head over heels

Empty places, what are we living for? Abandoned places — I guess we know the score… Queen, «The show must go on»

— Ты вчера не занимался как обычно? — Нет. Меня вчера вообще не было в школе. — Мм.       Галф едва ли верит словам Мью. Но возразить пока нечего. И все же до смерти хочется раскрыть тайну происхождение той записки у него в рюкзаке и ее содержания.       Собственных идей у парня так и не появилось.       Мью вновь помогает ему. Галф шутит: — Ещё несколько дней и я здесь больше не появлюсь. Будешь скучать по возможности помахать шваброй? — Обязательно.       Хм… Что это с ним?       Мью и правда сегодня какой-то грустный и неразговорчивый. Они уже по привычке выходят из школы вместе, но дальше бесцельно бредут, не спрашивая друг у друга пути. Сами не замечают, как оказываются на пустынном береге. Что-то вроде заброшенного пляжа. Пара шезлонгов и даже подобие кабинки, скрытой матерчатым навесом.       Галф нервничает: Мью теперь так неловко с ним из-за того поцелуя? Или причина в другом?       Они сидят молча, на спуске, прислонившись спинами к бордюру, и мягкий гул города пробивается в наступившую тишину. Это успокаивает, и Галф не может не чувствовать себя более расслабленным. Он откидывает голову и поворачивает ее так, чтобы видеть профиль Мью. Он выглядит погруженным в свои мысли, его глаза отстранены и неподвижны, он что-то тихо напевает себе под нос, но проходит всего мгновение, прежде чем он, очевидно, чувствует тяжесть взгляда Галфа и поворачивает голову, чтобы оглянуться назад. — Что заставляет тебя приходить в заброшенные места и оставлять там граффити? — тихо спрашивает Мью после нескольких секунд раздумий. Вечереет. И тускло горящий над ними фонарь освещает пространство вокруг и отбрасывает тихий свет на его лицо, купая его в синеве и делая его похожим на эфир. Это создает иллюзию подводного пузыря, заключая их в мир за пределами реальности.       Галф пожимает плечами, не желая говорить всю правду, но и не желая лгать. — Дома иногда бывает немного дерьмово, поэтому поначалу я сбегал. Нужно было отсидеться где-нибудь в тихом месте. Потом встретил ребят, стрит-артеров. Мне понравилось. Втянулся сам. — Ммм… Ясно, — в звуках голоса Мью слышится намек на согласие и все же некая резкость, которая говорит о чем-то, чего Галф пока не может понять. — Выходит, это здорово — исследовать такие места.       Галф кивает, как будто понимает его, но это не так. Не совсем. Единственное наслаждение, которое он получает от нахождения в этом пространстве, — это радость быть невидимым и неосязаемым, когда он чувствует себя дерьмово, и любое счастье, которое он испытывает от этого, приглушено. Потому что это состояние все равно напоминает ему о том, как он одинок, даже когда он этого не хочет. — Это совершено другой взгляд на одно и то же, — говорит Галф. — Словно ты можешь быть королем всего, что видишь здесь, и никто не может этого у тебя отнять.       Он замолкает на несколько секунд, изучая лицо Мью, будто пытаясь уловить: понял ли он его. Через секунду или две глаза Мью скользят по его лицу: — Что ж… В заброшенных местах правда есть нечто красивое. И завораживающее. Из тех, что ты мне показал, во всяком случае.       Галф чувствует, как его лицо искажается от боли при этой мысли. — На самом деле, нет ничего прекрасного в том, чтобы быть брошенным. Чтобы быть одиноким.       Галф слишком поздно дергает себя за язык.       Мью снова кивает, его глаза задумчивы. — Ты не одинок, Галф.       Во всяком случае, не сейчас, не здесь, в их маленьком подводном пузыре.       Он пристально смотрит на Мью. Тот все ещё выглядит слишком задумчивым, как будто хочет какого-то ответа, но не ожидает получить его.       Здесь нет никаких забот о том, что находится по другую сторону этой пустоты. Это просто их пространство и их общее дыхание.       Галф решается: была ни была! Выудив из кармана записку, показывает её Мью: — Случайно нет идей, что здесь может быть?       Мью пожимает плечами и загадочно улыбается: — Возможно, ты уже получил ответ.       Опять ребусы? — Да? Что-то не заметил. — Значит, плохо смотрел… Или слушал. Или… — Или? — Вновь предлагаю тебе обратиться к Цезарю. Тот должен помочь. — Ты вот скажи мне, Мью… Ты сам себя всегда понимаешь?       Галф подозревает, что интонации его не весьма дружелюбны. Но Мью не оставляет ему выбора.       Снова молчат, вперив взгляды в пространство перед ними. Галф чувствует, как его плеча касается тепло другого. Ладонь оказывается в руке Мью, который переплетает их пальцы. — У нас совсем мало времени, Галф. Понимаешь?       Галфа немного пугает это заявление, но он не позволяет мрачным мыслям окончательно опутать его сознание. Вместо этого он крепче сжимает руку Мью, на диво смело для самого себя произнося: — Тогда не будем терять его.       Рюкзак с пуантами, скейтборд и полосатая бини Галфа. Все оказывается на песке. Брошенным хозяевами, которым сейчас есть дело только друг до друга.