Топи Ийсгита

      Солнце было в зените. По крайней мере, было, когда они отправились к тропе. Над Ийсгитом стоял вечный сумрак, создаваемый тяжелым зеленым туманом, что полз из заболоченного леса. Приходилось полагаться на усиленное ведьмачье зрение и отказаться от фонаря, чтобы не привлекать внимания местной фауны.       Ийсгит начинался примерно в полустае от Мглавиц, там, где воздух наполнялся удушливым запахом цветущей воды, гниющей древесины и тины. Дорога от деревни из более-менее оформленной резко превращалась в расхлябанные колеи, почти заросшие пучками травы. Геральт шагал куда увереннее, чем днем ранее. Его скепсис относительно Регисовой настойки на пчелиных трупах быстро улетучился, когда компресс с кисло пахнущей жидкостью сотворил настоящее чудо и снял ноющую боль.       Ян, шедший чуть впереди, замер у старого корявого дуба, совсем почерневшего от сырости.  — Вот тут, — шмыгнул он носом, — начинаются топи. И тропка, коей мы с барышней шли. Вы только ступайте легче, милсдарь ведьмак. Земли эти недобрые. Срубите себе дрын какой-нибудь, дорожку прощупывать.       Тропка была витиеватой и представляла собой близко лежащие вытоптанные кочки. Ян, хоть и знал дорогу, но все равно прощупывал путь длинной узловатой палкой. И не зря. Некоторые из кочек предательски уходили под воду с едва ли не злорадным бульканьем.       Невидимые лягушки надрывно орали, словно пытались перекричать таких же невидимых в зарослях ворон, чье карканье бритвой прорезало притворно сонную муть.       «А не сглупил ли я, поведясь на солидную награду? — подумал Геральт, перескочив на очередную кочку. — До чего же пакостное место, хуже просто не придумать. Несколько десятков стае сплошных трясин, коряг, невидимых под мхом озерец. И никогда не знаешь, что скрывается там, за очередной ветлой или пригорком. Даже ведьмачий бестиарий не перечисляет всех водящихся здесь тварей».  — Господин ведьмак, — заговорил Ян.  — Чего тебе?  — А вы могли бы хоть чего-нить говорить? А то жуть берет, аж поджилки трясутся.  — Мог бы. Но не стоит. Чем больше болтаешь, тем заметнее для местной фауны. И поверь, утопец или жряк — не самое страшное, что тут может обнаружиться.  — А вот это вот знаю. Тятька меня когда сюда водил, торф копать, так я своими глазами видел пень с зубищами. Вот идешь себе, решишь на пенечек присесть. А он возьми да и вытяни корни из трясины, а там, где спил, пасть с зубами образуется. Хвать — и нету заднего места.  — И такое бывает.       Деревья, как будто бы скрюченные неведомой силой, склоняли ветви над поверхностью болота, почти касались воды длинными космами крон. Где-то ухали неугомонные сычи, низко гудела выпь.       Чем дальше они шли, тем гуще становилась зеленая дымка. Казалось, солнечный свет никогда не касался этих мест. А если днем там стояла такая темень, то что творилось ночью можно было только представить.  — А можно ли всю нечисть отседа извести? — снова подал голос проводник. — Вот собрать таких вот ведьмаков, заплатить да пустить вычищать топи.       Геральт усмехнулся.  — Нет на свете столько ведьмаков, что согласятся на это. И нет того, кто бы смог покрыть такие расходы. И говори потише, я слышу утопцев.       Он и в самом деле слышал натужное кряхтение лупоглазых трупоедов. Помимо этого его уже не в первый раз заставляло обернуться подозрительное бульканье между кочек на протяжении половины их пути.       Плотник на мгновение остановился, испуганно оглянулся по сторонам.  — А если все-таки представить? — не унимался он.  — Нет смысла. В мире существуют места, где грань между мирами, нашим и некими другими, истончена до предела. Здесь и есть такое место, место силы. Монстры тут будут всегда.       