***
В офис она ворвалась стремительно и уверенно, чтобы не передумать и отрезать себе пути к отступлению, дверь в кабинет мистера Кейна была уже перед ней, но тут её за руку кто-то схватил: — Элизабет! — теперь она увидела перед собой Дэвиса: тот смотрел на неё очень взволнованно и тут девушка поняла, что не связывалась с ним с того самого вечера, когда она видела Росси в последний раз. — Элизабет, всё в порядке? Прости, что не смог помочь в тот день — какие-то уличные мальчишки вздумали поиграть на дороге, я свернул на встречную полосу на перекрёстке и попался полицейским! Они повезли меня зачем-то в участок, чтобы заполнить протоколы. Не понимаю почему. Обычно, штраф оформляется на месте... — Эдмунд нахмурил брови, до сих пор пытаясь понять почему так случилось. — Надеюсь, ты не стала следить за Росси? Ты же в курсе, что в тот вечер его нашли мёртвым? — А, да... — Элизабет потупилась и убрала свою руку из руки Дэвиса. — Всё в полном порядке. Я решила заняться другим проектом, хочу обсудить его с мистером Кейном. — слукавила репортёр. — Но почему? Мы же столько работы проделали, Элизабет! — изумился мужчина. Девушка очень не хотела втягивать Дэвиса в это дело, держать его в курсе. Но даже если с ней что-то случится, по спине репортёра пробежал холодок и она поёжилась, Эдмунд сможет заподозрить неладное и, возможно, вернётся к этому делу, а она позаботится, чтобы зацепки остались. — Тебе не кажется странным, что Рио Росси умер в тот же вечер, когда мы с ним встретились? А он ушёл ещё и с добытой информацией по этому делу! Думаешь всё это просто так? Если не хотим сдохнуть как безродные дворняги, нужно прекратить расследование! И зачем я только обратилась к тебе за помощью?! — Элизабет было сложно выпалить эту тираду на Эдмунда, ведь он ничего плохого не сделал. Но было понимание, что сделать это необходимо: необходимо обидеть Дэвиса, чтобы он не шёл за ней сейчас, не пытал, не отговаривал — иначе она сломается и вправду оставит всё как есть. Сделав резкий разворот на каблуках и оставив мужчину у себя за спиной, она буркнула: — Благослови тебя Господь! — и подошла к двери мистера Кейна. Сделав медленный глубокий вдох, чтобы успокоиться, она тихонечко постучала. — Войдите! — послышалось из-за двери. — Да, конечно. Понял. Можете даже не думать об этом, мы всё сделаем. — Главный редактор "Готэм Таймс" говорил с кем-то по телефону, присев на край стола и делал поспешные заметки в своей записной книжке, в дорогом кожаном переплёте. — Да, всего доброго. — Доброе утро, мистер Кейн. Простите, что помешала. — неловко переминаясь с ноги на ногу сказала Элизабет. — Нет, всё в порядке. Я бы всё равно Вас вызвал к себе, как раз появилось дело подходящее Вам — нужно будет взять интервью. — О! Я как раз по этому поводу! У меня есть идея на актуальную тему — предлагаю сделать проект, посвящённый командам кандидатов в советники: рассказать не только о самих кандидатах, но и об их сподвижниках, людях которые им помогают. Таким образом, люди увидят полную картину выборов и смогут отдать свой голос наиболее объективно! — Колвин выпалила это воодушевлённо, с улыбкой, на одном дыхании. — Присядьте. — Брюнет, волосы которого тронула тёмная, благородная и даже аристократичная седина, обошёл стол. — Идея хороша. Хм... — он задумался на несколько минут. — Да, это будет хороший материал. С чего предполагаете начать? — Кхм, — у Элизабет пересохло в горле от волнения и долгого молчания, — я бы хотела начать с попечителей фондов. Так как Вы знакомы с мистером Харрисом, я хотела бы начать с кого-нибудь из его команды. Быть может... — девушка притворно закусила губу, будто бы перебирает имена. — Нужно свежее имя. Может быть, начать с мистера Франческо Джулиано? В глазах Кейна промелькнул ледяной испуг, но он не подал вида и поправил свой галстук-бабочку глубокого бордового цвета: — Вы знакомы? — Ох, нет, к