***
Витторио сидел в гостиной своего небольшого загородного особняка, укрытого плющом и диким виноградом. Последнее время его раздражало яркое солнце и он приказал горничной везде оставлять окна зашторенными. В гостиной его спасали тяжёлые, цвета тёмной хвои, портьеры с тонким слоем шифоновой тюли, позволявшей приглушённому солнечному свету мягко проникнуть в комнату, чтобы немного её осветить, которая и без того была обшита деревянными панелями цвета горького шоколада. Он расслабленно откинулся в кресле, расстегнув наполовину рубашку и закинув голову назад, выдыхая сигаретный дым. Последнее время он всё чаще погружался в прошлое, вспоминая день, когда они с Фрэнком стали врагами. Сейчас трудно было представить, что они, такие разные во взглядах и характерах, когда-то были товарищами. Более того, именно Фрэнк привёл его в бизнес. На самом деле, Вито никогда не понимал, почему он в прошлом шёл за Фрэнком, признавал лидером — Франческо всегда был таким же отвязным беспринципным ублюдком, кем являлся и сейчас. Из-за него семья, которой они принадлежали, и распалась. Потому что он убил их дона — дона Костанцо, за то что тот не послушал своего второго босса, собственно, самого Джулиано. Вито слишком поздно узнал о планах своего товарища и не успел спасти дона. Тот умирал у него на руках от шести смертельных ранений в грудь и живот — Франческо хотел, чтобы тот умирал несколько мучительнее, раз он не хотел прислушиваться к его советам, которые он считал более эффективными. После этого он убил и всю семью дона Костанцо, чтобы избежать вендетты. Тогда часть людей, отпетых безбашенных головорезов, в первую очередь, последовали за ним. В этом была, кстати, проблема Фрэнка: он не окружал себя умными людьми и считал, что его ума было более, чем достаточно. Витторио же предпочёл окружать себя не только верными людьми, но ещё и рассудительными, способными критически мыслить, анализировать информацию. Это были люди, которые бы последовали бы за Вито, даже если бы он не смог предоставить деньги или защиту. А потом один из ублюдков Фрэнка поиздевался над сестрой Витторио, в результате чего она стала душевнобольной: чрезмерная тревожность и паника, которые она пыталась унять опиумом, а в итоге стала зависима от него. Вито собственными руками убил того выродка, дав ему до смерти испытать страдания сестры. Поняв, что на него хлынули совсем уж грустные воспоминания, он затушил сигарету и подошёл к собственному столу, на котором лежала небольшая стопка свежих газет. Пролистав первые две, ему в руки попала "Готэм Таймс". Бегло просмотрев все статьи, он вдруг осознал, что так и не увидел статьи Элизабет о выставке. Честно говоря, он иногда занимался самоедством из-за того, что не приставил к ней никакой слежки. По его мнению, эта женщина могла совершить глупость или допустить фатальную ошибку в попытках добиться правды. Хотя, последнее время, исчезновения детей, уже не только девочек, стали возникать в опасной близости от контролируемого им района. Дело, которое расследовала Колвин, начало затрагивать и его: кто согласится оставаться под его защитой, если он не может контролировать преступников в своём районе, дабы защитить семьи его людей? Похоже, что придётся ему снова вести дела с Джулиано. В конце концов, Пьюзо устал от перестрелок, возникающих с завидной периодичностью по вине Фрэнка. А начнёт он с предложения о перемирии, чтобы закончить наконец строительство чёртового небоскрёба. Вито посмотрел на настенные часы и, вполне ожидаемо, раздался ритмичный стук в дверь: Нино пришёл с точностью до минуты, как они и договаривались.***