Об обстоятельствах пропажи плотник рассказал перед походом, во время их с Регисом визита. Пока вампир перевязывал подранка, менял засаленное подобие повязки, Ян поведал о злополучной прогулке с бароновой дочкой. Оказалось, что Лисанна в тот день повздорила с отцом, не желавшим отпускать ее, и она посулила двести оренов тому, кто проводит ее. Ян, позарившийся на награду, позже о своем согласии сильно пожалел. Уверенная в своих силах девушка быстро сошла с тропы и затерялась в дебрях, а Ян, обнаружив пропажу, только успел услышать ее истошный крик, звук рвущейся ткани и страшный вой, от которого он чуть не лишился рассудка. Поняв, что помочь он уже не сможет, плотник припустил назад, нарвался на утопцев и еле унес ноги.       Выслушав всю эту историю, Регис выразил желание помочь и сопроводить ведьмака на болота, на что получил категорический отказ. Его ведьмак попросил побродить по двору замка и последить за Файвелом. Вампир нехотя согласился.       Ян в очередной раз замер, посмотрел куда-то влево. Шустро орудуя своим посохом, он отскочил в сторону и устремился к приметному пригорку, сплошь поросшему крупными склизкими поганками.  — Куда это ты? — окликнул его ведьмак.  — Что-то там… — проводник ловко перепрыгивал с кочки на кочку. — Что там есть, милсдарь ведьмак. Проверить надобно!  — Стой!       Но тот в мгновение ока оказался возле пригорка, у заросшего мхом пенька опустился на колени и принялся что-то разглядывать. К тому моменту, как Геральт, сквернословя, добрался до него, он что-то поднял с земли и продемонстрировал находку.  — Ваша милость, — его голос дрожал. — Это башмачок госпожи Лисанны…       Полусапожок из мягкой телячьей кожи, с маленьким удобным каблуком и изящными пряжками, явно принадлежавший зажиточной девушке, удивительно хорошо сохранился в вязкой почве и сырости. Отняв находку, Геральт внимательно ее осмотрел, с удивлением отметив, что на обуви не было следов ни зубов, ни когтей.       «Странно, — подумал он. — Обычно трупоеды любят грызть кожаную обувь. Что-то тяжеловат башмак для своих размеров…»       Он заглянул внутрь. И едва сдержался, чтобы лишний раз не выругаться.       Внутри была стопа. Уже потемневшая, разлагающаяся, не оставлявшая никаких сомнений в том, что ее владелица мертва.  — Я же говорил, сударь, — из-за спины промямлил Ян. — Нет госпожи Лисанны в живых.       Где-то в стороне что-то плюхнуло, будто камень, брошенный в воду. Геральт отвлекся от изучения находки, обернулся.  — Ты слышал?  — Да, — плотник затрясся, как осиновый лист. — Что это, мислдарь Геральт? Чудища, да?  — Может быть. Лезь на дерево и жди. Я проверю что там.       Серебряный меч покинул ножны, слегка зашипев об оковку. Геральт, стараясь ступать легко и быстро, двинулся в сторону, где до этого слышал бульканье. Взгляд не ловил ничего необычного, но медальон мелко дрожал, говоря об обратном.       И именно это его и выручило. Геральт вскочил с островка, на котором сидел, ровно за секунду до того, как он зашатался, с чавканьем накренился и ушел в мутную воду. Жалобно затрещали корешки вырываемых растений. Взметнулись комья вонючего ила, и из трясины вынырнула трехпалая клешня, сплошь покрытая бесформенными наростами, бородавками и прочими вещами, что делали тварь совершенно незаметной на болотистом ландшафте.       Многоногое существо, похожее не то на паука, не то на краба, злобно таращило на Геральта множество маленьких глазок на длинных ножках. Тот быстро увернулся от метнувшейся в его сторону клешни, отскочил на соседнюю кочку и едва не оступился на куче прелых листьев. Выждал момент и рубанул вторую клешню, уже летевшую к нему с другого бока. Острый как бритва клинок легко прорезал жесткую шкуру чудовища.       