head over heels

      В одном Галф уверен точно: так крепко и горячо, и вместе с тем, с желанием защитить, к той стене прижимали его отнюдь не хрупкие девичьи руки, а сильные и мужественные.       Не то что у этого балетного… Хоть и сплошные мускулы, а тяжелее пары пуантов, наверное, ничего в своих белых рученьках не держал. И уж подавно не слышал ни про какое уличное искусство. И даже не подозревает, какие там иногда водятся таланты. В том числе, и среди танцоров.       Но как теперь отделаться от навязчивой мысли узнать, кто же он на самом деле? Галф и верит, что это был именно он, тот самый Неуловимый, — ну а кто ещё мог оказаться в этом месте? Никто из других стрит-артеров не шифруется перед «своими»! — И не верит, — а зачем ему спасать от полиции незнакомого парня? А если бы я содрал с него капюшон и респиратор? И все, и не осталось бы больше ни капли от этой «легенды».       Это, конечно, сейчас Галф рассуждает о возможных вариантах, но вчера, когда эти руки держали его за предплечья, к трепещущей груди так тесно жалась другая грудь, а шею горячило дыханием, — какое там «содрать капюшон»! Он и после исчезновения своего таинственного спасителя ещё долго не мог выйти из паралича.       Интересно, этот выскочка сегодня тоже до девяти разрешением заручился?       Галф тихо, дабы лишний раз не палиться и не унижаться, крадётся к залу, где вновь в одиночку репетирует Суппасит. Дверь приоткрыта настолько, что Галф может наблюдать за ним почти незаметно. И видя, что тот не закончил, надо бы просто уйти, но он не может. То, что происходит сейчас на паркете, просто завораживает его.       Звучит начало какой-то тревожной мелодии, Суппасит стоит там, словно застывшая в изящной позе статуя. Носки ног вывернуты точно противоположно друг другу. Галф смекает, что это какая-то позиция в хореографии, но его познания балетной терминологии слишком скудны. Всё его тело — одна сплошная напряженная линия. И даже сквозь чуть приоткрытую дверь Галф может уловить исходящую от него энергетику. Затем что-то происходит. Суппасит отталкивается одной ногой, словно посылая импульс всему телу, и… просто начинает парить над паркетом.       Никогда. Никогда ещё за все свои шестнадцать лет Галф не видел ничего подобного вживую. Все движения настолько точны и слаженны, каждое из них является продолжением предыдущего и предвестником следующего. Если бы здесь был художник, то сумел бы обрисовать все позы, что быстро сменяют друг друга, единой завершённой линией.       Суппасит не просто танцует. Он живёт этим танцем. Он проживает каждое па, каждый грациозный взмах кистей рук, каждый порыв взметающего вверх подбородка.       Галф умом понимает, что надо сваливать, — видно же, что тут ещё надолго, — но он не может заставить себя сдвинуться с места. Он околдован, очарован тем, за чем он, как ему кажется, тайно наблюдает. Эта динамичная, с множеством модуляций мелодия, то режущие воздух взмахи рук и ног Суппасита, то его плавные па, такие, будто он скользит по водной глади.       Всё прекращается. И танец и музыка. Суппасит резко оборачивается к двери, мокрый и разгоряченный после такого хореографического каскада, и просто вперивает в него свою карамельную медовость: — Так-так-так. Кто ко мне пожаловал, — самодовольно ухмыляясь, произносит он. — Ты так за всеми «дрыгающими ножками» здесь шпионишь? Или это только мне подобную честь оказали? — П-ф-ф, — Галф чувствует, как его маленькие уши разжигает смущением под тканью бини. — Ничего и не шпионю. Только заглянул узнать, когда зал освободиться. — Да ну? — правая бровь Суппасита несколько раз дергается вверх. — Серьезно? — он кивает в сторону зеркал.       