Creep

«Насмешка над Чумным Доктором или новый вызов обществу? Мощный взрыв прогремел сегодня в самой колыбели венецианского искусства — Дворце дожей. — Быстрый, нервный голос диктора, говорившего на итальянском с красной дорожкой английских субтитров в смартфоне Сергея Разумовского. — По словам очевидцев, они услышали громкий взрыв в районе четырёх утра. Детонатор сработал в темнице «Пьомби», из которой совершил побег в 1755 году один из самых мифологизируемых людей Венеции — Джакомо Казанова». Граждане Италии, согласно липовым паспортам, настоящие имена которых Сергей Разумовский и Олег Волков, внимательно смотрели ролик. Сергей двинул пальцем по ближайшей новости в ленте «Youtube» и нахмурился. Какое-то знакомое предчувствие не покидало его... «... Двое погибших и семеро раненых... Ответственность за теракт уже взяла на себя организация, называющая себя уже знакомым нам именем «Чумной Доктор». Напоминаем, Чумной Доктор, чьё настоящее имя Сергей Разумовский, — преступник, собравший вокруг себя не меньшее количество легенд, особенно у нас, в России... Как мы помним, именно четвёртого числа прошлого месяца Сергей сбежал из своего заключения и до сих пор в бегах...» — Я переключаю, — напряжённо сказал Разумовский Волкову, не глядя в его глаза. Олег кивнул, так же не отводя взгляда. «Мнения независимых экспертов разделились: одни видят в этих событиях прямую причастность террориста из Санкт-Петербурга, другие берут на себя смелость утверждать, что Сергей Разумовский даже под маской Чумного Доктора не стал бы совершать преступление против искусства, которое он так любил. «Чумного Доктора подставляет какое-то необразованное быдло», — именно так чаще всего отзываются фанаты Разумовского о сегодняшнем теракте в Венеции», — девушка-блогер с красными волосами, с веснушками и в очках вещает в свою уютную камеру на публику. «Как мы знаем, у Сергея дома была найдена богатая коллекция с ценными полотнами....». Олег с Сергеем опасно переглянулись, и Разумовский вернулся к итальянской трансляции. «Местные жители встревожены и боятся выходить из своих домов. Что говорят об этом событии обычные люди на улицах Венеции? Давайте послу...» Сергей ткнул на соседний ролик, вскипая. Олег обеспокоенно повернулся в его сторону — он понимал, к чему это может привести. «...Экскурс в искусство глазами современности... Осуждённый ни за одно преступление и разврат Джакомо Казанова и российский террорист Сергей Разумовский — есть ли у них что-то общее? Напомним, одним из пунктов приговора Казановы было оккультное мышление и общение с духами... Ходят слухи, что Сергей был так же увлечён оккультизмом с детства. В детдоме Сергея помнят, как "странного мальчика", который, как вспоминают его одноклассники и воспитатели, "вечно общался с кем-то "невидимым"... ». — Что за вздор! — кричал Разумовский, вскочив с дивана на ноги. — Как они могли так поступить с искусством! Используя, к тому же, моё имя! Моё имя, Олег! — Серёжа ощущал, как по венам начинает бежать римская кровь древних мстительных ларв, тело снова било ознобом ярости — он жаждал сгноить тех, кто порочит его имя, подобно мстительных духам. — Мы их сгноим, Олег, как ничтожных собак! — в груди Сергея зажёгся пылающий огонь ненависти, всё его внутреннее естество развернулось в один, знакомый Чумному Доктору изнутри, вектор — убийство. Лицо Сергея вытянулось, он вдруг неестественно, словно у него были ноги цапли, прошёлся до фамильного серванта одной богатой семьи, по-актёрски дотронувшись до крученых золотистых ручек. К Волкову с белой венецианской маской в руке повернулся уже совершенно другой человек — алчный дух, воздвигнувший свой тёмный авторитет на человеческих костях и крови. — Larva или, как её ещё называют, volto, — Разумовский уцепился ногтями в белую маску с прытью ворона, схватившего свою добычу. Маску, которую сделал для него Волков в один из мирных дней. Под треск рвущейся бумаги, Олег следил за тем, как ногти Серёжи оставляют за собой корявые следы, походящие на разлогие чёрные корни деревьев в творениях Эдгара По. — Ты знаешь, Олег, я ведь тебе не сказал тогда... Я купил ещё один замок, так, на всякий случай, специально для таких происшествий. Бледное лицо Чумного Доктора, подобно карнавальной маске, исказилось в уродливой усмешке, предвкушая человеческие