Триггер

Самолет Баки садится в Мадрипуре через два дня. Земо так и не вышел на связь и Баки надеется, что с ним все в порядке. Сэм же отправился в США разбираться со своими делами. - Береги себя, - сказал ему напоследок. – И контролируй Земо, прошу тебя. Мне уже начинает нравиться этот непредсказуемый ублюдок, не дай ему ввязаться в какую-нибудь сомнительную авантюру. - Не беспокойся. Они с Сэмом на связи, обмениваются новостями по поводу Карли, (точнее негодованием по поводу их отсутствия), еще Сэм пару раз кидал ему фотки сломанного лодочного мотора и Баки подсказывал, как его лучше чинить, чтобы не угробить лодку окончательно и бесповоротно. Все-таки в 21 веке люди совершенно беспомощны, несмотря на интернет и развитие технологий, думает он. Привыкли, что все сделают за них и теряются, когда что-то приходится делать самим. Баки выходит из самолета, вдыхает полной грудью и идет в сторону аэропорта вместе со всеми. - Soldat, - окликает его знакомый голос. Земо любит эффекты, любит производить впечатление, когда есть возможность, поэтому не может удержаться и платит немалую сумму за пропуск машины на летное поле, чтобы встретить Баки прямо у самолета. Баки хочет сказать хоть что-то, но на них оглядываются другие пассажиры, понимают, кто перед ними и приходится изо всех сил держать серьезное выражение лица. Он подходит к Земо, останавливается, притяжение между ними осязаемо. - V mashinu, soldat, - Баки подчиняется, прячет ухмылку. Земо окидывает равнодушным взглядом, застывших неподалеку, зрителей, осознавших с кем они летели, мило улыбается им и садится следом. - Voditel nanyat, soldat, ne govori lishnego, - объясняет он сразу же. - Prinyato. Минуты складываются в вечность, Земо нетерпеливо постукивает пальцами по ноге, Баки нервно дергает коленом в такт. Можно сказать, что они в одном ритме нетерпеливы. Квартира у Земо в нижнем городе, снова эти освещенные неоном улицы, бары, стрип-клубы, мафиози, наркоманы. Земо все еще занимает высокие позиции в этой шакальей иерархии, бояться нечего, особенно, когда рядом Зимний солдат. Небоскреб, стеклянный подъезд, лифт. В лифте почти вплотную. Сердце бьется где-то в горле, пальцы дрожат. Коридор, быстрой уверенной поступью, везде камеры, теперь Земо уже никогда не забудет об этом. Дверь в квартиру закрывается с глухим щелчком. Заперто. - Привет, Джеймс. Баки сразу прижимает его к двери, целует, шарит руками: задница, пресс, грудь. - Я тоже соскучился, - только и может выдохнуть Земо, такой напор ему нравится, он поддается. Он так боялся, что Баки не приедет, расставит приоритеты правильно и решит оставить его, и он так чертовски рад, что этого не произошло. Они скидывают вещи на ходу. Пальто, водолазка, брюки, куртка, футболка, джинсы – хлебные крошки от входа до спальни, чтобы не заблудиться на обратном пути. Губы, руки, дыхание загнанное. Жадность – единственное, чем можно описать происходящее. Обоюдная жадность. Баки заваливается на кровать, утягивает Земо за собой, раздвигает ноги. Земо нависает сверху, видит его нетерпение и у него нет никаких причин тянуть. - Намек понятен, - выдыхает он между поцелуями. Толкается вперед, имитирует проникновение, трется между его разведенных ног. - Это даже не намек, - Баки подается бедрами навстречу, он нетерпелив. Великолепен, думает Земо. Просто блядски великолепен. Шарит рукой по тумбочке рядом, естественно, на этот раз он подготовился. Смазка холодит пальцы, Баки охает сквозь зубы, прогибается в пояснице, когда он их вводит. - Вот так, да, - постанывает на выдохе, подмахивает. - Я сделаю все, что захочешь. Как ты хочешь, - шепчет Земо, щекочет горячим дыханием его ухо, заставляет мурашки бежать по его загривку. - Хочу тебя внутри, - не колеблется Баки. Земо потряхивает от желания, он вынимает пальцы, напоследок огладив самое чувствительное место внутри. Член стоит колом, прилипает к животу от желания. - Как скажешь, - не медлит, вводит головку, все переворачивается от ощущений. Баки же задерживает дыхание и чуть зажимается. - Готов? – Спрашивает Земо. - Давай уже, - Баки словно лихорадит, он плавится и Земо не может его разочаровать. Входит одним плавным движением и сам не может сдержать стона удовольствия, так внутри горячо и туго. Баки скрещивает ноги у него за спиной, заставляя Земо войти до конца. Земо прижимается лбом к его лбу, переводит дыхание. - Начинай медленно, - шепчет Баки, жмурится от боли, смешанной с удовольствием. И Земо подчиняется. Медленно толкается внутрь, раз – назад-вперед, два – назад-вперед, увеличивает амплитуду. Три. Баки стонет, сам не понимая от чего – от боли или удовольствия. Внутри все распирает. Ощущения странные, на грани, и расслабиться получается не сразу. Гельмут двигается медленно, входит глубоко, скользит внутри, задевая то самое, идеальное место, от которого Баки прошибает ознобом, Баки царапает его спину, хочет притянуть ближе, раствориться в нем окончательно. Когда становится легче, разводит ноги шире, впуская Земо в себя во всю длину, слышит, как Земо что-то говорит сквозь