Через несколько часов, Элизабет особо не следила, в дверь постучали. Колвин как раз заканчивала убираться и с опаской приоткрыла дверь, опасаясь, что за ней может оказаться нежеланный гость. Она увидела, кажется, ту самую девушку, что сопровождала её до комнаты вместе с Маргарет: оливковая кожа, необычный разрез глаз, прямой широковатый нос, золотистые глаза и чёрные прямые волосы, блестящие, как обсидиан. — Элизабет... Меня зовут Эйлен. Мисс Бруно сказала, чтобы я была твоим куратором, пока ты осваиваешься. Я понимаю, тебе сейчас плохо, но, возможно, если ты отвлечёшься на что-то стороннее, то тебя не захлестнёт печаль... — девушка попыталась легонько сочувственно улыбнуться и это подействовала на репортёра: она глубоко вздохнула и кивнула, ответив сдержанной улыбкой. Эйлен подошла ближе и села рядом с Элизабет на краешек кровати. — Знаешь, я осталась сиротой в десять лет, когда мама умерла от чахотки. Отца я почти не помню, потому что он умер когда мне было четыре года. Хорошо, что я имела хоть какое-то базовое образование. Хотя, — тут она усмехнулась, — мне оно несильно помогло. Из комнатки, где я жила с мамой меня быстро выставили, а хозяйка не захотела возиться с тем, чтобы отдать меня в детский дом или женский монастырь. Но это и неудивительно — папа наполовину шо́ни и кровь племени в нём была ярко выражена: выдающийся рост, крепкое телосложение, чёрные волосы, узкие миндалевидные глаза, высокие скулы... Честно говоря, мама считала, что папа очень красив, хотя он комплексовал из-за своей внешности, так как она доставляла ему проблемы... Сама понимаешь, наверно. — она улыбнулась Колвин с грустными глазами, которые выдавали в ней ту маленькую девочку, которая всё так же продолжала скучать по отцу. Всё моё детство мы путешествовали по Америке, были в разных резервациях, видели разные обычаи. В какой-то момент мама решила осесть в Нью-Йорке, но почему-то постоянно не ладилось с работой. Возможно, их не устраивала одинокая женщина с ребёнком, похожим на индейца. В общем, когда я сама бегала по городу то выпрашивая чёрствый хлеб, то ища потерянные кем либо монеты, чтобы насобирать на какую-нибудь еду, меня и нашла мисс Бруно. До сих пор не знаю, почему она взяла меня под своё крыло. Не скажу, что она меня забрала в лучшее место для жизни, но она смогла мне стать кем-то вроде матери. Плохой, с точки зрения общества, ведь я всё же занимаюсь сексом за деньги. Хотя и с самого начала дала мне выбирать с кем я буду проводить время. — Полагаю, многие девочки тут с похожей историей? — осторожно спросила Элизабет. — Да, таких много. Почти никто не пришёл сюда от большого желания трахаться за деньги. Это одно из трёх самых богатых официальных заведений Франческо Джулиано. Наше заведение разделено: есть вход со двора и там входят клиенты, которые пришли с целью заняться сексом. А есть более элитные клиенты, которые пришли сюда получить эстетическое удовольствие от вида обнажённого тела и, возможно, провести ночь с той, чей танец ему понравится. Так как нас мало, а клиентов много, проводятся торги. Но давай я тебе в общих чертах опишу наши порядки: обычно клиент выбирает тебя, но, полагаю, ты особый случай и я не уверена какие условия предоставят тебе, так что это уточнишь у мисс Бруно. Далее, каждую неделю мы проходим медицинский осмотр, сама понимаешь. Каждый день мы тренируемся — развиваем гибкость и координацию, разучиваем танцевальные номера. У нас много разных направлений: я исполняю ритуальные танцы коренных народов Америки, Интан обучает восточным танцам, Кэт, то есть Кэтсуми, владеет искусством гейши. Кстати, я слышала, что босс вложил очень много ресурсов, чтобы заполучить её в своё заведение. У неё есть в подчинении пара девочек из Китая, которые тоже учат своим танцам. Раз в год, во всех заведениях проводится каштановый банкет. На него идёт строгий отбор девушек со всех заведений и строгий допуск гостей. Обычно, многие девушки находят своих покровителей и у них появляется возможность успешно выйти замуж. Нужно только запомнится, оставить впечатление. Элизабет слушала внимательно, стараясь максимально вникнуть в устройство предприятий Джулиано. Она понимала обстоятельства и сложности женщин оказавшихся в этом месте, но ей было странно находиться здесь, где её, почему-то, считают своей. Она не такая как они, ей чужды их занятия и интересы. Чёрт возьми, она вообще не должна была здесь оказаться. Но ей приходилось слушать и вникать. Чтобы выжить и довести дело до конца. Покончить с этим ублюдком и теми, кто причастен к исчезновению девочек. Нужно использовать любую возможность, чтобы остановить этого человека. — Полагаю, имеются и некоторые ограничения? — спросила репортёр. — Да, я как раз собиралась перейти к ним. По оплате: три четверти от дохода отдаётся в