муки. *** — Ты должен это сделать до того, как небо озарят прекрасные сверкающие звёзды, они такие яркие. Я люблю яркие вещи, — речь Серёжи была артистична и неестественна, он с довольной улыбкой присел на подлокотник кресла из алой замши, в котором Олег склонился над ноутбуком, поднимая все свои каналы для поиска банды подражателей из новостной ленты Разумовского; повадками Сергей напоминал Олегу ворона больше, чем человека. — Ты ведь меня не подведёшь, правда, Олег? Волков слышал в голосе товарища злорадственную угрозу и догадывался о том, что сейчас его детдомовский друг сам не свой — болезнь снова проявлялась в нём. И спусковым крючком тому — задетая гордыня Разумовского, это Олег тоже понимал. *** — Похвально, Олег, ты нашёл их довольно быстро. Пять глав этой уродливой банды, порочащей моё имя, не смогут отказаться от смертельного предложения настоящего Чумного Доктора, — Сергей сжимал в руках приглашение в виде тринадцатого аркана Таро с черепом ворона вместо головы Смерти, на обратной стороне чёрной бумаги блестящим золотым курсивом было выведено: «ritus erit veteris, nocturna Lemuria, sacri: inferias tacitis manibus illa dabunt».* — Вот и начало нашей очищающей эволюции, Олег. Свет ублюдков должен погаснуть навеки! *** Наживка была заглочена, и уже через неделю Сергей чувствовал себя королём, почётно присутствующим на кровавом пиршестве, в расшитом обсидианом чёрном камзоле, в длинном, уходящим в пол тёмном пальто, сшитом из такой лёгкой ткани, что заставляло думать, будто это сам чёрный дым струится по крупным мраморным плитам в тронном зале одного из старинных венецианских замков, о котором он говорил Волкову. — Как вы посмели уничтожить своими грязными безродными руками творения античного Рима?! — Сергей прижал ногой человеческую окровавленную голову к белому мрамору стола с веткой зелёных прожилок, зубы Разумовского были сцеплены до предела. — Отвечай, раб! — Итальянский каблук со всей силы надавил на черепную коробку Розе Хорхе — одного из пяти глав банды «Чумной Доктор», получивших убийственное приглашение на пляску смерти от самого, подлинного Чумного Доктора. — Вы думали, я тут вас, собак, буду чествовать, да?! — шипел Чумной над издающей глухие звуки головой с перетянутым кожаным ремнём ртом. Трупами остальных, четверых, глав, молча занимался Олег, перетаскивая их тела на второй этаж. — Я давал вам достаточно шансов в нашей уютной викторине, — Разумовский щёлкнул предохранителем, и голова под итальянским сапогом, предчувствуя дух смерти, задёргалась, как мышь от вороньего клюва, раздирающего живую плоть. — Вы даже не смогли ответить на простейший вопрос о самой известной картине Тициана! Никто из вас, свиньи! Разумовский был раздражён, он совершил выстрел, принеся последнего человека в жертву искусству, словно этот золотой тронный зал стал его персональным кровавым Колизеем. Отблёскивающий бронзовым, злодейски ядовитый, словно у Вакха Микеланджело, взгляд Сергея заметил, что в его роскошном гнезде больше птенчиков, чем следовало ожидать в эту лихую римскую ночь кровопролития. В потёмках крались тени при свете нескольких люстр в огромном тронном зале. — Кто это решил присоединиться к нашему пиршеству? Сам Игорь Гром — наш местный Дон Кихот. И где же твой верный спутник, Санчо Панса? — Разумовский, оживший кошмар Эдгара По, вальяжно спускался по мраморной с золотом лестнице, в ладоне сильным захватом он сдавливал музейный клинок, его шаги, словно эринии, преследовала струящаяся чёрным ткань средневекового театрального одеяния. Лицо злодей прятал под блеклой маскарадной маской с алыми перьями у глаз и золотыми бусинами или чем — с первого этажа Гром не мог разглядеть, да и не так, в сущности, это было важно. — Вы разве получали моё приглашение? — Было нетрудно догадаться, что тебя взбесит эта банда подражателей, — игнорируя вопрос о Диме, Гром задал встречный, щурясь в потёмках на фигуру в плаще. — Разумовский, ты, что, экономишь на электричестве? Трудности со счетами, видать? Птенчик осторожно шёл вдоль стен, прицеливаясь пистолетом впереди себя. Но это ненадолго. — И такой же нелепый, как Карл V**... — Сергей поднял глаза к потолку, медленно спускаяясь на размазанный человеческой кровью мрамор, противопоставляя древнее лезвие огнестрелу. Олег наблюдал за всем действием с