Под пули

Дима стоял на улице, прохладный ночной ветер ерошил его волосы. Сбежать от врачей и не попасться на глаза? Побрацкий может, Побрацкий умеет, Побрацкий практикует. Ходьба из стороны в сторону лишь усиливала боль в плече, что было прооперировано. Бинты под свитером заметно намокли от крови, но русый этого не замечал. Ему важно было дождаться его, его Антона. Хотя, стоп. Почему именно его? Давайте посмотрим на это с другой стороны. Мило улыбнувшись, снайпер глубоко вздохнул, поднимая глаза к небу. Чёрное, оно было усеяно маленькими точками-звездами. Красота неописуемая, верно же? Диме было приятно от одной мысли, что у него есть тот, кому не наплевать на собственные переживания. Тот, кого он ненавидел, но полюбил. Эти янтарные глаза, как чаша с жидким золотом, в которой можно тонуть до бесконечности. Этот голос, словно бархатные звуки дюн, что меняют свою форму во время песчаной бури. И эта улыбка, таящая в себе загадочность и искренность. Достав из кармана телефон, парень глубоко вздохнул. Не пишет, не звонит, даже пропущенных вызовов нет. Дима начинал нервничать, ведь, стоять на улице с оперированным плечом, ну не самая лучшая идея. Наконец, капитан заметил вдалеке знакомую машину. — И как ты из палаты выбрался? — спросил Антон, голос звучал его строго, но нежно. Русый лишь виновато потёр затылок, садясь на переднее сиденье. Брюнет закрыл за ним дверь, сам сев на водительское место. — Ты же меня знаешь. Помнишь, как я ловко сбежал во время обеда? — весело спросил Побрацкий, чуть смеясь. Несмотря на усталость, Антон ответил ему тем же. И как они до этого дошли? Никто из них не знал, но понимал, — им обоим это нужно. Нужно чувство тепла, нужно чувство любви, нужно чувство защищённости. Они нашли это в друг друге, хоть и являются лютыми врагами. Брюнет завёл машину, медленно выезжая на трассу. — Ясно всё с тобой, Дима, — чуть иронично произнёс майор, мягко улыбаясь. Побрацкому же не послышалось? Он назвал его по имени, не Дмитрием? Определённо, эта ночь таит в себе столько тайн, сколько нам не сосчитать за всю жизнь. Янтароглазый смотрел на дорогу, периодически кидая любопытный взгляд на коллегу. Тот смотрел в окно, глубоко вздыхая и молчал. Молчал, потому что слов благодарности не мог подобрать. Хотя, тут и без этого понятно, что он — влюблённый голубь. — Как там Олежа? Не помер от голода? — беспокойно произнёс капитан, поглядывая на Антона. Тот тихо засмеялся, глядя в зелёные глаза… Любимого? Определённо, это так. — Всё с ним хорошо. Я приезжал к тебе, чтобы покормить его. Кстати, в этот раз, я тоже был у тебя. Вовремя же ты позвонил, — нежно проговорил Звездочкин, потрепав младшего по волосам. Дима шапку забыл в палате, какая досада. А ведь, это был подарок от Душнова. Ранее, улыбка что красовалась на усталом лице снайпера, мигом исчезла. Брови чуть нахмурились, парень глубоко вздохнул. — Послушай, Тоха. Тебе не надоела, скажем так, наша вражда на работе? — неожиданно задал вопрос Дима, на что собеседник удивлённо посмотрел на него. Вражда, это легко сказано. Ненависть друг к другу, это выражение подходит больше всего. — Знаешь, ты прав. Пора бы прекратить эти потасовки, — заключил брюнет, заворачивая куда-то за угол. Вот, скоро и дом будет. Отдых так и манил парней, звал с собой. Но, пока им до него далеко. *** Парни зашли в квартиру, усталые как псины. Дима болезненно стонал, плечо ныло только так. Майор недовольно цокнул, сняв с коллеги куртку. Повесив её рядом со своим пальто, брюнет подхватил прибежавшего к ним Олежу. — Ну, что? Как сегодня спать будем? — спросил Дима, сонно зевая. Такой милый, такой нежный. Антон потрепал котейку по голове, свободной рукой подхватив капитана за запястье. Пульс был бешеным, а из-за темноты, зрачки у русого расширились. Олежа довольно заурчал, покусывая пальцы Звездочкина. — Можно на диване, вдвоём. Если ты не против, — вкрадчиво проговорил майор, приближаясь к лицу Димы. Тот не отстранился, лишь поддался навстречу. Пушистик мордочкой упёрся в грудь Антона, ещё больше урча. Будто он знал, что сейчас будет. — Знаешь, это прозвучит по-гейски… Но, я даже не против, — выдохнул Дима в губы коллеги, чуть касаясь их. Пару мгновений, и парни уже целуются, не обращая внимание на звонки телефонов. Олежа выпутался из рук Антона, ловко спрыгнув на пол. Протопав пару метров, котёнок прыгнул в ближайший шкафчик, сворачиваясь там клубком. Освободившиеся руки тут же смокнулись на спине снайпера, брюнет слегка углубил поцелуй. От такого, Дима довольно хмыкнул, чуть простонав в губы партнёра. Руки капитана полезли под рубашку Антона, легли на ровный пресс, чуть задели низ паха. Оторвавшись от снайпера, Звездочкин недоуменно посмотрел на того. Что на них нашло? Неужто, взаимное желание? Или, просто Диме в голову ударили лекарства, а привкус их остался на губах брюнета, что тоже словил немного кайфа. — Что мы делаем? — тяжело дыша, спросил майор, припадая к шее младшего. Русый протяжно застонал, выгибаясь в спине от волны удовольствия. Мурашки прошлись по телу, а приятная дрожь заставила парня прижаться к источнику тепла ближе. Плюнув на адекватность, Антон ловко подхватил коллегу за бедра, так, что он сомкнул ноги за его талии. Покусывая шею Димы, янтароглазый резко стянул с русого свитер. Тот же не сопротивлялся, наоборот, поддавался действиям старшего. Расстегнув рубашку коллеги, Побрацкий отбросил её в сторону. — Знаешь, похуй! Плевать, честно! — похотливо прорычал Дима, побуждая Антона идти к дивану. Пройдя пару метров, майор уложил младшего на диван, продолжая целовать. Брюнет навис над снайпером, оставляя на его коже засосы. Плечо адски ныло, но и тут, Звездочкин сумел найти точку удовольствия. Приправ к бинтам, брюнет чуть прикусил их, заставляя Диму громко выдохнуть с полустоном. Руки русого бродили по торсу старшего, спускались к паху, царапали бледную кожу. От этого, Антон стонал, иногда, глухо рычал. Жар так и витал в комнате, а разгоряченные тела жаждали чего-то большего. — Тох, знаешь что? — с отдышкой произнёс Дима, привстав на локти. Коллега ловко прошёлся языком по бусинкам соскам, прикусив один из них. Ещё один стон сорвался с губ русого, тот выгнулся в спине, навстречу к партнёру. — Что, Дим? — глухо отозвался Антон, заглядывая в глаза любимого. В них сияли огоньки, такие хитрые, такие похотливые. Русый ничего не сказал, кусая шею брюнета. Оставив пару засосов, парень отстранился, а на лице сияла довольная улыбка. — Тох-а-а… Я хочу, чтобы никто об этом не узна-а-ал… — намеренно растягивая «а», произнёс снайпер. Обвив руки на шее Антона, Побрацкий потянул того на себя. И в какой момент, Звездочкину захотелось провалиться в бездну. Нет, не так, кануть в бездну зелёных глаз. Впрочем, это у него получилось…