бизнес. Регулярная гигиена и медицинский осмотр, само собой. На работу ты можешь не выйти только по болезни. Друзей "извне" заводить нельзя. Все выходы в город необходимо согласовать с мисс Бруно или Чезаре Конти. Чезаре, так и можешь к нему обращаться, — это наш бухгалтер и доверенное лицо господина Джулиано. В целом, это всё. — А что на счёт семьи? Встречи, звонки? — Ох... — собеседница Элизабет удивлённо выдохнула. — У нас все девочки без родных... Думаю, тебе стоит спросить Чезаре об этом. — Оу, ладно. — неловко отвела взгляд Колвин. — Давай не будем откладывать и я познакомлю тебя с Интан. Она научит тебя танцевать. — девушки поднялись и вышли, закрыв комнату Элизабет на ключ. — Знаешь, очень странно, что господин Джулиано привёл тебя именно сюда — ты не выглядишь экзотично. В том смысле, что ты выглядишь как благополучная светская американка. — Возможно, Джулиано хотел, чтобы моя экзотичность была именно в этом? — тихонько рассмеялась репортёр. — Ну, в любом случае ты уже здесь. — улыбнулась индианка в ответ. Эйлен проводила Элизабет на второй этаж, в просторное помещение, которое по виду явно не было предназначено для профессиональных занятий танцами, а потому просто было расхламлено, оборудовано парой больших зеркал и одним балетным станком. Разве что для танцев здесь подходил паркетный пол, выложенный "ёлочкой". "Джулиано не слишком уж заботится об условиях подготовки своего персонала" — подумала репортёр. Новая знакомая оставила её на несколько минут одну в комнате, чтобы вернуться туда с той самой Интан. Интан выглядела совершенно роскошной восточной женщиной: длинные волосы, заплетённые в тугие косы, отливали медью — видимо, она использовала хну, большие миндалевидные карие глаза с золотисто-зеленоватым отливом, подведённые чёрным карандашом, точёный прямой нос и чувственные пухлые губы. — Привет, — прохладно сказала она Колвин. — Можешь переодеться прямо здесь. — девушка протянула ей стопку вещей. Похоже, они были сделаны специально для занятий. — Сразу скажу, что поблажек я давать не буду. Поэтому нам придётся работать много и эффективно. Нужно будет много тянуться, чтобы добавить тебе пластичности и не забить мышцы, пока мы разучиваем движения. Номер будет достаточно простым, но чем грациознее исполнение, тем сложнее и интереснее он будет выглядеть. Элизабет начала переодеваться с некоторой неловкостью, так как обнажаться, пусть и частично, перед незнакомыми людьми не слишком приятно. Она надела хлопковые чёрные шаровары и пояс с бахромой, наверх же полагался облегающий топ с короткими рукавами. — Что ж, я вас оставлю. — неловко произнесла Эйлен и бросив на Элизабет ободряющий взгляд, вышла, закрыв за собой дверь. Интан поставила пластинку с инструментальной музыкой и они начали занятие. *** Всю неделю Интан выматывала Элизабет как только можно: придиралась к мельчайшим неточностям в движениях, заставляла оттачивать их не в заявленный музыкой ритм, а гораздо медленнее, что жутко раздражало Колвин. Они работали над её раскрепощённостью: помимо того, что Интан заставляла девушку трогать себя обнажённую перед зеркалом, благо, что только когда Элизабет оказывалась в своей комнате после занятий, так ещё и за день до выступления, заставила ходить раздетой в танцевальном зале перед всеми девочками. В ходе занятий особенный упор они делали на движения рук, прорабатывая их движения и пластику до самых кончиков пальцев. В какой-то момент репортёр поймала себя на мысли, что ей действительно нравится разучивать эти танцы. Правда она бы такой станцевала только для любимого человека, а не на публику. Утром, в день выступления, пока Элизабет ждала Интан для последней репетиции, девушка заметила, что рояль сегодня пустует, а в зале всё ещё никого нет. Колвин подошла к инструменту и, вспоминая, как её школьная учительница занималась с ней игрой на фортепиано, решила сыграть "Лунный свет" Дебюсси. — Хэй, детка, да я смотрю, ты не только на моих нервах здорово играешь. — послышался над её ухом хриплый шёпот, отчего девушка тут же подскочила на месте и,резко развернувшись, упёрлась о клавиши рояля и те громко взвизгнули от её грубого прикосновения. Сердце её забилось быстрее от паники, потому что она