балкона, на мушке у него были и Гром, и подкрадывающийся Дубин. — Чо? У тебя с башкой опять не лады, да, Разумовский? — Гром ожидаемо направил на него пистолет. — Напротив, ничтожный человек, теперь я свободен, — с ненавистью изрёк Разумовский, и Грому на миг почудилось, что в белых прорезях венецианской маски проскользнул алый свет. — Спец-эффектов, добавил, што... ? — Гром не успел закончить свою крылатую человеческую фразу — в по-птичьи изогнутой бледной руке Чумного Доктора блеснула позолоченная рукоять клинка, следующим движением всё его тело чёрной вуалью соскочило с мраморной плиты замка, оказываясь в паре шагов от Грома. Чумной яростно сомкнул золотые глаза на лице Игоря, уткнувшись остриём лезвия в мягкую плоть шеи будущей жертвы, руки его были в крови, этим же жизненным соком провонялось всё тело Разумовского. — Стой! — другой знакомый голос человека окликнул его, в воздухе раздался плачущий крик белой вороны. Дмитрий, или как там эту жалкую людскую душу, смел удерживать его вырывающуюся Марго за лапы, рука человека направила на его спутницу холодное оружие. — Марго... — Чумной не сразу узнал тихий, узумлённый голос Сергея. Разумовский застыл, в следующий миг его фигура по-кукольному зловеще развернулась в пол-оборота к источнику гласа. — В моё бы время, — шипел он, — вас бы окрасили в иссиний и предали солнцу, вырвав ваши сердца. — Сдавайся, ряженый, — пистолет Грома упирался ему в живот. — Всё кончено. Ты перемудрил. Таблетки закончились, да? — Подними голову наверх, — Олег, как же, вечный защитник Сергея, его доблестный рыцарь в мятой футболке. Прелестно, сейчас нам не помешает любая помощь — даже людей. Волк прицелился Грому в голову — на него можно было положиться, наёмники во все времена умели служить великой кровопролитной цели. Сергей улыбнулся — кажется, его ничего не заботило. — Ты стреляешь мне в живот, — в глазах Разумовского отбивалось золото окружающей музейной обстановки. — Олег убивает тебя и следом твоего помощника. Ну как, человек, тебе нравится такой расклад наших с тобой карт? Резкий удар в челюсть заставил его замолчать и отшатнуться с клинком в руках. Послышались выстрелы со второго этажа. — Следить за руками противника надо, а не болтать, — Гром нагнулся, прислонившись спиной к одной из мраморных колонн, и отстреливаясь. Дмитрий, с пытающейся его клюнуть Марго, набрал в грудь воздуха и ринулся за Сергеем, укрывшимся за другой колонной. — Проклятая птица! Я же тебя кормил! Сиди смирно! — шикнул Дмитрий на белую ворону Разумовского, оббежал колонну и оказался перед Сергеем. Выстрел Димы сбил с Чумного Доктора карнавальную маску — рыжие локоны резко обрушились на плечи. Чумной дёрнул курок — и воздух наполнился ещё одной кровью — плечо Дубина было справедливо пробито его рукой. Человек с другой стороны тронного зала часто дышал, прижавшись к холодному мрамору. — Я хотел вырезать ваши сердца, как полагается, — заговорил Сергей, металл, выдавая его, блеснул в его руке, и Дима всадил пулю, откалывая мрамор над лбом Сергея и осыпая ругательствами злополучное, неудавшееся действие. На мгновение лицо Чумного Доктора исказил страх, грудная клетка Разумовского начала двигаться с более глубокой амплитудой резвых, рваных вдохов. — Ещё бы чуть-чуть... — пространство наполнилось дурацким шёпотом Дмитрия и его сочащейся кровью. Гром в это время подхватил за ножки тяжёлую кожаную тумбу и, занеся над головой как верзила, коим он и был, под пристальным взглядом сужающихся алых глаз Чумного Доктора побежал наверх за Олегом. — Дима, я верю в тебя, ты справишься! — крикнул враг Сергея, нанеся ранение его верному пажу в плечо — Олегу Волкову. Ещё одна кровь в воздухе. Чудно. Но эта кровь сейчас нам не выгодна. — Прости, Серёженька, — сказал Разумовский под градом пуль, невообразимо искусственным движением нагнулся спиной назад и сделал выстрел. Раздался птичий прощальный крик, Дмитрий с открытыми глазами спиной упал в глубокий, насыщенный цвет собственной крови. Один из самых приятных глазу, который любил Чумной у людей, вытекающий из человеческих тел. Чумной сделал глубокий вдох. Этот человек разыграл свою Карту Смерти, его внутренняя жидкость угасла, смешиваясь с жидкостями тех, кто замертво лежал здесь до него. Рот Дмитрия открылся, голова повалилась набок, смачивая губы в собственной