Брызнул фонтан зеленоватой жижи, заменявшей монстру кровь, и если ведьмак не успел закрыться рукой, то получил бы солидную ее долю в глаза.       Медальон дергался, как привязанный ниткой шмель. Балансировать на крайне неудобной поверхности было тяжело, приходилось следить за каждым своим шагом. Геральт оскалился, нацелился на очередную кочку и прыгнул, попутно занося меч для очередного удара. Чудовище блокировало выпад оставшейся целой клешней и едва не вырвало оружие у него из рук. Сложив пальцы в знак «Аард», Геральт ударил телекинезом. Ошеломленный краб ослабил хватку и через секунду лишился и второй лапы.       От громкого стрекота закладывало уши. Чудовище быстро перебирало мелкими острыми жвалами, создавая ужасный шум. Ведьмак совершил еще один прыжок, наотмашь хлестнул клинком и отсек половину торчащих на спине монстра глазок. После перемахнул на спину твари и, высмотрев сочленение двух мощных спинных пластин, всадил меч в зазор на всю длину. Существо забулькало, погрузив жвала в воду и начало быстро уходить в трясину. Геральт пошатнулся, попытался удержать равновесие и прыгнул назад, не видя конечной точки приземления.       Краб скрылся под водой полностью. Геральт отер лицо, вернул меч в ножны и только тогда понял, что не может сделать и шага. Сапоги почти по край голенища ушли в вязкую топь. Все попытки вырваться не увенчались успехом. Трясина удивительно крепко держала его в своих тисках, затягивая все глубже и глубже.  — Ян! — крикнул Геральт, размахивая руками, чтобы не упасть. — Ян, холера, помоги!       Ответа не последовало. Разумеется, трусливый проводник сбежал, сверкая пятками, еще во время его драки с крабоподобным существом. Ведьмак ухватился за ближайший корень, напоминавший притаившуюся змею, и попытался подтянуться. Ноги к тому моменту ушли в грязь уже по колени. Холодный ил залился в сапоги, струился по голеням и уже добрался до ступней. Казавшийся спасительным корень сломался, влажно хрустнув.       Внезапно Геральт ощутил порыв ледяного воздуха, что пролетел над лохматыми кочками. Вода вокруг взялась тонкой паутинкой льда. За спиной Геральт услышал тяжелый размеренный топот, как если бы по болоту шагала огромная лошадь.       Грязи уже по грудь. Холод, подбирающаяся паника, за спиной нечто невидимое, напролом шедшее сквозь кусты. Позвать на помощь было некого.       «Бес или черт, — пронеслось в голове. — Лосиные рога, ходит на четырех ногах, ну конечно. И как я раньше не додумался? Если сейчас же не выберусь, мне конец. Останутся от славного Белого Волка рожки да ножки».       И тогда он услышал вой. Вой, непохожий ни на один, слышанный в его жизни. Ничто на всем свете не могло издавать столь жуткий заунывный рев, напоминавший звук огромной медной трубы.       Геральт, чувствуя, как холод подбирается по позвоночнику до самого затылка, обернулся и наконец-то смог увидеть то, что прорывалось сквозь чащу.       В клубах плотного зеленого тумана виднелись огромные ветвистые рога, похожие на лосиные, но с заточенными, как пики, концами. На них болтались пучки травы, мотки тонких кореньев и, казалось, свежевырванных жил. Они росли из исполинского человеческого черепа без нижней челюсти с жалкими остатками плоти и сухожилий, болтавшихся на манер бороды. Череп в свою очередь крепился мощной шеей к горбатому туловищу, представлявшему собой полусгнивший труп крупного животного, увенчанный крупным костяным гребнем. Чудовище передвигалось на четырех ногах, изгибавшихся множеством суставов и увитых паутиной жил, остатков плоти и корней.       Из черного провала под верхней челюстью, увенчанной рядом острых клыков, вырвался новый душераздирающий рев. Поседеть заново Геральт уже не мог, но подумал о том, что после увиденного и услышанного в любом случае его волосы стали бы белыми.       