***
Veni Vidi Amavi
Галф читает эти три слова на футболке Мью, когда тот через два дня появляется в зале, едва ли Галф приступает к уборке. — Что? Ты хочешь меня обрадовать? Завтра здесь вновь никого не будет? — Нет, — улыбается Мью. — Пришел помочь. — Да? Мм… не стоит. Я как-нибудь сам. Мью только смеётся и начинает работать второй шваброй. — Ну нравится Золушку из себя изображать — окей, — пыхтит Галф, пряча довольную улыбку. С Мью все идёт гораздо быстрее, уже через пятнадцать минут они вместе покидают здание балетной школы. — Что это значит? — кивает Галф на футболку Суппасита. — Спроси у Цезаря. — В смысле? — Мм… Ты не знаешь, кто такой Цезарь? — Знаю, но он-то здесь причем? — Это перифраз одного известного выражения. — Какого? — Погугли. Это несложно. — А тебе самому сказать сложно? — Так надёжнее. Если сам найдешь, лучше запомнишь. — П-ф-ф, весь такой загадочный, сам от своих тайн не устаешь? — Каких тайн? — правая бровь Мью изгибается в искреннем изумлении. И здесь Галф понимает, что просто палит свой недвусмысленный интерес. Если даже допустить, что его предположения насчёт Мью верны, стоит сболтнуть лишнее, как он начнёт подозревать и осторожничать. А это Галфу совсем не на руку. — Да так, к слову пришлось. Не бери в голову, — решает Галф отыграть на дурачка. — Окей, — пожимает плечами Мью. — Домой? — Не-а, — косится Галф на рюкзак Мью, откуда тот успел смыть пятно от краски, — ага, значит, засуетился. — Ты тогда про граффити спрашивал. Ну, мои-то художества — просто мазня по сравнению с тем, что вытворяет один чувак. Вот там реально шедевры стрит-арта. Хочешь взглянуть? Галф знает, что при должных обстоятельствах — это настоящая провокация. Но он просто обязан убедиться наверняка. — Хм. Почему бы и нет? Далеко отсюда? — На скейте — не очень. Но на твоих двоих — около часа, если срезать путь. Так что? — Давай. Все равно планов на вечер нет. — М. Отлично. Как же. Планов у тебя нет. По-любому собирался сегодня «поработать» над своей «картиной». И главное, держится ещё так. Великий конспиратор, — саркастически ухмыляется про себя Галф. Они добираются до места даже быстрее. Галф, не отрываясь, наблюдает за реакцией Мью на «Звёздную ночь». Репродукция всё ещё не закончена. Но с последнего раза, что Галф был здесь, над ней явно поработали. Звёздные вихри намного чётче, а переливы индиго просто завораживают. Взгляд Мью на удивление равнодушен. Или ты просто отличный актер? — И? Что скажешь? Мью сует руки в карманы, чуть кривя губы: — Ну… Красиво. Мм… Что-то ещё сказать надо? — Хах, ты издеваешься? «Красиво» и всё?! Да это, мать твою, шедевр! Этот чувак просто гений! Вот только есть одна проблема. — Какая? — Никто не знает, кто он. — Так уж и никто? — Мью оказывается к нему слишком близко. — Никто, — они почти касаются друг друга плечами. — Знаешь, — задумчиво начинает Мью, — мне нравится эта картина. Это ведь Ван Гог, верно? Шутишь? — Да. «Звёздная ночь». Сам не знаю, почему, но меня она всегда завораживает. Могу часами смотреть на неё… Всё это так непостижимо и пугающе… — Что именно? — Ну… Все эти звёзды, вселенная… Если разобраться, мы все просто ничто по сравнению с её масштабами. И от этого начинаешь чувствовать себя так жутко и так одиноко, — Галф пробует рассмеяться, но смех выходит каким-то фальшивым. — Куда-то я не туда сворачиваю, да? В ответ он слышит шёпот Мью почти возле самого уха: — Это нормально, Галф. Мы все чего-то боимся. Галфу хочется ответить, но он не успевает и рта открыть, как его накрывает очередное déjà vu: глаза слепит от фар полицейской машины, а сам он оказывается прижатым к стене, под надёжной защитой стройного и сильного тела Мью. То же жаркое дыхание в шею и ладони, крепко и горячо сжимающие ему плечи. Но кончик носа Мью скользит по его переносице, а губы вот-вот коснуться его губ. Именно это и происходит. Полиции давно уж и след простыл, но этим двоим нет дела. Мью на пробу прихватывает верхнюю губу Галфа, проводит по ней кончиком языка, и только потом, с закрытыми глазами, позволяет своему рту полностью вобрать ее в себя. То же самое происходит с нижней. Галф понимает, что ведёт себя как совершено неопытный кретин; он не отталкивает Мью, но и не отвечает на его поцелуй. Только неумело разевает рот, как голодный галчонок. — Мне нельзя было так, да? — вкрадчиво шепчет Мью. А Галф так растерялся, что только и может, что молча таращиться на него. — Ладно, давай-ка выбираться отсюда, — тихо произносит Мью, отводя взгляд в сторону. Галф так и остаётся стоять у стены, даже когда Мью отходит от него на пару метров. — Идёшь? — ему требуется повторить. На следующий день Галф не обнаружит Мью в балетной школе. Раньше ушел, что ли? Зато во внешнем кармане рюкзака будет торчать угол какого-то листка. Вынув его целиком, Галф прочитает странный набор букв:aqwctgpqvcnqpg