зубы на заковианском, но не обязательно знать язык, чтобы понимать смысл слов. Он хочет притянуть его к себе для очередного поцелуя, но вдруг обращает внимание на правую руку Земо, которой он упирается о кровать, она заметно дрожит, сразу же бросает взгляд на его правый бок, представляющий собой сплошной фиолетово-жёлтый синяк. - Стой, - говорит он и Земо послушно застывает, а Баки одним резким движением переворачивает их обоих, оказываясь сидящим сверху. У Земо перехватывает дыхание в этот момент. - Почему не напомнил про руку? - Пустяки, - сердце, от нахлынувших эмоций, готово проломить Земо ребра. - Всегда говори, если что-то не так. Баки целует его и начинает двигаться. - Все идеально, - только и может выдохнуть Земо. Все, блять, божественно, хочет сказать он, но слов не хватает, он вообще забывает на каком языке нужно говорить. Баки хочет его, Баки заботится о нем, Баки, может быть даже, немного любит его? Когда Баки наращивает темп, Земо теряет всякую связь с реальностью, гладит его пресс, ласкает соски, чуть выкручивая. Потом тянет его на себя, заставляя сменить положение, чтобы стало удобнее двигаться самому, смирно лежать и получать удовольствие совсем не в его стиле. Баки судорожно вздыхает в этот момент. - Нашел? – Спрашивает Земо и резко вскидывает бедра вверх, буквально насаживая Баки на себя. - Да, - Баки надо собрать всю волю в кулак, чтобы произнести эти пару звуков. – Да, продолжай, да, - а потом замолчать уже не получается. Нашел. Нужный угол, нужный ритм, нужную позу. Да, Господи, да. Земо чувствует приближение собственного оргазма, закусывает щеку до крови, чтобы не кончить раньше времени, первым должен быть Баки. Начинает двигаться так быстро, насколько может, и Баки уже не сдерживается, стонет в голос на грани всхлипов, ему нужно еще, Земо обхватывает его член рукой, сжимает ствол и начинает ритмично двигать рукой в такт, а затем резко отпускает, давая возможность кончить без лишней стимуляции. Несколько толчков и через все тело Баки словно проходит электрический разряд, он кончает, с протяжным стоном, изливаясь Земо на живот. Земо же хочет двинуться еще пару раз, чтобы «добить» его этим окончательно, но Баки так тесно сжимается вокруг него, что и прокусанная щека уже не помогает и он кончает следом. - Я люблю тебя, - все еще запыхавшись говорит Баки, придавливая его сверху, расслабляясь. Земо, кажется, перестает дышать в этот момент. Кровь стучит в висках и на долю секунды, ему кажется, что это просто слуховая галлюцинация. - Я попрошу тебя повторить это, когда ты отойдешь от оргазма, - хмыкает он, взяв себя в руки. Издевается сам над собой. Баки приподнимается, нависает над ним: - О, так ты во мне сомневаешься? - Нет, - Гельмут сдается. Гладит его по щеке. – Боюсь, что ты передумаешь. - Ну и дурак, - Просто говорит Баки и ложится обратно. Между ними жарко и липко, его это не волнует. - Это изощренный способ убийства, - Гельмут пытается выбраться из под него, но Баки не пускает. Наваливается всем своим весом, нагло ухмыляясь. - Скажи это, - говорит Баки. - Что? - Ты знаешь, что. Гельмут знает, что тот хочет услышать. Правду. Они оба ее и так знают, вот она, все ведь и так ясно, он уже сказал почти все, но произнести нужные, самые главные, слова страшно. Их уже не сотрешь, не вытравишь, они окончательно станут реальностью, а Гельмут окончательно и бесповоротно признает, что прошлое ушло, осев в памяти полузабытым сном, который больше не тревожит так, как раньше. Признает, что лица его семьи почти стерлись из памяти, что он забыл, как звучали голос жены и смех сына. Признает, что вина за то, что его не было рядом, что он не погиб вместе с ними, сожрала его, что его месть была, прежде всего, актом самоубийства, а не героическим поступком, хоть он и внушал себе обратное. Когда он голыми руками доставал тела своих близких из-под завалов, он выл в голос и проклинал сам себя, что не увез их из страны, что поддался патриотизму родителей, что не послушал себя. И ему было страшно. Ногти ломались, руки резались осколками стекла, камнями и арматурой и ему было безумно страшно найти их. И сейчас, он понимает, что ему страшно не меньше. Что снова пересекается черта, за которую уже не вернуться. Баки ждет, дышит размеренно, он не боится, он уверен в себе и в Земо, он уже нашел опору, и он знает, что теперь ему самому нужно стать этой опорой. Он не торопит, он просто рядом и Земо благодарен за это. Ему легче быть уверенным, театральным, напыщенным, каким угодно, но не настоящим, он забыл, как это, когда ты можешь разделить с кем-то свои эмоции, свою боль и страхи. - Я тоже люблю тебя, - говорит он, как пластырь срывает. Прикрывает глаза и чувствует комок в горле. Баки, наконец, скатывается с него, ложится рядом, подтягивая Земо к себе и укладывая его голову себе на плечо. - Я так чертовски сильно тебя люблю, - повторяет он и чувствует, что не справляется, что слезы сдержать уже не получается. Он сдается. Делай со мной все, что хочешь, думает он. Но если тебя не будет рядом, я этого не переживу.