Creep

Людей не так уж и сложно обмануть. Стоит только разбросать повсюду части пугающих их картин, а дальше они возьмутся придумывать и действовать сами. Ваш Серхио. Серёжа переминал между пальцев обычный, но дорогой сердцу карандаш, выжидающе стучал им по столешнице, как по крышке гроба. Волк, наверное, уже и не помнит об этом, но когда им было по двенадцать, он поделился своим запасным с мальчиком Серёжей. Серёжа был в розово-сером свитере из ангоры и тёмно-лиловых джинсах в тон. Он всегда любил розовый цвет — провокативный, сочетающий целеустремлённость и мягкость — не каждый мужчина решится такой носить. Лера, как назло, тренировалась в розовой майке, её грудь отчётливо проступала при ударах в грушу, которую держал Олег. Что он забыл здесь, на мате, пока Олег с Лерой тренируются, не замечая его...? Притащил с собой ноутбук, выпил четыре чашки латте, от которых тошнило, и ревностно наблюдал за взаимодействием Леры в розовой майке и Олега в чёрной, с серым волком. Женщина и мужчина. Они созданы друг для друга, да? Оба любят спорт, который Сергей раньше терпеть не мог, и это знакомое чувство тошноты опять появилось и маячило по грудной клетке. У неё есть всё, что ему нужно. Она сможет родить ему детей... Хотя, надо будет проверить этот момент. Сергей принялся охотно взламывать медицинскую базу Лерыной больницы и остановился, опустив голову в допитую чашку с неосевшей молочной пенкой с раздражающим запахом кофе. «Что я делаю?..» — И правда, что ты делаешь? — Ворон, подгадав момент, врывался в его мыслительный депрессивный поток. — Разве ты можешь что-то сделать с ней, с ними? «Могу! — не выдержал Сергей, зарываясь в свои рыжие волосы. — Что я делаю? Говорить с тобой...» — Мы не сможем им помешать. Смотри, как они мило воркуют, — чёрной рукой в перьях Ворон указывал на Леру, которая смеялась над шуткой Олега, — словно две, заинтересованные друг в друге птички, нашлись. «Я смогу! Смогу им помешать!» — Серёжа вдумчиво перебирал клавиши ноутбука, убедившись, что Лера не бесплодна, он бегал глазами по обрывкам информации, заново шерстил упущенное, проверял. Ворон стоял за спиной в своём чёрном пернатом одеянии, его гольф переходил в штаны, штаны — в сапоги, а длинные рукава гольфа плавно перетекали в чёрные руки с когтями. Он наклонился — и Серёжа с выскакивающим сердцем ощутил, как шеи едва коснулась, пощекотав, длинная чёлка. — Раньше у тебя была причёска в пару к моей. Думаешь, если их отрезал, избавился и от меня заодно? Тебе было красивее с длинными, Серёженька... А теперь Олег вовсе не смотрит на тебя. — Ворон сжал его челюсти, не давая отвести глаз от Олега с Лерой. — И как же мы это сделаем? «Мы?..» *** Олег не заметил, как Серёжа, бледнеющий, поднялся из подвала. Он не был рядом, когда Серёжу рвало чёрным углём, смешанным с кофе. Серёжа зря надеялся, что станет легче. Не стало. Ни в каком из смыслов. — Пятая чашка была лишней, я ведь предупреждал, Серёженька... Забочусь о тебе, — Ворон был рядом и показал на бумажное полотенце, когда Серёжа в стрессе не помнил, куда его закинул. А потом Ворон указал ещё на кое-что — Серёжа уронил телефон, и, когда поднял его, обнаружил, как «случайно» открылась вкладка с его группой, которую захватили антифанаты и бандиты. «Смерть Чумному»?.. Ворон только усмехался. Серёжа опёрся холодными руками о стену в туалете и часто дышал. В его больной голове рождался гениальный план. Возможно, немного сумасшедший, но Олег же таким его видит, да?! «Ты же сам хотел, чтобы я больше не подставлялся, Олег, — бесшумно шептали бледные губы в припадке нахлынувшего полуобморочного безумия. — Теперь у меня есть фигура, которую я могу выставить вместо себя на доску. Я пожертвую твоим ферзём и верну себе право быть им для тебя!» — Твой фёрзь — Лера Макарова, ведь так? — Ворон изогнулся, его губы оказались напротив его губ. — Да-а... — с болезненным блеском в глазах, выдохнул Разумовский в чужие тёмно-бардовые губы. *** Сергей обещал себе больше не пить кофе в тот вечер, но не давал себе обещания не пить чего-то покрепче. Красивая вытянутая голубая бутылка дорого белого вина из Франции, где он был всего пару недель назад, затем — любимая золотая, тоже белого, уже