Блядь!.. — Галф мысленно хлещет себя по лбу. — Зеркала-предатели! Вот я идиот! Ну конечно он заметил меня, ещё до того, как начал тут летать в своих шпагатах… Стоп, — Галф прищуривает один глаз. — Заметил и промолчал? Что, специально хотел, чтобы я тут на него пялился? — Мм, — Галф смело делает шаг за порог. — Так это ты для меня так усердствовал?       Раздается звонкий смех, затем Суппасит идёт к двери: — Зал свободен.       Галф пятится спиной к косяку, чтобы выпустить его, но Суппасит как будто нарочно медлит. Его отдающее влажным жаром тело касается груди и бедер Галфа, его нос едва не мажет Галфа по щеке, а по шее уже стелется горячее дыхание.       И дикие флешбэки со вчерашнего вечера.       Галф поднимает на него широко раскрытые глаза, сглатывает ком в горле, хочет что-то сказать, но Суппасит быстро перешагивает порог и уже направляется в сторону раздевалки.       Галфу вновь требуется время, чтобы подобрать челюсть. Тряхнув головой, словно избавляясь от наваждения, он проходит на середину зала. Нос ведёт от запаха… здесь все ещё ощущается присутствие Суппасита — смесь пота, мятно-клубничного геля для душа и… ещё чего-то, что потихоньку растворяется в других ароматах. Галфу запах кажется знакомым, но он не придает этому значения. Он смотрит на себя в зеркало. Вдруг в голову ему приходит неожиданная, несколько неуместная, но смелая мысль. Он достает из кармана телефон, находит нужный ему трек и включает его.       Конечно, Галф не танцор классики, да и музыка, скорее, для хип-хопа, а не для балета, пускай и с самой современной хореографией. И все же…       Изломанные, в противовес недавно увиденным, линии, динамичные изгибы, резкие повороты и море свободы — той самой, которой, как до этого вечера казалось Галфу, лишены танцующие классическую хореографию.       Но Суппасит был свободен в своем танце.       Да, его движения подчинялись законам балета, но в них было столько внутренней свободы, столько энергии и динамики…       Галф так витает в своих мыслях, что не сразу замечает ещё одно — помимо своего — отражение в зеркале.       Какого хрена?! Поржать пришел надо мной?!       Но Суппасит и не думает смеяться: наоборот, несколько раз одобрительно кивает в такт музыке, большой палец правой руки поднимается вверх.       Мм… Что?       Галф вырубает трек и разворачивается к нему: — А ты здесь… — Воду забыл, — Суппасит кивает в угол, где и правда стоит его термос для тренировок. — Мм… — Тоже танцуешь, да? — с улыбкой то ли спрашивает, то ли уточняет юноша. — Да не то что бы… Так, с парнями джемим иногда. На улице.       Суппасит кивает и, быстро сняв кроссовки, — ого, а в джинсах и худи даже на человека похож, наконец-то, а не на музейный экспонат, — подходит к нему: — Ты неплохо двигаешься, — руки его накрывают плечи Галфа, — но вот здесь, — он ощущает, как тонкие пальцы Суппасита сжимают основание рук, — надо расслабиться, и, — он освобождает плечи, но ладони его ложатся на внутреннюю сторону бедер Галфа, — здесь тоже. И попробуй сместить центр тяжести, не заваливайся все время на пятки.       Галф вновь будто парализован. Ладони Суппасита, — если его не обманывают ощущения, — ползут вверх между его ног. Ещё немного и случится катастрофа, ибо, — что он там только что буровил про центр тяжести? — у Галфа он сейчас сместится прямо туда, где вот-вот окажутся эти бессовестные пальцы. — Мм, я понял! — выпалив это, Галф ошарашенно чуть ли не отпрыгивает от него. — Аа… А ты-то откуда в этом разбираешься?       Суппасит усмехается: — Включи этот трек.       Галф фыркает, но исполняет просьбу.       И в который раз за вечер выпадает в осадок.       