сожалению. Но мисс Харрис упоминала его в нашей беседе, рассказала, что её отец рад, что такие люди как он помогают ему делать город лучше. — Да уж, Элизабет скоро сможет выиграть национальный конкурс по лжи! Больно непринуждённо, легко и естественно она стала это делать. — Хм... — Кейн насупился, что-то обдумывая. Вероятно, он просчитывал опасно это для девушки или нет. Элизабет очень надеялась, что ей дадут возможность лично встретиться с Джулиано, некогда уже было бегать вокруг да около размениваясь на мелких боссов. Ведь даже, как показала практика, встреча с мелкими сошками опасна ровно настолько же, насколько и с главным боссом. — Я сделаю предложение мистеру Харрису. Посмотрим, что он ответит. Идея отличная, мисс Колвин. Вы молодец, Вас ждёт большое будущее в журналистике, я уверен. — Джордж Кейн слегка улыбнулся девушке, чтобы ободрить, и выудил из небольшого алюминиевого кейса, стоявшего на столе, сигару марки "Romero". Закурив, он задал Элизабет вопрос: — Мисс Колвин, насколько хорошо Вы разбираетесь в искусстве? — Проходила в университете в качестве курса по выбору "Историю искусств". Знакома с искусством Древнего мира: Египта, Греции, Рима; Средневековое искусство представлено миниатюрами, скульптурой и архитектурой; эпоха Ренессанса считающаяся классикой: Микеланджело, да Винчи, Тициан, Ван Эйк, а из барочного искусства мне очень нравится Бер... — Я понял, мисс Элизабет. Думаю, что тогда Вы подойдёте для дела, которое я хотел Вам поручить. На этой неделе начнётся выставка в Метрополитене, мой товарищ, помогающий там попросил помочь привлечь к ней внимание. Безусловно, она заслуживает внимания, потому как посвящена импрессионизму и, в частности, Эдгару Дега, привезут несколько его работ. Вы встретитесь с организатором выставки и проведёте с ним интервью. Его зовут Теодор Дюре. — Что? Вы с ним знакомы? Его статья "Критика авангарда" была потрясающей! А с миссис Хейвмейер Вы тоже знакомы? — Да, я знаком с обоими, но не близко. Собственно, благодаря ей эта выставка и проходит. А Вы знаете о ней... — Мне, как женщине, стыдно о ней не знать. — улыбнулась Элизабет. — Она должна была приехать в наш университет с лекцией об импрессионизме, но в итоге её отменили. — Понятно. Тогда даю Вам два дня на подготовку к интервью, а в пятницу придёте на предпоказ. На счёт интервью с Джулиано я сообщу Вам в ближайшие несколько дней. Можете идти. — тут главный редактор бросил взгляд на телефон, будто бы ему очень хотелось с кем-то связаться как можно скорее. Элизабет вышла окрылённая: возможно, ей удастся встретиться с самой Луизин! Несмотря на то, что феминистки добились успеха и женщинам дали избирательное право голоса, многие женщины более низкого социального статуса так и остались без права голоса, а про цветных и говорить нечего. Но, в любом случае, и такая маленькая победа — очень большое достижение в этом мире.***
На предпоказ Элизабет выбрала надеть более жизнерадостное по настроению всё то же розовое платье, подаренное ей Шарлоттой Харрис. Ах, как же ей хотелось когда-нибудь заполучить то платье, которое на видела на манекене! Черное, с драпировкой спереди, обрамлённой кружевом, серебряным шитьём на лифе и под ним — крупный фиолетовый страз из хрусталя. Бахрома на подоле прикрывала оторочку из пуховых перьев, а изюминку платью придавали рукава в форме крыльев. Но сегодня — розовое платье. Дополнила она это меховым боа из меха белого кролика, которое родители подарили ей в честь выпускного из университета, и серебристым ободком с веточкой холодных стальных цветов. Обувшись в серебристые босоножки на тонких ремешках и натянув перчатки в тон платью, Элизабет схватила записную книжку и заперла комнату. Начало вечеринки было намечено на семь вечера, а добираться ей нужно было около сорока минут. По дороге на остановку, девушка подумала, что ей не помешало бы сопровождение