Оно надвигалось. Не спеша, каждым шагом продавливая мягкую землю.       Геральт мысленно прощался со всеми, кого когда-то знал и любил. В безвыходном положении, не в состоянии сдвинуться с места, он не мог и представить, что сотворит с ним существо, о которых слышал только в легендах.       Когда вокруг стало темно, Геральт подумал, что он уже покидает этот мир, но вскоре после тьма рассеялась.  — Геральт!       В грязь шлепнулась веревка. Звук знакомого голоса придал сил, и ведьмак принялся обвязываться спасительным канатом. Несколько раз дернул, проверяя надежность веревки, и принялся тянуть себя на сушу. Трясина крайне не хотела расставаться с очередной жертвой.       Раздалось грозное шипение. В какой-то момент удалось перевернуться набок, и Геральт увидел творящееся за спиной. Регис стоял на тонком перешейке твердой почвы между ним и чудовищем, распустив веером когти. Слегка согнувшись, он стоял в боевой стойке, готовый к броску на нечто, что в несколько раз его больше.       Однако воющий кошмар не проявил к вампиру никакого интереса. Замерев на месте, тварь несколько секунд смотрела на него, а после просто развернулась, поведя рогатой головой, и двинулась прочь. Могучий силуэт вскоре пропал в клубах зеленого тумана. Вокруг вновь воцарилась сонная тишь.       Вампир перелетел к трясине и опустился на колени. Его лицо снова становилось нормальным, теряя звериный облик. Вскоре Геральт снова видел перед собой изможденное лицо старого друга.  — Хватайся, — Регис тянул к нему руку. — Хватайся, я вытащу тебя.       Геральт, уже сумевший частично себя вытянуть, бросил веревку и вцепился в поданную руку. И в который раз удивился, что в едва ли не тщедушном теле кроется нечеловеческая сила. Регис помог ему выбраться и принялся развязывать узел на груди ведьмака, пока тот старался отдышаться.  — Ты в порядке, друг мой? — поинтересовался Регис. — Я боялся, что опоздал.  — Все нормально. Спасибо, Регис. Как ты узнал? Я же сказал оставаться в замке.       Грязь покрывала его толстым слоем и скверно пахла. Трудно было даже представить, сколько воды понадобится, чтобы отстирать одежду и отмыться самому.  — Я и оставался. Но, пролетая над крышей замка, увидел, как Ян бежит со стороны топей, и сразу понял, что дело плохо. И сразу полетел к тебе. Ты не ранен?  — Не знаю. Помоги-ка встать.       Поднявшись на ноги, Геральт уперся ладонями в колени и несколько раз глубоко вздохнул. В голове все еще шумел выбросившийся в кровь адреналин, окружающий мир слегка вертелся перед глазами.  — Пошли отсюда, — Регис перекинул его правую руку через шею, обхватил ведьмака за пояс. — Идем, ну же. Мне нужно тебе кое-что показать.       Маленькая душная комнатушка казалась куда уютнее, чем ему показалось в первый раз. Геральт долго скреб себя в горячей воде, стремясь скорее смыть отвратительную зеленую сукровицу, оставленную монстром, и болотную грязь. После на сухой и чистой постели, в льняной рубахе и штанах он чувствовал себя почти хорошо. Почти, потому что зашивание ран всегда было процессом малоприятным. На правом боку обнаружилась пусть небольшая, но весьма скверная рана, в которую вполне могла попасть болотная зараза. И какой бы легкой ни была рука Региса, каждый раз, когда игла прокалывала кожу, он морщился и скалил зубы.  — Кто это тебя так? — поинтересовался вампир.  — Наверное, налетел на сук, пока дрался с крабом.  — С крабом?  — Местная фауна пожелала нами пообедать, когда Ян нашел башмак Лисанны. Вылезло какое-то страховидло, пришлось с ним драться.       Игла зависла в воздухе на несколько секунд.  — Вон тот башмак?       