увидела перед собой Франческо, самодовольно ухмыляющегося, в своём очередном светлом костюме и с бокалом виски в руке. — Милая, Вы ещё боитесь меня? — когда он не услышал ничего в ответ на свой вопрос, то довольно хмыкнул и сел за столик. За его спиной, чуть поодаль, Элизабет увидела Интан с тревожным выражением лица и мистера Конти, излучающего полное безразличие к происходящему. — Я хочу посмотреть на репетицию. — ублюдок прожигал репортёра взглядом. Колвин отошла от рояля и искала глазами хоть кого-нибудь, кто мог бы вселить в неё чувство защищённости и уверенности. К её удивлению это оказалась Интан, которая отвела её за кулисы, чтобы забрать инвентарь для номера. — Элизабет. Прошу, сосредоточься. Мне сложно понять твои чувства, но я искренне тебе сопереживаю. Сейчас ты должна сделать всё, чтобы эта репетиция прошла гладко. Старайся танцевать так, будто на тебя смотрю только я. Если же я тебе не нравлюсь, представь, что там... Ты была когда-нибудь влюблена? Так вот представь себе того самого. Что там есть только он. Или держи в голове то, ради чего ты здесь. А я постараюсь быть рядом с ним, чтобы помочь тебе с той стороны. — девушка ободряюще сжала плечи блондинки и спешно ушла. Элизабет закрепила на себе шали и сделала несколько глубоких вдохов перед тем как выйти на сцену. В голове она держала у себя мысль о том, что всё, что она делает — ради того, чтобы наказать ублюдка за всё, что он сделал, по закону. Колвин вышла на сцену укутанная в большую шаль, на лице её была полупрозрачная вуаль. Она встала по центру сцены, повернувшись спиной к зрительским местам. Начала играть пластинка, первым в композиции звучал дудук, который сменялся ритмичным звучанием дарбук и мелодия становилась более насыщенной, в неё вплетались другие восточные инструменты. Элизабет начала медленно сбрасывать самую большую шаль, будто играя с ней и поворачиваясь к залу. Сделала несколько шагов от бедра и, извивая руки, прогнулась, подняв их вверх. После этого она прокружилась снова к центру сцены и сбросила с лица вуаль, бросив взгляд на Джулиано: её интересовала его удовлетворённость её действиями. К её сожалению, его лицо не демонстрировало испытываемых им эмоций. Извивая своё тело, Элизабет сбросила третью шаль, которая покрывала её декольте и плечи, и начала делать плавные шаги вперёд, к краю сцены и заметила вдали, у барной стойки знакомый силуэт, который уводили в другое крыло. "Мистер Пьюзо!" — в собственных мыслях воскликнула Элизабет и тут же оступилась и выбилась из ритма. Несмотря на это, она продолжила танец, но заметила тревожное лицо Интан, которая тут же подошла к Джулиано и начала ему что-то шептать на ухо. — Стоп! — он ударил ладонью стол и музыку тут же остановили. Вслед за ней остановилась и Колвин — У вас было столько времени, а она не может идеально исполнить чёртов танец? Я намерен представить её важным гостям сегодня! — он гневно посмотрел на Интан, после чего перевёл взгляд на репортёра. — Детка, кажется в последнюю нашу встречу ты не всё поняла и мне придётся преподать тебе ещё один урок. Возможно придётся попросить о помощи брата. — он облизнул свои губы и выпил ещё виски. — Господин Джулиано, e ' arrivato il signor Puzo. — подошёл к нему Чезаре и сообщил весть на итальянском. Но так как Элизабет знала фамилию гостя и успела его увидеть, она поняла сказанное. — Господин Джулиано, пожалуйста, не беспокойтесь о представлении. Когда к танцу добавятся костюм, свет и живая музыка, Элизабет будет ощущать себя совершенно по-другому и подобного не случится, будьте уверены. — заверила его Интан, слегка наклонившись, чтобы он заметил её декольте и смягчился. И этот откровенно простой и примитивный ход сработал. Франческо встал, расправил плечи и одним глотком допил остатки виски. — Кхм, что ж. — он шумно поставил пустой стакан на стол. — Мисс Колвин, не подведите меня этим вечером. Вы же наверняка хотите жить долго и счастливо? — усмехнулся он и вышел с Чезаре из зала, направившись в то же крыло, куда отвели Витторио. А Элизабет осталась с Интан репетировать и мучительно ждать вечера. "Видел ли он меня?" — крутился в голове Колвин вопрос, пока она оттачивала движения вместе со своей наставницей.