуждённый и уже готовый к предстоящему бою член воргена. Выдержка, происхождение, честь, — всё это летело к чертям с каждой секундой. Сейчас молодым друидом правил лишь инстинкт, и Бладфэнг вовсе не собирался сопротивляться ему. Вцепившись в талию партнёрши стальной хваткой, он с рычанием начал насаживать её всё глубже и глубже. Дренейка не сопротивлялась. Более того, она наоборот, помогала ему в этом, как могла, сама стараясь при каждом новом толчке насадиться как можно дальше вглубь себя и как можно ближе к телу Бладфэнга. Подчиняясь охватившей их страсти, партнёры слились в глубоком поцелуе, сплетая свои языки в одно целое. Бёдра Бладфэнга и Тале, уловив их намерения, двигались в едином ритме, словно подчиняясь какому-то незримому дирижёру, когда дренейка внезапно остановилась, встав с кровати. — Знаю же, что ты этого хочешь, волчонок, — с игривой улыбкой произнесла Тале, опускаясь на колени. Бладфэнг не успел и слова сказать, как дренейка припала к его ногам, жадно обхватив губами возбуждённый член. Друид не был дураком, да и инстинкт свою задачу знал хорошо, поэтому несколько секунд спустя ворген, утробно порыкивая, опустил руки на голову Тале, ухватившись за рога дренейки и, используя их как рычаги, направлял движение рта своей партнёрши. Тале же, казалось, не нужно было даже приказывать — с одержимостью фанатички она сама вталкивала «прибор» друида в свою глотку, стремясь с каждым движением заполнить себя им как можно больше. Ворген, чувствуя своё превосходство и переполняющее тело возбуждение, с довольным рыком намотал на палец прядь волос партнёрши, начав ритмично двигать бёдрами. Он чувствовал, как его член постепенно осваивается в глотке дренейки, набирая скорость и набухая от возбуждения. На мгновение в голове пронеслась мысль, подсказанная рациональной частью разума: «После такого ты скорее всего точно станешь последним в роду, юный друид». Но Майкл, одержимый инстинктом и переполнявшими его эмоциями, даже не стал прислушиваться к голосу разума. Он хотел только одного — обладать дренейкой, которая сейчас давилась его членом, находясь в ногах воргена. Он хотел сношать её. Сношать до тех пор, пока она не разорвётся на части или пока он сам не выбьется из сил. Однако его грёзам было суждено прерваться. Опустив глаза вниз, он увидел, что Тале, всё еще коленопреклонённая, стоит перед ним, только на этот раз развернувшись к друиду спиной. — Ты чего? — изумлённо и несколько растерянно прохрипел Майкл, не сводя с партнёрши изумлённого взгляда. — Я ведь знаю, чего ты так хочешь, волчонок. Да, прямо туда. Прямо под хвост, — сладко простонала Тале хриплым от возбуждения голосом. — Я не дотянусь до тебя, подберись ближе, — возбуждённо прошептал Блалфэнг. Тале с игривым смешком поднялась на ноги, через несколько мгновений заняв точно такое же положение уже на кровати рядом с партнёром. — Так достаточно близко, волчонок? — с усмешкой спросила она. Бладфэнг удовлетворённо ухнул, рассматривая роскошные и всё ещё красивые, несмотря на смерть, формы партнёрши, открывшиеся его глазам. Но вскоре инстинкт вновь овладел им и ворген, возбуждённо рыча, притянул дренейку к себе, снова используя её рожки как опору для рук. Тале, почувствовав толчок, игриво фыркнула. — О да, с расстоянием я точно не ошиблась, милый, — промурлыкала она, подаваясь назад. Майкла не нужно было приглашать дважды и вскоре его член уже с жадностью хищника и силой стального бура вонзался внутрь партнёрши, постепенно заполняя её. Несколько минут бёдра воргена двигались как заведённые, сношая задницу дренейки, когда друид, случайно скользнув пальцами по рогам, обнаружил, что они покрыты тонким слоем кожи. Ощущения ему понравились, поэтому ворген вновь повторил это движение. Судя по всему, он коснулся одной из чувствительных точек, так как вскоре после этого по комнате разнеслось хриплое от удовольствия урчание. — Кто моя послушная козочка? — с ехидной усмешкой спросил Майкл, не переставая поглаживать кожу на рогах партнёрши. — Я, я, конечно же я, волчонок, — с придыханием прохрипела Тале тающим от удовольствия голосом. В следующее мгновение она обхватила торс друида копытами, со всей возможной силой нанизываясь на его член. Ворген поражённо охнул, на несколько секунд замерев от неожиданности. Дренейка, поняв, что несколько перестаралась, ослабила хватку. Друид чувствовал, как его член ритмично движется внутри неё. Это продолжалось ещё несколько