Это микс дэнсхолла, хип-хопа и современной хореографии. И все вновь так органично и со вкусом. — Так вот, — Суппасит, не прекращая двигаться, перекрикивает музыку, — чтобы уметь вот так, — он принимает классическую позицию, — надо сначала научиться, — исполняет несколько фуэте, — вот так.       Пораженный, Галф не может выдавить из себя ни слова. — Ты ведь здесь из-за граффити, верно? — Ну и? — Галфа несколько настораживает вопрос. — Никогда не видел их вблизи. Может, покажешь что-нибудь из своего? Раз уж пошпионил сегодня за мой? — Я не шпионил, сколько надо тебе повторить?       Суппасит пожимает плечами: — Так что? — Не знаю… Вообще-то, я на испытательном сроке. И мне, типа, нельзя приближаться к таким объектам со следами стрит-арта. — Серьезно?       Это его «серьезно» звучит так, будто он «что-то знает», что ему, в общем-то, знать неоткуда.       Галф обводит его задумчивым взглядом: — А похер. Давай. Если что — я успею подсунуть тебе в рюкзак баллончик с краской, составишь мне компанию на уборке. — Идёт! — хохочет Суппасит, а затем делает wai: — Мью.       В ответ тоже складывают ладони: — Галф, — взгляд его падает на ведро и швабру, — но мне ещё надо здесь убрать… — Не надо, — отмахивается Мью. — У нас завтра выездная репетиция, в этом зале занятий не будет, так что можешь и завтра убрать. — Вот чёрт! А раньше не мог сказать?! — Да как-то не получилось.       Галф кривит лицо, но всё-таки следует за Мью.       Сегодня скейт его прижат к боку, а двое парней в бини подходят к забору, что отгораживает спуск к небольшой реке и нижнюю часть моста, на которой даже издалека виднеется граффити.       Галф перелезает через забор и следит за тем, как через него перемахивает Мью.       Знакомая грация. Так, наверное, уже воображение разыгрывается.       Он так засмотрелся, что не улавливает, когда Мью успевает очутиться сбоку, а его запачканные перекладиной забора ладони вытираются о плечо Галфа. — Ты охренел?! — Галф пробует дотянуться, чтобы лягнуть непрекращающего веселье Мью Суппасита, но тот ловко увиливает от удара.       Они на месте. Вот последняя работа Галфа. — Сорвиголова? — Мью внимательно, Галф бы даже сказал, изучающе, разглядывает его творение. — Ага, — Галф улыбается, — надо бы ещё поработать над ним. — Почему? — А, — грозит ему пальцем Галф, — сразу видно, что непрофессионал, иначе бы не стал задавать таких вопросов.       Суппасит пожимает плечами, но от Галфа не ускальзывает, как на мгновение блеснут его глаза. — Так всё-таки, почему «Сорвиголова»? — Больше всех нравится в Marvel. Все его «суперспособности» — это ещё и результат огромной работы над собой и… преодоления.       Мью вдруг резко поворачивается к нему, Галф даже делает шаг назад — от неожиданности. Но Мью качает головой, говоря: — Ладно, мне завтра в пять вставать. Тебе в сторону центра? — Угу, — Галф немного разочарованно вздыхает. — Тогда… Идём? — Да.       Мью поворачивается к нему спиной, и взгляд Галфа цепляется за синий мазок на краю его рюкзака. — Погоди-ка, у тебя тут краска на рюкзаке.       Суппасит останавливается. Пожалуй, впервые Галф замечает такое напряжение на его лице. — Наверное, — Мью снимает рюкзак и осматривает испачканное место, — где-то к стене прислонился. — Но ты же сказал, что никогда не видел граффити вблизи. А это точно краска из баллончика, я ее ни с какой другой не спутаю.       Мью надевает рюкзак, тихо произнося: — Тебе показалось.       Показалось? Да все что угодно мне может «показаться», но не это!       Через два часа, лёжа в своей постели, Галф отправит сообщение Майлду: — А что, если я буду знать наверняка, кто такой этот «Неуловимый»?