крови. Белые перья птицы рядом с ним начали утопать в крови человеческих жертвоприношений. От перенапряжения электросети в зале резко выключились все лампы. Чумной смочил пальцы в крови Марго и взмыл по лестнице вверх под крик Грома: — Дима! Дима, ты живой там?! Следующее, что Сергей какими-то мелькающими бликами в памяти пытался ухватить — это то, как он взвалил Олега на плечо, неистово быстро оказался на самом верху, и, остреливаясь от Грома, выпрыгнул в окно... *** — Пятый этаж, Олег, а на мне ни царапины! И на тебе — тоже, кроме этого... — игла с хирургической нитью в руках опасно прошла возле глаза Серёжи, стягивая окровавленную кожу Олега. — Как ты это объяснишь?! Удачей?! А ещё он убил мою Марго, — голос Разумовского дрогнул от выступивших слёз, — мою дорогую Марго... — Я не знаю, Серёж, но нам нужно поспать, а завтра убираться с этой ночлежки. Гром будет нас искать, — Волков говорил спокойно, не обращая внимания на детали. Разумовский закрыл лицо руками, закончив зашивать друга. Помолчав, Олег добавил: — Мне жаль, что ты потерял Марго. Но ты не можешь ещё потерять меня и себя. В особенности, себя. — Волк, я не хочу никого терять больше... — Серёжа звучал подавленно и расстроенно, он поднялся и с истерикой избавился от проклятого театрального наряда Чумного, неосторожно разрывая пуговицы. Оставшись в одной чёрной рубашке и джинсах, Сергей, словно безжизненно, закинул вверх подбородок и стал беспорядочными движениями искать сигареты в карманах. — Чёрт, закончились... — Возьми мои, — предложил Олег, протягивая коробку любимой вишнёвой «шестёрки» — Разумовскому нравился этот вкус сигарилл. — Ты же такое не куришь, — усмехнулся Серёжа. — Я знал, что тебе могут понадобиться, вот и купил, — Волк поднёс зажигалку к Серёжиным губам — и лёгкие наполнились спасательным для его психики дымом. Вино, налитое в бокалы, как бесящий до дрожи в огненных концах волос ритуал прощания, густой, словно птичьей, кровью обмазало прозрачные стенки. — За Марго, — сдержанно, Олег поднял бокал в честь ушедшей спутницы Разумовского. — За Марго, — сказал Сергей. — Она была мне как друг... *** Во сне Серёжа падал со скал, его душил двойник, скрывая под венецианской маской вольто свой истинный лик, а затем нёс его на руках к ритуальному алтарю, поднимаясь по каменным ступеням пирамиды ацтеков. Двойник в чёрном балахоне держал его и поил чем-то гадким из пиалы, пока у Серёжи не начинала кружиться голова, а по телу — разливаться немота. Конечности не слушались, он не мог двигаться, когда Чумной, его вторая личность, склонился над ним с тем самым древним клинком. Тогда Серёжа увидел, что в левой руке он держит белую птицу, Другой Разумовский сделал продольный надрез в теле бьющейся в агонии белой вороны и окровавленным ножом приблизился к самому Серёже. — Марго, нет! Нет, сволочь! Ненавижу тебя! Ненавижу! Чтоб ты сдох! Зачем ты её убил, заче... — Серёжа захлебнулся от собственного крика и перестал видеть одним глазом — перед другим открывалась страшная картина с костлявой рукой двойника, держащей его вырванный глаз, из которого, словно кровь, массивными каплями стекала на землю смола... Разумовский проснулся в холодном поту, хватаясь за грудную клетку и пытаясь дышать. Серёжа впервые без противоречий ступил на порог спальни Олега. — Не спишь? — Нет. Думаю. — Я могу... ? — Опять кошмары? Ложись. Трясущейся рукой Серёжа ухватился за край одеяла, как за последнюю возможность выспаться перед наступающим боем, или бегством, — как «повезёт» — неловко отбросил в сторону ткань и лёг на постель, поворачиваясь к другу детства спиной. Разумовский так сделал на автомате. Возможно, это было доверие. Но его тело так не считало — с дрожью нахлынули воспоминания о тюремных насильственных прикосновениях, когда спина была собственным врагом. Мерзкое чувство, когда твоя часть тела является твоим же врагом. Ты не знаешь, кого ненавидеть больше — себя или их. Лопатки самовольно поёжились, когда до них через ткань футболки жёстким падением дотронулась рука Олега. Последующие слова немного успокоили: — Я тебя не трону. Можешь спать спокойно. Но лишь немного. Серёжа не смог спать всю ночь. -------- * «Мы сделаем подношения безмолвным духам. Это будут древние священные обряды Лемурии». ** Картина Тициана «Портрет императора Карла V с собакой»