Геральт попытался привстать и сразу же был уложен обратно. Но в самом углу комнаты, на сундуке он действительно увидел тот самый башмак, который не успел осмотреть на болоте.  — Не дергайся, Геральт.  — Ты знаешь, мне, между прочим, больно. И кстати, ты видел, что там внутри нога?  — Видел, — с самым серьезным видом ответил вампир, возвращаясь к делу. — Я нашел его рядом с брошенной веревкой. А чуть поодаль еще один фрагмент останков. Это кусок тазовой кости, предположительно, принадлежащего девушке.  — С чего ты так решил?  — По размеру. Но знаешь, что меня в нем привлекло?  — Нет.  — Его состояние. Кость слишком чистая для пролежавшей некоторое время в болоте. Как будто ее туда зашвырнули незадолго до того, как я ее нашел. Быть может, это и не принадлежит нашей почившей барышне, но меня мучают сомнения. Почему-то мне кажется, что здесь не все так просто.  — Нужно посмотреть.       Кожу обожгло холодом спирта. Регис набросил несколько витков бинта, а после взялся за колено, которое после пребывания в ледяной воде разнылось с новой силой. В дело вновь пошла пчелиная настойка.  — Геральт, — снова заговорил Регис. — Ответь мне, ради всех богов. Что это была за тварь?  — Я слышал о таких только в легендах, и то, считал, что это бредни и пьяные россказни, — белоголовый откинулся на подушку и вперил взгляд в потолок. Перед глазами возник образ воющего монстра. — Это так называемый Хэст. Демон, обитающий на местах, где люди гибли самым отвратительным способом, там, где происходило нечто настолько бесчеловечное, что трудно представить. Но я не слышал ни об одном ведьмаке, которому бы довелось вступить в бой с этой тварью. А тут увидел его собственными глазами.  — И ты думаешь, это оно убило Лисанну?  — Вполне может быть. По крайней мере, я уверен, что именно Хэст подходит к Мглавицам и пугает жителей своим воем. У него есть что-то общее с покаянником, но… Информации о них очень мало. Особенно той, что касается борьбы с ними.       Регис прерывисто вздохнул.  — Чистейший, первородный ужас, — проговорил он. — В жизни не видел ничего кошмарнее. Но знаешь, что странно, Геральт? Когда я смотрел ему в… кхм… глазницы, мне показалось, что он не собирался на меня нападать. Не думаю также, что я мог его напугать. Он просто ушел.  — Мне нечего на это сказать. Давай-ка лучше взглянем на кости.       Вытащенная из сапога стопа выглядела отвратно, впрочем, и пахла тоже. Но в ней ведьмак не видел ничего примечательного. Кусок сгнившего мяса на костях.  — С виду ничего необычного, — бормотал Геральт. — Но если присмотреться… Тебе ничего в глаза не бросается?       Регис извлек из торбы маленький пинцет и аккуратно поддел края кожи.  — Стадия разложения уже приличная, — хмыкнул он. — Что ты имеешь ввиду?  — Стопа не кажется откушенной. Слишком ровный срез, видишь? Если бы ногу отгрыз трупоед или что-то, обладающее челюстями, то края были бы сдавлены, остались бы следы зубов, да и кость на самом краю раздробилась. Здесь будто ногу отсекли мечом.  — Действительно, — согласился Регис. — Но ты сам говорил, что бестиарий местной фауны не составлен даже ведьмаками, а на тебя напало нечто с клешнями. Оно вполне могло оставить ровный срез. Давай посмотрим на кусок таза. Смотри. Здесь явные следы когтей и зубов. Что не оставляет сомнения в том, что тело было растащено хищниками. Однако мы с тобой не задали один весьма очевидный вопрос.  — Да, — Геральт взял в руки кость. — Почему останки одного и того же человека в разном состоянии. Почему стопа в ботинке все еще имеет плоть на костях, а таз словно бы обглодали. Кожа, из которого сделан ботинок, довольно мягкая, прожевать ее не составит труда даже волку.  — Именно. Кость не просто обглоданная, она еще и необыкновенно чистая. И чтобы сломать ее потребуется необыкновенное усилие. Такое может случиться при падении с большой высоты или сильнейшем ударе.  — Тварь могла ее боднуть, — предположил Геральт.  — Могла. Но я в этом сомневаюсь. Кость не сломана. Она… — вампир побарабанил пальцами по столу. — Она как будто рассечена, чем-то острым.  — Вроде меча.       Вроде меча. В памяти всплыл образ сержанта Файвела, держащего руку на прекрасном клинке из Виковаро. Вироледская сталь высочайшего качества, при хорошей заточке была способна рассекать тело как раскаленный нож мягкое масло.       И тогда Геральт вспомнил о своей просьбе перед уходом на болота. — Что насчет Файвела? — спросил он, желая отвлечься от неприятного скрипа в суставе. — Разузнал что-нибудь?  — Сержант очень хотел посетить нашу с тобой комнату, — ответил Регис. — Как мне показалось, он был недоволен тем фактом, что я не покидал ее. Ты прекрасно знаешь, для меня любая щель послужит выходом из закрытой комнаты. Так вот, я запер дверь изнутри и вылетел. Файвел крутился довольно долго и несколько раз пытался войти. Потом, весьма разозленный, ушел. Я хотел было последить за ним во дворе, но меня отвлекла Нелья. Я нашел ее в саду, она с ног до головы была вымазана в чем-то белом. Наверняка разворошила мешок муки.       Ведьмак усмехнулся.  — Маленький любопытный катакан. Чего ей понадобилось в мешке с мукой?  — Если бы я знал, — Регис пожал плечом. — Так вот, после я вернулся к поискам Файвела, но увидел бегущего Яна. Дальше ты уже знаешь.  — Говоришь, Файвел крутился у нашей комнаты? — переспросил Геральт. — Догадываюсь зачем. Он хотел найти рубаху Лисанны.  — Ты думаешь, он…  — Возможно, мазель Леманн погибла не от когтей монстра. У него одного был мотив — она его опозорила перед всем гарнизоном, победив в схватке.  — Но ведь Ян говорил, что слышал чудовище, — возразил Регис.  — Регис, ты его видел? Рявкни на него погромче, он расскажет все, что угодно. Файвел мог заплатить ему, чтобы тот отвел девушку на болота, и там ее прикончить. Нужно выяснить где был Файвел в день исчезновения Лисанны.       Подстегиваемый осенившей его догадкой, ведьмак решительно шагнул к двери, но так неудачно крутанулся, что многострадальное колено снова радостно взорвалось болью, невзирая на только что наложенный компресс.       Регис встал из-за стола и неодобрительно покачал головой.  — И далеко ты собрался?  — Дьявол, — зашипел Геральт, держась за больное место.  — Тебе нужен отдых, ведьмак. Если ты сейчас рванешь допрашивать сержанта, все вполне может окончиться дракой, а ты ранен и обессилен. Я понимаю твой порыв, но девушку ты уже не вернешь в любом случае. Дай хотя бы пчелиным трупам подействовать на твое колено.       Говорил вампир мягко, но непреклонно, всем видом давая понять, что никуда его не отпустит. В конце концов, он был прав, как и всегда.       И ведьмак передумал. Дохромал до кровати и тяжело опустился, стараясь не напрягать заштопанный бок.  — Что бы я делал без тебя и твоей заботы, — проворчал ведьмак. — Может, мне жениться на тебе?       Вампир негромко рассмеялся.  — Боюсь, ты не в моем вкусе, уж прости. Кроме того, мне казалось, ты больше по рыжим и брюнеткам, а я под эти параметры не подхожу.  — Ничего, покрасим.  — Все равно ничего не выйдет. Ты сам говорил, что я жуткий зануда. Но меня радует, что твое чувство юмора не утонуло в болоте, из которого я тебя вытащил.       Он покопался в сундуке, выудил Геральтов сундучок и, немного покопавшись в нем, достал один из флакончиков.  — Выпей Ласточку и ложись спать, — посоветовал Регис, бросая ему стекляшку. — Я сейчас проверю как там Нелья, а после попробую еще понаблюдать за Файвелом. Если что-то увижу, сразу же дам знать.