здешнего, немецкого... Если не менять напиток, плохо не должно быть — Серёжа часто прибегал к этому лайфхаку. — Олег, ты меня любишь? — Серёжа появился на пороге спальни в японском чёрном халате с вышитыми золотыми перьями, закрыл за собой дверь — но не до конца, вдруг Лера увидит их? Это было бы потрясающе! — и сел сверху на лежащего Волкова с бутылкой в руке. — Серый, — Волк бережно — Как же ему этого не хватало! — забирает вино из рук и ставит на пол — длинные же у него руки, — ну ты напился, конечно... В честь чего это, хоть просвети, а? — Ну как же, — шепчет Серёжа в его губы, — мы вдвоём, — дышит в его губы, проводит кожей своих вверх, — мы выжили, — целует. — Олег, я ещё хотела спросить... — голос Леры. Но Серёжа не сводит пьяных глаз со своего Волка. «Что ты собираешься делать, Волк, когда я на тебе? Бросишь меня?» Глаза Серёжи пьяно блестят. Лера в дверях, он знает. Она уходит. Молча. Олег меняется в лице и отпихивает его от себя, идёт за Лерой. Из коридора слышно хриплое: — Лерка, извини за это, что ты хотела?.. Губы Серёжи так и остаются приоткрытыми после поцелуя. Однобокого, совершённого только с его стороны. «Вот так всегда, Олег! — мысли рвутся воспоминаниями. — Только я... только я делаю шаги навстречу тебе... И стоит появиться какой-то женщине, ты убегаешь от меня к ней?!» По щекам текут слёзы — Серёжа стыдливо закрывается руками, запахивает халат и уходит в подвал курить. — Мы должны избавиться от неё, Ворон, — говорит Серёжа в холодную бетонную пустоту. — Я больше так не могу. Мы заставим Олега пожалеть. — Конечно, заставим, Серёженька. *** Как я уже говорил, ваш дорогой рассказчик Серхио, людей достаточно просто обмануть — и вот уже Лера на крыше одного из ресторанов, в костюме нового Чумного Доктора, птичка даже не успевает толкнуть речь, которую учила всю ночь — она, пошатываясь, наводит автомат и стреляет в гражданских. Я не удержался и глянул её глазами: ей кажется, что внизу — бандиты, дорвавшиеся до неё и Разумовского. Я чувствую, её опоили каким-то наркотическим средством. Олег должен был за ней следить, но на крышу она поднималась одна. Может ли быть так, что кто-то успел это сделать с ней? Интересно. Любопытно. Ведь этого даже я не планировал. Неужто Серёженька решил пожертвовать не только ферзём, но и попавшимися под ноги пешками?.. Обычно это не входило в его планы. *** Серёжа с предвкушением набирал сообщение в мессенджер Игорю Грому. Ворон внимательно за ним следил. — Думаешь, если удалил свой аккаунт во «Вместе», я до тебя уже не дотянусь? — он допил вторую бутылку сидра и расхохотался. — Говорю вслух сам с собой. Но Олегу же пофигу, да? Серёжа посмотрел на Птицу, под одним из глаз выступила слеза — он быстро утёр её рукавом лилового свитера и нажал «Отправить». «Соскучился по мне уже? Не буду много болтать — ближе к делу. На крыше была моя протеже. Но ты и сам, конечно же, догадался. Не думал, что она так быстро слетит с катушек. У меня были на неё планы. Я знаю, ты хочешь добраться до меня и отомстить. Дубин, Юля, тот дурацкий экзорцист... — напомни, кто там ещё?.. Вот тебе адресок, дорогой Гром. Твой ЧД» Последнее Серёжа набирал с каким-то неистовым удовольствием, как будто Олег мог видеть его подпись. Мог же? В любом случае, Серёжа всегда может оставить телефон на видном месте... Разумовский открыл следующую бутылку вишнёвого сидра, сделал несколько жадных глотков и посмотрел в стену. — Сумбурно получилось, да? — за спиной у него стоял Ворон и наблюдал за тем, как Серёжа беседует со стеной. — Он придёт в назначенное место — и Олегу придётся выбирать: или я... или... Серёжа обратил внимание на пришедший ответ от Игоря Грома, улыбнулся, и, по мере чтения, разозлился. «Неинтересно». — Что значит «неинтересно»!? — Серёжа опасно двинул бутылкой по столу, Ворон заметил на донышке трещины. — Ворон, собирайся, — Серёжа схватил своё бежевое пальто и опрокинул ещё сидра в горло, — мы идём за... как её там... его новой помощницей. Он хочет, чтобы я лишил его всех его друзей! Прекрасно! Я так и сделаю! Шатаясь, Серёжа сел за руль. — Это плохая идея, Серёженька, — занудный вой надоедливой Птицы, — мы можем врезаться. — Отлично! Может, тогда Олег вспомнит обо мне?!