минут, после чего Бладфэнг, выйдя из партнёрши наружу, прижался к ней, положив свой возбуждённый «агрегат» на её копчик, и слегка надавил на рога, одновременно лёгкими движениями поглаживая покрывавшую их кожу. Тале, без слов уловившая его желание, выгнула спину, обвив вокруг члена воргена свой хвост, который тут же принялся медленно скользить по нему, сомкнувшись на «приборе» друида словно кольцо. — Какая… догадливая… девочка… — хрипло рассмеялся Майкл, прижимая её к себе и чувствуя, как его измождённое естество испускается наружу, заливая поясницу Тале тёплым потоком. Несколько мгновений спустя после этого он уже не мог бороться с охватившей его усталостью и, обняв Тале за талию, погрузился в глубокий сон. Открыв глаза на следующее утро, он обнаружил, что всё ещё лежит в кровати. Опустив взгляд под одеяло, Бладфэнг обнаружил, что даже находится в своём белье. А вот увидев лежащие на полу комнаты штаны, рубаху и медвежью шкуру с посохом, был крайне удивлён. — Проснулся наконец, мой герой? — послышался бархатистый голос. Повернув голову на звук, друид увидел сидящую в одном из кресел Тале. Рыцарь смерти уже вновь была в полном облачении, только вот с лица её не сходила довольная, загадочная улыбка. — Что ты имеешь в виду? — спросил ворген. — А ты не помнишь прошлую ночь? — в свою очередь удивилась дренейка, — Я была очень приятно удивлена твоими… способностями, — с этими словами она позволила себе короткую усмешку. В этот момент память, словно только дожидалась команды, услужливо подсунула воргену отрывки прошлого вечера. — То есть я вчера… Господи боже мой… — простонал Майкл, в ужасе схватившись за голову, когда осознал, что именно вызвало улыбку на лице дренейки. — Что-то не так? Ты был очень хорош, волчонок. Это надо будет повторить как-нибудь при случае, — усмехнулась Тале. — То есть я… потерял девственность с… — до воргена постепенно начало доходить. — Зато ты точно запомнишь это, малыш. Не каждый может похвастаться тем, что его первый раз был с рыцарем смерти, к тому же ледяным рыцарем смерти, — коротко рассмеялась Тале. — Но ведь это как-то… неправильно, что ли. Ты ведь… — друид замер, не в состоянии подобрать слова, опасаясь того, что может обидеть собеседницу. — Мертва? И что с того, волчонок? Неужели тебя это смущает? — уже не сдерживая смех спросила дренейка, поправив выбившуюся прядь пепельно-синих волос. — Ну, как сказать… Есть определённые опасения. Представь себе, что будет, когда об этом узнают в городе? Тогда моя репутация, которая и так не блистала, будет окончательно загублена, — печально вздохнул Бладфэнг. — А мы никому из живых этого не скажем. Пусть это будет нашим маленьким секретом, волчонок, — заговорчески улыбаясь, ответила Тале, — Да и кроме того, хоть наши ощущения и весьма притуплены после смерти, но даже рыцарям необходимо время от времени испытывать положительные эмоции. — Ну, если ты так считаешь, — несколько неуверенно начал Бладфэнг. В этот момент он заметил в облике гостьи одну деталь, которую не увидел вчера из-за бурного диспута и не менее жаркой ночи — на шее дренейки, покачиваясь на медной цепочке, висел оправленный в серебро клык, пожелтевший от времени. — А это что такое? — с интересом спросил друид, указав рукой в его направлении. — Это… — Тале, проследив за направлением жеста Бладфэнга, коснулась украшения, — кусочек прошлого. Напоминание о том, кем я была в моей прошлой жизни. — Ты уже второй раз упоминаешь о своём прошлом. Меня это беспокоит, особенно учитывая, что с тобой происходит при подобных воспоминаниях. Может быть, расскажешь мне, что с тобой случилось? — озабоченно поинтересовался Майкл. — Но уверен ли ты, что хочешь узнать об этом? И не полагаешь ли, что просишь слишком многого? — с сомнением в голосе спросила она. — Нет, не полагаю. Думаю, после того, что вчера было между нами, я имею право узнать тебя получше. Да и, кто знает, может быть, рассказав мне, ты облегчишь ту боль, которая так тебя терзает даже после смерти, — с печальной усмешкой ответил Майкл абсолютно серьёзным тоном. — Ну что же, ты сам этого хотел, волчонок. Слушай же, и я расскажу тебе о том, как я стала тем, что ты сейчас видишь перед собой, — с этими словами Тале откинулась в кресле, а Бладфэнг, к этому времени ударом посоха накинувший на спину медвежью шкуру и закончивший таким образом своё облачение, приготовился слушать, навострив уши и внимая каждому слову рыцаря смерти.