обратно домой, учитывая что с ней происходило каждый раз после какого-либо мероприятия, проходящего вечером. Вместе с ней пришло ещё несколько репртёров у входа, одного из которых она узнала — это был молодой человек, стажировавшийся вместе с ней в "Сан Ньюс". Похоже, он узнал её, потому как бросив на неё взгляд безобразно ухмыльнулся и гордо выпрямил спину. Музей выглядел очень величественно, над главным входом и по бокам уже были вывешены большие синие баннеры гласящие: "Импрессионизм. Посвящение Эдгару Дега". Казалось, это было недавно — смерть одного из великих мастеров живописи, а ведь почти десять лет прошло с того момента. Наконец деревянные двери дрогнули и охрана начала запускать людей. Элизабет показала своё удостоверение репортёра и вошла в огромное помещение — ещё ни разу она не была в таком большом музее. Эти невероятно высокие потолки поражали воображение, несмотря на обыденность небоскрёбов. Впечатление того, что ты в храме, внутри памяти истории мира не покидало молодую женщину. Всё было отделано жемчужно-серым мрамором, виднелась постоянная экспозиция на втором этаже с балконом. Гостей попросили собраться перед входом в зал с выставкой импрессионистов. Неподалёку Элизабет нашла зеркало, чтобы удостовериться, что её внешний вид в полном порядке. Окинув себя взглядом, девушка почувствовала себя увереннее, поправила локон и пошла к шумной толпе, которой не терпелось посмотреть, скорее всего бездумно и лениво, на картины. Обычно, оценки обывателей заключались в одной мысли; "вот это бы я повесил дома". Такое оценивание искусства было Элизабет чуждым. Она считала, что в любом произведении художника, скульптора, архитектора есть высказывание, мысль. Не факт, что её прочтут, трактовки одной и той же вещи могут быть двояки, но ведь в этом и интерес! Разве не интересно разгадывать загадки? — Дамы и господа! — Колвин посмотрела на человека, что говорил. — Сегодня бесподобный вечер и я благодарен каждому, кто пришёл сюда. — говорил высокий пожилой мужчина, на вид ему было около семидесяти лет. Голос его был мягким, интригующим, наполненным эмоциями. Одет он был в дорогой костюм, по которому было видно, что он одевается только на важные мероприятия, куплен был давно и немного устарел стилистически. В молодости этот мужчина наверняка был притягателен: вытянутые черты лица, блестящие зеленовато-карие глаза, излучающие харизму, ухоженная густая и мягкая борода. Несмотря на то, что уголки его глаз были опущены, его лицо совершенно не выглядело грустным: невидимые искринки, которые они излучали, выдавали озорство и авантюризм. Возможно, он не был каноническим красавцем, но этот человек определённо, как магнит, тянул к себе и женщин, и мужчин. По крайней мере, сейчас Элизабет так и казалось. — ... Я хочу, чтобы сегодня мы почтили память мастера Эдгара Дега. Да, он был скромным человеком, поэтому, так как я был с ним знаком достаточно близко, я не буду читать ему дифирамбы, он этого не любил. Но я всегда буду восхищаться его мастерством и любовью к живописи. И сегодня, я хочу, чтобы его имя привлекло внимание к импрессионизму, его дальнейшему развитию и к его новому поколению. Сейчас среди вас стоят те, кто написал картины, представленные здесь. Мне бы очень хотелось, чтобы они не были безызвестными начинающими художниками, а их имена гремели по всему миру, гордо заявляя, что импрессионизм жив! — мужчина склонил голову и поднял бокал с шампанским, что означало окончание его приветственной речи и начало выставки, послышались аплодисменты и публика разошлась: кто пошёл по выставочным залам, кто хотел пообщаться с мистером Дюре. Возле него неподалёку был суетной молодой мужчина — скорее всего помощник и друг Джорджа Кейна. К нему репортёр и направилась. — Простите за беспокойство, здравствуйте. — девушка протянула руку в знак приветствия, а второй показала своё удостоверение. — Я Элизабет Колвин из "Готэм Таймс", на счёт интервью с... Полагаю, мистером Теодором Дюре. Как я могу к Вам обращаться? — Ах, да... — мужчина явно нервничал, возможно он помогал с организацией впервые. — Меня зовут Роберт Буде́н. Подойдите через полчаса. — и он тут же испарился по своим делам. Рисковать подходить к мистеру Дюре самостоятельно Элизабет не стала, а потому решила пройтись по выставке: заодно, может быть, появятся ещё какие-то интересные вопросы.***
Большая часть людей крутилась у полотен авторства Дега, но Элизабет заинтересовал последний зал с работами молодых художников, где находилась одна из малоизвестных работ Дега "Небесный пейзаж". В зале был всего лишь один человек, с интересом рассматривающий каждое полотно. Это обрадовало девушку, ведь теперь она могла немного насладиться этим вечером и искусством. Её взгляд упал на водную, фиалкового цвета, гладь воды. Это была работа неизвестного ей художника, но это не отменяло её притягательность. Атмосфера картины обволакивала и забирала в свой мир спокойствия и безмятежности, которого девушке сейчас так не хватало. Внезапно, она почувствовала знакомый аромат парфюма: смесь кожи с густым сандалом, оттенённая лёгкой сладостью какао. — Витторио... — шёпот сорвался с губ девушки. — Элизабет? — услышала она тихий слегка удивлённый голос из-за своей спины. — Бог мой, мистер Пьюзо? Это правда Вы? Не ожидала Вас здесь увидеть. — мягко улыбнулась девушка. Где-то промелькнула мысль, что исполнилось её заветное желание — снова увидеть этого чертовски привлекательного итальянца. — И я Вас рад видеть, мисс Колвин. — по-доброму сыронизировал он. — Я правда рада Вас видеть, мистер Пьюзо! — будто оправдываясь, воскликнула репортёр.— Давайте я угадаю: у Вас здесь была сделка? — озорно улыбнулась она. — Почти. Я частично спонсировал выставку. Среди художников есть парочка моих земляков и я решил им помочь. — Значит, Вы увлекаетесь искусством? — поинтересовалась девушка. — В свободное время учусь искать скрытые смыслы в произведениях искусства. Не скажу, что у меня большие успехи, но думаю они есть. — уголки его губ слегка приподнялись. — Что ж, я могла бы устроить Вам проверку или провести экскурсию! — Элизабет лучезарно улыбнулась Витторио. — А Вы здесь...? — начал свой вопрос Пьюзо, вопросительно смотря в голубые глаза. — Я здесь взять интервью у мистера Дюре. — поспешила ответить репортёр. — А как же то дело? Или, я надеюсь, Вы решили быть благоразумной? — серьёзно смотря на неё задал свой следующий вопрос Витторио. Почему-то он искренне переживал за эту девушку: она казалась такой хрупкой, как хрустальный цветок. Пусть её сила заключалась в характере, который преодолел бы все невзгоды и испытания предназначенные Богом, но её искренность и вера в добро и справедливость, как в сказках, была брешью в её доспехах воли. Почему-то Элизабет решилась сказать ему правду: — Этот вопрос сейчас в разработке. Но думаю, что скоро я узнаю нужную информацию из первых уст! — уверенно и оптимистично заявила девушка. — Что?! — лицо Витторио никогда ещё не выглядело таким шокированным, оно буквально вытянулось от удивления. Пусть она и не сказала ему прямо, но он точно понял — она собирается встретиться с Джулиано. — Бог мой, Элизабет, опомнитесь! Вы не можете взять и... К ним подбежал запыхавшийся мужчина в сером костюме-тройке с аккуратно уложенными густыми рыжими усами: — Мисс Колвин, где же Вы ходите? Мистер Дюре уже готов к интервью! Вам нужно срочно идти! — с этими словами он потянул девушку за собой. — Ах, простите, мистер Пьюзо, поговорим в следующий раз! — с улыбкой бросила она ему через плечо и умчалась за взбалмошным мужчиной. — Но если ты это сделаешь, следующего раза может и не быть... — прошептал он уже себе. Что ж, похоже, ему придётся поменять свои планы и остаться до конца выставки, чтобы заставить её поменять своё решение.